Движение французского населения перед Революцией

(Извлечение ич кн.: Reinhard M. et Armengaud A. Histoire generate de la population mondiale.)

Только с XVIII в. жизнь одержит верх над смертью, регуляр­но опережая с этого времени свою соперницу. Однако сохра­няется возможность контратак последней скажем, в чой же самой Франции в 1772 1773 гг. или во время вырвавшеюся из таинственных глубин кризиса 1779 1783 гг. (см. график). Эти

еще памятные тревоги показывают ненадежность последующе­го улучшения, которое оказывается под угрозой, пребывая в за­висимости от всегда рискованного равновесия между потребно­стями в продовольствии и производственными возможностями.

ГОЛОД ^ч

На протяжении веков голод возвращается с такой настойчи­востью, что становится элементом биологического режима лю­дей, одной из структур их повседневной жизни. Дороговизна и нехватка продовольствия фактически постоянны и хорошо зна­комы даже Европе, хотя она и находится в привилегироэанном положении. Небольшое число чересчур хорошо питающихся бо­гачей ничего не изменяет в этом правиле. И как могло бы быть иначе? Урожайность зерновых невелика. Два плохих урожая следующих один за другим, ведут к катастрофе. В западном ми ре, возможно благодаря климату, такие катастрофы нередке смягчаются. То же имеет место и в Китае, где рано развившаяо техника земледелия, сооружение плотин и сети каналов, служив ших одновременно для орошения и для перевозок, а затем тща тельное устройство рисовых плантаций на Юге, с их Двумя уро жаями в год, долгое время давали возможность поддерживат1 некое равновесие, даже после большого демографическоп взрыва XVIII в. Но не так обстоит дело в Московской Руси, гд климат суров и неустойчив, и в Индии, где наводнения и засух! приобретают характер апокалиптических бедствий.

Тем не менее культуры с «чудесной» урожайностью (кукур> за, картофель, к которым мы еще вернемся) прививаются

SS

'/ЛНСрШСИИС ОИО КМ ПМССК.М О <<(UipolO

luiucm Will

 

'■«Abel W. Ян-И^/нл7и»к<'Л i/t'.v ausgehenden Mittelalters. 1955, S. 74-75.

'*⁵ Mohcau Recherche* el considerations sur la population de la France. 1778, p. 264.

"" Domic F. L'Industrie textile dans le Maine 11650-1815). 1955, p. 173. ^l" Bcr<\- V.-M. Histoire des croquants: Hude des soulevemcnls populaircs аи XVlf siecle dans le Sud-Ouest de la France. 1974, I, p. 16.

^!l* Blaich Y Die Wirt- schaftspolitische Tiiligkeit dvr Kommission zur He-kiimpfung der Hungemnot in Bohmen und Mahren (1771-1772). «Viertel-jahrschrift fur Sozial- und Wirtschaftsge.schichte», 56, 3. oct. 1969, p. 299-331 ^lv> uAlmamicco di econo-mia di Toscana del anno 1791». Firenze, 1791, пит. в: Braudel F. Medit... 1, p. 301.

uo q_TO касается Венеции см.: A.d.S. Vcnezia, Вгсга, 51. Г 312 v°. 1540. Относительно Амьена см.: Devon P. Amiens, capitate provinciate. Elude sur la sociere urhaine аи XVII^е siMe. 1967, p 114 et note.

Европе лишь с запозданием, да и методы современной интен­сивной агрикультуры тоже осваиваются медленно. По этим и иным причинам голод непрестанно посещает и опустошает кон­тинент, оставляя после себя пустыни. Нет более печально! о зре­лища, предвещающего катастрофические событии середины ве­ка (Черную смерть), чем опустошения, вызванные тяжкими голодовками, следовавшими одна за другой с 1309 по 1318 г.: начавшись в Центральной, Северной и Восточной Германии, ори распространяются на всю Европу Англию, Нидерланды, Францию, Южную Германию, Прирейнскую область и дости­гают ливонского побережья¹³⁴.

Любой национальный подсчет дает крайне тяжкую картину. Франция, страна привилегированная, если таковая вообще бы­ла возможна, познала 10 голодовок в масштабе всей страны в X в., 26 в XI, 2 в XII, 4-в XIV, 7 в XV, 13 в XVI, П-в XVII и 16 голодовок в XVIII в.^1?5 Этот перечень, составленный в XVIII в., естественно, требует всяческих оговорок, но рискует он оказаться лишь слишком оптимистичным. В нем не приняты во внимание сотни и сотни голодовок локальных, которые не всегда совпадают с общим бедствием: такие, как в Мене в 1739, 1752, 1770 и 1785 гг.¹³⁶, или такие, как на юго-западе в!628, 1631, 1643, 1662, 1694, 1698, 1709 и:7;3 it.'-"

То же самое можно было бы сказать о какой угодно стране Европы. В Германии голод настойчиво посещает города и де­ревни. Даже когда наступают смягчение и благоприятные усло­вия XVIII и XIX вв., катастрофы следуют одна за другой: голод 1730 г. в Силезии, голод 1771-1772 гг. в Саксонии и Южной Гер­мании ^1?*, голод 1816-1817 гг. в Баварии и за ее пределами; 5 ав­густа 1817 г. город Ульм благодарственными молебствиями от­мечал возвращение к нормальной жизни после нового урожая. Еще статистические данные: Флоренция, расположенная в краю не очень-то бедном, с 1371 по 1791 г. пережила 111 го­лодных лет против всего лишь 16 очень урожайных ^|?9. Правда, Тоскана гориста, в ней преобладают виноградники и оливковые деревья, и до ХШ в. благодаря своим купцам она могла рас­считывать на сицилийское зерно, без которого не смогла бы прожить.

