Политические партии и общественные объединения, их место в системе управления

Определять, выдвигать и отстаивать свои интересы классы и социальные группы могут лишь посредством своего авангарда – политических партий, идейно и организационно объединяющих в своих рядах высокоразвитых единомышленников, соратников.

Первыми начали сплачиваться разбогатевшие буржуа, рвавшиеся к власти, и заискивающие перед ними интеллигенты. Они требовали для себя политической свободы и равенства. Жан-Жак Руссо в «Общественном договоре» констатировал: «Человек рождён свободным, а он всюду в оковах». Осознание необходимости обеспечения приоритетных прав на жизнь, безопасность, свободу и равенство, собственность и порядок, на сопротивление угнетению, того, что если органы власти чинят произвол и наносят ущерб гражданам, то они вправе сместить их, привело к революциям. Но провозглашённые лозунги обернулись торжеством буржуазного рационализма. Всё свелось к формальному равенству перед законом и новой возможности беспощадной эксплуатации и приумножения капиталов. Прислужникам буржуазии не удалось разработать целостное мировоззрение, идеологию, придающие действиям целенаправленность, чёткую программу развития общества. Упорно отстаивается лишь тезис о саморегулирующей силе свободного рынка, спроса и предложения, о незыблемости собственности, а также необходимость примирения классов и поддержки религиозных догм.

Передовая же часть интеллигенции, рабочих тянулась к К. Марксу и Ф. Энгельсу, которые обнародовали Манифест Коммунистической партии, сочувствовали униженным и оскорблённым, сумели превратить утопический социализм в заманчивую теорию коренного переустройства общества. Под их руководством и были образованы Коммунистическая партия и I Интернационал. Их теоретическую базу составили материалистическая диалектика и концепция построения социализма и коммунизма, ставшие идейной квинтэссенцией эпохи.

Теперь действует много разнообразных партий, которые составляют ядро политической системы, осуществляющей власть в демократическом государстве. Не скрывают своей классовой принадлежности коммунистические, социалистические, рабочие, крестьянские, аграрные партии. Идейная и социально-экономическая направленность деятельности пробуржуазных и соглашательских партий затушёвывается абстрактными названиями: республиканская, демократическая, либеральная, консервативная, национальная, народная, христианская, правая, патриотическая и т. д. Некоторые именуют себя единороссами, яблоками, зелёными.

Партии участвуют в выработке государственной политики. Часто политика объявляется «искусством возможного». Если иметь в виду решение текущих задач и возникших конкретных проблем, то с этим можно согласиться. Но в широком смысле политика есть правильное обозначение вектора развития (дороги в будущее), соответствующего открытым законам и наметившимся тенденциям, а также прогрессивных и перспективных целей и способов их достижения, сбалансирование интересов. Она многогранна, отражает активную деятельность, направленную на завоевание и удержание власти, сосредоточивается как на разрешении долгосрочных общегосударственных проблем, т. е. осуществлении стратегии, так и промежуточных частных, т. е. умелом управлении разными отраслями производства и сферами общественной жизни. Она может быть государственной, национальной, социально-классовой, аграрной, культурной, демографической, миграционной, кадровой и т. д., а также международной. Объектами её являются все жители, субъектами – органы власти и управления, партии и другие общественные организации, отдельные личности.

Политика превращена в арену борьбы государств и наций, классов и социальных групп. Усиление противодействия противостоящих сил детерминируется серьёзными расхождениями во взглядах на государственное устройство, на методы управления, на степень свободы, на равноправие взаимоотношений. Поскольку те, кто её определяет и проводит, имеют различное сознание и выражают разные интересы, постольку она бывает прогрессивной и реакционной, рациональной и бездумной, бездарной, созидательной и разрушительной.

Партии, стремящиеся к расширению и укреплению влияния в социуме, создают не «орден меченосцев», а заботятся об увеличении своей численности, борются за власть или весомое представительство в её структурных подразделениях и публикуют и пропагандируют программу своих действий. В ней, как правило, оценивается происходящее, излагаются воззрения, обозначаются стратегические и ближайшие цели, предлагаются способы их достижения. Они выдвигают своего кандидата на пост президента (во Франции, в США, Российской Федерации, Украине и других государствах), помогают ему проводить избирательную кампанию, рекомендуют затем отличившихся партийцев на высокие должности – премьера, министров и других чиновников, губернаторов и т. д. Тем самым партия становится правящей и определяет внутреннюю и внешнюю политику. Победив на парламентских выборах, она образует фракцию, блокируется с другими фракциями, формирует однопартийное или коалиционное правительство, расставляет управленцев, которые проводят в жизнь партийные директивы. Предоставляется ей возможность выполнить данные обещания, осуществить замыслы.

