Теория возникновения языка из звуков, издаваемых животными

Многие биологи и лингвисты из числа сторонников идеи эволюции от простейших к человеку считают, что язык постепенно развился из звуков и шумов, издаваемых животными. По мере развития человеческого интеллекта людям удавалось произносить все больше звуков; постепенно эти звуки превращались в слова, за которыми закреплялись значения.

На первый взгляд эта теория представляется логичной. Действительно, почему бы крикам и хрюканью приматов не стать словами и не приобрести определенные значения? Однако ученые убеждены, что звуки животных не имеют ничего общего с языком и не используются для передачи идей или понятий; они служат исключительно для выражения эмоций—точно так же, как у людей этой цели служат плач, смех, крики и так далее. Зоологи полагают, что животные не контролируют звуковое выражение своих эмоций. Аналогичным образом людям бывает сложно перестать смеяться или плакать, когда их переполняют эмоции, в то время как общение посредством слов подконтрольно нам. Так или иначе, звуки, призванные выражать эмоции, сильно отличаются от тех, которые используются для передачи понятий. Поэтому вероятность происхождения человеческого языка от звуков, издаваемых животными, крайне мала.

Теория возникновения языка в результате звукоподражания

Теория опирается на утверждение, что во всем животном мире только людям действительно дано имитировать окружающих с помощью мимики и звукоподражания.

Но приматы, как и люди, способны имитировать действия себе подобных. И хотя обезьяны могут подражать другим только действиями, но не голосом, это все равно идет вразрез с теорией.

Кроме того, противоречит такое явление, как звукоподражание птиц. Человек—лишь один из множества видов животных, способных имитировать чужие звуки и действия, но только он смог создать язык.

Теория внезапного возникновения языка

Некоторые ученые считают, что язык появился у людей внезапно, без видимых предпосылок к его зарождению. Они полагают, будто бы язык был изначально заложен в человеке, и люди на определенном этапе эволюции просто обнаружили в себе эту особенность и стали использовать для общения и передачи информации слова и жесты, постепенно расширяя словарный запас. Приверженцы теории внезапного появления языка утверждают, что люди приобрели дар речи в результате случайной перегруппировки участков ДНК в процессе эволюции.

Согласно этой теории, язык и все необходимое для общения существовали до того, как человек их обнаружил. Но это означает, что язык как таковой возник совершенно случайно и не задумывался как целостная система. Между тем, язык представляет собой сложную логическую систему, высочайший уровень организации которой просто не позволяет поверить в ее случайное возникновение. Помимо этого, теория внезапного появления языка не может игнорировать вопрос о том, почему из всего разнообразия животного мира только люди удостоились такой чести.

Теория языка жестов

Эта теория возникновения устной коммуникации имеет наибольшее число сторонников в современной науке. Согласно ей, по мере того как люди эволюционировали, они постепенно разрабатывали знаковую систему, поскольку обнаружили, что использование знаков может приносить пользу. Поначалу они не стремились донести до других какие-либо идеи; человек просто производил некоторое действие, другой видел это и затем повторял это действие. Например, один человек пытается сдвинуть с места какой-либо предмет, но сам не в силах сделать это; другой видит эти усилия и приходит ему на помощь. В итоге человек уяснил себе: для того чтобы ему помогли переместить что-либо, достаточно жеста, изображающего толкание. По мнению приверженцев этой теории, когда люди начали использовать жесты, ассоциирующиеся с каким-либо действием, не в процессе этого действия, а для передачи информации другим людям, знаки из средства «случайной» коммуникации превратились в форму настоящего—осмысленного—общения.

Серьезнейшие недостаток этой теории заключается в том, что, несмотря на бесчисленные попытки, никому из ее приверженцев так и не удалось предложить приемлемый сценарий прибавления звуков к жестам. Согласно одной из гипотез, изначально слова имели звуковое сходство с понятиями, которые выражалиНапример, понятие «собака» поначалу выражалось междометием «гав-гав» или «тяв-тяв», а звуки, напоминающие птичье чириканье или карканье, ассоциировались с издающими их пернатыми. Действия обозначались звуками, которые люди производили при выполнении этих действий; к примеру, принятие пищи передавалось с помощью чавканья, а поднятие тяжелого камня—с помощью натужного уханья.

