Классовые различия и противоречия, способы их сглаживания

 

Капиталисты и их идеологические защитники обвиняют К. Маркса и ругают его за то, что он якобы выдумал классы и нежелательную для них классовую борьбу. Но им, а также тем, кто им верит, нужно прочитать его письмо Иосифу Вейдемейеру, в котором он не приписывал себе такой заслуги. По его самооценке, то, что он сделал нового в этой области, состояло в доказательстве следующего:

1. что существование классов связано с определёнными историческими фазами развития производства;

2. что классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата;

3. что диктатура пролетариата сама составляет лишь переход к уничтожению классов и к обществу без классов (см. т. 28, с. 427).

Это действительно так. В предшествующие эпохи произошло разделение труда, вызванное совершенствованием орудий труда и появлением прибавочного продукта и частной собственности. Промышленный и торговый труд отделился от земледельческого, а город – от деревни. В городах концентрировалось население, средства производства, торговли, капиталы. Разобщённые деревни всё более изолировались.

Образовывались сословия. В результате каждый труженик начал приобретать свой определённый, исключительный вид деятельности, который ему навязывался и из которого он не мог выйти – охотник, рыбак, пастух, земледелец, правитель, священнослужитель и т. д. Труд раздваивался на физический и умственный. Появились пожизненные профессии, овладению и совершенствованию которых приносились в жертву все прочие способности.

Различные ступени в развитии разделения труда предопределили и разные формы собственности, отношения индивидов друг к другу соответственно их отношению к орудиям и продуктам труда, классы. Первобытнообщинная форма была племенной и длительное время малоизменчивой. Частная собственность складывалась и вытесняла общинную и родовую постепенно. В античной общине государственная собственность возникла благодаря объединению нескольких племён в один полис. При ней сохранялось рабство. Феодальная собственность породила помещиков и крепостных крестьян, капиталистическая – буржуазию и рабочих.

Наряду с подавляющим большинством людей, принудительно занятым подневольным трудом, который диктовался нуждой, был лишён самодеятельности и избирательности, исполняющих чужую волю, формировался слой интеллигенции, освобождённый от производительного труда и ведающий такими делами, как управление, правосудие, науки, искусство (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, с. 293; т. 26,ч. 1, с. 293). Интеллектуальное производство монополизировалось имущими классами, а также во многом зависимыми от них специалистами – писателями, композиторами, художниками, скульпторами, философами, юристами, учёными и т. д., которых Ф. Ницше назвал кастой праздных[11]. Оно превращалось в специфический вид умственного труда, в своеобразную привилегию, становилось профессией узкого круга знатных или одарённых талантами людей, которые и создавали культурные ценности в соответствии с заказами, со своими интересами и вкусами. Такая специализация сдерживала интеллектуальное развитие одних и физическое – других.

К. Маркс неоднократно указывал на необходимость превращения наёмного труда в самодеятельность, сделать всякий труд свободным и творческим. Он разъяснял, что отчуждённый труд – это такое состояние, когда деяние работника становится для него чуждым, угнетающим его. Рассмотрел он его в 4 аспектах:

при капитализме принудительный труд не может возбудить потребность в нём, является лишь средством для удовлетворения других потребностей;

такой труд отнимает у человека «родовую жизнь», поскольку является для него лишь средством поддержания индивидуальной жизни;

он создаёт отчуждение между людьми, ибо рабочие вынуждены конкурировать за возможность трудиться;

рабочие используют взятые у природы материалы и получают из них нужные предметы (товары, изделия), которые им не принадлежат.

Разделение труда детерминировало неравное распределение его продуктов. Связь между трудом и богатством ослабевала. Богатые стали жить не трудясь, так как их деньги производили и работали за них. Аристотель усмотрел в этом не идеал, а реальность. Люди, по его мнению, по природе разделены на рабов и господ. Подобная трактовка встречается в аристократических концепциях. Элите предписывается повелевать, массам – беспрекословно подчиняться, выполнять то, что указано высшей волей и установлено законами.