Оппозиционные партии используют парламентскую трибуну и средства информации для критики противников и изложения своей позиции по животрепещущим вопросам, вносят поправки в законопроекты, апробируют и закаляют кадры, проводят протестные акции, поддерживают забастовки.

Многое зависит как от реалистичности и привлекательности программы, так и личных качеств лидеров (вождей), других авторитетных и влиятельных руководителей – их образованности и культурности, аналитических, ораторских, публицистических и организаторских способностей, честности и совестливости, преданности идеалам и трудящимся, скромности, терпимости к другим мнениям. Они должны быть талантливыми и прозорливыми мыслителями, работоспособными профессионалами, готовыми собирать команду из интеллектуалов и пропагандистов, не бояться соперничества. Массы тогда приобретают силу, когда они объединяются и вооружаются передовой теорией.

Известно, что В. И. Ленин никого не рекомендовал в качестве своего преемника. Большевистская партия не подыскала и не воспитала достойную ему замену, не прислушалась к его советам. Указанные недостатки И. В. Сталина посчитали второстепенными. Предпочтение отдали поддержанию социалистической направленности развития послереволюционного общества. И новый вождь был последовательным продолжателем обозначенного курса, результативным организатором, боролся с разрастанием оппортунистических течений внутри марксизма-ленинизма, но допустил немало непростительных тактических ошибок, культ личности, превращение твёрдости в жестокость, отход от коллегиальности, демократии, норм партийной жизни, внедрение авторитаризма. На те же грабли наступили и при избрании М. С. Горбачёва и тоже слишком дорого за это заплатили.

К сожалению, власть нередко конституируется с помощью обмана, привития заблуждений, протекционизма, подкупа, запугивания, дестабилизации обстановки, устранения конкурентов. Лизоблюды и молчальники выдвигаются в начальники. То превозносятся сверхчеловеки, борьба за равноправие сводится к нивелированию одарённых и выдающихся, то преувеличивается значение стихийных бунтов, революционных выступлений.

Всё большее понимание находит требование не делить партию на начальников и подчинённых, всем быть идейными бойцами, поддерживать товарищеские взаимоотношения, коллегиально подготавливать документы, решения, предусматривать механизм своевременной нейтрализации лидеров, если они перестают соблюдать основополагающие принципы, ведут не туда или в тупик, а также примазавшихся карьеристов и проходимцев (об этой опасности предупреждал В. И. Ленин). Если бы в руководстве КПСС в 90-е годы был хотя бы один сильный и смелый идеолог, который бы мог доказательно критиковать выдвигавшиеся идеи и лозунги, доходчиво показать всю пагубность насаждавшегося курса, если бы ГКЧП не струсил, временно изолировал смутьянов и призвал на помощь своих сторонников, то контрреволюционеры не прошли бы, были бы разгромлены.

Промедления подлинных коммунистов с размежеванием с оппортунистами, с отставкой М. С. Горбачёва, их нерешительность подтолкнули Б. Н. Ельцина, сумевшего создать образ опального радикала и взобраться на гребень волны, к противозаконному запрету КПСС, ибо многие держатели партбилетов не хотели маршировать в ногу с оборотнями, к роспуску ВЛКСМ, разрушению СССР, ускорению безрассудной капитализации, обусловившей отрицательные последствия, затяжной кризис. Так хитрость и настырность при попустительстве партии одержали верх над умом, позволили меньшинству навязать свою волю большинству.

Политологи констатируют либо отсутствие политической системы при диктаторских и тоталитарных режимах, её неразвитость, либо наличие «элитарной партии власти» в различной модификации, состоящей не из приверженцев какой-либо идеологии, а из беспринципных начальников, прихлебателей, рвущихся к кормушке, стремящейся минимизировать воздействие электората на сущность и содержание политики. Так формировались в РФ партии «Выбор России», «Демократический выбор России» и её наследник «Союз правых сил», «Наш дом – Россия», «Единая Россия», в которые перебежали бывшие партбилетчики из КПСС. На их фракции в Госдуме и опирались президенты и правительства при проталкивании нужных им законов. Сотни депутатов переходили из одной фракции в другую, т. е. меняли свою партийную принадлежность, предавали своих избирателей.

