Бамберг, работа гутенберга, около 1458-1459 гг.

(Фото Национальной библиотеки.)

Технические революции и техническая отсталость

"ри великих технических новшества

 

"» Febvre Op. cit., p. «Ibid., p «/Ш., p «/Ш., p 45 Ibid., p 46 Ibid., p.

L., Martin H. J.

. 60 sq., 72-93.

. 134.

. 15.

. 262 sq.

. 368.

. 301.

снашивались; чтобы их заменить, приходилось вновь обра­щаться к пунсонам, а те изнашивались в свою очередь, и, следо­вательно, надо было все начинать сначала. Это была настоящая ювелирная работа⁴¹. Ничего нет удивительного в том, что но­вое изобретение возникло в среде ювелиров, а не пошло, как это считали, от изготовителей ксилографов, этих печатных страниц, оттиснутых с резной деревянной доски, покрытой краской. На­оборот, одно время такие торговцы народными картинками во­евали с новым изобретением. Около 1461 г. Альбрехт Пфистер, бамбергский типограф, в первый раз включил в напечатанную книгу гравюру на дереве. С этого времени конкуренция стала невозможна⁴².

Медленно совершенствовавшееся ремесло печатника еще в XVIII в. было таким же, как при своем появлении, или очень мало от этого отличалось. «Потому что способ, каким печатали в 1787 г., к моменту, когда Франсуа I Амбруаз-Дидо придумал печатный станок, который позволял за один поворот винта от­печатывать целый лист-этот способ был таким, что, приди во­скресший Гутенберг в типографию тех времен, когда начинал царствовать Людовик XVI, он бы сразу почувствовал себя там, как дома, если исключить незначительные детали»⁴³.

Изобретение обошло весь мир. Как и канониры в поисках ра­боты, подмастерья-печатники с подручным материалом путе­шествовали наудачу, где-то обосновываясь при случае и вновь отправляясь в путь, приняв приглашение какого-нибудь нового мецената. Первая напечатанная в Париже книга появилась в 1470 г., в Лионе-в 1473-м, в Пуатье-в 1479-м, в Венеции-в 1470-м, в Неаполе-в 1471-м, в Лувене-в 1473-м, в Кракове-в 1474 г. Больше 110 европейских городов были известны в 1480 г. печатными станками своих типографов. С 1480 по 1500 г. типо­графское дело завоевало Испанию, распространилось по Герма­нии и Италии, пришло в Скандинавские страны. В 1500 г. 236 го­родов Европы имели свои печатни⁴⁴.

Для так называемых инкунабул- имеются в виду книги, из­данные до 1500 г.,-подсчеты дают общий тираж в 20 млн. эк­земпляров. В Европе тогда было, возможно, 70 млн. жителей. В XVI в. движение ускорилось: 25 тыс. изданий в Париже, 13 тыс.-в Лионе, 45 тыс.-в Германии, 15 тыс.-в Венеции, 10 тыс.-в Англии и, по-видимому, 8 тыс. изданий-в Нидерлан­дах. На каждое издание следует принять средний тираж в тыся­чу экземпляров, что составит для 140-200 тыс. изданий от 140 до 200 млн. книг. А ведь к концу столетия Европа, до самых ее московских окраин и включая их, едва ли насчитывала намного больше 100 млн. жителей⁴⁵.

Европейские книги и печатные станки вывозились в Африку, в Америку, на Балканы (куда из Венеции пришли бродячие чер­ногорские типографы), в Константинополь, куда беженцы-евреи привезли западные печатные станки. Благодаря португальским плаваниям печатный станок и подвижный шрифт достигли Ин­дии и, конечно же, столичного Гоа (1557 г.), затем, в 1588 г.,-Макао, рядом с Кантоном, и в 1590 г.-Нагасаки⁴⁶. Если это изобретение, действительно, и пришло первоначально из Китая, то в тот момент круг замкнулся.

