Общественная производительность труда (ОПТ) как главный показатель деятельности государства

— I —

Для разработки мероприятий, повышающих продуктивность общечеловеческого труда, требуемых для построения коммунистического общества, необходимо иметь единый критерий работы всего народнохозяйственного комплекса, представленного на рис. 1, как самоорганизованного целого. А от него уже переходить к организации эффективной работы отдельных структур. Без такого показателя любая деятельность людей и предприятий оказывается подчинённой ограниченным, конъюнктурным целям, лишается глобальной направленности. Только при наличии критерия, обладающего указанными качествами, способного связать воедино все отрасли хозяйства появляется ясность, что в организации общества на самом деле хорошо, а что плохо, в чём заключается прогресс, а в чём — регресс, что нужно делать, а чего следует избегать. Компас, который указывает правильное направление и служит измерителем отклонений от него.

К сожалению, современные макропараметры экономики, такие как ВВП — внутренний валовой продукт, ВНП — внутренний национальный продукт, НД — национальный доход не обладают в достаточной мере указанными качествами и не могут служить полноценными критериями продуктивности всей экономики. Они тесно завязаны на деньги, на финансовый сектор, на доход, а поэтому именно его достижения заложены в основу всех указанных показателей. А деньги — категория сложная и весьма неоднозначная.

Так, в существующем его виде ВВП представляет собой обобщённый показатель производства товаров и услуг, который включает в себя суммарную заработанную плату в стране, доходы и рентные платежи, прибыли и амортизационные отчисления — полная каша. Иначе говоря, он зависит и от того, что создаёт реальные ценности, и от того, что извлекается за счёт создающих таковые: процент, собственность, рента, т.е. фактически не производит ничего.

В самом деле, по оценкам, за последние 1000 лет номинальный ВВП некоторых стран мира увеличился от 100 до 500 раз. Следует ли отсюда полагать, будто во столько же раз люди стали потреблять в них больше хлеба, мяса и молока или носить больше одежды? А если это не так, тогда каков реальный смысл этого показателя? В действительности, по данным акад. С. Г. Струмилина ^[81], 1000 лет назад наёмный работник в Константинополе за день зарабатывал овцу, 500 лет назад — только половину овцы, а сейчас не везде и ногу от неё зарабатывает. И так по всем другим сопоставимым показателям. То есть согласно данному критерию, прогресс экономики за это время оказался весьма противоречивым, в то время как ВВП полон оптимизма.

Удивляться этому не приходится, поскольку данный измеритель — типичный продукт либеральной философии хозяйства, в которой главная цель — извлечение дохода, а каким образом это делается — несущественно. И поэтому действительное влияние факторов хозяйствования на указанный показатель замаскировано. Из-за этого он в большей степени является сопоставительным критерием, чем работающим. И увеличение ВВП не всегда свидетельствует о том, что таким же образом растут продуктивность труда, жизненный уровень населения или реальная производительность его труда. Точно так же, как при социализме рост производства средств производства не всегда повышал уровень жизни населения.

С другой стороны, не существует какого-либо товара или услуги, которые изготавливались бы полностью одним производителем или одной отраслью. Так, при работе земледельца применяются сельскохозяйственные орудия, изготавливаемые машиностроителями. Используются горючие и смазочные материалы, нужны руководители, конструкторы, финансисты. Требуется защищать тружеников от внутренних и внешних врагов, создавать законодательную базу и проч. И так по всем другим продуктам человеческого труда. То есть на самом деле в изготовлении всякого изделия или услуги принимает участие всё общество в целом. И поэтому лишь итог деятельности всех участников трудового процесса устанавливает реальную продуктивность общественного хозяйства.

— II —

Интегральным показателем работы всей хозяйственно — организационной системы, показанной на рис. 1, не завязанным на промежуточные результаты, служит достигаемый ею конечный эффект. То есть общее количество изготавливаемых обществом предметов потребления на одного работника. Именно он характеризует коэффициент полезного действия общественного труда, служит итогом всех экономических и внеэкономических действий. Все другие продукты труда — машины и оборудование, сырьё и полуфабрикаты, ресурсы и научные исследования, финансы оказываются промежуточными и нужны лишь постольку, поскольку способствуют увеличению количества и качества предметов потребления (!). Используемые ныне показатели могут отображать данный фактор ограниченно и лишь в той мере, в которой они ему соответствуют.

