W 1x20 гг. Урожайность от 4. 1 :1 до 4. 7:1

I. Англия. 1250 1499 и.

II. Франция. 1300- 1499 п.

III. Германия, Скандинавские с фаны, 1500 1699 п.

IV. Восточная 1-врона, 1550 1820 п.

С.

1500 1820 гг. Урожайность от 6,3:1 до 7:1

I. Ашлия. Нидерланды, 1500 1700 гг.

II. Франция, Испания. Италия, 1500-1820 гг.

III. Германия, Скандинавские страны, 1700-1820 п.

D. 1750-1820 гг. Урожайность выше 10:1

I. Англия. Ирландия, Нидерланды, 1750-1820 гг.

По данным Б. Слигсга паи Ката

\,7 1

4.7 4,3 4.2 4.1

6,3

6.4

10.6

*•' Wachicr Н. Н. Op. cir, р. ИЗ.

восвание земли у рек, у морских лагун, у болот, лесов и ланд вся эта медленная работа непрестанно терзает Ьироиу, осуждая ее на нечеловеческие усилия; и слишком часто эта работа совер­шается в ущерб крестьянской жизни. Оставаясь рабом своих сеньеров, крестьянин оказывается и рабом самого хлеба. Часто говорилось, что земледелие было самым крупным промыслом доиндустриальной Европы. Но это был промысел, сопряженный с бесконечными трудностями. Даже в северных странах, кормилицах континента, вновь вводимые в оборот зе­мли представляют лишь крайнее средство, «экономический ры­вок», неэффективный в длительном плане. Расширение посевов пшеницы обрекало на постепенное снижение урожайности-мы мимоходом видели это на примере Польши, а график Г. X. Вехтера определенно подтверждает это и для Пруссии⁸³. Верно это и для Сицилии. И наоборот, ориентируясь на кор­мовые культуры и животноводство, Англия в XVIII в. очень резко увеличила у себя урожайность зерновых.

 

стом населения. И последнее замечание: первоначальный про­гресс был относительно наибольшим. Продвижение от А к В пропорционально больше продвижения от В к С. Переход от сам-.три к сам-четыре представлял решающий шаг; в целом это означало выход на сцену первых городов Европы или новый подъем тех городов, что не исчезли за время раннего средневе­ковья. Ибо ясно, что города зависели от избыточного производ­ства зерна.

Нет ничего удивительного в том, что посевные площади ча­сто бывали обширны, особенно при каждом демографическом подъеме. Италия в XVI в. была охвачена интенсивными работа­ми по улучшению земель, в которые генуэзские, флорентийские, венецианские капиталисты вкладывали огромные суммы. От-

 

^м Glen admmis, них pri 1м иис

sson J. Line ration medieval? •s avec la disettc. lion des hies dans

les provinces italiennes de t'fltal pontifical en 1374 IS75 «/.<• Moycn Axe», I 47. 1951. p..W 126

** Romano R A propox du commerce du hie dans la Mediterranee des XIУ et XI ^r a tec les. «Honunage a tMcien Fchvre», 1954. И. р 149 156

ЛОКАЛЬНАЯ И МЕЖДУНАРОДНАЯ ТОРГОВЛЯ ХЛЕБОМ

Так как деревня жила своими урожаями, а город-избы­точным продуктом, мудрость ддя города заключалась в том, чтобы снабжаться за счет близлежащей округи, «в своих соб­ственных владениях», как уже в 1305 г. рекомендовал совет, со­бравшийся в Болонье ⁸⁴. Это снабжение за счет узкой зоны ра­диусом в 20-30 км избавляло от дорогостоящих перевозок и ос всегда ненадежного обращения к чужим. Оно было тем более надежным, что почти всегда города держали окрестные деревни в своих руках. Во Франции вплоть до времени Тюрго и «Мучной войны», даже до самой Революции, крестьянин обязан был про давать свою пшеницу на рынке близлежащего города. Во время волнений, сопутствовавших голодному лету 1789 г., бунтовщи ки сумею! захватить зерноторговцев, слывших спекулянтами все их давно знали. Это, без сомнения, верно для всей Европы Например, где в Германии XVIII в обходились без мер проти! «ростовщиков», спекулянтов зерном, потив Getreidewucher' Жизнь этих локальных обменов протекала не без помех. Лю бой плохой урожай заставлял города прибегать к более благо получным житницам. Вне всякою сомнения, с XIV в. северны» пшеница и рожь достигают Средиземноморья^к5. До этоп времени Италия получала византийскую, а потом турецкук пшеницу. Крупным поставщиком всегда была Сицилия, высту павшая как бы в роли нынешних Канады, Аргентины и Украинь еще до появления этих названий.