47 Febvre L.₍Martin H. F. Op. cit., p. 176-188.

КНИГОПЕЧАТАНИЕ И БОЛЬШАЯ ИСТОРИЯ

Книга, предмет роскоши, с самого начала была подчинена жестким законам прибыли, предложения и спроса. Оборудова­ние у типографа обновлялось часто, рабочая сила стоила доро­го, затраты на бумагу больше чем вдвое превышали все остальные, фонды окупались медленно. Все ставило типогра­фию в зависимость от кредиторов, скоро сделавшихся хозяева­ми сети сбыта. С XV в. мир издателей имел своих маленьких «фуггеров»: некоего Бартелеми Бюйе (ум. в 1483 г.) в Лионе; Антуана Верара в Париже (хозяин каллиграфической и миниа­тюрной мастерской, он принял новую технологию и специали­зировался на выпуске иллюстрированной книги для Франции и Англии); династию Джунта, выходцев из Флоренции; Ан­тона Кобергера в Нюрнберге, возможно самого могущест­венного издателя своего времени, который с 1473 по 1513 г. вы­пустил по меньшей мере 236 сочинений; Жана Пти, хозяина па­рижского книжного рынка в начале XVI в.; Альда Мануция в Венеции (ум. в 1515 г.) или же, в виде последнего примера, Плантена, который родился в 1514 г. в Турени, а в 1549 г. обосновался в Антверпене, чтобы сделать там хорошо извест­ную карьеру⁴⁷.

Будучи товаром, книга была связана с дорогами, с перевоз­ками, с ярмарками: Лионской и Франкфуртской в XVI в., Лейпцигской-в XVII в. В целом она была средством господ­ства на службе Запада. Всякая мысль живет контактами, обме­ном. Книга расширила и ускорила потоки, которые подготови­ла старинная рукописная книга. Отсюда вытекало и некоторое ускорение, невзирая на сильное противодействие. В XV в., во времена инкунабул, преобладала латынь, а вместе с нею-бла­гочестивая религиозная литература. Лишь в начале XVI в. изда­ния античной литературы на латинском и греческом языках ста­нут служить наступательным целям гуманизма. Несколько позднее книгу взяли на вооружение Реформация, а затем и Контрреформация.

Короче говоря, нельзя сказать, что книга по-настоящему служила. Она все расширила и всему придала дополнитель­ную энергию. Выделить" стоит, возможно, одно из последст­вий. Великим открытием, которое стало начальным толчком математической революции XVII в., оказалось, говоря словами О. Шпенглера, открытие числа-функции- выражения у =f(x) на нашем современном языке. Не могло бы быть функции, если бы не принимались во внимание понятия бесконечно малого и пре­дела, понятия, которые оба присутствуют уже в архимедовых идеях. А кто знал Архимеда в XVI в.? Немногие избранные. Леонардо да Винчи раз или два гонялся за одной из его рукопи­сей, о которой ему рассказали. Книгопечатание, медленно обра­щавшееся лицом к научным трудам, понемногу взяло эту задачу на себя: оно постепенно вернуло миру греческую математику и сверх трудов Евклида и Аполлония из Перги (о конических сече­ниях) сделало доступной для всех всепобеждающую мысль Архимеда.

Технические революции и техническая отсталость

Три великих технических новшества

 

⁴«Poujade J. La Route des Index et ses navires. 1946. «Braudel F. Medit... I,. p. 499.

Лежит ли на таких сравнительно поздних сроках издания от­ветственность за медленное развитие современной математики в конце XVI и в начале XVII в.? Вполне вероятно. Но без них прогресс мог бы ждать и дольше.

ПОДВИГ ЗАПАДА: ПЛАВАНИЕ В ОТКРЫТОМ ОКЕАНЕ

Покорение открытого океана дало Европе всеобщее превос­ходство на столетия. На сей раз техника-дальние плавания, со­здала «асимметрию» во всемирном масштабе, создала привиле­гированное положение. Распространение Европы по всем мо­рям мира, подобное взрыву, действительно ставит важную проблему: как получилось, что умение плавать в открытом мо­ре, будучи однажды продемонстрировано, не стало общим до­стоянием всех морских цивилизаций мира? В принципе все они могли вступить в соревнование. А осталась на «дистанции» од­на только Европа.