В Англии и США доминируют и соперничают между собой две крупные партии. Они периодически сменяют друг друга во властных подразделениях. Но из-за схожести их платформ сущность политики и строя не изменяется. Другим европейским государствам присуща многопартийность, которая и отождествляется с демократизмом, с гарантией политических свобод.

Особенно бурным было партстроительство в Российской Федерации, в которой возродилось множество идейных течений. На рубеже третьего тысячелетия Минюст зарегистрировал около сотни партий, а также сотни названий партий, имевших региональный статус. Они не соответствовали социальному расслоению, не базировались на отличительных и фундаментальных теориях, формировались амбициозными активистами из раскольников КПСС и беспартийных. Большинство из них было похоже на карликов.

Превалировали группировки одного лидера или нескольких. Они были нужны для выдвижения тщеславных отщепенцев, перевёртышей кандидатами в депутаты, для сбора подписей, расклеивания и доставки в почтовые ящики пропагандистских материалов, пикетирования, для достижения какой-либо одной цели. Такими оказались: «Российское движение демократических реформ» (Г. Х. Попов), «Август» (К. Н. Боровой), «Выбор России» (Е. Т. Гайдар), «Партия российского единства и согласия» (С. М. Шахрай, А. Н. Шохин), «Демократическая партия России» (Н. И. Травкин), «Либерально-демократическая партия России» (В. В. Жириновский), «Российская демократическая партия «Яблоко» (Г. А. Явлинский), «Партия Национального Возрождения «Народная Воля» (С. Н. Бабурин), «Отечество» (Н. И. Кондратенко), «Свобода и Народовластие» (В. И. Черепков), «Народная партия» (Г. В. Гудков), «Либеральная Россия» (В. В. Похмелкин), «Российская партия мира» (И. Д. Кобзон), «Социал-демократическая партия России» (О. Г. Румянцев, М. С. Горбачёв), «Российская партия жизни», «Справедливая Россия» (С. М. Миронов) и другие. Всех их объединяли желания продолжать начатые реформы, утрата оппозиционности (спорили лишь по второстепенным вопросам). Противопоставлялись не существенные разногласия, а сами личности, боровшиеся за место под солнцем.

Корпоративные партии (промышленников, аграрников, трудящихся, пенсионеров, женщин, верующих и т. д.) возникли для защиты интересов отдельных категорий граждан.

Бои за лидерство развернулись и на левом фланге. Прозревшие наконец и возмущённые горбачёвщиной коммунисты начали на неофициальных собраниях, инициативных съездах критиковать обозначившийся отход от марксизма-ленинизма, а затем наиболее смышлёные и продвинутые стали создавать собственные миниатюрные партии и движения: «Российскую коммунистическую рабочую партию», «Трудовую Россию» (В. А. Тюлькин, В. И. Анпилов), «Российскую партию коммунистов» (А. В. Крючков), «Союз коммунистов» (А. А. Пригарин), «РУСО» (И. П. Осадчий), ВКПБ (Н. А. Андреева,А. А. Лапин), «Большевистскую платформу в КПСС» (Т. М. Хабарова) и другие. Менее ортодоксальные (аппаратчики и активисты КП РСФСР социал-демократического толка) кучковались в «Социалистической партии трудящихся» (Р. А. Медведев, Л. С. Вартазова, И. П. Рыбкин), «Партии Мира и Единства» (С. З. Умалатова). Общенародную КПРФ удалось зауздать Г. А. Зюганову. Намеревались сохранить аббревиатуру КПСС и присвоить себе пост генсека С. Б. Скворцов, К. А. Николаев, В. С. Корякин, О. С. Шенин. Отколовшийся Г. Н. Селезнёв сумел зарегистрировать «Партию Возрождения России».

Их программы и уставы различались, оказались поверхностными и не привлекательными, так как разрабатывались и принимались келейно, в спешке, энтузиастами с завышенным самомнением, а не одарёнными и опытными профессионалами, без всестороннего и скрупулёзного обсуждения. Приоритет отдавался своей точке зрения, но часто она была ошибочной. Не замечались рациональные зёрна в чужих проектах.