Теория казалась бы вполне логичной, но во всех языках нашего времени звучание слов не имеет ничего общего со «звуковым образом» выражаемых ими понятий; да и в древних языках, изучаемых современными лингвистами, не было ничего подобного. И если бы слова зарождались как звукоподражание, то неужели они не звучали бы более-менее одинаково на всех языках? Между тем словарный состав языков мира отличается удивительным разнообразием. Это фактически сводит на «нет» возможность возникновения языка из жестов и звукоподражания.

Более того, людям свойственно размышлять о понятиях и идеях, которые мы не можем ни осознать, ни выразить посредством знаков. Таких абстрактных понятий—великое множество: время, любовь, ненависть, жадность, счастье, вера, цель, красота, материя, веселье, культура и т. п. Наличие в языке слов, выражающих абстрактные понятия, заставляют сильно усомниться в состоятельности этой и любой другой эволюционной теории его происхождения.

Еще одно непреодолимое препятствие для теории языка жестов как первичной формы коммуникации—проблема появления синтаксиса. Многим кажутся здравыми рассуждения о том, что люди могли придумать знаки и слова для обозначения простых предметов и действий, но как люди изобрели синтаксис? Человек никак не сможет сказать: «Дай мне еды», если все слова, которыми он располагает,—это «еда» и «я». Синтаксис—настолько сложная система, что люди не смогли бы «открыть» ее случайно. Для возникновения синтаксиса требовался разумный создатель, однако человек не мог быть этим создателем, поскольку не смог бы донести свое открытие до других. Мы же не мыслим нашу речь без метаязыка—множества служебных слов, которые не имеют лексического значения, но определяют значения других слов. Люди никак не могли бы по чистой случайности начать употреблять и понимать эти слова.

Теория сотворения языка

Из всех выдвинутых наукой теорий происхождения языка только одна с момента появления и по сей день сохраняет свои позиции, несмотря на то, что все это время ее противники заняты отчаянными поисками контраргументов против нее. Это—теория божественного сотворения языка. Вера в то, что его создал и дал людям всемогущий и всеведущий Бог, позволяет обойти те непреодолимые препятствия, о которые разбиваются все теории возникновения языка эволюционным путем.

История человечества позволяет христианам утверждать, что язык существует столько, сколько существует Бог, а согласно Библии, Бог существует вечно.

Но почему из всех сотворенных Им живых существ Бог наделил языком только людей. Бог создал людей по образу своему, а поскольку Богу присущи язык и общение, людям также достался этот дар. Таким образом, язык—одна из граней Личности Бога, которые Он передал людям.

 

7) Логосическая теория происхождения языка

 