ФЛОТЫ СТАРОГО СВЕТА

Факт этот тем более неожидан, что морские цивилизации с незапамятных времен знали друг друга, и, примыкая одна к дру­гой, они шли через весь Старый Свет сплошной полосой от европейской Атлантики до Индийского океана, Индонезии и прибрежных морей Тихого океана. Жан Пужад считает, что Средиземное море и Индийский океан образуют лишь обшир­ную часть [единого] моря, то, что он определяет удачным выра­жением «путь в Индии»⁴⁸. В самом деле, «путь в Индии», море­ходная ось Старого Света, начинался на Балтике и Ла-Манше и шел до Тихого океана испокон веков.

Суэцкий перешеек не разрезал его надвое. К тому же на про­тяжении веков один из рукавов Нила соединялся с Красным мо­рем, связывая его таким образом со Средиземным,-это был так называемый канал Нехо, тот «Суэцкий канал», что функциони­ровал еще во времена Людовика Святого и был засыпан немно­го позднее. В начале XVI г. Венеция и египтяне подумывали о том, чтобы открыть его вновь. А кроме того, люди, животные и суда (в разобранном виде) пересекали перешеек. Так было с флотом, который турки спускали в Красное море в 1538, 1539 и 1588 гг.: эти флотилии были доставлены на верблюдах в виде деревянных деталей, которые собрали на месте⁴⁹. Плавание Васко да Гамы (1498 г.) не разрушило эту древнюю общность Европы и Индийского океана, оно прибавило к ней новый путь.

Такое соседство вовсе не обязательно предполагало смеше­ние. Никто больше моряка, где бы он ни находился, не привязан к своей собственной практике. Китайские джонки, несмотря на столько их преимуществ (паруса, поворотный руль, корпус, раз­деленный на водонепроницаемые отсеки, наличие компаса с XI в., огромные размеры начиная с XIV в.), достигли Японии, но в южном направлении распространились не дальше Тонкин-

Фантастическое изображение Венеции (конец XV в.),

на котором, однако, можно узнать Пьяцетту (площадь св. Марка) с двумя ее колоннами,

Кампаниллой и Дворцом дожей.

Вдали среди вымышленных островов и там, где, по-видимому,

изображен вход в лагуну-суда с квадратными парусами.

Музей Конде. Шантильи. {Фото Жиродона.)

Технические революции и техническая, отсталость

Три великих технических новшества

 

so Вопрос остается спорным, пусть даже в глазах одного такого специалиста, как Поль Адан. Однако же на египетской фреске, изображающей торговую экспедицию царицы Хатшепсут в Пунт (на Красном море), меня поразило изображение наряду с египетскими кораблями с квадратным парусом небольшой местной лодки с треугольным парусом. Объяснение этой детали я безуспешно пытался получить у египтологов. ⁵¹ См. настоящую работу, III.

ского залива. От широты Дананга и до отдаленных африкан­ских берегов господствуют незначительных размеров суда с треугольным парусом - индонезийские, индийские или арабские. Дело в том, что морские границы цивилизаций были столь же устойчивы (кто бы мог это подумать!), как и их континен­тальные границы. В море, как и на земле, каждая цивилизация стремилась оставаться в своих пределах. Тем не менее соседи посещали друг друга: китайские джонка и парус оказались в Тонкинском заливе, потому что Тонкий фактически находился под китайским владычеством. Если же Суэцкий перешеек не был такой границей, хотя имел такую видимость и возможность, то это потому, что [разные] цивилизации регулярно перешагивали через него. Скажем, ислам, обосновавшись на значительной ча­сти Средиземноморья, ввел там так называемый латинский па­рус, именуемый также аурика- индийский по происхождению, появившийся в~Оманском заливе, где его и обнаружили мусуль­мане. И потребовалась такая историческая трансгрессия, что­бы треугольный парус утвердился на Внутреннем море, на­стоящим символом которого он сделался в наших глазах⁵⁰.