Самим бессменным лидерам не хватило теоретической подготовки и политической зрелости, кругозора. Они не овладели методами познания, прежде всего диалектическим, не избавились от догматизма, поэтому не смогли всесторонне и глубоко проанализировать происшедшее, современную обстановку, вскрыть причины девальвации прежних идеалов и ценностей, перерождения множества партийцев, сокрушительного поражения недостроенного социализма, обозначить новые тенденции и закономерности, дифференцировать и конкретизировать интересы трудящихся, которые намерены отстаивать, предложить систему первоочередных мер, которые предпримут после возвращения власти. Учёные почти не привлекались. Подконтрольные им газеты, в т. ч. и «Правда», недостаточно разоблачали обман расхитителей народного достояния, пагубность реформ, показывали их результаты, тяжёлые последствия. Косноязычные выступления руководителей по телевидению выглядели не аргументированными, не убедительными, вызывали разочарования.

Призывы пренебречь разноголосицей и объединиться в единую мощную партию раздавались неоднократно, но консолидация не наблюдалась, ибо заболевание вождизмом превратилось в хроническое, ибо руководители не допускали компромиссов, стремились возглавить этот процесс, призывали переходить в их парторганизации. Не было и нет согласия при перечислении общезначимых закономерностей и принципов социализма и определении меры их воплощения, объяснении базовых ценностей, отстаивании тех или иных теорий и целей общественного развития, обозначении черт и качеств коммуниста, т. е. степени его коммунистичности, по проблемам партстроительства, способам противоборства. Объединение без размежевания (идейного, организационного, кадрового) истолковывалось даже как ликвидаторство. Предъявлялись взаимные упрёки, обвинения в привитии оппортунизма.

Явный отход от устоявшихся положений и их интерпретаций наблюдался в следующем:

1. Вместо раскрытия причин поражения бывшие декламаторы зрелого социализма в СССР теперь голословно отрицают его наличие из-за существования товарного производства. Продолжался якобы переходный период, названный госкапитализмом, а посему вновь призывать к социализму, возрождать и совершенствовать его бессмысленно. Вывод такой не вытекает из реальности. Разве власть не принадлежала представителям трудящихся в Советах, а КПСС не была правящей? Разве не была ликвидирована частная собственность и не было введено начисление зарплаты в зависимости от количества и качества труда, не стирались классовые различия, не внедрялась коммунистическая идеология и т. д.?

2. Социализм будто бы превращался в капитализм после 1965 г., когда налог с оборота был заменён прибылью, когда были упразднены МТС и колхозы заставили покупать дорогую технику, что и привело к деградации их производительных сил, к усилению действия закона стоимости, повышению роли товарно-денежных отношений. Но это не так. Государственные предприятия также покупали друг у друга технику и другую продукцию. Использование собственных автомашин, тракторов и комбайнов в колхозах улучшилось. Появились свои механизаторы. Все труженики что-то производили и покупали. Рынок товаров, выраженных в деньгах, был повсеместно. И придание большей значимости ценам, хозрасчёту, себестоимости, рентабельности, доходности неизбежно, было оправданно. Убыточные предприятия не могут развиваться в любом классовом обществе. Без дохода нельзя удовлетворять возрастающие потребности. Отмена денег и введение продуктообмена, т. е. всеобъемлющего государственного обеспечения, на этом этапе преждевременны. Контрастность обнаруживается в способах получения прибыли и её распределении.

3. Социализм изображается карикатурно, примитивной, порочной фазой коммунизма, в которой якобы каждый не прочь поживиться за счёт всех остальных. Принцип «От каждого – по способностям, каждому – по труду» провозглашается буржуазным, не дающим будто бы никакой справедливости, сам по себе порождающим богатых и бедных, воровство, проституцию, взяточничество и т. д. Эти отклонения выдаются за его признаки.

4. Рабочие презрительно обзываются приспособленцами, лизоблюдами, предателями, идиотами, склонными лишь к погоне за зарплатой. Они поэтому не должны объединяться, становиться классом, добиваться власти. Главной руководящей силой признаётся интеллигенция.

5. Пропагандируется бойкотирование выборов президентов, губернаторов, мэров по буржуазным правилам и законам, ибо по ним нельзя решить вопрос о власти. Выдвижение кандидатов в депутаты допускается не ради их личного взлёта, а ради формирования рабочей фракции, которая бы помогала регулярно выпускать партийную газету, обеспечивала бы связь с региональными организациями. Игнорируется то, что не только политики, мыслители могут быть беспринципными соглашателями, но и рабочие (например, многие лейбористы, организаторы «Солидарности»), особенно деклассированные.

6. Громогласно заявлено, что социализм дискредитирован, что Россия устала от революций, исчерпала на них лимит, поэтому не нужно больше противопоставлять по привычке «белые» и «красные» идеи. Рекомендуется соединить идеалы социальной справедливости и национально осмысленной государственности (?), т. е. отказаться от противостояния, внепарламентской борьбы, деидеологизировать патриотизм, возвратиться к его всенародности (надклассовому пониманию), к соборности. Выходит, что обманутые и эксплуатируемые должны брататься со своими угнетателями, своим непротивлением злу позволять реставраторам укреплять позиции, сохранять стабильность.

