Л.С. Выготского. Особенности формирования внутренней речи в онтогенезе

Важнейшее значение в плане научного исследования проблемы внутренней речи имеют труды Л.С. Выготского (47, 50 и др.). Внутренняя речь, по Выготскому, «… есть особое по психологической природе образование, особый вид речевой деятельности, имеющий совершенно специфические особенности и состоящий в сложном отношении к другим видам рече­вой деятельности» (50, с.316). Это определяется прежде всего функциональным назначением данного вида речи, а именно тем, что «…Внутренняя речь есть речь для себя. Внеш­няя речь есть речь для других» (там же, с.316).

На основе глубокого и всестороннего анализа внешней и внутренней речи Л.С.Выготский пришел к выводу о том, что неправомерно рассматривать внутреннюю речь как от­личную от внешней лишь по степени вокализации. Они отлича­ются по самой своей природе. «Внутренняя речь не только не есть то, что предшествует внешней речи или воспроизводит ее в памяти, но противоположна внешней. Внешняя речь есть процесс превращения мысли в слова... Внутренняя ‒ обратный по направле­нию процесс, идущий извне внутрь, процесс испарения речи в мысль» (50, с.316).

Одновременно с этим Л.С. Выготский отрицал механистическое тождество мышления и речи, подчеркивая, что речь не представляет собой зеркального отра­жения мысли. Речь «не может надеваться на мысль, как готовое платье... Мысль, превращаясь в речь, перестраивается и видоиз­меняется. Мысль не выражается, но совершается в слове»1 (50, с.307). Именно внутренняя речь, являясь «живым процессом рождения мысли в слове», отражает чрезвычайную сложность взаимоотноше­ния мышления и речи, их противоречивое единство. С полным осно­ванием отвергая и упрощенное, бихевиористическое, и идеалисти­ческое понимание внутренней речи, Л.С. Выготский настаивал на объективном истори­ческом подходе к изучению этой проблемы. Практической реализацией такого подхода явилась разработанная Л.С. Выготским теория происхождения и развития внутренней речи.

Обращаясь к генезису внутренней речи, Л.С. Выготский считал наиболее вероятным, что она возникает из так называ­емой эгоцентрической внешней речи ребенка‒дошкольника, которая представляет собой как бы первоначальный этап развития внутренней речи. Примечательно, что первым исследователем, который обратил внимание на особую функцию эгоцентрической речи ребенка, был извест­ный швейцарский психолог Ж.П. Пиаже. По его описанию, эгоцентри­ческая речь ‒ это часто наблюдаемый во время игры разговор ребен­ка с самим собой вслух, не обращенный к собеседнику. Ж.П. Пиаже определял эгоцентрическую речь как выражение эгоцентризма детской мысли, как стадию перехода от изначального аутизма детского мышления к нарастанию социализированной мысли (180 и др.). При этом речь, произносимая для себя, но непонятная для других, является, по Ж.П.Пиаже, лишь «аккомпанементом», сопровождающим детскую деятельность, и не име­ет самостоятельного функционального значения. Лишь постепенно поведение ребенка начинает социализироваться, а вместе с ним социализируется и речь, постепенно превращаясь в речь как средство общения или коммуникации. С этих позиций Ж.П. Пиаже рассматривал структуру и дальнейшую «судьбу» этого вида речи. Она об­речена на отмирание параллельно умиранию эгоцентризма в мысли ребенка. Поэтому ее развитие идет по убывающей кривой, которая падает до нуля на пороге школьного возраста. Таким образом, по мнению Ж.П. Пиаже, эгоцентрическая речь является временным явлением в ходе речевого онтогенеза и не имеет будущего (180).

Л.С. Выготский в трактовке эгоцентрической речи исходил из со­вершенно других позиций. Согласно его теории, эгоцентрическая речь ребенка представляет собой «феномен» перехода от интерпсихи­ческих (внешненаправленных) функций к интрапсихическим (направленным внутрь, в собственное сознание) функциям, что является «общим законом для развития всех высших психических функций» (47, 50). С младенчества ребенок постепенно приобретает способность подчинять свои дей­ствия речевой инструкции взрослого. При этом как бы объединяются речь матери и действия ребенка. Организация деятельности ребенка носит интер­психологический характер. В дальнейшем этот процесс, «разделенный между двумя людьми», превращается в интрапсихологический. Специальные экспериментальные исследования, проведенные Л.С. Выготским, показали, что эго­центрическая речь, не обращенная к собеседнику, возникает у ре­бенка при каждом затруднении. Вначале она носит развернутый ха­рактер, с переходом к последующим возрастам постепенно сокраща­ется, становится шепотной, а затем и совсем исчезает, превраща­ясь во внутреннюю речь.