И все же он был целиком заимствованным и сменил ква­дратный парус, которым пользовались все народы Средиземно­морья, от финикийцев до греков, карфагенян и римлян. Он, впрочем, встречал и сопротивление, в частности у берегов наше­го Лангедока. Это незначительная подробность. Но еще боль­шим было сопротивление в греческих странах, пока там господ­ствовала Византия благодаря силе своих эскадр и высокоэффек­тивному внезапному применению «греческого огня». Во всяком случае, нечего удивляться тому, что такой треугольный парус оказался в Португалии, которая испытала сильное мусульман­ское влияние.

Напротив, в Северной Европе, которая еще до XIII в. позна­ла мощное возрождение мореплавания, остался правилом ква­дратный парус. Корпус, исключительно прочный, строили из досок, перекрывавших одна другую, как черепицы на кровле (обшивка борта внахлестку). И наконец, чудом из чудес Север­ной Европы был вертикальный навесной руль, управляемый из­нутри судна, который по названию кормового подзора корпуса называется у специалистов ахтерштевневым рулем.

В целом существовали два типа европейских флотов-среди­земноморский и североевропейский,-которые экономические (не политические!) завоевания противопоставят друг другу, а потом смешают. В самом деле, начиная с 1297 г., с первого пря­мого торгового плавания в Брюгге, генуэзские нефы⁵¹, крупные средиземноморские суда, захватили лучшую из линий сообще­ния с северными странами. Происходил захват чужих судов, устанавливалось господство на море и попутно с этим шло обу­чение. Расцвет Лиссабона в XIII в. был расцветом промежуточ­ного порта, который мало-помалу усваивал уроки активного хозяйствования -морского, периферически ориентированного и капиталистического. В этих условиях длинные корабли Среди­земноморья послужили образцом для флотов Северной Европы, предложив им драгоценный латинский парус. И наобо­рот, через ряд посредников, в том числе басков, на средиземно-

Корабль с треугольными парусами: рисунок на византийской тарелке. Коринфский музей. (Фото Роже-Виолле.)

морских верфях понемногу прижились конструкции обшивки борта внахлестку, и особенно вертикальный навесной руль, по­зволяющий идти круче к ветру. Происходили обмены, смеше­ние; и они уже сами по себе говорили о том, что складывается новая, единая цивилизация-Европа.

Португальская каравелла, родившаяся около 1430 г., была дочерью от таких «браков»: небольшой парусник с бортами внахлестку имел навесной вертикальный руль и три мачты-две с квадратными парусами, одну с латинским. Латинский парус располагался в продольной плоскости асимметрично по отно­шению к несшей его мачте (рея с одной стороны была длиннее и выше, чем с другой); он ориентировал судно, заставляя его лег­ко поворачивать. Прямые паруса, располагавшиеся в попереч­ной плоскости судна, могли использовать попутный ветер. Ког­да время «ученичества» в Атлантике закончится, каравеллы и другие европейские корабли, дойдя до Канарских островов, бу­дут спускать треугольные паруса, чтобы поднять прямые, в ко­торые до самого Карибского моря будет постоянно дуть пассат.

МОРСКИЕ ДОРОГИ МИРА

Что же было ставкой? Завоевание морских путей всего мира. Ничто не указывало на то, что какой-нибудь один из многочис­ленных морских народов был бы более других способен вы-

Технические революции и техническая отсталость

Три великих технических новшества

 

Вооруженный пушками торговый корабль начала XVII в. на пути в Индию; дождь летающих рыб. Миниатюра из: Theodore de Bry. Admiranda Narratio. Francfort, 1590, «Navigatio in Brasiliam Americae». Национальная библиотека.

⁵² Hennig R. Terrae incognitae, III, 1953, p. 122.

