Изучающий закономерности формирования речевой деятельности в онтогенезе

За прошедшее полтора столетия особенности формирования речи в онтогенезе изучались многими исследователями – психологами, лингвистами, педагогами, дефектологами, физиологами, представителями других наук, в рамках которых с различных позиций изучается речевая деятельность. Среди трудов отечественных ученых следует прежде всего назвать исследования Л.С. Выготского, Д.Б. Эльконина, С.Л. Рубинштейна, Ф.А. Сохина, Г.Л. Розенгард‒Пупко, Р.М. Боскис и др.. В исследованиях специалистов по лингвистике детской речи оп­ределена основная последовательность ее формирования: от стадии лепета до семи лет (А.Н. Гвоздев, Н.И. Лепская, С.Н. Цейт­лин, A.M. Шахнарович [57, 145, 257, 263 и др.]).

В психолингвистике закономерности формирования речевой деятельности в онтогенезеявляются предметом специального исследования; в последнее время, они составили отдельную область этой науки ‒ психолингвистику развития. За несколько десятилетий существования психолингвистики как самостоятельной науки в рамках разных научных школ было создано несколько теоретических концепций,в которых, с психолингвистических позиций, была сделана попытка выявить общие закономерности овладения ребенком языком и навыками речевой деятельности. Наиболее объективной и научно обоснованной концепцией о закономерностях формирования речевой деятельности в онтогенезе, на наш взгляд, является теоретическая модель, автором которой является А.А. Леонтьев (121, 127, 130 и др.). В его трудах дан также обстоятельный критический анализ психолингвистических моделей речевого онтогенеза, разработанных зарубежными специалистами. Остановимся вначале на краткой характеристике одной из самых известных теоретических концепций, созданных в зарубежной психолингвистике – теории врожденных знаний.

Теория врожденных знаний была предложена в конце 50‒х ‒ начале 60‒х гг. XX столетия представителями второго поколения зарубежной психолингвистики (249, 296).Наиболее четко и полно основные положения этой теории представлены в работах Н. Хомского, а именно в его рецензии на книгу Б. Скиннера «Речевое поведение», в книге «Аспекты теории синтаксиса», а также в исследовании Дж. Каца «Философия языка» (295, 311). Н. Хомским был выдвинут тезис «о врождённости языковых структур», в основе которого лежит постулат о том, что способность человека к освоению языка является врождённой.

Основное концептуальное положение этой теории состоит в том, что «устройство, обеспечивающее усвоение языка, содержит в качестве врожденной структуры все принципы, уста­новленные внутри теории языка», а именно: лингвистические «универсалии», форму фоноло­гического, синтаксического и семантического компонен­тов лингвистического описания и др.(296, p.269).

Согласно теории «врожденных знаний», ребенок сам формулирует гипотезы относительно правил лингвисти­ческого описания языка, которому принадлежат воспринимаемые им на слух предложения («первичные лингвистические данные»). На основе этих гипотез ребенок предугадывает лингвистическую структуру будущих предложений, срав­нивает эти догадки с реально появляющимися пред­ложениями, отказывается от гипотез, не оправдавших себя, и развивает те, которые оказались приемлемыми в данной ситуации речевой коммуникации. Чтобы ребенок мог производить эти языковые операции, у него должно быть «...врож­денное предрасположение... выучить язык определенного типа …» и способность сравнивать конкретную систему с «первичными лингвистическими дан­ными», т.е. у него должна быть «стратегия выбора приемлемой грамматики, сравнимой с первичными лингвистически­ми данными» (295, p.25).

Конкретизация этих положений представлена в работах Д. Макнила. Он выделил в первых детских двучленных высказываниях два класса словосочетаний ‒ по‒английски они называются «pivot‒class words» (P) и «open‒class words» (О). Например, в выска­зываниях «more milk, bye‒bye Daddy» первые элементы со­ответствуют классу Р (т.е. являются предикатами), а вторые ‒ О (являются объектами). Д. Макнил считает, что различие Р и О является «врожденным знанием» или, по крайней мере, врожденной является способность к их различению. «Ребенок классифи­цирует случайно воспринимаемые элементы речи взрослых соответственно универсальным категориям, выражаю­щимся в речи» (316, p.36). Д. Макнил выдвинул гипотезу, что и «базисные грамматические отношения» тоже являются частью врожденной языковой способности (там же, с.45). В других своих работах к таким базисным отношениям он относит семантико‒синтаксические отношения: «субъект – предикат», «предикат ‒ объект», «определение ‒ определяемое» и некоторые другие (317 и др.).

В концепции «врожденных знаний», как подчеркивает А.А. Леонтьев, четко прослеживается характерная для американской психолингвистики абсолютиза­ция противопоставления понятий «социальное» ‒ «биологическое»: либо дан­ное явление биологическое, врожденное, и, соответственно, ‒ общее с животными; либо оно социальное, т.е. усваиваемое в течение жизни по «механизму подкрепления и присвоения» (296, 316, 347 и др.). Однако при психологическом анализе высших форм поведения такое противопоставление не является корректным (А.А. Леонтьев, 2003).

А.Р. Лурия (152, 155), критически оценивая научную объективность концепции «врожденных знаний», указывает на следующее: «Есть все основания считать, что генетические корни языка следует искать... в тех формах конкретных челове­ческих действий, в которых осуществляется отражение внешней действительности и формирование субъектив­ного образа объективного мира, основных приемов об­щения ребенка с окружающими... Вот почему «глубинные синтаксические структуры»... следует считать... отражени­ем основных реальных отношений, существующих в дей­ствительности и проявляющихся во всей, в том числе и в неречевой, деятельности человека» (152, с.148). Подробный теоретический анализ концепции «врож­денных знаний» с позиций Московской психолингвистической школы представлен также в работах А.М. Шахнаровича (266, 268 и др.) и Н.В. Уфимцевой (232, 233).

Даже некоторые представители школы Н. Хомского и Дж. Миллера, в частности Д. Слобин, Т. Бивер (211, 287) в 70‒80‒х гг. прошедшего столетия при­шли к выводу, что так называемые «врожденные знания», ответственные за усвоение языка, на самом деле имеют социальную и когнитивную природу.

Исходя из сказанного можно сделать вывод, что онтогенез языковой способности представляет собой сложнейшее взаимодействие, с одной стороны, про­цесса общения взрослых с ребенком, с другой ‒ процесса развития предмет­ной и познавательной деятельности ребенка.