С такой участью были не согласны исполнители отчуждённого труда – рабы, крепостные, рабочие, которые не хотели выполнять тяжёлую работу, чтобы есть скудную пищу, а есть её, чтобы опять работать. Они стремились выйти из этого замкнутого, опостылевшего круга и поднимались на борьбу за своё освобождение и завоевание политической власти, чтобы избавиться от насилия и гнёта, нищеты, добиться справедливости. Из их среды выдвигались выдающиеся организаторы – Спартак, Пугачёв, Робеспьер, Чапаев и др.

Французские историки времён Реставрации возникновение классов связывали с насилием, приведшем к порабощению слабых сильными, а их борьбу считали естественной. К. Маркс объяснил эти процессы, показал, что разотчуждение труда равнозначно ликвидации частной собственности.

К. Маркс и Ф. Энгельс не только вскрыли сущность эксплуатации, но и увидели в классовой борьбе движущую силу общественного развития, разоблачили доктринёрские измышления о примирении и благополучии всех классов (см. т. 8, с. 160), указали на необходимость ликвидации их противоположностей и различий. Рабочий класс, восприняв теорию преобразования общественных взаимоотношений, завоёвывает политическую власть для того, чтобы уничтожить господство вообще вместе с самими классами, представить свой интерес как всеобщий (см. т. 2, с. 38-40, т. 3, с. 32, 70). Эта мысль вылилась впоследствии в программное положение. В «Манифесте Коммунистической партии» чётко сформулирована основная задача, цель, историческая миссия пролетариата, состоящая в том, что он путём революции хоронит капитализм и превращает себя в господствующий класс не для того, чтобы увековечить свое господство, а чтобы силой упразднить старые (капиталистические) производственные отношения и классы вообще (см. т. 4, с. 434, 438, 447; т. 7, с. 91). В доказательстве этого усматривалась новизна научной деятельности (см. т. 28, с. 427).

Коммунизм проектировался как бесклассовое общество (см. т. 4, с. 335-336). Отмирание классов связывалось с восхождением на такую высокую ступень развития производства, производительных сил (в том числе индивидов), на которой присвоение продуктов труда, политическое руководство становится не только излишним, но и препятствием для экономического и интеллектуального развития (см. т. 3, с. 439-441; т. 19, с. 226; т. 20, с. 293; т. 25, ч. II, с. 386-387).

В «Критике Готской программы» К. Маркс предположил, что одновременно со стиранием классовых различий исчезнет и всякое вытекающее из них социальное и политическое неравенство (см. т. 19, с. 25). Он подчеркнул, что это достижимо лишь на «высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком… и общество сможет написать на своём знамении: Каждый по способностям, каждому по потребностям!» (т. 19, с. 20).

Эти важнейшие положения были поддержаны и развиты В. И. Лениным. В «Великом почине…» он дал известное определение классов, выделил основные классообразующие признаки и тем самым дополнил пути преодоления классовых различий. Классами он назвал большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически опредёленной системе производства, по их отношению (большей частью закреплённому и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – это такие группы людей, из которых одна может присваивать себе труд другой. При этом он отметил, что дело это очень долгое (см. т. 39, с. 15), что сразу ликвидировать классы нельзя, что надо сначала организовать соревнование, сделать всех работниками, задействовать их таланты (см. т. 35, с. 195-196, т. 39, с. 277), устранить противоположность между городом и деревней и сделать сокровища науки и искусства доступными всему народу (см. т. 5, с. 150), что достичь этого можно только при коммунизме (см. т. 38, с. 353-354, т. 43, с. 99, 130).

Такую направленность общественного развития Коммунистическая партия и Советское государство положили в основу своей внутренней политики. В ходе ожесточенного противоборства и проводимых преобразований были устранены эксплуататорские классы (капиталисты и помещики) и во всех республиках, нациях и народностях сложилась новая, однотипная социально-классовая структура.