На ранних этапах развития цивилизации возникла логосическая теория (от греч. logos - понятие; разум, мысль) происхождения языка, которая существует в нескольких разновидностях: ведической, библейской, конфуцианской. В представлении народов Индии и Передней Азии, живших ранее X в. до н.э., язык был создан божественным, духовным началом. Обозначая духовное начало, древние люди употребляли термины бог, слово, логос, дао. Согласно Ведам, установителем имен является Бог, который создавал не все имена, а только подчиненных ему Богов. Имена вещам уже устанавливали люди, но с помощью одного из Богов - вдохновителя красноречия и поэзии.
В мифологии древних греков был сюжет о том, что создателем языка выступает Бог Гермес - покровитель торговли и средств сообщения, отождествлявшийся с египетским Богом мудрости и письма Тотом. В древнегреческой философии эта идея была не очень популярной, поскольку считалось, что ответить на вопрос о происхождении языка можно используя естественные аргументы и не прибегая к сверхъестественной помощи.
По Библии носителем Слова является Бог: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через него начало быть, и без него ничто не начало быть, что начало быть" (Евангелие от Иоанна). Сотворяя мир, Бог прибегает к акту говорения. Имен Бог устанавливает немного: день, ночь, небо, земля, море, поручая именование всего остального Адаму. Таким образом, согласно Библии, Бог наделил людей способностью к языку, которую они употребили для наименования вещей.
Идея божественного происхождения языка проходит через всю историю языкознания.
Крупнейший языковед XIX столетия, основоположник общего языкознания и философии языка Вильгельм фон Гумбольдт рассматривал язык как деятельность духа. Его представления о языке как энергии и стихийной деятельности человеческого духа- это дальнейшее развитие логосической теории происхождения языка.
Ответвлением логосической теории являются представления многих древних народов мира о мудрецах, благородных людях, законодателях как установителях имен. В этих представлениях создание языка приписывается высокочтимым и святым предкам, основателям племени, которые, как правило, были связаны с Богами.
Роль установителя имен могли выполнять не только предки, но и современники, управляющие государством, что характерно, например, для древнекитайской философии.
Правильность установления имен законодателем для достижения гармонии в обществе и мире - тема актуальная и для античной философии. Установление имен мудрым человеком должно происходить по возможности в согласии с природой вещей. Установленное не в соответствии с вещью или искаженное обычаем употребления имя неправильно отражает природу вещи и ведет к заблуждению.

8) Доктрина «общественного договора»

 

В XVIII в. появилась теория общественного договора, которая опиралась на античность (например, мнения Диодора Сицилийского, и во многом отвечала рационализму XVIII столетия. Особенно большое внимание уделили ей французские просветители П. Мопертюи (1698-1759), Э. Кондильяк (1715-1780), Ж.-Ж. Руссо (1712-1778), шотландский философ А. Смит (1723-1790) и др.
Некоторые основополагающие идеи теории общественного договора сформулировал в XVII в. один из предшественников просветителей, английский философ Т. Гоббс (1588-1679). Он считал, что речь была изобретена людьми подобно тому, как люди изобрели книгопечатание. Первобытным людям "пришло в голову" давать названия вещам. С помощью названий люди получили возможность удерживать в памяти свои мысли и сообщать их друг другу для взаимной пользы и общения.
XVIII в. явился эпохой первой промышленной революции, когда делалась масса изобретений и открытий, а в философии доминировала вера во всемогущество человеческого разума. Просветители XVIII в. выдвинули принцип сознательной организованности простых людей, объясняющий, по их мнению, происхождение общества и его разумное социальное устройство. Этот принцип оформился в виде теории общественного договора, в которой язык возникает в результате коллективного соглашения.
Французский философ П. Мопертюи разработал концепцию придумывания языка людьми, отмечая в ней три этапа становления речи. На первом этапе человек выражал свои простые и необходимые нужды с помощью нескольких жестов и криков, которых было достаточно для общения. По мере увеличения потребностей к природным жестам и крикам стали присоединяться условные крики и жесты, формируя собственно язык. Второй этап занял достаточно длительный промежуток времени. На третьем этапе формирования языка способы выражения стали независимыми от жестов и тона выкриков. Люди заметили, что при общении можно обойтись без движений тела, заменив их "ударениями языка и губ". Ощутив преимущества нового способа, люди сохранили его, и так возникло слово.
У Ж.-Ж. Руссо теория общественного договора связана с делением жизни человечества на два периода - природный и цивилизованный. В первый период человек был частью природы и язык происходил от чувств, эмоций, страстей. Истоки языка лежат прежде всего в эмоционально-эстетических переживаниях и их выражении голосом. Нравственные страсти - любовь, ненависть, сострадание, гнев - вызывали первые непроизвольные звуки, "природные вопли". По мере сближения людей между собой они стали искать другие знаки для общения, более удобные и многочисленные, чем "вопли". Такими знаками стали жесты и звукоподражания. Жестами обозначались предметы, видимые глазом и простые для изображения, подражательными звуками - предметы, "поражающие" слух.
Эмоциональные выкрики, полагает Руссо, происходят от природы человека, звукоподражания - от природы вещей. Но голосовые артикуляции- это чистая условность, они не могут возникнуть без общего согласия. Замена жестов на артикулированные звуки требовала не только коллективного согласия первобытных людей, но и слов, чтобы ввести в употребление новые слова и договориться об их значении. Понять механизм такой замены, признается Руссо, очень трудно.
Как нетрудно заметить, концепция общественного договора объединяет разные этимологические теории происхождения языка - звукоподражательную и междометную. Возможность их объединения в одной теории заключается в том, что теория общественного договора источником языкового единства людей устанавливает единство человеческой психики, разума и мышления.

