Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Вопрос о воздействии языка на культуру общества и общественное сознаниеСодержание книги
Похожие статьи вашей тематики
Поиск на нашем сайте
Прямая зависимость решающих событий в истории языка от истории общества вполне очевидна. Выяснены и более тонкие зависимости перестроек языка от социальных факторов. 382___________________________________________ Тема 14 Многие авторы ставят вопрос об обратной зависимости: о зависимости человека от своего языка, о воздействии языка на культурные и другие социальные институты общества. Основным положением теории лингвистической относительности, основоположниками которой считаются В. фон Гумбольдт, Э Сепир и Б. Уорф, является идея о том, что язык определяет мышление людей, говорящих на нем: в мышлении народа есть только такие категории и понятия (концепты), которые имеют знаковую представленность в языке. Если у определенного народа нет в языке категории времени, значит, у него нет этой категории в сознании; если нет общего слова для 50 разновидностей попугаев, то нет и обобщенного концепта «попугай вообще». Американские лингвисты Э. Сепир и Б. Уорф были убеждены, что языковое мышление народа определяет его поведение, его основные культурные и мировоззренческие установки. Например, у некоторых народов Африки в языке представлены только названия разной степени освещенности предметов (темный, светлый), но отсутствуют названия для цветов радуги. Это явление в свете теории Сепира-Уорфа должно быть истолковано так, что эти африканские народы не различают цветов радуги. Отечественные исследователи объясняют такие факты иначе. Возможность классифицировать цвета по цветности и освещенности заложена в реальных свойствах солнечного света. Народ отбирает для наименования то, что ему важнее по условиям его жизни и быта, что ему чаще приходится называть в процессе общения. Для народов пустыни наиболее важное различие — между светлым и темным. Но это не значит, что данные народы не различают хроматических цветов. Например, в языках банту имеются 32 слова для обозначения цвета рогатого скота. При необходимости сказать о тех или иных цветовых различиях люди создают наименования в любом нужном количестве. Например, в терминологии русских садоводов имеется 80 обозначений разных оттенков красного цвета. В. Гумбольдт писал о «промежуточном мире» национального языка, который стоит между духом и действительностью Язык и общество и который «указывает» духу, как надо воспринимать действительность. Эта теория внесла новые теоретические идеи в языкознание XX века, указала на важность изучения соотношения языка и мышления, стимулирировал этнолингвистические и лингвокультуроло'гические исследования, привлекла внимание к проблеме так называемой «языковой картины мира». Однако в настоящее время ее основной постулат не выдерживает критики и выступает тормозом в исследовании соотношения мыслительных и языковых категорий, направляет исследователя по ложному пути. Убедительный анализ этой проблемы находим в книге И. Н. Горелова и К. Ф. Седова «Основы психолингвистики». Кратко приведем аргументы авторов. Мы настолько привыкаем к своему родному языку, что, изучая какой-то другой или третий, с удивлением узнаем, что, например, имена существительные английского языка не имеют признаков грамматического рода. Кажется странным, что есть языки, где отсутствует категория грамматического времени; во многих языках нет привычного для нас набора слов для обозначения семи цветов спектра, а есть только три слова: одним из них обозначается черный цвет, другим — все левая сторона спектра, третьим — вся правая. Теория лингвистической относительности объяснила данные явления так: поскольку всякий язык есть средство мышления (в том смысле, что без материи языка невозможно мыслить), а эти средства оказываются разными для людей, говорящих (следовательно, и мыслящих) на разных языках, то и «картины мира» у представителей разных человеческих сообществ разные: чем больше разницы в языковых системах, тем больше и в «картинах мира». Нечего удивляться, если в мире происходят непрерывные конфликты — люди не могут договориться друг с другом, так как их языки «гарантируют» им взаимное различие в мышлении, взаимное непонимание. По Б. Уорфу, язык упорядочивает поток впечатлений, получаемый человеком от внешнего мира, он по-своему обрисовывает человеку мир, выступая как система понятий для организации опыта; язык навязывает человеку мировоззрение, мышление и поведение. 