Рабочие трудились на государственных предприятиях, в совхозах и в учреждениях в соответствии со своей квалификацией и образованием и были связаны с общенародной формой собственности. Они непосредственно воздействовали на предметы и орудия труда, являлись главным производителем материальных благ. В своём большинстве они были сконцентрированы на крупных промышленных предприятиях и наиболее организованными, выступали инициаторами трудовых починов. Лишь меньшая их часть была занята в сфере обслуживания, в которой выполнение операций и функций не требовало высшей и средне-специальной профессиональной подготовки. Крестьянство превратилось в колхозников, которые также были совладельцами общенародной собственности, участвовали в соревновании. Интеллигенция стала народной, занималась преимущественно умственным трудом как на государственных предприятиях и в учреждениях, так и в колхозах, выполняла организаторско-управленческую и воспитательную функции. К 1970 г. число мелких товаропроизводителей, лиц свободных профессий, церковнослужителей стало незначительным и статистики перестали их учитывать.

Индустриализация, сопровождавшаяся научно-технической модернизацией производства, урбанизация и культурная революция проводились во всех республиках, но в разной степени интенсивности, которая была обусловлена предшествующей историей жизнедеятельности народов. Развивались разные отрасли народного хозяйства, наложившие отпечаток на размещение производительных сил. Перепись населения 1979 г. показала, что контрастность в удельном весе элементов социально-классовой структуры разных национальностей, характерная для предыдущих этапов, постепенно уменьшалась, но продолжала сохраняться. Если в целом по СССР, по подсчётам автора, преимущественно умственным трудом (включая машинисток) было занято 29,7 %, рабочие промышленности составили 52,8 %, рабочие совхозов и колхозное крестьянство – 15,2 %, то среди русских (оба пола), соответственно, – 33,1 %, 56,8 %, 8,1 %, эстонцев – 34 %, 54,1 %, 10,6 %, евреев – 71 %, 27,5 %, 0,2 %, латышей – 30,8 %, 55 %, 13,5 %, армян – 31,3 %, 51,4 %, 14,7 %, литовцев – 28,4 %, 53,2 %, 17,4 %, украинцев – 26,5 %, 52,3 %, 19,1 %, белорусов – 25,5 %, 53,6 %, 19 %, казахов – 27 %, 39,9 %, 29,4 %, грузин – 32,9 %, 30,9 %, 27,5 %, азербайджанцев – 23,1 %, 37,3%, 33,1 %, узбеков – 18,8 %, 32,2 %, 43,7 %, таджиков – 16,4 %, 34%, 46,9 %, киргизов – 20,3 %, 29,1 %, 47,7 %, туркмен – 17,8%, 31%, 47,8 %, молдаван – 16 %, 42,5 %, 39,2 % (сумма не дает 100 % из-за того, что остальные не указали своей специальности). Доля сельского населения по республикам и национальностям также не была одинаковой.

Объяснялось это как объективными факторами (специализацией, преимущественным размещением тех или иных предприятий на территории той или иной республики, соотношением числа совхозов и колхозов, историческими условиями и сроками формирования рабочего класса, климатом), так и субъективными (недостаточной подвижностью, т. е. миграцией, представителей той или иной национальности, а также социально-профессиональной ориентацией). Так, горняки и металлурги татарской национальности по количеству вышли на третье место после русских и украинцев. В г. Бекабад Узбекской ССР давно действовал металлургический завод, но узбеков там работало около 30 %.

Такая же социально-классовая структура утверждалась во всех странах, создавших и укрепивших основы социализма. В ВНР, например, в 1985 г. мелкие товаропроизводители, ремесленники и торговцы составляли лишь около 4 % трудящихся. По мере индустриализации и подъёма образования и культуры в слаборазвитых странах возрастала доля рабочего класса и интеллигенции среди занятного населения.

Советский народ прошёл извилистый путь по достижению социально-экономической однородности. Существенно изменились и сблизились место классов в системе производства, их роль в общественной организации труда. Их представители сплачивались общим интересом, участвовали в определении политики, в управлении обществом, в выработке планов и контроле за их осуществлением.

Ведущая роль рабочих объяснялась их решающим местом в экономике, их многочисленностью, организованностью. Многие были рационализаторами и изобретателями, авторами статей и книг, государственными и общественными деятелями. Они были наиболее последовательными выразителями интернациональной солидарности и братства трудящихся. Их идеалы, коллективистская психология воспринимались и усваивались колхозниками и интеллигенцией. Укрепление этой роли было связано с дальнейшим ростом их идейно-политической зрелости, образованности и профессиональной квалификации, сознательности и активности.