9) Пути создания новых языков (Бэкон и Лейбниц)

Лейбниц ставил задачу создания нового универсального языка науки (пазиграфия), причем он считал, что язык нужен не только для общения, но и для облегчения мыслительного процесса. По примеру математики. Строил на 2х характеристиках: набор знаков (переменных) и список констант, определяющих отношения между ними. Св-ва системы: простые и краткие знаки и выражение элементарных идей (сочетание которых дает более сложные). Уничтожение синонимии. Создатель языка не обладает свободой выбора знака, т.к. характер понятия и состав его признаков приводит к опр. форме записи.

Бэкон: требование различать некий общий язык и язык науки. Также считал, что нужен новый международный язык науки. Путь – не в создании новых принципов организации языковых знаков (как у Лейбница), а в исправлении существующих форм. Нужно выделить из европейских языков те слова, который наиболее четко и точно выражают смысл научных понятий.

 

10) Билингвизм как социальная и лингвистическая проблема

Одним из основных понятий теории языковых контактов явля­ется понятие билингвизма, вследствие чего изучение двуязычия нередко признается даже основной задачей исследования контак­тов (здесь не затрагивается понятие полилингвизма или многоязы­чия, в принципе сводимого к совокупности двуязычий). Именно в двуязычных группах говорящих одна языковая система вступает в контакт с другой и впервые происходят контактно обусловленные отклонения от языковой нормы, называемые интерференцией, и которые в дальнейшем выходят за пределы билингвистических групп.

Под двуязычными лицами обычно понимаются носители не­которого языка А, переходящие на язык Б при общении с носи­телями последнего (при этом чаще всего один из этих языков ока­зывается для них родным, а другой — благоприобретенным). Сле­дует при этом отметить, что оживленно обсуждавшийся в прошлом вопрос о степени владения говорящим вторым языком (активность, пассивность и т. ц.) при «подлинном» билингвизме едва ли можно отнести к числу важных не только ввиду того, что в условиях языкового контакта речь идет лишь о коллективном билингвизме, но и в силу того обстоятельства, что единственным следствием не­достаточного владения вторым языком может являться его не­полноценное усвоение. Не имеет при этом значения и то обстоя­тельство, характеризуется ли данный факт билингвизма исполь­зованием второго языка с функционально неограниченной сферой употребления или применением того или иного вспомогательного языка. Напротив, целесообразно разграничение двух различных видов двуязычия — несмешанного и смешанного. При несмешанном двуязычии усвоение второго языка происходит в процессе обучения, в ходе которого обучающемуся сообщаются правила установления соответствий между элементами родного и изучаемого языков и обеспечивается рациональная система за­крепления этих соответствий в памяти. При нем языковая интер­ференция со временем постепенно ослабевает, уступая место пра­вильному переключению от одного языка к другому. При «смешан­ном двуязычии» (термин Л. В. Щербы), устанавливающемся в про­цессе самообучения, оба языка формируют в сознании говорящего лишь одну систему категорий таким образом, что любой элемент языка имеет тогда свой непосредственный эквивалент в другом языке. В этом случае языковая интерференция прогрессирует, захватывая все более широкие слои языка и приводя к образованию языка с одним планом содержания и двумя планами выражения, квалифицировавшегося Л. В. Щербой в качестве «смешанного языка с двумя терминами». Следует отметить, что несмешанное двуязычие характерно для языковых контактов, происходящих в условиях высокого уровня образова­ния и культуры.