384__________________________________________ Тема 14 Однако в распоряжении науки давно был и есть способ исследования мышления как такового, без опоры на лингвистические факты. Мышление — это способность планировать и решать различные задачи, корректируя процесс планирования и решения на каждом этапе продвижения к цели. Если мы, скажем, решаем в уме шахматную задачу (а кто скажет, что такой процесс не есть акт мышления?), то речь на любом языке в этом процессе вовсе не нужна. Нужно образное представление позиции своих фигур, фигур противника и мысленное воображение изменения позиции на то число ходов вперед, на которое мы способны. Никаких «разных картин мира» у игроков, быть не может, если они усвоили правила игры, преподанные им на любом из известных земных языков. Возьмем другой пример. Нужно, скажем, из фрагментов собрать целостное изображение по образцу — такая задача известна всем детям дошкольного возраста. Или, допустим, надо решить лабиринтную задачу, также всем понятную. Неужели здесь, где требуется анализ фрагментов, сверка их с образцом, оценка получаемых результатов, т. е. где наличествуют все признаки мыслительного процесса — неужели здесь может играть хоть какую-то роль тип языка? В разных языках существенно различается набор слов, обозначающих цветовые оттенки. К примеру, в русском языке различаются слова голубой и синий, а в английском языке им соответствует одна лексема — blue. Значит ли это, что английский язык «не позволяет» английскому мышлению различать голубой и синий оттенки? Наверняка нет. И. Н. Горелов указывает на существование языков, в которых есть только три цветообозначения — 1) «холодные» цвета и белый, 2) черный, 3) все «теплые» цвета. Спрашивается, отличают ли на практике носители этих языков, скажем, красный цвет от желтого (оба цвета — «теплые») или синий от зеленого (оба цвета — «холодные»)? Выяснить это можно, ознакомившись с цветной орнаментикой (например, на одежде, на раскрашенной утвари, на магических знаках и т. п.). Оказывается, что все цвета спектра, все их оттенки носители этих языков превосходно различают и используют в своем практическом творчестве, несмотря на то, что они никак не названы в их языке. Язык и общество___________________________________ 385 На индонезийском острове Бали взрослые приучают к делу детей, с которыми запрещено разговаривать, пока ребенку не исполнится 4 года. Осуществляется обучение исключительно через наглядность: смотри как делаю я, и делай так же. В армиях разных стран есть такая команда — «Делай как я». Командиры танковых и авиационных подразделений дают такую команду, подчиненные танкисты и летчики повторяют действия командира. Почему же не рассказать, что именно надо делать, используя превосходно развитый язык? Да потому, во-первых, что «долго рассказывать», а, во-вторых — некогда без конца отдавать команды в быстро меняющейся ситуации танкового или воздушного боя: сам командир обязан молниеносно принимать различные решения, менять свои собственные действия — тут не до разговоров! Следовательно, наглядная ситуация может быть осмыслена с помощью предметно-действенного уровня мышления, не связанного со словом. Широко известно, что во многих языках народностей Севера нет общего названия для снега. Какое-то слово обозначает падающий снег, другое — снег тающий, третье — снег с твердым настом, четвертое — снег с ветром, пятое — снег, который все равно растает, шестое — мягкий снег, который лег поверх твердого и т. д. Число таких названий в некоторых языках достигает четырех десятков, а для «снега вообще», «любого снега» нет слова. А вот в нивхском языке, наоборот, есть одно общее слово, которым обозначается и рыбья чешуя, и перья птицы, и кожа человека. Значит ли это, что соответствующие народы не имеют обобщающего концепта «снег вообще», а нивхи не имеют концептов «перья», «чешуя», «кожа человека»? Был проведен специальный эксперимент. Группа студентов отделения народностей Севера приглашается в Русский музей; там им показывают разнообразные