Когнитивные модели речепорождения

Когнитивная психология ‒ это область психологии, которая изучает то, как человек получают информацию о мире, как эта информация отражается в его сознании, как она перерабатывается человеком, как хранится в памяти и преобразуется в знания и как эти знания влияют на наше внимание и поведение (217, с.28).

Применительно к психолингвистике когнитивный подход ‒ это такой подход, при котором изучается роль познавательных процессов в речевой деятельности. Различные когнитивные модели речепорождения стали зарождаться еще в недрах психолингвистики второго поколения. Начиная с 70‒х гг. XX столетия когнитивная психо­лингвистика выделилась (в рамках психолингвистики третьего поколения) в особое психолингвистическое направление.

Оригинальная модель речепорождения была предложена И. Шлезингером (340). Суть ее состоит в следующем. В основе порождения речи лежит система простейших «семантических пар». На­пример, в основе высказывания У Мэри был ягненок лежитпредставление о семантическом соотношении «владель­ца» и «имущества» (так называемое посессивное отношение), а по отношению к ягненку есть, в свою очередь, соотнесенное с ним понятие «малень­кого размера». Эти взаимосвязанные содержательные характеристики И. Шлезингер назвал «протовербальными элементами». В модели речепорождения к ним прилага­ются четыре вида правил реализации: реляционные пра­вила, приписывающие каждому протовербальному элементу грамматическую и фонологическую характери­стику; правила «лексикализации», определяющие выбор нужных лексем; правила согласования (например, определяю­щие согласование по числу взаимосвязанных синтаксичес­ких компонентов) и интонационные правила. В свою модель И. Шлезингер ввел понятие «коммуникативного взве­шивания», согласно которому соответствующий компонент модели опреде­ляет, какой из компонентов предложения является коммуникативным центром (логическим субъектом, те­мой, фокусом) речевого высказывания. И. Шлезингер высказал предположение, что за протовербальными элементами стоят невер­бальные когнитивные структуры, из которых и полу­чаются ‒ в результате процесса так называемой коагуляции – «протовербальные элементы». Суть коагуля­ции ‒ в выборе из банка наших знаний (восприятий, переживаний) того, что говорящий или пишущий хочет выразить в процессе речевого общения. Эти когнитивные структуры представлены в психике говорящего в виде образов (340).

Ч. Осгуд также использует идею базисных «естественных» когнитивных структур как основы для процессов порождения и восприятия высказываний. По его мне­нию, эти когнитивные структуры образуются благодаря взаимодействию языковой и неязыковой информации. Чем ближе «поверхностная» (языковая) структура соответствующего предложения к этим когнитивным структурам, тем легче оперировать с предложением, тем оно более «естест­венно» (328).

В приведенных когнитивных моделях содержится много общего. Это, прежде всего, концепция «доречевых когнитивных структур», идея их «пропозиционального» характера (имя + пре­дикат) и некоторой логической организации пропозиций, не сов­падающей со структурой предложения как единицы языка. Это также положение о существовании такого речевого механизма, который определяет соотношение синтаксической структуры предложения со смысловым фокусом вы­сказывания (топиком, темой, логическим субъектом). А самое главное, ‒ это введение в круг психолингвистической проблематики «фрейма» (понятия) ситуации речевого общения, т.е. взаимосвязанной си­стемы когнитивных компонентов той или иной предметной ситуации (139, 332).

Модель Т‒О‒Т‒Е. В своей широко известной в психологических кругах книге «Планы и структура поведения» амери­канские психологи Дж. Миллер, Е. Галантер и К. Прибрам указывают, что человек, прежде чем преобразовать свою мысль в речь, составля­ет программу своего высказывания, создаёт «общую схему с пустыми ячейками». Эту схему авторы и называют «планом». «У нас есть очень отчётли­вое предвосхищение того, ‒ отмечали они, ‒ что мы собираемся ска­зать, и наш выбор нужных слов зависит от чего‒то гораздо большего, чем предшествующие элементы нашего высказывания. У нас есть план предложения, и, когда мы формулируем его, мы имеем относительно ясное представление о том, что собираемся сказать. План предложе­ния должен в общем определиться, по‒видимому, до того, как можно выделить слова, которые мы собираемся высказать» (167, с.83).