В истории языков принципиально важно разграничивать два различных следствия языковых контактов — заимствование от­дельных языковых элементов в самом ши­роком смысле слова, с одной стороны, и смену языка в целом, с другой. В последнем случае обычно имеет место последовательное вытеснение языка из различных сфер функционирования языком межплеменного или международного общения типа lingua franca (ср., например, роль языка кечуа для индейского населения Эква­дора, Перу и Боливии и языка тупи для всего атлантического по­бережья Бразилии). В отличие от него языковые заимствования с необходимостью предполагают непрерывающееся наследование языковой основы. Следует учитывать, что обоим явлениям соответствует не столько различная степень интенсивности языкового контакта, сколько разные социальные или политические условия, в которых этот контакт осуществляется. Вместе с тем, по-разному происходит и смена языка: в одном случае она приводит к более или менее полноценному усвоению язы­ка и, следовательно, к языковой ассимиляции соответствующих билингвистических групп, а в других — к неполноценному его усвоению, имеющему своим результатом возникновение так на­зываемых «пиджинов» (упрощенная форма языка, которая развивается в среде людей, имеющих различные родные языки и потребность в ограниченном общении.) и креолизованных языков (дальнейшая степень развития пиджина)». В большинстве случаев эти языки обязаны своим становлением условиям неравноправных социальных или эконо­мических отношений носителей контактирующих языков.

 

11) Основные способы классификации языков

Генеалогическая. Классификация языков по происхождению или по степени родства называется генеалогической. Сами языки, происходящие от одного общего праязыка, называются родственными.

Типологические (самая известная – морфологическая)

Классификация языков, основанная на различиях в морфологическом строе, т.е. в способах образования форм отдельных слов.

По этим различиям делят языки обыкновенно на следующие классы:

1. корневые (изолирующие.. Языки, не имеющие форм отдельных слов; слова таких языков, как не разложимые на основу и формальные части, представляются сами по себе корнями. Те значения, которые в других языках передаются формами отдельных слов, могут обозначаться только формами словосочетаний, т.е. порядком слов, частичными словами и интонацией целого словосочетания. Например китайский язык и языки Индокитая)
2. агглютинативные (Языки, образующие слова с помощью агглютинации – «приклеивания» аффиксов - б. ч. языков - монгольские и др.);
3. флективные ((языки, образующие формы с помощью флексии основ - изменения звуков основы, служащего для образования грамматических форм)

Здесь различают:

1. языки по терминологии Фортунатова собств. флективные, в которых флексия основ является в формах, образуемых в то же время с помощью аффиксов и, следовательно, является формальным признаком только вместе с аффиксом; сюда принадлежат индоевропейские языки в лице своих древнейших или архаичных (какова, напр., б. ч. славянских языков) представителей; так, в русском зарабатывать формальным признаком несовершенного вида является флексия основы вместе с суффиксом ыва-;

2. языки, по терминологии Фортунатова агглютинативно-флективные, в которых флексия основы образует формы независимо от аффиксов; при этом могут быть формы, образованные с помощью одной флексии основы без аффикса, а в формах, образованных с помощью и флексии основы и аффиксов, и флексия основы и аффиксы имеют свое особое формальное значение (арабские)

3. полисинтетические - Такие языки, в которых существует способ образования слов-предложений из сложения основ отдельных слов; к П. Я. принадлежат языки т. н. индейцев Северной Америки. Пример: слово нинакаква в языке ацтеков со значением «я ем мясо» из сложения основ слов ни «я», накатл (основа нака) «мясо» и ква «съедать».

 

Кроме этого деления существует также деление языков по морфологическим признакам на аналитические и синтетические. Аналитические - такие языки, в которых отношение между словами, входящими в словосочетание, обозначено только формами всего словосочетания, например, порядком слов, интонацией целого словосочетания, частичными словами и пр., тогда как в синтетических языках то же отношение обозначается формами самих отдельных слов, составляющих словосочетание. К А. Я. относится китайский яз., а из европейских до некоторой степени английский и романские (франц., итал. и др.), а к синт. яз. — древние индоевропейские яз.: греч., лат. и др., а из новых славянские, в том числе и русский.