Такие житницы, спасение для крупных юродов, должны бы ли быть легкодоступными, лежащими на берегах моря или су доходных рек, так как перевозки по воде этих тяжелых грузо были выгоднее. До конца XV в, в годы хорошего урожая Пикар дня или Вермандуа вывозили хлеб во Фландрию по Шельде, а Париж-по Уазе. Шампань и Барруа в XVI в. снабжали Пари» начиная от Витри-ле-Франсуа, по Марне, порой опасному суде

X.ici"' iKievium.iii

LlllCHMIUI

14)

 

Перевозка хлеба на мулах в Италии. Пинакотека Сиены. {Фото Скала.)

•*> Meuvrcl J. Etudes

D'hixioitr economique.

P. 200.

⁴⁷ Rraudcl F. Medii... 1.

p. 302

⁴⁴ Romano R. Commerce

Ci prLx Ju ble it Marseille

аи XVIIf siecle. 1956.

P. 76 77.

^s» A. N.. A.F... B". 529, 4

Levrier 1710.

ходному пути ^Я6. В ту же самую эпоху пшеница из Бургундии до­ставлялась в бочках по Соне и Роне, и для этих хлебных грузов с верховий рек Арль служил перевалочным пунктом. Как только Марсель опасается голода, он обращается к своим добрым друзьям консулам Арля^s7. Позднее, особенно в XVIII в., Мар­сель сам станет крупнейшим портом для заморского хлеба. Именно в Марсель будут обращаться все из Прованса в трудные времена. Но для собственного потребления город бу­дет нредпо-*.'.."^: *> импортируемой им пшенице, более или менее подпорченной при перс^те морем, добрую местную пшени­цу ^8S. Точно так же Генуя питалась дороюй пшеницей, которую доставляли из Романьи, и реэкспортировала дешевую, вторую покупала на Леванте^st).

С XVI в. северные хлеба стали занимать все большее место в международной торговле черновыми. И часто в ущерб самому экспортеру. Если вспомнить о большом количестве зерна, выво­зимом Полыней ежегодно, поясняет торговый словарь (I7^l>7 i.), то можно подумать, что эта страна одна из самых плодо­родных в Европе. По тот. кто ее знает, эту страну и ее жителей, будет держаться иного мнения, ибо если там и встречаются пло­дородные и хорошо возделываемые области, го имеются и дру­гие районы, еще более плодородные и еще лучше обрабаты­ваемые, но тем не менее не экспортирующие зерна «Истина заключается в том, чло единственные собственник¹,! аш >н.пь.

^w Mctra A. // Mentore perfello de negotiant». 1797. V. p 15 "> Nordmann Cl. Grandeur el liberte de la Suede, 1660 1792. 1971. p. 45 ct note.

«Sombart W Der moderne KapiialLsmus 1921 1928. II. S. 1035. Объемы выво la из Ашлни после 1697 I. u ит Америки в 1770 г. *^J «Bilanci generali», 2 scric, I, I. 1912. p. 35 37. '⁴ Nicot J. Correspondance inedile P.p. E. Falgairollc, 1897. p. 5.

" Nickolls J. Remarque-: sur les desuvantages el lex avamages de la Frame el de la Grande-Bretagne. 1754, p. 357. «• АВПР (ЦГАДА7), д. 8813-261. л. 21, Ливорно, 30 марта 1795 г