пейзажи с изображением снега и получают от них названия (слова, действительно, разные). А потом их спрашивают: — Как бы вы рассказали другим, какой снег видели на разных картинах? Обязательно ли вам перечислять все виды снега подряд? Оказывается, что не надо. В таких случаях дают названия двух-трех видов снега, затем произносят (или пишут) соедини-13-Общее языкознание 386__________________________________________ Тема 14 тельный союз типа нашего «И» и делают паузу (в речи) или ставят точку (на письме). И все понятно: не только о перечисленных видах снега идет речь, а, следовательно, о любых. Обобщающее понятие не выражено в слове, но мыслится, подразумевается. Стало быть, понятие есть, а словесного обозначения язык не выработал. Но это не мешает носителям этого языка и в случае коммуникативной необходимости обозначить данный концепт. В языке жителей одного из островов Тихого океана обнаружено такое явление: мелкая рыбешка исчисляется островитянами не единицами, а «кучками», на основании чего сторонники теории лингвистической относительности делают вывод, что сознанию островитян не свойственно понятие дискретности. Вместе с тем, можно элементарно убедиться, что островитянка легко разделит эту «кучку» мелкой рыбешки на четыре части для своих четырех детей и не будет при этом испытывать никаких затруднений. Следовательно, языковое обозначение количества не влияет на мыслительные операции с категорией количества. Б. Уорф писал о том, что в некоторых языках американских индейцев нет привычной для нас системы глагольного времени, и предположил, что у носителей таких языков нет и не может быть подобных нашим понятий о времени. А другой ученый, описавший один из племенных языков в центральной Африке, обнаружил то же самое, что и Б. Уорф, да еще добавил, что и в лексике данного языка нет слов типа «давно», «вчера», «завтра», «потом», и др. Вывод: носители данного языка не имеют понятия о «ходе времени». Но ведь и в самом отсталом племени есть практика создания запасов пищи и воды — для чего? Для будущего! Люди не могут не знать, что некоторое событие уже прошло, что оно в прошлом, что кто-то умер и уже не может, например, принимать участие в жизни племени; всевозможные обряды инициации подростков и погребения готовятся загодя; наблюдения за сменой дня и ночи чрезвычайно важны и не могут вдруг «выпасть» из поля внимания и интереса людей. Позднее выяснилось, что в данном племенном языке, хоть и нет «слов времени», есть невербальные коммуникативные Язык и общество знаки обозначения времени. При рассказе о том или ином событии говорящие поднимают руку и указывают пальцем за спину слушающего. Это означает, что рассказ идет о будущем. Какой бы знак понадобился рассказчику из этого племени, если бы он говорил о событиях прошлого? Правильно — знак пальцем за свою спину через плечо! Как вы догадались о таком знаке? Верно, вы и сами замечали: в нашем обществе с его богатейшим языком говорящий достаточно часто делает этот знак, поясняя, что речь идет о давно прошедшем. Ну, а какой знак нужен для обозначения настоящего времени? Некоторые считают, что пальцем нужно показать вниз. Мы часто делаем это, требуя: «Сегодня же чтоб принес!» Или: «Сейчас же сделай это!» Но в том племенном языке жеста для обозначения настоящего времени нет. Отсутствие жеста и есть знак настоящего времени. Ясно, что открыть это мог только тот человек, который не поверил, будто люди вообще не представляют себе «хода времени» и не могут об этих своих представлениях поведать другим. Но как же быть с индейцами, у которых нет (согласно Б. Уорфу) и жестов такого рода? Оказывается, их высказывания содержат указания о положении солнца или луны (и это — знаки времени суток), а для обозначения прошлого есть сочетание типа «много лун и много солнц» перед сочетанием типа «я говорю»: прошло много лун и много солнц, прежде чем я заговорил об этом. Для будущего: «я говорю» плюс сочетание «много лун и много солнц»: сначала я говорю, а потом пройдет много лун и много солнц, прежде чем произойдет то, о чем я говорю. Для уточнений конкретного порядка используется конкретное число лун и солнц, чтобы сказать «пять дней назад» или «через восемь дней». Номинативные возможности любого языка ограничены. Ни один язык и даже