 

М. К. Я. следует отличать от генеалогической, по происхождению, т. к. грамматический строй в родственных языках может быть различным и, наоборот, сходный грамматический строй могут иметь вовсе не родственные между собой языки.

 

Первой классификацией, которой занялись лингвисты, была так называемая генеалогическая классификация, то есть классификация, распределяющая языки по семьям в зависимости от предполагаемой общности их происхождения. Самые ранние попытки такой классификации восходят к эпохе Возрождения, когда появление книгопечатания дало возможность познакомиться с языками ближних и дальних народов. Уже сам факт сходства между языками очень скоро привел к объединению их в семьи. Таких семей вначале было гораздо меньше, чем в настоящее время. Объяснения же различий между языками искали тогда в библейских мифах. С открытием санскрита и возникновением сравнительной грамматики метод классификации становится более научным. И хотя мысль о едином происхождении языков в это время еще полностью не отбрасывается, но все более и более точно определяются условия, при которых возможно установление генетической близости языков. Методы, апробированные на материале индоевропейских языков, были распространены впоследствии на многие другие языки, так что в настоящее время большинство языков сгруппировано в генетические семьи.

Для любой классификации, какова бы она ни была, прежде всего нужно указать, признаки, на которых она основана. Для генеалогической классификации такими признаками являются признаки исторического характера. Сторонники генеалогической классификации стремятся объяснить как совершенно явные, так и менее очевидные сходства и различия между языками определенного ареала их общим происхождением. Здесь начинается применение сравнительного и индуктивного метода. Если лингвист располагает древними свидетельствами, достаточно убедительными и обширными, то он может восстановить непрерывную связь между последовательными состояниями одного языка или совокупности языков. Наличие такой непрерывной связи нередко позволяет сделать заключение, что различающиеся ныне языки развились из единого источника. Доказательством их родства является наличие регулярных черт сходства, то есть соответствий между полными формами, морфемами и фонемами отдельных языков. Соответствия в свою очередь группируются в ряды, число которых тем больше, чем более родственны сопоставляемые языки. Соответствия являются убедительными лишь в том случае, если удается полностью исключить такие факторы, как случайное совпадение, заимствование из одного языка в другой или обоих из одного общего источника, результат конвергенции языков. Этот метод хорошо известен: он был проверен при установлении нескольких семей языков. Доказано, что он с успехом может быть использован при изучении языков, не имеющих письменной истории, родство которых устанавливается только на основании их современной структуры.

Единственный способ дать генеалогической классификации наглядную лингвистическую интерпретацию заключается в том, чтобы рассматривать "семьи" как открытые, а отношения между ними - как подверженные постоянным изменениям.

4. ареальная к-я.заключается в составлении языковой карты мира, ареалов распространения отдельных языков и групп языков. Ареал - границы распространения отдельных языков. Языковой союз - особый тип языковой общности, включающий в себя различные языки в границах одного географического пространства (балканский языковой союз).Близость языков в этой классификации не предполагает единый для всех них источник в прошлом, а является результатом последующих сближений. Элементы побежденного языка в системе языка-победителя называются субстратом. Понятие субстрата противопоставляется явлению суперстрата (явление языка-победителя). Явление адстрата -взаимовлияние и проникновение языков.

 

5. функциональная к-я создается с учетом многих параметров: количество носителей живых языков, число живых и мертвых языков в мире, общественные ф-ции языков и т.п.

12) Язык и общественно-экономический уклад. Народ. Раса.