а крестьяне- рабы, и первые, дабы поддержать свой статус, от­чуждают пот и плоды труда зторых, составляющих самое малое семь восьмых населения и вынужденных питаться яч­менным и овсяным хлебом. В то время как прочие народы Европы потребляют большую часть лучшего своего зерна, по­ляки оставляют себе столь малую долю своей пшеницы и ржи, что можно подумать, будто они собирают урожаи только для того, чтобы вывозить за границу. Экономные дворяне и буржуа сами едят ржаной хлеб, а пшеничный предназначается лишь для стола больших вельмож. Не будет преувеличением сказать, что один-единственный город в других государствах Европы потреб­ляет больше пшеницы, чем все Польское королевство»⁹⁰. Именно на своих окраинах, либо северной, либо восточной (Турецкая империя), либо даже южной (варварийские страны, Сардиния, Сицилия), находила Европа редконаселенные или слаборазвитые страны, способные поставлять ей зерно, которо­го Европе не хватало. Этот маргинальный феномен часто ви­доизменялся. Закрывалась одна житница открывалась другая; в первой половине XVII в ею была Швеция (Ливония, Эстония, Скания)⁹¹, затем, с 1697 и вплоть до 1760 г.,-Англия под воздействием экспортных премий, которые благоприятст­вовали огораживаниям, а в XVIII в. английские колонии в Америке⁹².

Приманкой всякий раз служили наличные деньги. Ибо в хлебной торговле богатые всегда платили наличными, бедняк же, как и полагается, уступал искушению, к вящей выгоде по­средников. Таковы были купцы-ростовщики, которые в Неапо­литанском королевстве, как, впрочем, и в других местах, скупа­ли хлеб на корню. Венеция уже в 1227 г. оплачивала свою пшеницу в Апулии золотыми слитками ⁹-\ Таким же образом в XVI и XVII вв. крохотные бретонские суденышки обычно доста­вляли пшеницу, которой не хватало в Севилье и особенно в Лис­сабоне, но увозили ее стоимость в серебре, а то и в португаль­ском «червонном золоте», что для любой другой торговли бьшо запрещено⁹¹. В XVII в. вывоз хлеба через Амстердам во Фран­цию и Испанию также оплачивался звонкой монетой. «В по­следние годы,-писал в 1754 г. некий псевдоашличашш, как раз обилие нашей пшеницы и ее экспорт поддерживали наш де­нежный курс»⁹⁵. В 1795 г. Франция находилась па краю голода. Эмиссары, отправленные в Италию, не нашли иного способа получить хлеб, как отправить из Марселя н Ливорно ящики с се­ребряной посудой, «которую продали по весу, как серебро, не обращая внимания на искусную работу, которая стоила не меньше самою материала»¹"'.

Однако эта важнейшая торговля hhkoi да не оперировали та­кими большими количествами зерна, как можно бы было априо­ри предположить. В Средиземноморье» XVI в. жило примерно 60 млн. человек. Считая Ч гектолитра на душу, общее потребле­ние составило бы ISO млн. гектолитров, г. с. 145 млн. центне­ров. А грубый подсчет показывает, что морская торговля дава­ла 1 2 млн. центнерои. т. е. около Г,, всего потребления, И процент этот был бы еще меньшим, еели предположить, что по­требление составляло 4 гектолитра на человека.

Хлеб насминый

Международная торговля хлебом: лачки, груженные польским зерном, отправляемым по Висле, прибываю! в Гданьск. Фрагмент картины, воспроизведенной в томе III настоящей работы.

 

⁴⁷ Sombart W. Krieg und Kapitalismus. 1913. S. 137-138.

^gK Savary J. Diclionnaire., V, col. 579 580. ^ Sombart W. Per moderne Kapitalismus... II. S 1032 1033.

В XVII в. положение, без сомнения, оставалось тем же. Гданьск, главный зерновой порт, вывез 1382 тыс. центнеров в 1618 г. и 1200 тыс. центнеров-в 1649 г. (цифры округлены)⁴⁷. Если предположить, что весь Север Европы был равен в целом трем или четырем Гданьскам, то.все же такое изобилие соста­вило бы от 3 до 5 млн. центнеров. Следовательно, если при­бавить сюда 1 млн, центнеров, который могло поставить Среди­земноморье, это составило бы в целом максимально 6 млн. цент­неров на всю европейскую торговлю хлебом. Это цифра огром­ная, но ничтожная в сравнении с 240 млн. центнеров, которые потребляют европейцы (100 млн. жителей по 3 гектолитра каж­дый). Притом эти рекордные показатели экспорта не сохра­нятся: так, в 1753-1754 п. Гданьск вывозит всего 52 тыс. ластов, т. с. 624 тыс. центнеров⁹⁸. Тюрго оценивал междуна­родную хлебную торговлю в этот период в 4-5 млн. центне­ров, и эту цифру Зомбарт считал чрезмерной". И наконец, не будем забывать, что эти дополнительные массы зерна пере-

Пшеница

■««См. Wanner Г.: iltmlhuth ilrr ■■europiii.when (icschichtc, hrsg. von Th. Schfeiler. I96K, IV. S. 107.