все языки в совокупности не могут назвать «все, что понимает и чувствует человек, что он, возможно, хотел бы назвать». Поэтому ни один язык и не может «продиктовать» мышлению соответствующего народа все мыслительные категории и концепты, необходимые для мышления. Языковые единицы включают общеизвестные семантические компоненты и не всегда могут адекватно обозначить в ре- 388___________________________________________ Тема 14 чи наш замысел. Далеко не все, что мы чувствуем и понимаем, может быть обозначено средствами языка. Как, например, словесно рассказать о вкусе, о запахе? Но на практике все отлично различают разные блюда на вкус и запах. Таким образом, единицы языка не могут полностью определить содержание мышления народа — последнее всегда богаче любого языкового выражения, а, следовательно, и не может быть содержательно определено языком. Не надо преувеличивать потенции языка. Федор Иванович Тютчев не зря писал: «Мысль изреченная есть ложь!» Не в том дело, что мы говорим неправду, а в том, что понимаем и чувствуем гораздо тоньше и больше, чем язык позволяет нам выразить. Не язык определяет культурные представления общества, а жизненные впечатления и различные хозяйственные нужды определяют наличие тех или иных слов в языке. Психолингвисты установили, что влияние словесной информации на человека относительно и ограничено. Во всех случаях, когда человеку одновременно предлагается словесная и наглядная информация, человек предпочитает наглядную. Непосредственный чувственный опыт человека осмысляется как истина, если есть возможность сопоставить слова и факты. Только в тех случаях, когда нет возможности познакомиться с фактами, словесная информация может быть воспринята как единственная и стать основой так называемых «ходячих представлений». Отрицать некоторую долю таких ходячих представлений, иногда даже закрепленных фразеологией, невозможно. Но они относятся, как правило, к тем сферам жизни, которые не даны человеку в непосредственном опыте. Именно так могли возникнуть фантастические образы людей с песьими головами, птииы с головой женщины и образы других мифических существ, будто бы населяющих далекие, невиданные страны. В соотношении общество — язык есть лишь одно магистральное направление: от общества к языку. Обратное влияние языка на культуру и другие социальные институты общества, на общественное сознание является ограниченным и возможно лишь в тех сферах, которые недоступны непосредственной эмпирической проверке. Язык и общество Язык, таким образом, не определяет культуру и содержание мышления народа, он только отражает эту культуру и это мышление, объективирует его. Взаимосвязи и взаимодействие языка, культуры и сознания в последнее время изучают такие отделы социолингвистики, как этнолингвистика и лингвокультурология. По словам одного из основоволожников российской этнолингвистики академика Никиты Ильича Толстого, вопрос о соотношении языка и этноса столь же древен, как и само языкознание. Но наука, специально изучающая этот вопрос, сформировалась только в середине XX века. Ее название — этнолингвистика предложено американским лингвистом Бенджаменом Ли Уор-фом. По определению Моисея Михайловича Копыленко, предмет этнолингвистики — «этнос в зеркале языка». Этнос проявляет себя в терминах материальной и духовной культуры, в ономастике и фоносемантике, во фразеологии и паремиях. Ср., например, обозначения очень худого человека у якутов (тощий как скелет комара), у вьетнамцев {как высохшая цикада), у туркмен (как лестница), у англичан (как бен-берийский сыр), у русских (как щепка) и др. К концу XX века выделилась лингвокультурология, предметом которой является изучение проблемы «язык и культура». Лингвокультурологи через семантику языковых единиц выявляют культурные коды народа, культурные концепты, такие как труд, совесть, добро и зло, свои и чужие и их оценочность. Изучение этнического и культурного своеобразия семантического пространства языка дает материал для выяснения многих проблем происхождения данного этноса, его истории, его контактов с другими народами, его культурных традиций и др.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-08; просмотров: 1386; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 13.59.69.58 (0.011 с.) |