Партийные вожаки заблудились в понятиях и развилках дорог, растерялись, утратили уверенность в правильности направления движения, но насиженное кресло не освобождали. Более того, они предположили, что массы якобы привыкли к вождизму и не могут без него обойтись, связывают успехи или неудачи с деятельностью руководителя.

Их гипертрофированное самомнение, амбициозные попытки обуздать партию и удержать бразды правления не позволили отобрать из кадрового ресурса талантливых, высокообразованных соратников и поручить им ответственные участки партийной работы. Они приближали к себе лично преданных, горластых популистов, угодников, которые (как хамелеоны) охотно сгибались в позу «Чего изволите?» перед вышестоящими начальниками, смотрели им в рот и поддакивали. Подобных они единолично выдвигали кандидатами в депутаты, включали в свой список и тех, кто больше заплатит. Избавлялись от них лишь тогда, когда они сами разоблачали свою никчемность.

Игнорировались приемлемые нормы внутрипартийной жизнедеятельности (товарищеская взаимопомощь, коллективное обсуждение сложных проблем и острых вопросов, принятие решений, строгое соблюдение честности, принципиальности, самокритичности, взаимоуважения), насаждался авторитаризм, который давно отвергнут коммунистами и беспартийными. Дискуссии не допускались либо ограничивались регламентом, быстро свёртывались. Чётко не разграничены функции и полномочия съездов, конференций, пленумов, секретарей, аппарата. Важнейшие решения принимались либо единолично, либо узким кругом приближённых. Преобладало бесконтрольное командование. Строптивых бездоказательно обзывали троцкистами, оппортунистами, фракционерами, экстремистами, исключали из партии. Многие, не желавшие приспосабливаться, убеждённые в правоте своих взглядов, конфликтовали, сами перебегали из одной партии в другую. Расколов не избежала ни КПРФ, ни РКРП. Приток молодёжи был незначительным. Партии сокращались словно шагреневая кожа. Им не удалось вернуть доверие масс и добиться весомого представительства в депутатском корпусе.

Поборники идейного многообразия заметили, что оно не даёт ощутимых положительных результатов, тем более циники, любители пива, кофе. Так, из 180 партий, зарегистрированных Минюстом РФ, только 3 участвовали во всех избирательных кампаниях. Большинство из них продемонстрировало полную идеологическую эклектику, неустойчивость представлений и предпочтений, слабо защищало права и свободы граждан. И некоторые исследователи, рядящиеся в тогу демократов, стали расценивать всё это как «диффузию власти», говорить о желательности уменьшения количества партий, т. е. об умеренной, оптимальной многопартийности. В 2001 г. Госдума приняла закон «О политических партиях», согласно которому численность обязательных для регистрации партийцев была увеличена с 10 тысяч до 20-25 тысяч, а региональные отделения должны быть в большинстве субъектов РФ. В итоге в 2004 г. перерегистрацию прошли 44 партии. Запрещено создание и функционирование партий и организаций, стремящихся насильственно изменить строй. В 2007 г. внесена поправка в закон, повысившая проходной барьер до 7 %. Уверенно его преодолели лишь «Единая Россия» и КПРФ.

Подъём авторитета партий беспристрастные наблюдатели связывают с выполнением некоторых рекомендаций: центральные органы и наиболее крупные региональные парторганизации создают свои мощные информационно-аналитические академии или комиссии, секции; отражают историческую правду, интересы трудящихся и государства; помогают выработке научного мировоззрения, совершенствованию идеологии и политики; не объявляют все, а не принципиальные, положения Программы и Устава, принятые решения священной коровой; предоставляют возможность для их аргументированной критики, уточнения; упраздняют или нивелируют единоначалие, безропотное чинопочитание, ибо лидировать должны авторитеты; утверждают верховенство съездов, конференций, пленумов, собраний над политсоветами, бюро, секретарями, а также справедливость; избирают главных редакторов и редколлегии партийных газет и заслушивают их отчёты; осуждают волюнтаризм, эксплуатацию и роскошь, паразитизм и дармоедство; соединяют легальные формы борьбы с нелегальными; ставят актуальные и общезначимые задачи; добиваются права победителям на выборах формировать всё правительство, одинакового времени для выступлений на государственных каналах телевидения и финансирования; избегают жаргонов, грубых оскорблений; не препятствуют публикации спорных материалов по настоянию авторов (партийцев), если они отвечают минимальным требованиям публицистики; устраняют протекционизм и землячество при подборе и расстановке кадров; пропагандируют образцы культурности и совестливости.