Рассматривая процесс планирования речевого вы­сказывания, эти исследователи полагают, что говорящий имеет некоторый образ того, что он хочет сказать, и в процессе выполнения плана он стремится приблизиться к нему. При этом, по их мнению, в процессе реализации плана человек действует методом «проб и ошибок». Иногда возникают несоответствия результата намеченному плану. Но тут включается механизм обратной связи, и человек движется к реализации плана от проб к стандартным операциям, а от операций ‒ к результату. Именно поэтому модель получила название TOTE (test ‒ operate ‒ test ‒ exit, т.е.: проба ‒ операция ‒ проба ‒ результат).

Предполагается, что человек, производя (составляя) высказывание, посто­янно контролирует свою речь, осуществляя обратную связь в случае ошибочного действия, т.е. периодически поправляя себя и, т.о., строя свою речь правильно.

 

§ 5. Психолингвистическая теория порождения речи в концепции
Московской психолингвистической школы

Как отмечено выше, взгляды Московской психо­лингвистической школы восходят к работам Л.С. Выготс­кого и к концепции деятельности, разработанной в 40‒60‒х гг. прошедшего столетия С.Л. Рубинштейном, А.Н. Леонтьевым и П.Я. Гальпериным. Важное значение для разработки теории порождения речи в отечественной школе психолингвистики имели научные исследования А.Р. Лурии и Н.И. Жинкина (76‒80, 153‒155).

Впервые научно‒обоснованную теорию порождения речи выд­винул Л.С. Выготский. В ее основу были положены концепции о единстве процессов мышления и речи, о соотношении поня­тий «смысл» и «значение», учение о структуре и семантике внутренней речи. Согласно теории Л.С. Выготского, процесс перехода от мысли к слову осуществляется «от мотива, порож­дающего какую либо мысль, к оформлению самой мысли, опос­редствованию ее во внутреннем слове, затем ‒ в значениях внешних слов и, наконец, в словах» (50, с.375). Общая схема процесса речепорождения, предложенная Л.С. Выгот­ским, получила дальнейшее развитие в трудах других отече­ственных ученых (А.Р. Лурия, Н.И. Жинкин, А.А. Леонтьев, Л.С. Цветкова, И.А. Зимняя, Т.В. Ахутина и др.).

Теоретическая концепция А.Р. Лурии, отображающая процессы порождения и восприятия речи, изложена во многих его научных трудах, но в первую очередь, ‒ в таких, ставших «классикой» отечественной психологии речи и психолингвистики работах, как «Язык исознание» (1979) и «Основ­ные проблемы нейролингвистики» (1975). Особо следует упомянуть учебное пособие А.Р. Лурии «Речь и мышление», написанное для студентов‒психологов (1975)*.

Одно из важнейших положений концепции А.Р. Лурии – это различение категорий «коммуникации событий», т.е. сообщения о внешнем факте, доступном наглядно‒образному представлению (например, Дом горит, Мальчик ударил собаку) и «ком­муникации отношений» ‒ сообщения о логических от­ношениях между предметами (Собака ‒ животное). Это касается как «актуальной предикативности», непосредствен­но образующей коммуникативное высказывание, так и структуры исходной единицы построения высказывания или предложения, а именно синтагмы (сочетания слов).

Процесс порождения или, по определению А.Р. Лурии, «формулирования речевого высказывания» включает следующие этапы. В начале процесса находится мотив. «Следующим моментом является возникновение мысли или общей схемы того содержания, которое в даль­нейшем должно быть воплощено в высказывании» (153,с.61). Для обозначения этой схемы А.Р. Лурия использует также термин «замысел». Далее в действие вступа­ет «внутренняя речь», имеющая решающее значение для «...перешифровки (перекодирования) замысла в развернутую речь и для создания порождающей (генеративной) схемы развернутого речевого высказывания» (там же, с.62). Эта обобщенная смысловая схема (или «семантическая запись») имеет свернутый, сокращенный характер и является (по своему характеру) предикативной.