В результате количественных и качественных изменений в двух формах собственности усилилось сближение самих классов. С 1940 г. по 1988 г. в СССР число колхозов сократилось с 236,9 тысячи до 26,6 тысячи, а совхозов – увеличилось с 4159 до 23348. Совхозы располагали около 86 % пашни. Их основные производственные фонды сельскохозяйственного назначения (по балансовой стоимости без вычета износа) достигли 170,2 млрд. руб., а колхозов – 139,5 млрд. руб. Это было обусловлено тем, что колхозы укрупнялись, преобразовывались в совхозы, что на вновь осваиваемых землях (при подъёме целинных и залежных земель Казахстана, освоении степей Узбекистана, осушении болот Белоруссии и т. д.) создавались совхозы.

При этом значительно возросли неделимые фонды в колхозах. Если колхозник выходил из колхоза, то он не получал компенсацию за ранее обобществлённые и имевшиеся средства производства, так как невозможно было определить его вклад в их накопление. Введена была ежемесячная денежная оплата труда по расценкам совхозов. Колхозники пользовались бесплатной медицинской помощью, обучали своих детей в государственной системе образования, получали пенсию на общих основаниях, вступали в профсоюз. Для них вводился ежегодный оплачиваемый отпуск на уровне минимальной продолжительности отпуска для рабочих и служащих. Всё более возрастал вклад государства в колхозно-кооперативную собственность. Например, с многих колхозов неоднократно списывалась финансовая задолженность, оплачивалась значительная часть расходов по мелиорации земель, повышению их плодородия и т. д. В целях улучшения эксплуатации внутрихозяйственных оросительных, осушительных и коллекторно-дренажных систем и сооружений колхозов в двенадцатой пятилетке они были переданы на баланс водохозяйственных организаций с финансированием 30 % затрат на их содержание и ремонт за счёт средств государственного бюджета. Колхозы подвергались единому правовому регулированию, централизованному планированию и управлению, не могли по своему усмотрению распределять получаемую прибыль.

Более того, увеличилось число предприятий и организаций смешанной формы собственности. В 1985 г. их было уже 10375. Среднегодовая численность работников составила 756 тысяч человек, в т. ч. занятых в сельском хозяйстве – 400 тысяч.

К тому же государственные предприятия и учреждения как звенья единого народнохозяйственного комплекса были относительно самостоятельными, особенно после их перевода на хозрасчёт и самофинансирование. Основные их фонды по количеству различались. Крупные заводы по сравнению с более мелкими располагали большей возможностью для технического перевооружения и улучшения условий труда, повышения квалификации и производительности труда персонала, а естественно, и зарплаты, для строительства жилья и объектов культурно-бытового назначения, спортивных сооружений, лечебно-профилактических и санаторных учреждений и т. д.

Таким образом, грани между рабочими и колхозниками стирались, хотя до абсолютного тождества их жизнедеятельности было ещё далеко. Резко уменьшилось число людей, связанных с колхозно-кооперативной собственностью. Если учесть, что количество и размеры колхозов и совхозов почти выравнялись, то можно предположить, что в 1979 г. из занятых в сельском хозяйстве их было 7-8 % от всех занятых. Подтверждали это и данные текущей статистики. В 1987 г. среднегодовая численность рабочих совхозов достигла 12 млн. человек, а колхозников – 12,2 млн.

Во-вторых, различия в самой форме собственности стали незначительными. А выравнивание людей по их отношению к средствам производства является первым признаком социальной справедливости. В-третьих, принятые меры временно обеспечили во всех республиках опережение роста среднемесячной зарплаты колхозников и работников совхозов по сравнению с повышением производительности труда. Благодаря этому сгладилась контрастность и сблизился средний уровень оплаты труда. По доходам колхозники приблизились к рабочим и служащим совхозов, а специалисты, механизаторы, животноводы – к некоторым категориям работников промышленности. В уровне материального обеспечения главные различия проходили уже не между классами, а между профессионально-квалификационными группами внутри классов и интеллигенции. Тенденция к сближению уровня жизни разных групп трудящихся усиливалась.