"" Rcnouard Y. dm-expedition de ci'rAile* dr\ Poullles... MMangex, d'archeologie et d'histoire de /'/•'<<>/<• Irancaise de

Riune. 1936

»•- Sombart W. Op. cil..

H. S. 1032.

■o» Bnauikl К Medit... I.

P. 543 545.

^IIM Точная ссылка

Утеряна.

^l0* Об opiaiwutUHH

caricatori см.: Braudcl F.

Op. cil.. I, p. 525.528.

"*> Ibid., p. 527.

¹⁰¹ Ibid., p. 577.

¹⁰¹¹ Histoire du commerce

de Marseille, iV.

P. 365 sq.

возятся почти исключительно водным путем, чак что только морским державам удавалось избежать повторяющихся го­лодовок ^|0°.

Несомненно, принимая во внимание технические возможно­сти того времени, можно и далее восторгаться торговлей на та­кие дальние расстояния. Можно удивляться тому, как по пору­чению папы Бенедикта XII флорентийский дом Барди сумел в 1336 г. отправить апулийскую пшеницу в Армению ^|01. Или то­му, что флорентийские купцы с XIV в. почти ежегодно могли оперировать 5-10 тыс. тонн сицилийского хлеба ^и>². Или восхи­щаться тем, как великому герцогу Тосканскому, Венеции и Ге­нуе удалось при посредничестве международных купцов и при помощи переводных векселей на Нюрнберг и Антверпен пере­править с Балтики и Северного моря несколько десятков тысяч тонн зерна, чтобы восполнить дефицит его в Средиземноморье в бедственные 90-е годы XVI в.¹⁰³ Или поражаться тому, что бо­гатая, но еще примитивная Молдова в XVI в. отправляла в Стамбул в хорошие и в плохие годы по 350 тыс. гектолитров зерна. Или тому, что в конце XVIII в. в Стамбул пришел бо­стонский корабль, груженный американскими мукой и зер­ном.¹⁰⁴...

Подобным же образом мы с полным правом можем восхи­щаться доками и складами в сицилийских портах погрузки (cari-catori)¹⁰*, Гданьске, Антверпене (ставшем важным зерновым портом с 1544 г.), Любеке или Амстердаме; или же в. портах вы­грузки-в Генуе или Венеции (в этом последнем городе в 1602 г. было 44 пакгауза). Или восторгаться организацией торговли зерном, которую облегчало хождение векселей, зерновых «рас­писок» (cl'dola) сицилийских грузоотправителей ^и)(\

Однако в конечном счете такая торговля зерном оставалась маргинальной, эпизодической, будучи под «большим надзо­ром», чем дела ииквизации. Пришлось дожидаться XVII1 в., для того чтобы сложилось, да v тогда не без затруднений, несколь­ко крупных систем закупок, складирования, перераспределения, без которых тяжелый и скоропортящийся товар не мог бы регу­лярно обращаться на большие расстояния. Еще в XVI в. ни в Ве­неции, ни в Генуе, ни во Флоренции (за исключением, быть мо­жет, да и то с оговорками, семейства Барди Кореи) не было независимых оптовых, купцов, хотя бы в какой-то степени спе­циализировавшихся на торговле зерном. При случае они зани-, ^мались ею во время сильных кризисов. Крупные португальские торговые дома, в том числе Хименесы, которые во времена огромного кризиса 1590 г. финансировали обширные перевозки северного хлеба к Средиземноморью, получили на этом, по мнению специалиста, не менее 300 или 400% прибыли ¹⁰⁷. Но один случай-это не норма. Обычно оптовики усматривали мало выгоды в этой рискованной и связывающей руки торговле. По правде говоря, концентрация таких торговых операций на­ступит лишь с XVIII в. Торговля зерном (h/eds) в Марселе во время голода 1773 г. была почти что монополизована неболь­шим числом купцов, диктовавших свои условия ^1(Ж.