Отсюда в качестве мерила, устанавливающего истинную результативность общечеловеческого труда, предлагается использовать Общественную производительность труда (ОПТ), которая характеризуется количеством предметов потребления (вне зависимости от их материальной или нематериальной формы), которые производятся во всём государстве одним средним работником за единицу времени ^[3]. При этом, повторяем, производительным считается всякий труд, который признаётся общественно необходимым.

Данный показатель является обобщённым и напрямую завязан на главную цель экономики — на удовлетворение человеческих потребностей. В общественном показателе не используются промежуточные результаты, её маскирующие (количество добытого угля, стали, выпущенных станков, оборудования, величина прибыли, дохода, уровень инфляции и др.). Он вытекает из сформулированной выше цели экономической деятельности — удовлетворять потребности людей. Зависит не только от производства, но и от распределения, от меры эксплуатации наёмного труда, от реализуемой в стране экономической и политической доктрины. От глубины и качества разделения и кооперации общественного труда, от деятельности всех подразделений государства и от работы общественных институтов. Связывает всех их в единый, завязанный друг на друга комплекс.

ОПТ определяется не только состоянием науки и техники, образования и культуры, медицины и спорта, но также проводимой социальной и национальной политикой, её нравственностью и гуманностью, экологией и демографией. Она зависит от работающих в стране форм собственности, от безопасности и дипломатии, от хозяйственных связей и от видов используемых денег. В этой связи раскроем некоторые особенности данного показателя.

 

Понятно, что указанный критерий является не количественным, а качественным. То есть непосредственное измерение ОПТ невозможно, поскольку нельзя оценивать в каких-то единицах все человеческие потребности и сопоставлять между собой продукты, их удовлетворяющие. Но, с другой стороны, подобными оценками мы пользуемся повсеместно, когда говорим «тепло» или «холодно», «хорошо» или «плохо», а не насколько тепло или плохо. Более того, практически все экономические показатели не имеют точного измерения, будь то труд, деньги, ВВП, ВНП, меновая и потребительская стоимости. Более того, даже в физике количество энергии измерить невозможно, хотя именно она и определяет ход всех материальных процессов. И это вполне объяснимо, поскольку реальный интерес представляют качественные состояния указанных факторов, а не количественные их значения. Динамика, зависимость от различных обстоятельств, оказываемое ими влияние на экономическую ситуацию, а не цифры, которыми их измеряют.

Вместе с тем о величине ОПТ с некоторой достоверностью можно судить уже сейчас. Для этого обратим внимание на то, что чем большим является ОПТ, тем выше жизненный уровень населения страны. А поэтому наиболее близким аналогом ОПТ, величину и динамику которого можно оценить в свете имеющихся знаний, является номинальный средний доход одного работающего. То есть реальное содержание потребительской корзины (с учётом материального и нематериального её наполнения) среднего работника.

Кроме того, в дальнейшем (раздел 3.1.2.) будет описана методика вычисления общественной трудоёмкости изделий (ОТИ), которая оценивает её величину, динамику, и может применяться на каждом предприятии в отдельности. Она напрямую завязана на ОПТ, поскольку всякое понижение ОТИ, при прочих равных условиях, автоматически увеличивает ОПТ, и наоборот. И позволяет стимулировать самое важное — динамику развития производства и устанавливать влияние факторов, её определяющих.

 

Единицей времени, за которую устанавливается ОПТ, может служить час, год или средняя продолжительность человеческой жизни. В этой связи можно рассматривать часовую, дневную, месячную, годовую или вековую ОПТ. И каждая из них обладает своими особенностями. Так, вековая ОПТ позволяет судить о суммарном количестве предметов потребления, создаваемых человеком за всю его жизнь. Она даёт возможность определять характер влияния на ОПТ таких факторов, как средняя продолжительность жизни людей, качество их питания, распорядок дня, соотношение между трудом и отдыхом. Зависит от длительности отпусков, работы спортивных, оздоровительных, медицинских служб, нравственной и экологической обстановки, климата и т. д.

