Типы структурных отношений между фонемами

Трубецкой назвал отношения, в которые вступают фоне­мы, оппозициями и описал разные типы оппозиций. Укажем важнейшие из них.

Одномерные и многомерные оппозиции. В одномерной оп­позиции фонемы противопоставлены по одному дифференци­альному признаку, а в многомерной — по нескольким. Напри­мер, [т] — [д], [б] — [п] противопоставлены только по глухо­сти — звонкости; [д] — [н] — только по признаку носовой — неносовой. Фонемы [е] — [у] противопоставлены по несколь­ким признакам: [е] — гласная переднего ряда к среднего подъ­ема, нелабиализованная; [у] — гласная заднего ряда, верхнего подъема, лабиализованная.

Особенностью одномерной оппозиции является способ­ность утрачивать различительный признак в некоторых пози­циях данных фонем в лексеме. Например, звонкость согласных в русском языке закономерно утрачивается в конце слова и пе­ред глухой согласной: роза — роз [рос], предыдущий — пред­стоящий [пр'ьтстайашш'ий], предвидеть, но представить [пр'ьтстав'ит']. Утрата различительного признака одномерной оппозиции фонем называется нейтрализацией оппозиции. Яв­ление нейтрализации дает основание некоторым фонологам

220___________________________________________ Тема 8

для удобства описания конструировать архифонемы — объе­динения из двух подвергающихся нейтрализации фонем: [д/т], [с/з] и т. п.

Пропорциональные и изолированные оппозиции. Пропор­циональные оппозиции — это несколько противопоставлен­ных по одному и тому же дифференциальному признаку фо­немных пар. Например, по признаку глухость / звонкость про­тивопоставлены [п] — [б], [с] — [з], [т] — [д], [ф] — [в] и т. д. Изолированная оппозиция в системе фонем бывает одна. На­пример, фонемы [г] и [1] в системе немецких фонем — единст­венные плавные согласные.

По отношению между членами различаются приватив-ные, градуальные и равнозначные оппозиции. В привативных оппозициях фонемы противопоставлены по наличию /отсутствию какого-либо дифференциального признака, на­пример, твердости / мягкости (том — тёмный, дома — Дёма, мал — мял). Член оппозиции, обладающий качеством, кото­рого нет у другого, называется маркированным. Фонемы, на­ходящиеся в градуальных оппозициях, характеризуются раз­ной степенью одного и того же признака. Например, [а] — гласная нижнего подъема, [о] — среднего, [у] — верхнего подъема. В равнозначных оппозициях фонемы логически равноправны ([ф] — [к], [п] — [т] и т. п.). Привативные, од­номерные, пропорциональные оппозиции способствуют упо­рядоченности системы, создают структурную основу системы фонем.

Связь фонемы и звука, материальную, акустико-артику-ляторную основу фонемы подчеркивал Лев Владимирович Щерба, ученик Бодуэна де Куртенэ, основатель ленинград­ской фонологической школы. Определяя фонему как звуко­вой тип, Щерба трактовал варианты фонемы как конкретные звучания, очень близкие друг к другу и на слух и по их арти­куляции.

Этот аспект учения о фонеме гипертрофирован в физиче­ской теории фонемы английского фонетиста Даниэля Джоунза, который представляет фонему как семью звуков. Его теория помещает фонему не в мозг человека, а в звуковые последова­тельности речи. Однако при этом остается неясным, каким об-

Моделирование фонетической подсистемы языка

разом и для какой цели формируется семья звуков, т. е. обхо­дится основной вопрос фонологии: как происходит анализ и синтез звуковой последовательности.