Среди известных нам крупных сделок с зерном можно на­звать крупномасштабные закупки хлеба в России Густавом-

X.icn

• Буассо «ааринная мера сыпучих тел, ранная мрибличителыю 13 литрам. Прим. ред. iw» Usher A. P. The History of the grain trade in France, I40O-I7IO. 1913, p. 125. i») Люблинский В. С Вольтер и к Мучная война».-Ъ кн.: Сборник статей «В память акад. Е. В. Тарле». М., 1957. "1 AbbeMably. Пи commerce des grain. т.-Abbe Mably. CEuvres completes. XIII, 1795, p. 144-146.

"- Earl Hamilton J. Wages and Subsistence on Spanish Treasure Ships. 1ЮЗ 1660. «Journal of Political Economy. 1929. *Куртслин, настоящее имя Жорж Муано (185S 1929) францу ч-кий писатель. Прим. /><•<>

Адоль(|>ом; закупки Людовика XIV на амстердамском рынке в 1672 г., накануне его вторжения в Голландию; или же приказа­ние о немедленной закупке 150-200 тыс. буассо* ржи в Польше, Мекленбурге, Силезии, Гданьске и иных местах за границей (что стоило ему впоследствии осложнений с Россией), отданное Фри­дрихом II 27 октября 1740 г., на следующий день после того, как он узнал о смерти императора Карла VI. Многие из таких крупных сделок бывали связаны с военными предприятиями го­сударств, и это показывает пример Фридриха II: в случае нужды следовало обращаться разом во все житницы, ибо рынок был ограничен. К тому же препоны для свободной торговли множи­лись как нарочно, осложняя и без того трудное ее функциониро­вание. Именно это показывает история Франции в последние годы Старого порядка. Стремясь сделать лучше, администра­ция монархии, устранив слишком свободную частную инициа­тиву, создала к собственной выгоде монополию хлебной торго­вли, вернее - систему служивших ей купцов и агентов, все это на свои средства и на величайшую себе беду. Но старая система, неспособная справиться со снабжением крупных городов, от­крывала возможность для чудовищных злоупотреблений и бе­сконечных взяток, откуда и родилась легенда о «Пакте голодов­ки»¹⁰⁹. Сразу же заметим, что не было дыма без огня. Все это очень серьезно. Хлеб-это жизнь Франции, как и жизнь всего Запада. Известна «Мучная война», последовавшая за несвоевременными мерами Тюрго, касавшимися свободной продажи зерна¹¹⁰. «Разграбив рынки и булочные,-говорит со­временник,-они могут разграбить наши дома, а нас перере­зать». И добавляет: «Начинают грабить фермы, так почему бы не разграбить замки?»¹¹¹

ХЛЕБ И КАЛОРИИ

Сегодня человеку требуется от 3,5 до 4 тыс. калорий в день, если он живет в богатой стране и принадлежит к привилегиро­ванному классу. Такой уровень был знаком и до XVIII в. Но еще менее, чем ныне, он составлял норму. Однако, коль скоро в наших вычислениях требуется точка отсчета, примем эту ци­фру-3,5 тыс. калорий. Кстати, именно к такому высокому уровню приводят расчеты Дж. Хэмилтона по поводу питатель­ности обычных рационов, которые получали экипажи испанско­го флота Индий около 1560 г.¹¹² Это, конечно, рекордный пока­затель, если, пренебрегая авторитетом и мудростью Кур-телина*. с закрытыми глазами довериться цифрам интендантст­ва, для которого выдаваемая им похлебка всегда хороша...

Заметим, что нам известны и более высокие показа гели, ког­да речь идет о столе государей или привилегированных групп, как, скажем, в начале XVII п. в Ппвии, в коллегии св. Карла Борромея. В действительности же такие отдельные рекорды не должны порождать больших иллюзий. Как только мы обра­щаемся к средним величинам, например относящимся к боль­шим массам юродских жителей, уровень часто оказывается где-то около 2 тыс. калорий. Так обстояло дело в Париже накануне