играть в столь часто предпринимавшейся погоне за этой целью. Все же финикийцы по просьбе египетского фараона осуществи­ли плавание вокруг Африки больше чем за 2 тыс. лет до Васко да Гамы. За несколько веков до Колумба, в 690 г., ирландские мореходы открыли Фарерские острова, а ирландские монахи около 795 г. высадились в Исландии, которую в 860 г. повторно откроют викинги. В 981 или 982 г. Эрик Рыжий достиг Гренлан­дии, где норманнское присутствие сохранится до XV-XVI вв. Недавно обнаружили поразительную карту, которая якобы по­казывала в 1440 г. позади Гренландии («Винланд») побережье Американского континента. В 1291 г. братья Вивальди прошли на двух галерах через Гибралтарский пролив, направляясь в Ин­дию, и затем пропали без вести за мысом Джуби. Если бы им удалось обогнуть Африку, они бы на два столетия ускорили на­чало процесса Великих открытий⁵².

Все это было в Европе. Но благодаря применению с XI в. компаса и располагая с XIV в. «большими четырехпалубными джонками, разделенными на водонепроницаемые отсеки, осна­щенными четырьмя-шестью мачтами, могущими нести 12 боль­ших парусов, и с командой в тысячу человек», китайцы кажутся при ретроспективном взгляде не имевшими себе равных. При южных Сунах (1127-1279 гг.) они изгнали арабские суда с мор-

⁵³ По этому поводу
появилась значительная
литература со времени
выхода статьи

П. Пелльо: Pelliot P. Les grands voyages maritimes chinois аи debut du XV^е siecle.-"T'oung Pao", XXX, 1933, p. 237-452.

⁵⁴ Humboldt A. Examen
critique de I'histoire de la
geographic du nouveau
continent et des progres de
I'astronomie nautique aux
quinzieme et seizieme
siecles. 1836. I, p. 337.

ских путей в Южно-Китайском море; так сказать, решительно вымели улицу перед домом. В XV в. китайские эскадры совер­шают поразительные плавания под командованием великого евнуха Чжэн Хэ, мусульманина родом из Юньнани. Во время первой экспедиции (1405-1407 гг.) он с 62 крупными джонками дошел до Индонезии. Вторая (1408-1411 гг., 27 тыс. человек, 48 кораблей) завершилась покорением Цейлона, третья (1413-1417 гг.)-завоеванием Суматры, четвертая (1417-1419 гг.) и пятая (1421-1422 гг.) были мирными и закончились об­меном дарами и послами. Четвертая достигла Индии, пя­тая-Аравии и Эфиопского побережья. В ходе быстро закон­чившегося шестого плавания было доставлено императорское послание правителю и господину Палембанга на Суматре. По­следнее, седьмое и, может быть, самое сенсационное плавание началось из гавани Лунван в Нанкине 19 января 1431 г. Остаток этого года флот простоял в расположенных южнее портах Чжэцзяна и Фуцзяни; в 1432 г. путешествие было продолжено через Яву, Палембанг, Малаккский полуостров, остров Ланка и Каликут до Ормуза, который был целью экспедиции и где 17 ян­варя 1433 г. флот высадил китайского посла, мусульманина ро­дом, который, быть может, доберется до Мекки. В Нанкин флот возвратился 22 июля 1433 г.⁵³

Дальше, насколько нам известно, все приостановилось. Не­сомненно, минскому Китаю нужно было противостоять возро­дившейся угрозе со стороны кочевников севера. В 1421 г. столи­ца была перенесена из Нанкина в Пекин. И страница оказалась перевернута. А все-таки можно на мгновение вообразить се­бе, что дало бы возможное продвижение китайских джонок в сторону мыса Доброй Надежды или, лучше, до мыса Иголь­ного, южных ворот между Индийским и Атлантическим океа­нами.

Еще одна упущенная возможность. На протяжении столетий арабские географы (первым был в X в. ал-Масуди, знавший арабские города Занзибарского берега) в противоположность мнению Птолемея говорили о том, что возможно обойти Афри­канский континент морем. Они присоединились к непоколеби­мому мнению христианской церкви, которая в соответствии с библией провозглашала единство водных масс морей. Во вся­ком случае, сообщения арабских путешественников или морехо­дов просочились в христианский мир. Александр Гумбольдт по­лагал, что следует считать реальностью то странное путеше­ствие, которое будто бы проделал около 1420 г. некий арабский корабль и о котором говорит легенда к карте Фра Мауро (1457 г.), венецианского «несравненного географа» {«geographus icomparabilis»). Корабль якобы прошел в открытом океане 2 тыс. миль по «Морю мрака», как арабы именовали Атланти­ческий океан, за 40 дней, а возвратился к исходной точке за 70 дней 54.

