История первая. «Моя воля – молчать».

Самые травмированные люди – это люди, пережившие изнасилование в детстве, особенно инцест. Почему-то такое событие по степени вреда на человеческую психику — самое сильное из возможных. Многие жертвы инцеста заболевают впоследствии психическими болезнями.

 

И вот (дело было очень давно, так что можно и рассказать) приходит ко мне женщина – божий человек. Художница, православная воцерковлённая. Глаза добром и любовью светятся. Ни разу в жизни голос ни на кого не повысила, наверное; маленькая, хрупкая. Запрос у неё — помочь избавиться от панических атак; есть диагноз – шизофрения, много лет принимает транквилизаторы, нейролептики и антидепрессанты, а без них из дому выйти не может, потому что одолевают черти и голоса в голове, толкающие самоубиться.

 

Впустила я в квартиру эту клиентку, а сама пошла отводить дочку к подруге. Иду, а на душе странное тяжёлое чувство, говорящее словно: «Как это ты чужого человека одну в квартире оставила, вдруг она что… сопрёт?»

Отметаю это чувство вон: ежу понятно, что кто-кто, а эта моя клиентка мухи не обидит и украсть копейку не способна.

 

И тут подруга моя, которая тоже человек наивный и сверхдоверчивый, те же слова, ей несвойственные, озвучивает: «Как это ты не боишься её одну оставлять, вдруг –?»

 

Да я полк человек могу в квартире оставить и не волноваться. И эта подруга тоже. Странные какие-то у нас… предчувствия.

 

Возвращаюсь. Всё, конечно же, хорошо, работаем. На сеансе всплывает тема насилия. У клиентки трудности с проявлением злости; она как маленький ребёнок, жертва в квадрате, даже мысленно обругать не может насильника. Я прошу её: «Говори! Кричи! Твоя воля, твоё право — говорить!», но она отвечает: «Моя воля — молчать».

Это поразило меня тогда, я ранее с подобным не встречалась… да и после тоже. Мне стало её жалко.

Любовь к клиенту («мы с тобою едины, я люблю твою душу, как же она прекрасна!») возникает у меня на каждом сеансе. Это такое следствие контакта. Но здесь, кроме любви, у меня возникла жалость: «если ты не можешь себя защитить, я тебя сейчас защищу». И злость на то, что мешает клиентке жить (а это было в образе висящей чёрной тучи, говорящей ехидные и непотребные слова, поливающей грязью).

Работаю с симптомом ролевой сказкотерапией. Тело клиентки выражает бурные чувства: плач, смех, катарсис... а её голос говорит: «я ничего не чувствую, моя душа умерла».

 

В один из моментов расстановки клиентка отделила нечто от себя и выкинула, как грязный кусок. Кусок вроде бы остался недоволен, но ей стало легче, с тем я её и отпустила, договорившись о следующем сеансе.

 

В 12 часов ночи я ощутила, как что-то висит над моей кроватью. Тот самый кусок, отделившийся от клиентки. И уверенно мне говорит: ты не дала мне её покушать, сейчас я покушаю тебя.

Я немного испугалась, опыта проработки сущностей я тогда ещё не имела. Пошла делать себе расстановку на метафорических картах. Вышел образ воровки-цыганки (сущность), невинного младенца (клиентка), и меня — ребёнка постарше, которому отчаянно жалко младенца. И пока я этого младенца жалею, цыганка заходит в квартиру и ворует... не золотишко, ворует мою силу и энергию. Тут я поняла смысл предохранительной недоверчивой мысли перед сеансом. Она относилась не к клиентке-младенцу, а к тому, что невидимо следовало за ней.

 

Я вызвала в расстановке образ своих внутренних родителей. Родители велели выгнать цыганку из дома и запереть дверь. Но мой внутренний ребенок протестовал, ведь ему же ЖАЛКО!!! Ведь там же младенец!!

Тогда родители разрешили пустить цыганку ненадолго погреться и погреть младенца, а потом пусть уходит. Хорошо, ребёнок пошел на компромисс и согласился на это.

Мысленно погрели цыганку, проводили, дверь заперли. Сущность ушла. Больше в ту ночь меня ничто не беспокоило.

А наутро позвонила клиентка и сообщила, что продолжать терапию передумала. До этого очень хотела, а ночью внезапно передумала... ездить ей далеко.