В развитии сельского хозяйства учёные, конструкторы, инженеры, рабочие участвовали как через труд, вложенный в сельхозмашины, удобрения, горючее, выведенные сорта культур, породы животных и т. д., так и непосредственно, оказывая шефскую помощь, через АПК, общение (в деревнях проживало немало рабочих и интеллигентов).

Агропромышленная интеграция способствовала дальнейшему превращению колхозного крестьянства в аграрный отряд рабочего класса. Завершиться этот нараставший процесс мог установлением единой общенародной собственности на средства производства, но это не привело бы к бесклассовому обществу и началу коммунизма. В ряде индустриально развитых капиталистических государств аграриев (фермеров) мало. Победа в них социалистической революции и ликвидация частной собственности не означала бы автоматического становления бесклассовой структуры. Остались бы рабочие, интеллигенция и профессионально-квалификационные группы внутри них. И в СССР отличительные признаки, черты рабочих и интеллигентов, указывавшие на их социально-классовую принадлежность, сохранялись. В. И. Ленин допускал, что интеллигенция будет «особой прослойкой впредь до достижения самой высокой ступени развития коммунистического общества…» (т. 44, с. 351). Преодоление всех социально-экономических различий между людьми требует большего развития производительных сил, такого накопления материальных, культурных и нравственных ценностей, которое позволит отменить товарно-денежные отношения.

Научно-технический прогресс ускоряет развитие производительных сил, сокращает использование малоквалифицированного физического труда, преобразовывает условия, характер и содержание труда рабочих, расширяет масштаб их творчества. Всё больше профессий объективно требует средне-специальной и даже высшей подготовки. Так, главная функция оператора обрабатывающих центров – отладка и корректировка заданной программы, наблюдение. Ещё более квалифицированным должен быть наладчик электронного оборудования, который обязан читать схемы, быстро найти и устранить неисправность. Их труд приближается к инженерно-техническому. Человек, по выражению К. Маркса, уже относится «к самому процессу производства как его контролёр и регулировщик» (т. 46, ч. II, с. 213). Сельское хозяйство также сделало столь громадный шаг вперёд, что трактористу, комбайнеру, мастеру машинного доения и т. д. для выполнения своих функций нужно не меньше знаний, чем рабочему очистного забоя, сталевару, слесарю.

Перевооружение производства и улучшение его технологии осуществлялось на базе использования новейших достижений в области науки и техники. Запланированные мероприятия предусматривали:

– реконструкцию действующих предприятий, особенно в Москве и Ленинграде, в других городах европейской части страны и на Урале;

– ускорение темпов обновления техники, повышение технического и эксплуатационного уровня машин и оборудования, их единичной мощности, более быстрое внедрение комплексной механизации и автоматизации производственных процессов (широкое применение с этой целью промышленных роботов, встроенных систем автоматического управления с использованием микропроцессов и микро-ЭВМ и т. д.);

– создание автоматизированных цехов и заводов, принципиально новых видов транспортных средств;

– использование прогрессивных малооперационных, трудо, энерго- и ресурсосберегающих технологий, электрохимических, плазменных, лазерных, радиационных и других высокоэффективных методов обработки металлов, материалов и изделий, возобновляемых источников энергии (гидравлической, солнечной, ветровой, геотермальной).

Постепенно устранялись преграды на пути превращения труда в первую жизненную потребность каждого работника. При этом нужно учитывать, что полной и всеобщей идентичности труда достичь нельзя. Развитие науки не имеет границ, происходит скачкообразно, неравномерно в различных отраслях. Знания и изобретения беспрерывно меняются и невозможно представить, по крайней мере в обозримом будущем, единой и равноценной по качеству техники и технологии для всего производства. Автоматизация участков и впредь будет различной. Старая техника заменяется более совершенной не одновременно. Наивно полагать, что автоматы освободят людей от необходимости производительно трудиться ради бесконечного воспроизводства жизненных благ, что все станут наладчиками с дипломами инженеров или академиками, гениальными писателями, выдающимися архитекторами, художниками, певцами, артистами и т. д. Нужно будет и сталь варить, и землю пахать, и урожай собираться, и готовить обеды, одежду, и возводить дома, и стричь людей, лечить их, веселить. Профессии не отомрут, а должны утратить свою экономическую сущность и роль. Марксисты отстаивают равенство общественного положения тружеников, а не их способностей. Каждый обязан добросовестно трудиться в меру своих сил, навыков и талантов, под контролем общественности и получать за это достойное вознаграждение.