Годовая ОПТ может применяться для учёта эффективности общественного разделения и кооперации труда, влияния на неё различного рода реформ, реорганизаций. Часовая ОПТ более чувствительна, динамична. С её использованием можно изучать воздействие на продуктивность труда на предприятиях всевозможных крупных и мелких организационных мер, психологических факторов, технической вооружённости и ещё многого другого. Причём все указанные показатели не противостоят друг другу, а формируют единую информационную базу для оптимизации общественного производства как целого, так и отдельных его структур. Устанавливают истинную эффективность как хозяйственных, так и всех других обстоятельств.

ОПТ существенно отличается от применяемых в настоящее время отраслевых или других частных критериев оценки производительности труда. В самом деле, поскольку в процессе изготовления любого изделия или оказания услуги при существующем разделении труда участвует всё общество, а не только какая-то его структура, частные критерии не способны корректно характеризовать реальную производительность труда всего общества как целого. Более того, они её зачастую маскируют, поскольку нередко одни из них растут за счёт других. Как пример, увеличение доходов финансового или торгового секторов зачастую сопровождается подавлением других секторов экономики. и т. д.

Понятно, что единый общественный критерий свободен от такого изъяна. Из него следует, что всякого рода технические и организационные новшества, переделы собственности и новые государственные институты полезны только тогда, когда они содействуют повышению ОПТ. И всякой корысти, политике, идеологическим спекуляциям, борьбе кланов и проч. здесь нет места.

 

Из понятия ОПТ следует, что всякая экономия общественного труда полезна и наоборот. Поэтому с помощью данного показателя можно оптимизировать работу всевозможных служб, оценивать эффективность административного управления, определять надёжность работы общественного транспорта, регулировать зарплаты различных категорий работающих и проч. Так, если поезд, везущий 1000 человек, опаздывает на полчаса, можно ли оправдать причину, вызвавшую потерю 500 человеко-часов общественного времени? Если увеличение производства средств производства не ведёт к росту ОПТ, его темпы следует замедлить. Если проводимые реорганизации, мероприятия или реформы приводят к понижению ОПТ, они, безусловно, являются регрессивными. Если няня в детском саду экономит труд десятка родителей, таковой и является истинная производительность её труда. А не цена рабочей силы, как сейчас.

Московское Метро спроектировано таким образом, что люди много времени тратят на пешие переходы от одной станции до другой. Так, если считать, что в среднем в день в Москве им пользуется 9 мил. человек и каждый из них теряет при этом по 5 лишних минут, это эквивалентно ежедневной потере более 840 тыс. часов общественного времени, т.е. свыше 100 тыс. рабочих дней! И такое совершается каждый день. Оправдывают ли эти потери экономию денег строителями за счёт увеличения пеших переходов? А разве это — единственное расточительство человеческого потенциала?! И кто сейчас считает эти потери?

В частности, современная реклама поглощает время миллионов людей, потребляет громадные материальные ресурсы, а приносит пользу ничтожному числу бизнесменов, стремящихся продать свой товар, зачастую зарубежный. Автомобильные пробки поглощают массу времени, ведут к дополнительному расходованию бензина, износу машин и дорог. Но при этом увеличивают спрос на указанные товары, а значит повышают прибыли некоторых лиц и налоговые поступления в казну. Производство некачественных продуктов питания, поддельных лекарств губит население, однако способствует повышению доходов их производителей. Потребление табачных изделий и алкоголя вредит здоровью нации, но увеличивает рентабельность деятельности изготавливающих их структур, акцизные выплаты государству и т. д.