Оригинальную теорию фонемы, получившую название морфематической, разработала группа ученых (Р. И. Аванесов, В. Н. Сидоров, П. С. Кузнецов, А. А. Реформатский и др.), об­разовавших так называемую московскую фонологическую школу, в теории которой фонемы теснейшим образом увязы­ваются с морфемой. Фонемой считается ряд звуков, появляю­щихся в результате живых позиционных чередований в одной и той же морфеме. Например, к одной фонеме могут быть от­несены [з] и [с] (мороз [марос] и морозный), [о] и [а] (воды и вода [вада]) и так далее. Реальное звучание, артикулируемое и слышимое, для московской школы не имеет определяющего значения.

Учение московской школы о вариантах русских фонем отражает орфографический навык абсолютно грамотного че­ловека и не принимает во внимание группировки фонемных образов, присущие недостаточно грамотным, малограмотным и неграмотным людям.

Привычка «слышать» то, что подсказывается орфографи­ей, отчетливо проявляется у студентов-филологов при изуче­нии фонетической транскрипции. Почти все студенты долго транскрибируют впирод вместо [фп'ир'от], горъд вместо [горът], уставшый вместо [устафшый] и т. п.

Чем слабее орфографический навык, тем больше в напи­санных словах отражено реальных звучаний. Малограмотный человек, пишущий ножык, стина, каляска, группирует мыс­ленные образы фонем не так, как грамотные люди. Для него стина и стены содержат разные фонемные образы, более близкие к реальным звучаниям, чем для грамотного человека, который и в звучании стина «слышит» образ фонемы [е] (стена).

Но у вполне грамотного человека, если он ослышался или не понял смысла сказанного, нередко образ фонемы мо­жет наложиться на звучание, которое, по замыслу говоряще­го, несет иную фонему. Так, в звучании [пъс'ьд'ел] в преду­дарном слоге слышится и, если связать это звучание с сидеть

222___________________________________________ Тема 8

(посидел), и е, если связать это звучание с седой (поседел). В звучании [молът] слышится молот или молод в зависимости от предмета речи и т. д. Люди, не владеющие нормами орфо­графии, и дети, не умеющие еще писать, как правило, слышат то, что реально произносится. Так, в слове лев ребенок слы­шит леф, и потому соответственно склоняет это слово как лефа, с леф ом, клефу.

Орфографическая ориентация концепции московской школы вполне очевидна и в целях обучения орфографии, ви­димо, в чем-то полезна для тех языков, орфография которых построена на морфологическом принципе, в частности, для обучения русской орфографии, но особенностей системы фо­нем, хранящейся в мозгу человека, явно не отражает.

Существует теория, определяющая фонему как научную фикцию, необходимую лишь для лингвистического описания. Это теория американского ученого В. Фримэна Тводелла. В ней существование фонемы в системе языка отрицается. При­знавая микрофонемы как конкретные наблюдаемые объекты, Тводелл определяет макрофонемы как логические конструкты, создаваемые в целях удобства описания. Теория фикции по­зволяет оправдать любое описание системы фонем, лишь бы оно с какой-то точки зрения оказывалось удобным исследова­телю.

Известное распространение имеет глоссематическая тео­рия фонем Ельмслева, который определял фонему как пучок дифференциальных признаков. В его трактовке фонема не имеет со звуком ничего общего, это чисто структурное по­строение, точка пересечения дифференциальных признаков, независимая от физической субстанции. Такой подход отвеча­ет той субъективно-идеалистической философии языка, кото­рую Ельмслев положил в основу своей лингвистической кон­цепции. Фонема, не имеющая ничего общего со звуком, не могла бы опознаваться, так как не имела бы никакого матери­ального выражения.

Российские фонетисты не принимают утверждений о фик­тивности категории фонемы. Исследования убедительно пока­зывают, что фонема — это не фикция и не отрезок звучания, а целостный, психологический образ звучания, который склады-

Моделирование фонетической подсистемы языка

вается с учетом ряда внутренних и внешних факторов, в том числе и более высоких уровней языка, общего смысла выска­зывания.