Теперь же одни предприятия почти автоматизированы и на них применена самая передовая технология, на других – не завершена модернизация, на третьих – многие участки, операции слабо механизированы, а то и вовсе требуют приложения физического труда. В целом по промышленности малосодержательным ручным трудом было занято около 40 % рабочих. Ещё больше малоквалифицированного труда использовалось на стройках, при транспортировке грузов, в сельском хозяйстве.

Вследствие всего этого трудно было добиться пропорционального, сбалансированного и адекватного развития отраслей производства и производительных сил, ликвидации тяжёлого, не престижного физического труда и повышения доли умственного труда на рабочих местах, т. е. сближения через технику, квалификацию, образование и культуру всех трудящихся по характеру и содержанию труда.

Поскольку условия труда, его сложность, интенсивность, полезность и привлекательность были далеко не одинаковыми, постольку и получали за него разное вознаграждение. В топливной промышленности, в цветной и чёрной металлургии, в машиностроении и металлообработке, на транспорте зарплата была выше, чем в пищевой и лёгкой промышленности, чем разнорабочих в совхозах и колхозах. Поэтому сами классы не являлись однородными, подразделялись на социально-профессиональные группы (западные социологи называли их стратами). Рабочие и колхозники овладели разными специальностями и имели высокую, среднюю и низкую квалификацию, управляли машинами и механизмами, работали при них. Ещё большая квалификационная пестрота была свойственна для интеллигенции.

Более того, немало людей, имевших одинаковое отношение к собственности, овладело такими профессиями, где характер и содержание труда чётко не очерчены. Их затруднительно причислять к рабочим, колхозникам или интеллигенции. Они образовывали переходные группы, свидетельствовавшие не только о незавершённости социальной дифференциации, но и наметившие зачатки слияния рабочего класса с интеллигенцией.

Единый принцип распределения материальных благ пропорционально количеству и качеству затраченного труда означал, что учителя, врачи, инженеры, агрономы, шахтёры, металлурги, ткачи, трактористы, шофёры и т. д. равной квалификации и при равной выработке получали почти одинаковую долю национального дохода, независимо от того, в какой республике они работали. Исключение составляли территории, для которых вводились районные коэффициенты. Десятилетия величина зарплаты лишь частично зависела от местных условий, особенно в сельском хозяйстве, от важности и степени развития отрасли, от категории предприятия, учреждения, от складывавшейся конъюнктуры приобретённой специальности. Но эти специфические различия не являлись определяющими в системе производственных отношений.

Разница в оплате обнаруживалась среди специалистов со средним специальным образованием и высшим, кандидатов и докторов наук, член-корреспондентов и академиков, среди инженеров, начальников цехов и директоров предприятий, среди инструкторов и секретарей обкомов и ЦК, среди офицеров и генералов и т. д., т. е. среди исполнителей и руководителей. Но это не позволяло возводить характер и содержание труда в ранг классообразующего признака. Произошло не повышение роли этого важнейшего фактора, а то, что формы собственности сблизились больше чем труд. Поэтому возрастала значимость выработки научных способов сопоставимости квалификации, профессий, более точного измерения количества и качества труда, объективных критериев оценки его сложности и полезности и более справедливого распределения общественного продукта.

Обнаружилось немало недостатков, проблем и противоречий. Застройка деревень, их размеры частично зависели от особенностей природы: в лесистой и болотистой местности, в которой сельскохозяйственные угодья были мелкоконтурными, они оказались небольшими и даже совсем крохотными, в лесостепной и степенной зоне – более крупными. Экономика, ослабленная разрушительными войнами, сложная международная обстановка, заставлявшая быстрыми темпами проводить индустриализацию, не позволяли сразу их преобразовать. Более низкие цены на сельскохозяйственную продукцию по сравнению с промышленной сдерживали рост рентабельности колхозов и совхозов, их развитие. Капвложения более чем в пять раз были меньшими полученной за 1961 – 76 гг. прибыли от сельского хозяйства. Поселения остались неблагоустроенными. Из-за дальних расстояний, отсутствия хороших дорог и регулярного транспортного сообщения трудно было добраться до районного или областного центра.