Таким образом, ОПТ является не только экономическим, но в определённой степени философским, нравственным, мировоззренческим показателем. Из него следует, что если какой-то вид деятельности не способствует росту ОПТ, его следует уменьшить или ликвидировать вовсе. Если общественная значимость какого-то труда оказывается низкой, доход от него нужно ограничить. Если зарплаты учёных, рабочих, инженеров, врачей и учителей оказываются ниже среднего заработка в стране, значит их труд ей не нужен (!). А если доходы чиновников, бизнесменов, финансистов, торговцев и криминала значительно превосходят средние, значит они в большей мере соответствуют природе существующего государства (sic!). Можно ли в этих условиях ожидать восстановления реального производства, оздоровления и кардинального подъёма страны, перехода её на индустриальный уровень, а там более построить коммунистическое общество? Риторический вопрос.

Факторы, подавляющие ОПТ

— I —

Ускоряющееся понижение общественной производительности труда в большей части стран мира по мере становления «мировой цивилизации», несмотря на весомые успехи науки и техники, свидетельствует о наличии каких-то глубинных явлений, активно противодействующих прогрессу. Каковы они?

Для понимания данного обстоятельства вернёмся к схеме отраслевого разделения труда, приведённой на рис. 1. По каким причинам указанный комплекс работает хуже и хуже? Что мешает ему функционировать с должной эффективностью? В чём заключаются главные изъяны существующей экономической модели, убожество её идеологии?

Трудность понимания данной проблемы заключается не только в её многофакторности, но прежде всего в том, что причины и следствия здесь переплетены в такой тугой узел, что распутать его крайне сложно. Да и надо ли это делать?! В этой связи займёмся простым перечнем наиболее весомых факторов, препятствующих повышению общественной производительности труда.

 

Как уже отмечалось, каждая из показанных на рис. 1 структур не является самодостаточной и только в кооперации они — сила. Тем не менее, в действующей экономической модели отсутствует внятный порядок распределения совместно получаемого ими дохода, что усложняет работу объединяющих их сил. В самом деле, при существующем разделении общественного труда всяких товар или услуга производятся всем обществом, а не какой-то его частью. Поэтому без координации их деятельности не обойтись. Администрация с этой проблемой не справляется, а современный денежный механизм, предназначенный для исполнения данной функции, плохо работает в существующих условиях (подробно об этом в разделе 3.2.2).

По этой причине каждая из отраслей хозяйства преследует собственные интересы, не радея об общей пользе. И от этого возникает несогласованность их действий, вместо конструктивного сотрудничества процветает деструктивное соперничество. Стремление перетянуть на себя большую часть общественных доходов вместо того, чтобы заботиться о росте их суммарной величины. И распоясавшиеся ныне финансисты, энергетики, транспортники, торговля, ЖКХ и др. в созданных государством псевдорыночных условиях наглядно это демонстрируют. Как пример, доля энергетических затрат в структуре цены российских предприятий уже достигает 50% и более, что не соответствует количеству занятой в них рабочей силы и подрывает конкурентоспособность национальной экономики.

Если соотношение доходов изготовителей и торговли товарами в их цене составляет в мире примерно 70% на 30%, то в России эти пропорции буквально поменялись местами. Заработки в управлении, в торговле, в газовой отрасли, в кредитно-финансовой сфере оказались несопоставимо большими, чем в науке, образовании, просвещении, лёгкой промышленности или в здравоохранении. Полагать, будто в привилегированных отраслях работают самые умные, трудолюбивые, заслуженные и грамотные люди не приходится. Считать, что всё это наилучшим образом стимулирует производство реальных ценностей, крайне наивно.

И результат такой конфронтации вполне очевиден. Как в басне И. А. Крылова: «Однажды Лебедь, Рак, да Щука везти с поклажей воз взялись. ˂ … ˃ Поклажа бы для них казалось и легка, да Лебедь рвётся в облака, Рак пятится назад, а Щука тянет в воду». Поэтому «… воз и ныне там». Тем не менее, идеологи нынешней экономики об этом даже не догадываются. По крайней мере проблему эту они трогательно обходят.