С этих же концептуальных позиций Л.С. Выготский рассматривал и структурные осо­бенности эгоцентрической речи, выражающиеся в ее «отклонениях от социальной речи» и обусловливающие ее непонятность для других. Согласно теории Ж.П. Пиаже, эта речь по мере приближения к социализи­рованной речи должна становиться все понятнее, с ее отми­ранием должны отмирать и ее структурные особенности. Но в дей­ствительности, как показали эксперименты Л.С. Выготского и как показывают данные многочисленных педагогических наблюдений, происходит обратное. Специфические особенности эгоцентрической речи увеличиваются вместе с возрастом, они минимальны в 3 года и максимальны в 7 лет. Как указывал Л.С. Выготский, в 3 года отличие эгоцентрической речи от речи коммуникативной почти равно нулю, в 7 же лет она по всем функциональным и струк­турным особенностям существенно отличается от «социальной речи трехлетки». Происходит «прогрессирующая с возрастом дифференциация двух ре­чевых функций и обособление речи для себя и речи для других из общей, нерасчлененной речевой функции» (50, с.322). Развитие эго­центрической речи в направлении к внутренней речи сопровождает­ся нарастанием всех отличительных свойств, характерных для внутренней речи.

«Внутренняя речь есть немая, молчаливая речь. Это ее основ­ное отличие», ‒ подчеркивал Л.С. Выготский (50, с.324). Именно в этом направлении происходит эво­люция эгоцентрической речи. При этом «коэффициент эгоцент­рической речи» всякий раз возрастает при затруднениях в деятель­ности, требующей осознания и размышления. Это говорит о том, что рассматриваемая форма речи не является лишь аккомпанементом, а имеет самосто­ятельную функцию, служит целям умственной ориентировки, осозна­ния, преодоления затруднений и препятствий, соображения и мышле­ния, как бы обслуживая мышление ребенка. Таким образом, эгоцентрическая речь, по Л.С. Выготскому, является внутренней по психической функции и внешней по структуре и представляет со­бой ранние формы «существования» внутренней речи. Исследуя и анализируя природу эгоцентриче­ской речи с функциональной, структурной и генетической сторон, Л.С. Выготский пришел к выводу о том, что «эгоцентрическая речь представляет собой ряд ступеней, предшествующих развитию внутренней речи» (50, с.317).

Согласно теоретической концепции Л.С. Выготского, внутренняя речь ребенка формируется значительно позже, чем его внешняя речь. Формирова­ние внутренней речи происходит поэтапно: сначала путем перехода развернутой внешней речи во фрагментарную внешнюю, затем последней ‒ в шепотную речь, и лишь затем она становится в полном смысле «речью для себя», приобретая свернутый и скрытый ха­рактер. Переход от внешней (эгоцентрической) к внутренней речи завершается к школьному возрасту. Именно в этом возрасте ребенок, уже владе­ющий внешней речью в ситуации диалога, становится способен к овладению развернутой монологической речью. По мнению А.Р. Лурии, эти про­цессы тесно связаны: «Только после того, как происходит процесс сокращения, свертывания внешней речи и превращения ее во внут­реннюю, становится доступным и обратный процесс ‒ развертывание этой внутренней речи во внешнюю, т.е. в связное речевое высказы­вание с характерным для него «смысловым единством» (153, с.202).

Взгляды Л.С. Выготского на происхождение внутренней речи в онтогенезе получили подтверждение в более поздних теоретических и экспериментальных работах целого ряда исследователей (Э. Джекобсен, Л.А. Новиков, А.Н. Соколов и др.). В исследованиях было выявлено наличие разнообразных проявлений речедвигательной активности в процессе реализации внутренней речи, что проявлялось в сокращении мышц языка, губ и гортани, микродвижениях органов артикуляционного аппарата; при этом складывалось впечатление, как будто слова беззвучно произносятся «быстрым и сокращенным образом» (215). Эти слабо выраженные речедвигательные реакции регистрировались методом электромиографического исследования у взрослых и детей при затруднениях в процессе решения интеллектуальных задач. Исходя из этого, можно сделать вывод, что такая внутренняя (как и внешняя – у маленьких детей), не обращенная к собеседнику речь, возникает при каждом затруднении. В детские годы она носит развернутый характер, описывая ситуацию и планируя возможный выход из нее, в дальнейшем сокращается, становится ше­потной, затем совсем исчезает, превращаясь во внутреннюю речь (155).