Опять застучал молоток, вгоняя гвозди в ноги Назарея.

Кровь окрасила светло-серую древесину столба, в красный цвет, до самой земли.

Рой мух и слепней, почуяв поживу облепили тело Иисуса.

Та же участь постигла и двух преступников, висевших, рядом с Назареем.

Они кричали, ругались, вопили, дёргая телами, пытаясь хоть как то облегчить свои страдания и отпугнуть от себя назойливый рой насекомых.

И этим, только усугубляли свои страдания.

Иисус терпел, не предпринимая ни каких действий, только Его губы, что то шептали…

Глаза Его были закрыты, тело на кресте провисло, руки находились выше головы.
Кровь перестала поступать к запястьям рук, кровавая капель из пробитых гвоздями ран прекратилась.

Грудь Его еле, еле, вздымалась, было видно, что основное напряжение приходится на грудную клетку и каждый вдох воздуха, даётся ему с большим трудом.

Иисус начал задыхаться, только страшная боль, в пробитых членах не давала Ему потерять сознание, в тот момент.

Пилат стоял на башне, всматриваясь в даль.
Солнце пекло в его непокрытую, короток остриженную голову.

Но он, даже не пытался чем то заслониться от жара.

Он видел, что уже два креста были подняты и поставлены на свои места.

Средний столб, был снят, и вот – вот должен был встать, с приговорённым, на своё законное мест.

Великий Прокуратор, к вам посыльный с докладом, - доложил охранник.

Впустить…

Прокуратор, не отрывал своего пристально взгляда от горизонта.

Третий столб начал вставал на дыбы.

Посыльный вбежал на площадку башни, весь запылённый, припал на правое колено, приложив правую руку к груди, и преклонил голову.

Говори…

Великий…- начал он, - не надо…, ближе к делу! - осёк посыльного, Пилат.

На казни Назарея, вдоль дороги к Голгофе и у самого места казни, скопилось до двадцати тысяч человек, попыток бунта нет, особого недовольства не наблюдается, изредка раздаются выкрики, осанна Иисус!

Попыток прорвать заграждения воинов почти не было.

Что значит почти?,- стоя спиной к посыльному, спросил Пилат.

Был один случай, после городской стены, один человек, попытался броситься с огромным ножом на приговорённого, но он был остановлен охраной.
 Кто такой выяснили?
Да, некто по имени Марк, один из почитателей Иисуса, хотел облегчить Ему страдания, убив Его.

Дальше…

За тысячу локтей до Голгофы, осуждённый окончательно потерял силы и упал.

Охрана вынуждена была найти Ему подмогу.

Видел, дальше…

Дальше, всё как всегда…

Его привязали, или прибили?

Прибили, в запястье и ноги.

Ууууухххх, - прорычал Пилат, помотав головой.

Что ни будь говорил Он?

Во время всего пути, Он, не сказал ни слова, и даже когда Его прибивали бормотал только …

Что бормотал? Говори!- резко развернувшись к посыльному спросил Пилат, внимательно, с прищуром вглядываясь в лицо докладывающего.

Отче! Прости им, ибо они не знают, что творят, - проговорил посыльный, опустив глаза в пол.

Даже на краю смерти, Он, думает о других!

О Боже, Боже! Что я наделал!

Иди!

Посыльный встал и так же быстро, как пришёл, удалился восвояси.

Пилат взглянул на Голгофу.

Каждый зуб змеи, уже получили свою жертву.

Всё кончено,- сказал Пилат и пошёл вон с площадки башни.

Иуда, очнулся, когда от толпы народа, окружавшей место казни, осталась половина, Солнце катилось к закату.

Он ни как не мог понять, что с ним произошло.

Ощупав своё тело, и взглянув на свои голые ноги он увидел, что все они обмётаны яйцами мух и распухли от укусов.

В глазах, что то зудело, и мешало смотреть.

Он колупнул из глаза, своим заскорузлым пальцем, то, что мешало смотреть, и увидел под ногтем, всё те же беленькие катышки яиц мух.

Так я не умер? Как жаль!- подумал он.

Иуда, дрожащими руками, с трудом, вытянул своё тело из лощинки куда он завалился после потери сознания, на выступ, и стал рассматривать всё, что происходило внизу, на месте казни.

Голова его кружилась, жуткая слабость ощущалась во всех членах, но он был пока жив.

Трое казнимых, всё так же висели на крестах, во круг их тел, всё так же роились мухи и слепни, и казалось, что звук от их крыл, долетает до ушей Иуды.