 

Другим глобальным фактором, подавляющем ОПТ, является фактическая незаинтересованность всех хозяйственных структур в реальных (не в денежных!) результатах собственной деятельности. И это относится не только к наёмным работникам, администраторам, но и к политикам, бизнесменам. Она от них замаскирована финансовыми успехами, личной выгодой, высокими зарплатами, прибылью, преференциями, а это совсем не одно и то же. Поэтому существующие стимулы организации работ зачастую приводят не к расцвету общественного производства, а к его подавлению, деградации.

 

Громадные потери несёт человечество также от дисгармонии производства и Природы, т.е. от стремления всецело потреблять природную ренту, получать сиюминутную выгоду, не считаясь с глобальными её последствиями. В результате этого современное производство, называемое расширенным, в действительности таковым не является. Оно формирует основу жизнедеятельности человека за счёт уничтожения фундамента этой жизнедеятельности, т.е. окружающей среды. В результате все последние десятилетия мы самым постыдным образом живём за счёт Природы, бездумно и варварски расходуя накопленные ею за миллионы лет богатства. За счёт будущих поколений.

А поэтому если в себестоимости продукции учитывать природную компоненту, тогда рентабельность подавляющей части нынешних производств окажется отрицательной! Как пример, чтобы вернуть Волгу к доиндустриальному состоянию, реанимировать рыбное хозяйства и сельскохозяйственные угодья, жильё и всю инфраструктуру затопленных территорий потребуется значительно больше энергии, чем было получено от построенных на ней гидроэлектростанций. Так что же это за экономика и какова на самом деле продуктивность сложившихся в ней производственных отношений?

 

И тем не менее, сильнее всего на устройство, идеологию и на сам образ жизни общества оказывает влияние эксплуатация, т.е. неэквивалентный, нерыночный обмен продуктами труда хозяйствующих субъектов и частных лиц. Зародившись как ординарный каннибализм, на сегодняшний день это явление приобрело самые изысканные формы, явилось основным мотивационным фактором, сделалось не только уважаемым, но и массово вожделенным. Проявляется и как эксплуатация человеком человека, и как паразитирование одного класса за счёт других, и как эксплуатация одними государствами остальных и даже целых континентов. И рынок в существующем его виде всецело этому потворствует. В результате сформировался капиталистический строй, при котором всеобщая нищета инициируется избытком богатств отдельных личностей.

Масштабы эксплуатации огромны, границ у данного явления нет. Она проявляется и в том, как организованы экономические структуры и само государство, и какими путями формируется правящая элита. И в разорительных войнах, то разгорающихся, то тлеющих в различных частях планеты, и в самоубийственном потреблении человеческих и природных ресурсов.

Наличие эксплуатации, как и всякого сложного явления, обусловлено множеством причин. Здесь и физическое насилие: угрозы, грабёж, бандитизм, воровство, контрибуции. И идеологический прессинг: обман, мошенничество, мировоззренческие, организационные и религиозные догмы, интеллектуальное порабощение. И административный рэкет, использование власти в корыстных целях: взяточничество, вымогательство, коррупция, привилегии. И финансовые факторы: ростовщичество, спекуляции, денежные и ценовые афёры, биржевые игры. И частная собственность на средства производства в нынешнем её состоянии, которая слабо стимулирует производство, но нередко его подавляет. И денежный капитал, поскольку именно с его помощью человек легче всего ставится в зависимость, позволяющую отбирать у него им заработанное.

Причём ни власть, ни собственность, ни капитал сами по себе не являются ни позитивными, ни негативными. Они как меч: в одних руках служит добру, а в других — злу. Всё определяется тем, кто, где и как их получил, для чего они используются. Если для исполнения предназначенных им функций, т.е. для повышения продуктивных возможностей общества, подъёма уровня его жизни, тогда они полезны. А если только для личного обогащения, тогда ни к чему хорошему не приводят. Именно этим, в конечном итоге, и определяется весь облик общества, целесообразность существования и самой власти, и частной собственности, и труда, и капитала в существующих их формах. Расслоение общества на богатых и бедных свыше определённого уровня, определяемого распределением способностей людей (см. об этом раздел 4.1.1) чревато не только социальными взрывами, но в значительной мере подавляет и производство, и нравственность.

