При сильных порывах  ветра пух  срывался с зеленеющих крон и протуберанцами , легко взмывал высоко в небо.

Началось мучение. Опять у меня обострится аллергия, как лето,  так от этого пуха не знаю куда деваться, и слёзы из глаз и сопли из носа! - подумала она придавливая остаток сигареты в пепельнице стоящей на подоконнике.

Шагнув с балкона в комнату и прикрывая за собой балконную дверь, что бы пух не залетал в квартиру, она бросила свой взгляд в сторону балкона напротив.

В глубине комнаты, держась ручками за боковую спинку дивана, стоял  малыш, в длинной белой рубашечке.

Видно было, что стоять ему было очень не просто.

Покачиваясь словно пьяный  из стороны в сторону, он внимательно рассматривал что то у себя под ногами.

Кто то из взрослых, наверное с малышом гулять собирается, одевают его, - рассудила про себя Наташа.

Тут до её слуха долетело хлопанье и дребезжание крышки у закипевшего чайника и мысли о соседях сами- собой вылетели у из её головы.

Она вбежала на кухню, в момент когда вода обильно выплеснувшись,  успела затушить газ.

Про чайник совсем забыла, вся плита залита водой.

Вот так забудешь в следующий раз, уйдёшь, а чайник газ зальёт, и привет квартире!

Газ вещь опасная, взорваться может, – так представляя себе жуткие последствия которые могли бы случиться,  если бы случились, она стирала  тряпкой с плиты образовавшуюся лужу.

Наташа отрезала два куска хлеба, два куска сыра, помазала хлеб сливочным маслом и села завтракать.

Смутная тревога, вдруг сильно царапнула её душу.

Что так тронуло ее, она не могла осознать до конца, толи увиденный сон всколыхнул её сознание, толи убежавший чайник заложил в душе беспокойство, толи тополиный пух расстроил её, а может малыш, в белой как саван рубашечке...

Глава 3 3.

В Зуевском парке.

Вывалившись из подъезда, Иван Александрович глубоко вздохнул, набрав полные лёгкие воздуха.

От резкого притока кислорода ноги подкосились.

Он прислонился к стене дома плечом, что бы не упасть.

Доброе утро Иван Александрович! - услышал он  знакомый голос у себя за спиной.

Не оборачиваясь на приветствие, он  вытащил из кармана брюк помятую пачку Севера,  в нутрии её дряхлой оболочки, не было ни чего.

С досады Иван скомкал пачку в кулаке и швырнул подальше, в сторонку.
На работе вроде должны несколько папиросен остаться, - вспомнил он.

Я говорю, здравствуй Иван Александрович, - повторила своё приветствие соседка, встав перед его лицом.

Ааа Люба, здравствуй, здравствуй соседка.  

Хреново мне с утра, после вчерашнего, и папиросы кончились как назло.

А ты чего это с утра с веником березовым в руках, в баню собралась что ли?

Да Бог с тобой, какая баня, праздник сегодня День Святой Троицы!

С праздником тебя Иван Александрович.

На Троицу без березки — все одно, что в Рождество без елки.

На службу в церковь ездила с раннего утра, на обратном пути вот наломала веточек.

Комнату украшу свою.

Ааааа, вот оно как значит, сегодня праздник великий, а я думал, что у нас только первое мая, девятое мая, да седьмое октября красные дни календаря.

Совсем народ от бога отучили коммунисты долбанные!

В рот, компот им!

Да, что ты говоришь Иван, а если кто услышит? – соседка испуганно огляделась по сторонам, но ни кого не увидела по близости.

Я свое отбоялся Люб, мне эта жизнь вот где!

Иван провел ребром ладони по своему горлу.

Люба недоумённо уставилась в лицо соседа.

Эх, Иван Александрович, Иван Александрович!

Что ты говоришь, сам то подумай?

Тебя Ангел хранитель оберегает, а ты все жалуешься на жизнь свою.

Сам ты во всем виноват, только ты!

Ты Иван Александрович подумай своей головой вот о чем.

Тебе уже сколько годков?

Ну сорок шесть и что?

Так вот дожил ты до сорока шести годков в стране, - Люба осмотрелась по

Сторонам, прежде чем продолжить говорить, - страшной.

Где сам знаешь по ночам людей увозили и больше не привозили.

И прошел ты войну всю от первого дня до последнего, целенький, пусть и подраненный.

И в орденах и медалях пришел и потом стране родной служил.