В более крепких хозяйствах строились новые дома (преимущественно устаревшего типа), детские, культурно-бытовые и лечебно-профилактические учреждения, асфальтировались дороги, электрифицировались и газифицировались деревни, но в пределах сложившегося расселения.

Начавшееся массовое бегство молодёжи (прежде всего выпускников средних школ), а также более подготовленных трудоспособных средних возрастов в города и рабочие поселки ухудшало половозрастную структуру колхозников и рабочих совхозов, качество трудовых ресурсов, требовало немедленного улучшения сельского образа жизни. Но дробное и бессистемное расселение, переставшее соответствовать концентрации производства, сооружению животноводческих комплексов, лишь увеличивало административно-управленческий персонал, затрудняло общение, культурно-бытовое обслуживание (воздвигать в маленьких деревнях необходимые объекты сложно и экономически нецелесообразно).

Нередко из-за узости мышления руководителей обновление деревень велось без учёта перспективы и не давало ожидаемого эффекта. В колхозе «Труженик» Тарусского района Калужской области был создан неплохой культурно-бытовой центр, но возле складских помещений, а добротные жилые дома возводились не рядом, а за километр, буквально вокруг фермы. Преодолеть это расстояние в слякоть было затруднительно. Дом культуры пустовал. Вызывало удивление и размещение ДК в колхозе «Заря» – в поле. После него построили контору, но в противоположном конце деревни, возле кузницы. И такие факты были не единичными.

Более мудро поступило правление колхоза «Победа» Кирсановского района Тамбовской области. Одновременно с последовательным сосредоточением в одном месте животноводческих корпусов, машинно-тракторного парка, мастерских по ремонту техники и т.д. был разработан и утверждён общим собранием Генеральный план застройки центральной усадьбы и села Пересыпкино, который предусматривал реконструкцию улиц, строительство современных домов разного назначения из собственного кирпича, дорог, создание скверов, прудов. И село преображалось, хорошело. В него переселились жители трёх деревень. Площадь его сократилась с 265 га до 70, протяжённость улиц – с 22 км до 7. Это уменьшило расходы на газификацию, прокладку водопровода.

Проектировщикам и строителям посёлка Кодаки Киевской области была присуждена премия Совета Министров СССР, Вертилишки Гродненской области, вобравшим в себя жителей шести бывших деревень и 116 хуторов – Государственная премия СССР. Центральная усадьба колхоза им. Урицкого Гомельской области удостоена диплома ВДНХ первой степени. Привлекательными стали усадьба колхоза Ленинский луч Красногорского района Московской области, посёлки Ларга Молдавской ССР, Коробки Херсонской области и другие. На освоенных землях создавались совхозы преимущественно с одним посёлком.

Курс на сокращение количества поселений благодаря их укрупнению и ликвидацию хуторов, на оптимальную концентрацию населения отразился в программе развития Нечерноземья. В 29 областях и автономных республиках РСФСР предполагалось уменьшить их с 143 тысяч до 29. Подобная тенденция наблюдалась в Прибалтике, Белоруссии и других республиках.

Новый подход вызвал сооружение экспериментально-показательных посёлков, в которых ядром их архитектурно-планировочной композиции были общественные центры, состоявшие из объектов административного, просветительского, культурно-бытового и спортивного назначения. К ним примыкали жилые кварталы как из домов усадебного типа (коттеджей), так и многоквартирных. Приобрели они неповторимый облик. По качеству благоустройства и наличию канализации, отопления, водоснабжения, комфортности жилищ посёлок совхоза «Коммунист» Ельского района Гомельской области БССР не уступал городам, превзошёл в них тогдашнюю индивидуальную застройку, дома с коммунальными квартирами.