И так было всегда: «А чуть что заведётся у них собственная земля, дома, деньги, так сейчас же из стражей станут они хозяевами и землевладельцами; из союзников остальных граждан сделаются враждебными им владыками; ненавидя сами и вызывая к себе ненависть, питая злые умыслы и их опасаясь, будут они всё время жить в большом страхе перед внутренними врагами, чем перед внешними, а в таком случае и сами они, и всё государство устремится к скорейшей гибели» (Платон ^[12]).

На самом деле частная собственность — это сложный феномен, обладающий множеством как положительных, так и отрицательных качеств. Ей нельзя приписывать какие-то сверхъестественные способности, как это делается нынешними идеологами. В действительности «Теория собственности — это главным образом наука о морали» (Леон Вальрес). А сама собственность представляет собой своеобразное сочетание прав и обязанностей собственников перед обществом, создавшим указанные средства производства (её нельзя путать с личной собственностью!). В самом деле, в корыстных руках она превращается в самый наглядный инструмент эксплуатации и подавления сопротивления трудящихся, позволяющий их закабалять, лишать возможности сопротивляться. А в благородных — в средство раскрытия собственных способностей, служения своей стране и людям.

Понятие о форме собственности на средства производства устанавливается ничем иным, как работающими в обществе приоритетами. Так, если они являются общественными и используются преимущественно для удовлетворения государственных нужд, значит оно и призвано быть их владельцем. Если приоритетными считаются личные интересы — тогда должна превалировать частная собственность. А если коллективов — тогда им и должна она принадлежать. Но во всех случаях собственность призвана содействовать благополучию всего общества, а не препятствовать ему, объединять людей, а не разъединять их.

При этом существенным является не то, кому принадлежит собственность, а насколько продуктивно с точки зрения общества она работает. В какой степени частные собственники способны использовать производительные силы лучше, чем нанятые менеджеры. Однако при существующей форме частной собственности на средства производства зачастую уже не талант и квалификация управляют ею, а лишь юридическое право владения. В самом деле, представим завод, имеющий 3 трубы. И на нём появляется некто с бумагой, заверенной гербовой печатью, утверждающей право её предъявителя на владение этим заводом. Что от этого юридического акта изменится? Быть может тут же появится четвёртая труба?

Реально происходит следующее. С одной стороны, появляется хозяин, который лично заинтересован в результатах деятельности предприятия. А с другой — он получает право творить с заводом всё, что ему заблагорассудится, в том числе присваивать оборотные средства, продавать пользующееся спросом оборудование, разорять его. И всё это делать на законных основаниях. То есть не пользоваться собственностью для работы в целях обслуживания общества, для раскрытия своих талантов и способностей, а для того лишь, чтобы богато жить, строить коттеджи, покупать яхты, совершать круизы и проч. Что и случилось при приватизации общественной собственности в постсоветской России.

Да, частный хозяин зачастую сделает больше для извлечения прибыли, чем нанятый чиновник. Но при этом он постарается обойти экологические и иные нормы, урезать зарплаты и отпуска, а также сократить некоторые пункты социального обеспечения. Кроме того, если предприятие принадлежит государству, тогда прибыль, получаемая им, будет оставаться в казне вместе с налогами, а значит доля доходов, используемая для обеспечения общественных потребностей, увеличится. Поэтому частному предпринимателю надо очень потрудиться, чтобы компенсировать эти потери бюджета и самому не остаться без заработка. И не везде это возможно.