Язык, народ, раса. Выше мы рассматривали тот или иной язык как нечто единое на всей территории, где он распространен. В действительности дело обстоит сложнее: в пределах одного языка существуют диалекты, а диалект может представлять собой группу говоров. В классификации языков установлены следующие основные разряды: 1) говор, 2) диалект, 3) язык, 4) группа родственных язы­ков, 5) семья языков. В данном параграфе нам предстоит лишь установить, в каком отно­шении стоят эти лингвистические понятия к понятиям этнографи­ческой классификации. В последней приняты в настоящее время следующие основные разряды: 1) этнографическая группа, 2) этнос, или народ, 3) этническая общность. Этнографическая группа характеризуется культурно-бытовыми особенностями и часто совпадает либо с диалектом, либо с группой говоров внутри диалекта. Примером этнографических групп в пределах одного на­рода могут служить в ФРГ и ГДР — верхние и нижние саксонцы, баварцы, баденцы, вест-фальцы, швабы, франконцы и др. Этнос, или народ,— основная единица этнографической классификации человечества, характеризующаяся единой территорией, реальными экономическими связями, единым языком (в пределах которого возможно варьирование) и общей культурой. Существенной чертой этноса, или народа, яв­ляется и то, что он сознает себя как отдельный народ, т. е. его этни­ческое самосознание.[1][3] Русские, украинцы, белорусы, литовцы, немцы, казахи, азербайджанцы и т. д.— этносы, или народы. Эт­ническая общность — единица более высокого порядка, она объединяет несколько народов, говорящих па родственных языках и имеющих общее культурное достояние. Русские, украинцы и бело­русы, отдельно литовцы и латыши, — примеры языковых общ­ностей. Более широкие группы языков (например, балтославянская группа), а тем более языковые семьи (например, индоевропейская), как правило, не соответствуют этнической общности. Таким обра­зом, из сравнения лингвистической и этнографической классифика­ций следует заключить, что основные категории в той и другой классификации — понятия этнос (или народ) и язык всегда соответствуют друг другу, а более мелкие разряды (диалект и этническая группа) и более крупные разряды (языковая семья и этническая общность) могут как совпадать, так и не совпа­дать, необходимой связи между ними нет, и вопрос каждый раз дол­жен решаться путем конкретного исторического анализа.

Раса — понятие антропологической классификации. Основные признаки расы — биологические и генетические (наследуемые): строение черепа, пропорции тела, цвет кожи, волос и глаз, форма волос, разрез глаз, форма и толщина губ и т. д. Вместе с тем антро­пологи подчеркивают связь расовых признаков с определенной гео­графической территорией — ареалом распространения. Основные расы начали формироваться уже в конце палеолита (40—16 тыс. лет до нашего времени). Различают три основные расы — европеоидная, экваториальная и монголоидная (их прежние, ныне не принимаемые наукой названия — «белая», «черная» и «желтая и краснокожая»). О содержании этих понятий говорят сами их названия. Внутри каждой расы имеется большое количество подразделений, а между расами — переходных типов. Например, переходные расовые типы между европеоидными и экваториальными составляют южноиндийская дравидская группа, восточноафриканская эфиопская; между европеоидной и монголоидной азиатской — многие народы Западной Сибири и Северо-Восточной Европы; между европеоидной и монголо­идной американской (индейцами) — метисы. Имеются и расовые типы, смешанные максимально. Древний расовый тип такого харак­тера представляет, по-видимому, полинезийская группа на островах Океании. Буквально на наших глазах происходит становление но­вого максимально смешанного расового типа в странах Латинской Америки, особенно в Бразилии и на Кубе, компонентами которого стали европейцы, индейцы, негры, метисы и мулаты.

Как уже ясно из всего сказанного, расовая дифференциация чело­вечества не имеет никакого отношения к его разделению и классификации по языкам. Вместе с том, поскольку расы характеризуются ареалом распространения, антропологическая классификация по расам может иметь, некоторое отношение к лингвистической ареальной и типологической классификации языков, однако в настоящее время этот вопрос еще недостаточно изучен.

