Из уст в уста передают люди твои приметы по всему городу, что бы предотвратить возможную беду, от общения с тобой.

Ты навлёк на себя вечное проклятие, и нет тебе прощения!

Иуда опустил глаза, и держа в протянутой руке деньги тихо ответил,- да, я знаю, что нет мне прощения.

Но не за прощением я пришёл к тебе, а за верёвкой.

Ты можешь сослужить всем хорошую службу, продав её мне.

Вот деньги, возьми их, и дай мне то, что поможет лишить меня моей никчёмной, проклятой жизни!

Торговец задумался на минуту, он молча смотрел в глаза предателя.

Брось эти деньги в сточную канаву, мне они не нужны!

Вон в углу, валяется старый пеньковый канат, возьми его без денег.

И уходи прочь, из моей лавки.

Торговец больше не сказав не слова отвернулся от Иуды, сев на своё место, и углубившись в свои расчёты, он словно говорил, что разговоры закончены, он сказал всё, что хотел.

Иуда ещё некоторое время постоял, с протянутой рукой, в которой лежал серебряный сикль, потом повернулся и пошёл вон.

При выходе из лавки, возле двери, валялась старая, скомканная верёвка, она была вся замасленная, с кое где с надорванными волокнами.

Так тебе не жаль её, для предателя Иуды?, - остановившись возле неё  и пнув ногой её ветхую массу, поинтересовался Искариот.

Нет, не жаль, почту за честь, что такой выродок как ты, удавится на моем старом, канате!

Убирайся к дьяволу!

Будь проклят ты и твой род!

Спасибо добры человек, дай Бог тебе здоровья! И пусть твой род будет вечен! - рассмеялся Иуда подняв канат с пола.

А деньги я брошу возле твоего входа, ты сам решишь куда их…

Но не договорив, Иуда, опоясавшись своим подарком, вышел вон из лавки.

Кошелёк с монетой он повесил  возле двери и не оборачиваясь, зашагал вон с рынка.

Глава 51.

Солнечный луч проскользнул в щель ставней и упал на грязный стол, осветив остатки ночной трапезы, три кувшина, останки ягнёнка, крошки хлеба.

Семнадцать человек, всё так же сидели в маленькой комнате, на полу, молясь во спасение людей, сотворивших Великую несправедливость, убийство Сына Божьего.

Дверь распахнулась, на пороге проявилась фигура того, которого они все так ненавидели!

Не яркий свет, влился в жилище вместе с распахнутой дверью, он осветил бледные, изнурённые лица учеников Христа, плотно сидящих на полу, вдоль стен комнаты.

Вместе с неярким светом, в помещенье прорвался сквознячок, обозначивший своё присутствие, еле слышным свистом.

Влетев сквозь щели в ставнях, он разбавил душную, спёртую атмосферу комнаты, свежестью своего дуновения.

Иуда стоял на пороге, опоясанный канатом, и тяжело дышал.

Это ты проклятый? - вскричал Петр, увидев предателя,- и у тебя хватило смелости явиться к нам?

Вскочив на ноги, он бросился к столу, схватил нож лежащий на нём и в следующий миг,  длинное, острое стальное жало, зависло над головой Иуды.

Предатель в дверном проёме даже не шелохнулся.

Мгновения хватило Петру, что бы свершить задуманное.

Нож уже нащупал плоть предателя и впился в неё на вершок, чуть ниже горла.

Но упершись во, что то твёрдое, на мгновение замедлил свой ход.

Удар с боку, по руке Петра, выбил стальное жало.

Оно, омытое кровью предателя, но не его смерть, плюхнулось, под ноги Иуды.

Пётр обернулся в сторону, увидев Иаков сдержавшего его удар.

Ты? Зачем остановил мою руку?- вскричал Петр, - пожалел, это гнусное отродье?

Ярость животного сквозила в его глазах.

Иуда рассмеялся, приложив руку к полученной ране.

Нож не нанёс смертельной раны, лишь прорезал кожу и плоть, наткнувшись на одно из верхних рёбер, и вызвал не слишком сильное кровотечение.

Бей Петр, бей! За этим я и пришёл!

Не ты и не Иаоанн будете первыми рядом с Ним, а я!

Почёл бы за честь, быть убитым твоей рукой!

Убитым Его учениками, что можно пожелать ещё?!

Для этого и пришёл я к вам.

Сидящие на полу, тихо зашушукались.

Не достоин он, быть убитым нами, - сказал Симон.

Уходи! Не искушай нас! – поддержал слова Симона, Левий.

Филипп вставший на ноги, и словно предчувствовавший, что этим дело не кончится, подошёл ближе к Петру.