На самом деле каждый вид собственности обладает своей нишей, в которой он оказывается продуктивнее других. Так, для работы малых предприятий требуется преимущественно энергия, инициатива и обыкновенная везучесть их владельцев. А значит частная собственность здесь предпочтительнее. Для средних производств более эффективна кооперативная, артельная форма собственности. Именно в ней наиболее полно реализуется сочетание предпринимательских талантов собственников с совместными усилиями всего коллектива. При работе крупных предприятий этого недостаточно, здесь уже больше требуется профессионализм, организаторские способности, широта мышления, соблюдение общественных интересов. Поэтому такими организациями обычно управляют нанятые менеджеры, а не сами собственники. И для них, в том числе предприятий стратегических отраслей и монополистов, более продуктивной оказывается государственная форма собственности.

В этой связи в развитых странах присутствуют все разновидности собственности, в равноправной конкуренции доказывая свои преимущества. Но управлять этим призваны не политические силы, личная корысть или идеологические догмы, а сам характер скоординированной организации общества, продуктивное в нём соперничество. При этом чем крупнее предприятия, тем в меньшей степени могут управляться они только рыночными инструментами.

Не всё однозначно и с самими собственниками. Нельзя полагать, будто всякий собственник является эксплуататором, а у кого её нет — эксплуатируемым. Порой собственник сам работает больше всех, но пользуется результатами своего труда мало, а наёмный работник получает больше того, что заслуживает. Поэтому кто из них является паразитом — не всегда очевидно. Зачастую собственник сам зарабатывает на себя, создавая предприятие, организовывая его работу, делая его рентабельным, конкурентоспособным, а не примитивным образом благоденствует за счёт наёмных работников. То есть фактически работает генеральным директором предприятия и тогда его прибыль, как у всех работающих, превращается в обычный заработок. Тогда что в такой частной собственности плохого?

Кроме того, в странах с устоявшимися капиталистическими традициями деловая и политическая элита формируется путём многолетнего естественного отбора. Сформирована надёжная законодательная база. Воспитана культура ответственности перед обществом, предоставляющем ей указанные источники и дохода, и власти. Однако в постсоветских странах такого отбора не было, а опыт цивилизованного частного предпринимательства был утрачен. Поэтому собственность в большинстве своём передавались авральным путём, буквально кому попало. При этом никаких требований по исполнению общественных обязанностей перед новыми собственниками не ставилось, в связи с чем они в большинстве своём такие обязанности и не исполняют. Ликвидные ценности продают и присваивают, помещения сдают в аренду или после ограбления бросают на произвол. Так в чём же заключается полезность такой «частной собственности»?!

Причём если в других странах обычно приватизируются убыточные предприятия, то в России — самые доходные и прибыльные. Если природная рента в большинстве стран мира является весомой добавкой к государственному бюджету, то в Российской Федерации она в немалой части передаётся частным лицам. Так, по данным Президента В. В. Путина, если в развитых экономиках 80% и более сверхприбыли в нефтяной отрасли идёт в бюджет и только 20% — недропользователям, то у нас эта пропорция составляет 50 на 50.

В результате, по утверждению акад. А. С. Львова, уже свыше 70% всех доходов предпринимательского класса России формируется рентой и только 30% получается путём продуктивной деятельности. По этой причине уже свыше 44% её ВВП сформировано рентой. Так, когда председатель Парижского клуба во время переговоров в начале двухтысячных годов о реструктуризации российских долгов сослался на получаемый Россией громадный активный внешнеторговый баланс, экс-премьер М. Касьянов признался, что в действительности этот доход принадлежит не государству и обществу, а частным лицам.

Так за какие же реальные заслуги наделены они общественной собственностью и зачем вообще нужны такие «собственники»? В самом деле, если повышенный доход, получаемый частными лицами, компенсируется дополнительной пользой для общества, тогда он заработан, полезен. А если этот доход растёт вопреки общественной пользе, тогда он отнят у других людей и является эксплуатационным. И это становится всё более массовым.

В самом деле, в то время как снижение номинального ВВП России с 1989 по 2005 год составило 35.6%, доля госбюджета в ней уменьшилась с 47.3% в 1985 году до 16.8% в 2013 году. То есть бюджетные поступления сократились почти в 5 раз. Иначе говоря, средства, получаемые владельцами собственности, увеличивались за это время не за счёт лучшей их работы, а путём узаконенного ограбления государства и общества. И это не подтверждает тезис, согласно которому потери государства от передачи своей собственности частным лицам компенсируются их налоговыми отчислениями.