Психологическую реальность фонемы подтверждают и психолингвистические исследования. При некоторых видах афазии больные теряют способность различать фонемные об­разы: в устной речи путают звуки, а на письме — соответст­венно — буквы. Говорят березно вместо бережно,, плогро вме­сто проглотит, асушес вместо существо; пишут ябцеко вме­сто яблоко, креспол вместо кресло и т. п. Человек должен иметь в мозгу четкие фонемные образы, чтобы различать лексемы на слух и чтобы уметь передать их на письме.

Известный фонетист Лия Васильевна Бондарко считает сильным доказательством реальности фонемы способность произнести при необходимости любое высказывание с идеаль­ным выговариванием всех звуков, в соответствии с фонемны­ми образами, а также способность опознать высказывание при сильных дефектах произношения.

Теория силлабофонемы

Российские ученые провели многочисленные исследования звучащего речевого потока, чтобы выяснить, на основе каких физических признаков человек, воспринимающий речь, опозна­ет в ней нужные для смыслоразличения фонемы. В трудах Н. И. Дукельского, Л. Р. Зиндера, Л. В. Бондарко, Н. И. Жинки-на и других показано, что единица членения звукового пото­ка — это открытый слог, а дифференциальные признаки фоне­мы не существуют ни в артикуляции, ни в акустике в готовом виде; они не могут быть ни произнесены, ни услышаны от­дельно от фонемы.

Опознание фонемы в звучащем потоке протекает слож­ным путем с учетом разного рода информации, часто содер­жащейся в переходных сегментах, иногда в двух-трех соседних сегментах, путем перераспределения речевого континуума. Иначе говоря, звуковой поток при восприятии обрабатыва­ется в мозгу слушающего путем сличения с заложенными в

224___________________________________________ Тема 8

нем фонемными образами. Фонема реальна психологически только как результат перекодирования звуковых сигналов в нервный сигнал. В целостном виде она не содержится в зву­ковом потоке, никакая часть звукового ряда фонему не пред­ставляет.

По результатам исследований фонетистов и психолингви­стов реальной единицей языкового сознания является слог. Со слога начинается детский лепет (ва-ва-ва, тя-тя-тя). Не случай­но именно из повторяющихся слогов составлены первые дет­ские слова — па-па, ма-ма, ба-ба и др. Только в слоге могут реализоваться отрезки интонации — просодемы. Если гласный звук, способный образовать слог, можно произнести автоном­но (А, О, У), то согласные звуки произнести вне слога невоз­можно, называя согласный, мы фактические произносим слог-бэ, мэ, тэ, дэ и т. д.

О слоге как основе фонетической системы языка уверенно говорят специалисты по языкам Азии и Африки (китайскому, японскому, вьетнамскому, семитским и некоторым другим языкам) — Е. Д. Поливанов, А. и Е. Драгуновы, Г. П. Мельни­ков и многие другие.

На основе слоговых фонем (силлабофонем) описывают систему древнеславянских языков В. К. Журавлев, В. Г. Тара-нец, Л. Е. Калнынь и др.

Идею силлабофонемы в свое время обсуждали такие авто­ритеты отечественной лингвистики, как Л. В. Щерба, Д. В. Буб-рих, Н. Я. Яковлев, С. Д. Кацнельсон и другие.

В самом деле, трудно представить, что в памяти человека хранятся столь туманные образы фонем, о количестве и каче­стве которых не могут вот уже сто лет договориться ученые-фонологи. Что же касается образов слога, они знакомы каждо­му говорящему. Именно на их изображении строились многие древние письменности, на материале слогов изучали грамоту по старинным русским азбуковникам, при необходимости сло­во можно произнести по слогам, но практически невозможно произнести его по звукам. Некоторые исследователи происхо­ждения языка считают, что гуманоиды стали людьми, изобретя слог, заменивший первичные фонестемы (стечения согласных). Признание фонемой образа слога приведет к переосмыслению

Mодел ирование фонетической подсистемы языка

широко распространенных фонологических представлений. Вероятно, это и мешает признанию теории слогофонем в со­временной лингвистике.