И однако же именно Европе была предначертана заслуга ре­шения проблемы Атлантики, проблемы, которая разрешала все остальные.

Технические революции и техническая отсталость

Три великих технических новшества

 

Направление летних ветров в соответствии с частотой господствующих ветров (в процен­тах от числа наблюдаемых случаев ■■► Более 80% штшшяф. от 41 до 60%

* Морские карты первых навигаторов (XIII-XVI вв.)-Прим. ред.

⁵⁵ Bodin J. La Republique.
1576, p. 630.

⁵⁶ Cano Т. Arte para
fabricar... naos de querra у
merchante. 1611, p. 5 v°.

ПРОСТАЯ ПРОБЛЕМА АТЛАНТИКИ

На карте Атлантика-это три больших течения, воздушных и морских, три обширных «эллипса». Для того чтобы по ней пла­вать без затраты усилий, достаточно разумно использовать на­правления течений и ветра: тогда они вас приведут к месту на­значения, а потом доставят обратно. Таково, скажем, течение, использовавшееся викингами в Северной Атлантике; таково и использованное Колумбом: три его корабля течение донесло до Канарских островов, а затем и до Антильских. А ветры средних широт весной 1493 г. пригнали их обратно через Азорские ост­рова после того, как провели вблизи от Ньюфаундленда. В Юж­ной Атлантике великое течение ведет к американским берегам, а затем сносит вплоть до широты мыса Доброй Надежды, южной оконечности Африки. Все это возможно, правда, при одном ус­ловии: найти нужный ветер, а уж найдя его, не терять... Так обыч­но бывало в открытом море.

Ничего бы не было проще, если бы плавание в открытом океане было для моряков чем-то естественным. Но ведь ранние подвиги ирландцев и викингов затерялись во тьме веков. И для того чтобы Европа их совершила снова, нужно было, чтобы она пробудилась к более активной материальной жизни, соединила технические достижения Севера и Юга, познакомилась с компа­сом, с портуланами* и в особенности чтобы она преодолела свои инстинктивные страхи. Португальские первооткрыватели были на Мадейре в 1422 г., на Азорских островах-в 1427 г.; они следовали вдоль африканских берегов. Проще простого было дойти до мыса Бохадор, но возвращение оказалось трудным, требовалось идти против ветра, навстречу северному пассату. Точно так же легче легкого было добраться до Гвинейского по­бережья с его рынками рабов, золотого песка и перца; но на обратном пути надо было пересечь пассат и поймать ветры, дующие с запада на восток, которые можно найти только на широте Саргассова моря после месячного плавания в открытом океане. И так же точно при возвращении из Эльмины (Сан-Жор-жи-да-Мина был основан в 1487 г.) приходилось целыми днями идти против встречного ветра до Азорских островов.

Воистину самой большой трудностью было решиться на предприятие, «предаться», согласно поэтическому французско­му выражению того времени. Это был необычный подвиг, о смелости которого мы забыли так же, как наши внуки, вне со­мнения, не будут ведать о смелости подвига сегодняшних кос­монавтов. Как писал Жан Воден, «довольно хорошо известно, что короли Португалии, вот уже сто лет посылая корабли под парусом в открытый океан», завладели «величайшими богат­ствами Индии и наполнили Европу сокровищами Востока»⁵⁵. Одно вытекало из другого.

Даже в XVII в. было правилом сколь возможно менее отда­ляться от берегов. Томе Кано, чья книга вышла в Севилье в 1611 г., говорил об итальянцах: «То не мореходы открытого океана»⁵⁶. Правда, для моряков Средиземноморья, в общем хо­дивших от одного до другого приморского «постоялого двора», «предаться» означало самое большее пройти от Родоса до