 

Язык и общественно-экономический уклад. Важнейшей для исследования проблемы «Язык и общество» оказывается социоло­гическая классификация человеческих обществ на разных этапах исторического развития. Исторический материализм харак­теризует общество через понятия общественно-экономиче­ской формации и общественно-экономического ук­лада. Под формацией понимается развивающийся общественно-производственный организм, определяемый особым господствующим в нем способом производства, типом производственных отношений, характером организации труда, формами общности людей, формами общественного управления, семьи и особыми общественными идея­ми. Решающим признаком является способ производства; смена способов производства определяет смену общественно-экономиче­ских формаций. Исторический материализм выделил пять формаций, являющихся ступенями в развитии человеческого общества: перво­бытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистиче­скую и коммунистическую, первая фаза которой — социализм. В пределах формации, наряду с господствующим типом способа производства и производственных отношений (чем и определяется вся формация), могут быть вкрапления других способов производст­ва и производственных отношений — общественно-экономические уклады. Определенное значение для характеристики общества могут иметь также хозяйственно-культурные типы: охота, собирательство даров природы, рыболовство; мотыжное земледелие и животновод­ство; плужное (пашенное) земледелие с использованием уже не руч­ной силы, а тягловой силы домашних животных и т.п.

Категория формации, а также понятия уклада, хозяйственно-культурного типа, имеют первостепенное значение для понимания того, как функционирует язык в обществе. Они же непосредственно определяют и многие черты в самом устройстве языка. Дальнейшую классификацию социальных типов языка мы и построим на этой осно­ве. Таким образом, и этой классификации мы исходим из внеязыкового, или, как еще говорят, экстралингвистического, кри­терия. Но, исходя из этого, лингвист проникает и во внутренние, собственно лингвистические особенности языка.

Первобытнообщинный строй: одно племя – один язык. Античность: Греция – отдельные плисы пользовались близкими языками, для межгосударственного общения – язык койне. Рим – латинский – гос.язык, остальные – обиходные.

Языки первобытно­общинного, или родоплеменного, строя характеризуютсяпостоянными и глубокими контактами, до известной степени скрещиванием, внутри — сохранением групповых языков, иногда женских языков, быстрым обновлением словаря, запретами па слова и подставными словами — табу.

13) Языки древних и древнейших государств. Норма и стиль

Исторический материализм учит, что госу­дарство «появляется там и тогда, где и когда появляется деление об­щества на классы». Первобытнообщинное бесклассовое общество государств не знало. Поэтому говорить о древнейших государст­вах — значит говорить о древнейшем классовом обществе, пришед­шем на смену первобытному бесклассовому обществу. В целом в ми­ровом историческом процессе эта следующая формация — рабовла­дельческий строй. Общественные функции языка этого периода определяются непосредственно именно тем, что появляется государ­ство, и далее — конкретно-историческим, либо восточным, либо за­падноевропейским, типом этого государства. В значительно меньшей степени особенности языка зависят от конкретной социальной струк­туры древнего государства. Последняя могла быть как типично рабо­владельческой (так было, например, в Европе и Древней Греции и Риме), так и значительно уклоняться от этого «чистого» типа (как было на Востоке).

Для государств этого периода характерна тенденция к созданию государственного языка. Поскольку древнейшие государства, как правило, были основаны на насильственном сплочении ряда разно­язычных племен под эгидой одного племени или одного тесного союза племен, постольку языковая система при этом оказывалась двух­слойной: один слой образовывался языком господствующей части населения, что территориально совпадает с центральной областью государства, другой, низший,— языками остальных частей населе­ния, в территориальном отношении периферийных.

В Древней Греции впервые в истории воз­ник общий литературный язык, не совпадающий ни с одним из диа­лектов,— так называемое койнэ (греч. xoiv-fj). Культурно-историческое значение койне, общего языка поздней греческой цивили­зации, огромно. Позднее он стал языком цивилизации византий­ской. Древнегреческий язык и запечатленные в нем духовные цен­ности вошли неотъемлемой составной частью в культуру Древней Руси и России. Через него пролегал восточноевропейский путь освое­ния античного культурного наследства. Большое количество слов древнегреческого и латинского языков вошло в европейские языки, образовав интернациональный фонд слов-понятий. Вместе с тем как лингвистическое явление койне настолько своеоб­разно и даже нетипично для эпохи рабовладельческого строя, что ограничимся зд