В трудах А.Р. Лурии представлен подробный анализ различных этапов порождения речи (мотив, замысел, «семанти­ческая запись», внутренняя предикативная схема высказы­вания), показана роль внутренней речи. Так, им было выдвинуто положение о том, что «внутренняя речь является... механизмом, превращающим внутренние субъективные смыслы в систему внешних развернутых речевых значений» (153, с. 10). Для теоретического обоснования своей концепции А.Р. Лурия использовал лингвистическую модель речепорождения «Смысл‒Текст» И.А. Мельчука и А.К. Жолковс­кого.[11] А.Р.Лурия подчеркивал, что «каждая речь, являющаяся средством общения, является не столько комплексом лексических единиц (слов), сколько системой синтагм (целых высказываний)» (153, с.37). Четкопротивопоставив парадигматические и синтагматические соотношения лексических значений, А.Р. Луриясоотнес «коммуникацию отношений» с первыми из них, а «коммуни­кацию событий» ‒ со вторыми. В целом путь от мысли к речи, как указывал А.Р. Лурия, ‒ «...1) начинается с мотива и общего замысла (кото­рый с самого начала известен субъекту в самых общих чертах), 2) проходит через стадию внутренней речи, которая, по‒видимому, опирается на схемы семантичес­кой записи с ее потенциальными связями, 3) приводит к формированию глубинно‒синтаксической структуры [ высказывания ‒ В.Г.], а затем 4) развертывается во внешнее речевое высказы­вание, опирающееся на поверхностно‒синтаксическую структуру» (там же,с.38). Как необходимые операции, определяющие процесс порождения развернутого речевого высказывания, А.Р. Лурия выделяет контроль за его построением и сознательный выбор нужных языковых компонентов (153, 155 и др.).

В целом ряде трудов Н.И.Жинкина, наряду с другими проблемами психолингвистики, рассматривается и проблема порождения речи (81, 82, 84 и др.). В наиболее полном и развернутом виде общая психолингвистическая теория речевой деятельности и ее механизмов представлена в работе «Речь как проводник информации» (1982).

Основные положения концепции Н.И. Жинкина сводятся к следую­щему. Внутренняя речь использует особую (несловесную, а точнее, в значительной мере несловесную) кодовую систему, которую Н.И. Жинкин назвал «пред­метно‒схемным» кодом. (По-другому – «код образов и схем».) Н.И. Жинкин определял операцию отбора структурных – смысловых и языковых ‒ элементов речевого высказывания как универсальную операцию всех уровней речепорождения. Слова, согласно этой концепции, не хранятся в памяти в полной форме и каждый раз «синтезируются» по определенным правилам. При составлении высказывания из слов действу­ют особые семантические правила ‒ сочетаемости слов в семантические пары, причем эти правила являются сво­его рода «фильтром», обеспечивающим осмысленность выс­казывания. Н.И. Жинкин ввел в психолингвистику понятие «замысла целого текста» и «порождения текста как развертывания его (текста) за­мысла». Согласно концепции Н.И. Жинкина, содержательный аспект текста в виде иерархии подтем и субподтем (как предикаций разно­го уровня) предполагает при реализации речевого высказывания ориента­цию говорящего (пишущего) на адресат коммуникации и, в частности, наличие у этого последнего некоторых знаний, общих с говоря­щим, но не выраженных в тексте и «домысливаемых» адре­сатом. Далее этот подход к тексту был развит рядом представителей психолингвистической школы, созданной Н.И. Жинкиным (Т.М. Дридзе, И.А. Зимняя, В.Д. Тункель и др.).

По мнению А.А. Леонтьева, подход Н.И. Жинкина к интерпретации процесса порожде­ния речевого высказывания достаточно близок концепции А.Р. Лурии и Л.С. Выготского.