После этих слов Марка, стон сорвался с губ учеников.

Но, Отец Его, позаботился о Нём, Он держал Его, большее время казни в забытьи.

Слава Всевышнему!  Слава Богу!, Слава…- зашуршали тихие голоса.

И опять все, погрузились в молитву, так как сказанного было достаточно в этот неурочный, страшный час.

Глава 48.

Срочное дело!- донеслось из за закрытой двери спальни Пилата.

Дверь приотворилась, - Господин!, к вам со срочным донесением, - доложил раб, высунув голову из-за дверного косяка.

Впустить быстро!- скомандовал уже почти приготовившийся ко сну Пилат.

Он стоял по среди спальни, в лёгкой, длинной серой рубахе на голое тело, и мягких туфлях.

В его ногах, лежала, туника пурпурного цвета, расшитая узором, в виде золотых пальмовых ветвей.

Прокуратор перешагнув через неё, направился в сторону вбежавшего советника.

Великий Прокуратор, велите судить меня!- упав на колени пролепетал тайный советник.

За что вас судить, мой дорогой помошник?

Я не уследил, не уследил и позволил похитить с креста, тело Иисуса Назарея!

Иисус Пропал?

Его похитили?

Да, он похищен!

Но Он же был мёртв?

Да, Он был мёртв, настолько, что ожить ему не представлялось возможным.

Я своими глазами видел, как копьё вошло наискось, снизу, вверх, ему под рёбра, в самое сердце, на пол локтя.

И кровь ручьём лилась из раны, вдоль тела, капая с кончиков пальцев на ногах на землю.

И в тот же миг, как Он был умерщвлен, на землю обрушилась страшная буря, дождь, гром и молнии.

Не было ни какой возможности и необходимости, держать охрану в этом аду, я дал команду, собраться солдатам и проследовать к месту расположения полка.

Что и было исполнено.
У места казни не оставалось не единой живой души.

За исключением почти умершего Иуды, лежащего на горе, но представить, что он сможет снять Иисуса и унести Его, было не возможно.

Но когда на место казни прибыли труповозы, для снятия казнённых, Иисуса не оказалось на нём!

Я прошу вашего суда, прокуратор, за мой недосмотр!

Дорогой мой советник!

Если я и могу осудить вас, то только наградив, вас, за примерную службу!

Он был мёртв?, да!, - а значит вы свою работу выполнили, и я не вижу, за, что мог бы вас наказать.

Вот премия, за вашу ретивость в службе, и вашу честность.

Пилат снял запястья толстый серебряный браслет и протянул его советнику.

А пропажа с креста Иисуса Назарея, пусть заботит первосвященников!

Мне понятно, что это работа Его последователей и приверженцев, а значит дело Назарея живет и множится!

Пусть об этом болит голова у Каиафы с Ананом!

Советник преклонив голову принял протянутый ему подарок.

Завтра же, всех учеников, выдворить из города, восвояси.

Запретить им появляться в крупных городах Израиля!

Пусть несут Его Истину за пределы иудеи.

А вам, милый мой нужно отдохнуть, ведь сегодня Великий Праздник, а вы ещё не были дома и как я понимаю не успели съесть ни кусочка молодого ягнёнка, с пресным хлебом, и не испили ни глотка вина!

Всё!, всё!, отдыхать, домой!, домой!

С этими словами он выпроводил советника за дверь и через мгновение уже лежал в своей мягкой, уютной постели, вспоминая перипетии прошедшего, страшного дня.

Глава 49.

Красно-кровавый глаз солнца, в ранний, утренний час, наступившей иудейской Пасхи, весеннего месяца Нисана, пристально вглядывался, в белые стены вечного города Иерусалима.

Он словно хотел найти на его стенах письмена оправдания, объясняющие жестокость его жителей.

Кровью, кровью лучей своих, обдам я вас! А в полдень, в полдень испепелю всё живое! – хотело оно крикнуть им, тем, которые приговорили Его к смерти.

Но не могло оно сделать ни первого, ни второго, только скорбь по убиенному, была позволена ему, в этот страшный день, Всевышним.

Уже давно сновал городской люд по извилистым улочкам города, с повседневными житейскими заботами.

Торговую площадь города, как всегда, наполняли, лавочники, ремесленники, телеги с привезёнными заморскими товарами, и провизией, работорговцы предлагали свой разноцветный и разномастный товар, ослы надрывали свои глотки, почуяв течную самку, а куры и петухи оглашали всё вокруг своим кукареканьем и кудахтаньем.