Партии как посредники, связующие звенья между гражданами и государством – важнейший, но не единственный элемент политической системы. В неё входят и профсоюзы, всевозможные светские и религиозные объединения и организации. Такая пестрота есть следствие множественности личностных взглядов. Она затрудняет выбор избирателей, предопределяет распыление их голосов.

О недостаточном их воздействии на дезориентированные массы свидетельствуют факты бойкотирования выборов весомой частью граждан, самоустранения от политики, перекладывания бремени ответственности на других. Значит идеологи и пропагандисты не учитывают сознательность конкретных социально-профессиональных групп трудящихся, не могут их заинтересовать, не управляют их умом и поведением. Это помогает инициативному меньшинству по своему хотению конституировать власть и направленность развития всего общества. Депутаты заручаются поддержкой малого количества избирателей и не выражают интересы большинства. Только преодолев смятение, апатию, аполитичность, достигнув зрелости, поверив в свою полезность, можно приобрести готовность влиться в ряды преобразователей.

Представительная демократия далека от воображаемого идеала. Она не гарантирует невозможность проникновения во властные структуры демагогов, себялюбцев, бессовестных, всяких проходимцев. Министры, назначаемые президентом, не зависят от воли избирателей, не контролируются депутатами и даже главой правительства. Отзыв зазнавшихся и дискредитировавших себя депутатов сейчас не практикуется. Предлагаемые оппозиционерами референдумы не проводятся. Нередко официальные референдумы ловко используются для навязывания непопулярных решений. Но лучшую форму правления не придумали.

Прогрессивная общественность поддерживает сохранение демократии, недопущение устрашения и репрессий, предоставление политическим силам равных возможностей для своей деятельности, разумное ограничение вседозволенности, верховенство коллективных интересов над запросами отдельных крикунов и хапуг. Она выступает за государство трудящихся, ибо доступ к знаниям, богатствам культуры, материальным благам открывается тогда, когда они сами берут в свои руки власть, контролируют её. Но демократическое самосознание растёт медленно. Оно не появляется и не развивается по приказу извне, обусловлено внутренним спросом.

Упрочение демократизма многие связывают с реализацией концепции гражданского общества. Реанимация и применение такого словосочетания (первым его употребил Т. Гоббс) выглядят теперь несколько странными и старомодными, ибо в современных государствах почти все их жители являются гражданами. Исключением стали лишь Эстония, Латвия и Литва, в которых националисты не признают гражданами русскоговорящих. Само собой разумеется, что общества состоят из граждан. Уточнение излишнее.

Такие его параметры, как права человека, самоответственность и индивидуальная и групповая свобода, регулярная выборность управленцев, соперничество, ограничение власти и личности законами, система сбалансированных сдержек и противовесов, низвергающая узурпаторов, самоуправление, контроль общественности, терпимость к оппонентам, к мнению и интересам меньшинства, наличие независимых СМИ, отсутствие грубого диктата, террора, необоснованного вмешательства в личную жизнь, добровольное самоограничение притязаний, недопустимость эксплуатации и коррупции, не отрицаются. Их культивирование и развитие позволяет сдерживать тоталитарные и авторитарные тенденции, произвол властей, наладить правовое и нравственное регулирование отношений между личностью, обществом и государством. Но вызывает недоумение назойливое отстаивание однобокого понимания разделения властей, при котором, как уже отмечалось, законодатели не могут обязать чиновников строго исполнять законы, освободить от должности коррумпированного и вольно интерпретирующего законы судью. Законодательная, исполнительная и судебная ветви власти, средства массовой информации самостоятельно принимают решения в пределах своей компетенции, но они должны быть взаимосвязанными, взаимодействующими, надзорно соподчинёнными, т. е. подконтрольными парламентским расследованиям. Трудно согласиться с преувеличением свободы отдельного гражданина, которой якобы всегда противостоит диктат государства и поэтому нужно сужать его рамки, упразднить его вмешательство в автономную личную жизнь, в дела бизнесменов, всякое регулирование, с тем, что только частная собственность является стержнем сообществ, что при капитализме можно достичь всеобщего согласия. Так что всем есть над чем поразмышлять.