Подводя итог, можно утверждать, что общественная польза от реализованной в России приватизации в большинстве случаев отсутствует. Поэтому если и существует «секрет» рыночной экономики, то он заключается не в частной собственности, а в развитии конкуренции. Чтобы это продемонстрировать, воспользуемся данными статистики, представляющими динамику физического объёма ВВП РФ и числа предприятий, приватизированных в ней за первые 5 лет реформы. Они представлены в Таблице 1. При этом отметим, что именно приватизация являлась стержнем реформы 90-е годов и за эти годы произошло самое интенсивное её употребление.

 

 

Таблица 1. Сопоставление физического объёма ВВП и темпов приватизации в России

 

Вычислим коэффициент корреляции между указанными факторами, т.е. степень воздействия одного из них на другой. Он оказался отрицательным и равным минус 0.992. Эта величина настолько близка к минус единице, что можно утверждать абсолютно, что чем больше в России 90-х годов появлялось частных предприятий, тем хуже работала экономика (!). И подтверждается тезис, что«Везде, где существует право собственности, где всё измеряется деньгами, о справедливости и общественном благополучии не может быть и речи» (Томас Мор ^[86]).

Отсюда следует, что принятая модель приватизации явилась главной причиной широкомасштабного обвала хозяйства России. А поэтому пока не будут созданы условия, при которых интересы власти и собственников начнут совпадать с интересами народа и государства, такое будет происходить повсеместно. То есть без преобразования частной собственности в продуктивную категорию дальнейшее использование её становится деструктивным. На самом деле в условиях индустриального развития «частная собственность становится всё менее частной, а свободные предприятия всё менее свободными» (П. Самуэльсон и В. Нордхаус ^[87]).

В конечном итоге можно констатировать, что именно эксплуатация, т.е. паразитизм одних людей путём присвоения ценностей, создаваемых другими, является главной причиной прогрессирующей деградации российской и мировой экономики. Неуёмный эгоизм лиц, которые не наделены талантом, нравственными качествами и знаниями, но стремятся к обогащению любым путём, только самыми наивными или циничными людьми может трактоваться как прогресс. Являясь источником подавляющей части человеческих бед, причиной всех войн, насилия и преступлений, данный феномен поистине превратился в главный бич человечества.

 

В значительной мере подавляет производство и общественную производительность труда несоответствие формальных лидеров общества и истинных носителей знаний, умений и благочестия. В результате ответственные должности, занимаемые чиновниками, принимаемые ими решения зачастую оказываются непрофессиональными и даже аморальными. То есть если «пироги начинает печь сапожник, а сапоги — тачать пирожник» (И. Крылов), ничего хорошего от этого не происходит. Когда властные и материальные полномочия передаются исходя не из требований общественной пользы, а по протекции, знакомству, родственным связям, личной выгоде, клановым интересам, это наносит непоправимый ущерб обществу.

С этим ещё можно было как-то мириться в прежние времена, когда принимаемые решения не влияли кардинальным образом на всю жизнь, нравственность и благополучие людей. Однако сейчас с развитием технологий, распространением информации и концентрации властных и финансовых возможностей данное обстоятельство приносит все более усиливающийся вред.

— II —

Существенным фактором, подавляющем ОПТ, является ростовщичество. Оно, не создавая ничего полезного, угнетает реальную экономику, заставляет производителей содержать владельцев денежных знаков, изымает средства из производства. Его источником является денежный дефицит, неизменно присутствующий в нынешней экономике. В прежние времена, когда деньги имели реальное золотое обеспечение, для обслуживания всех товарных потоков имеющихся в наличии драгметаллов физически не доставало. Однако после отмены этого обеспечения указанный дефицит создавался искусственно. И только для того, чтобы деньги могли делать деньги. Вне зависимости от того, во что это обходится производству и обществу.

Данный феномен оказал громадное влияние на всю жизнь человечества. Так, если бы