Подобные посёлки радовали глаз, поднимали у сельчан настроение, вызывали у них чувство удовлетворённости местом жительства, служили притягательной силой, прообразом переустройства обветшавших деревень.

Обобщение накопленного опыта позволило сформулировать важнейшие принципы, которых рекомендовалось придерживаться при разработке и корректировке схем районных планировок, проектов:

– рационально размещать населённые пункты территориально, чтобы не нарушать оптимальности расстояний до самых отдалённых полей и не вызывать роста транспортных расходов, связанных с доставкой сельчан к месту работы, вывозкой удобрений, урожая и т. д.;

– при их функциональном зонировании использовать комплексные приёмы застройки, чтобы общественные центры и жилые кварталы приобретали вид архитектурно-пространственного ансамбля, получали завершённую планировочную и художественную выразительность, а также фонтаны, памятники, ландшафт, естественные и искусственные водоёмы;

– насадить санитарно-защитную зелёную полосу между производственной и селитебной зонами, запланировать резервную площадь для возможного расширения строительства в будущем;

– создать различные проекты и образовать задел для комбинирования, не допустить стандартизации как отдельных домов, так и самих посёлков;

– многоквартирные дома и одноэтажные, двухэтажные особняки украшать фасадами, связывать их с приусадебными участками;

– обеспечить качество строительства и отделки домов, квартир со всеми удобствами, их планировки, учитывать климат и национальные особенности, эстетические критерии и лучшие городские эталоны;

– принимая во внимание специфику сельскохозяйственного производства, предусмотреть просторные кухни, подсобные помещения для скота, хранения картофеля, овощей и фруктов (погребы, кладовые), площадки для сушки белья, чистки домашних вещей;

– озеленять фруктовыми и декоративными деревьями улицы, разбивать парки, скверы, клумбы, предоставлять кредит, материалы, транспорт, оказывать добровольную и безвозмездную шефскую помощь тем, кто согласился самостоятельно обновить дом (объявлять хашар, клакэ, толоку и т. п.);

– научно обосновывать прогнозы потребностей хозяйств в кадрах на длительную перспективу, исходящих из специализации и технологии производства, уровня механизации, прироста населения, чтобы избежать просчётов в размерах общественных зданий и новой фазы перестройки;

– не сносить преждевременно все мелкие деревни, так как многие из них можно при желании превратить в перспективные.

Для обеспечения надёжной транспортной связи колхозов и совхозов с районными центрами намечалось построить сотни тысяч километров автомобильных дорог общего пользования, внутрихозяйственных дорог с твёрдым покрытием.

Величие этих многоплановых, приоритетных преобразований заключалось не столько в их масштабности, сколько в их социально-политической значимости, ибо они содействовали бы закреплению квалифицированных кадров, устранению разобщённости сельчан, выравниванию условий и уровня их жизнедеятельности с горожанами, стиранию как внутриклассовых, так и межклассовых различий, выступали одним из критериев сближения наций и народностей. Но решение провозглашённых общенародных задач требовало огромных средств, централизованного финансирования, ибо большинство колхозов не могло покупать проектно-планировочную документацию, дорогие стройматериалы, нанимать строителей, было не заинтересованно предоставлять благоустроенные дома для рабочих промышленности, интеллигентов. Близорукие высшие руководители не сумели или не захотели их изыскать и возвратить долги крестьянам. Они транжирили деньги на гонку вооружений, на поддержку революций, на безвозмездную помощь слаборазвитым странам и мнимым друзьям, т. е. охотно соглашались быть казначеями зарубежных иждивенцев, списывали долги и т. д., но не выделяли их для выполнения ими же принятых программ ускоренного построения коммунизма.

Всё больше покосившихся хибар оказывалось безлюдными. Без ухода одичали крохотные садочки. Дворы заросли бурьяном. Заборы ветры повалили. Во многих деревнях не слышно визга детворы, в них доживают пьяницы и старики.

На деревни наступают

запустенье, страшный мор.

Столь суровый приговор –

всем правителям укор.

И чтобы догнать ушедшую вперёд Западную Европу, нужно затратить много денег, усилий и времени.

Убыстрявшееся уменьшение сельчан обгоняло производительность труда, что привело к наруше