Впрочем, не будем слишком легковерны, представляя себе, будто одни только города, привыкшие жаловаться, были под­вержены этим ударам судьбы. В городах есть свои склады, свои запасы, свои «зерновые конторы» («offices du ble»), закупки за границей и вообще насгоящая политика предусмотрительного муравья. Деревни, как это ни парадоксально, часто страдают гораздо больше. Крестьянин, живущий в зависимости от куп­цов, от городов, от сеньеров, почти не имеет запасов. В случае голода ему не остается другого выхода, как уйти в город, кое-как пристроиться там, нищенствовать на улицах, а часто и уми­рать там на площадях, как это и происходило еще в XVI в. в Ве­неции и Амьене¹⁴⁰.

Городам скоро пришлось обороняться от этих постоянных нашествий, в которых участвовали не одни только нуждающие­ся из окрестностей, по которые приводили в движение настоя­щие армии бедняков, порой приходившие очень издалека. В

¹⁴¹ Memotirts lie llaude Halon. uDocuments inedits de I'histoire de France». II. 1857, p. 727 72X

Джованпи делла Роббиа. «Кормление голодающих». Одно из панно терракотового фриза, покрытого эмалью, изображающего различные формы благотворительности (XVI в.) Пистон, больница Чеппо. (Фототеки издательства А. Комн.)

1573 i. город Труа увидел, как на его полях и улицах появились
нишие-«чужаки», изюлодавшиеся, в отрепьях, покрытые вшами
и паразитами. Им разрешили остаться гам только двадцать
четыре часа. Но вскоре буржуа забеспокоились, опасаясь «со­
блазна» для бедняков самого города и близлежащих деревень.
«Дабы их заставить уйти, со всего города собрались в город­
ском совете богатые жители и управители сказанного Труа, же­
лая отыскать способ помочь этой беде. Постановление сего со­
вета было таково, что их надо выставить прочь из города... Того
ради повелели испечь весьма много хлеба, дабы раздать его ска­
занным бедным, коим бы велели собраться у одних из ворот го­
рода своего, не открывая тайны; и, выдав каждому по хлебу и
по монете, заставили бы их выйти из города через сказанные во­
рота, каковые закрыли бы за последним из них. А им бы объяс­
нили со стен, чтобы шли они с Богом искать пропитания в иных
местах, в сказанный же Труа не возвращались до зерна нового
урожаСГЯ&о и "было сделано. Кто был сильно напуган после
данного случая, так это бедняки, изгнанные из города
Труа...»¹⁴¹ •

Эта буржуазная жестокость безмерно усилится в конце XVI в. и еще более в XVII в. Проблемой было лишить бедняков возможности причинить вред. В Париже больных и инвалидов

всегда помещали в госпитали, здоровых же использовали на тя­желых и изнурительных работах по бесконечной очистке город­ских рвов и канав, притом скованными по двое. В Англии в кон­це правления Елизаветы появляются «законы о бедных» {«poor laws»), фактически - законы против бедных. Мало-помалу по всему Западу умножается число домов для бедняков и нежела­тельных лиц, где помещенный туда человек осужден на при­нудительный труд-в работных домах (workhouses), как и и не­мецких «воспитательных домах» («Zuchthauser») или во фран­цузских «смирительных домах» {«maisons de force»), ироде, например, того комплекса полутюрем, который объединила под своим управлением администрация парижского Большого ^к госпиталя, основанного в 1656 г. Это «великое заточение» бед­няков, душевнобольных, правонарушителей, сыновей, которых их родители таким способом помещаю! под надзор, один из психологических аспектов общества XVII в., общества благора­зумного, но беспощадного в своем благоразумии. Но эго, быть может, почти неизбежная реакция на возрастание нищеты в том

Ь|Ч'МЯ Ki¹ Ilt'UV

n;ii' i \ и ic 1111 с м Will

 

I'- Roupncl (i Op p 98.

Исышскис солдаты.

Оборванные и

и ^голода вшисся. но

время осады Эр-на-

Шисс; на чади ем

плане укрепления

города.

Фрагмент картины

Питера Снайерса,

164! г.

{Фото Oponoi)

¹⁴¹ Appadorai A Economic Conditions in Southern India i КИЮ 1 500 А. П.). 1936. p. 308. ■'•" Morcland W H. Op cit.. p.!27 128.

 

-fern

трудном веке. Мносочкамигсльный факт: в Дижоне н 1656 i. го­родские власти пошли даже на то, чтобы запретить горожанам оказывать частную благотворительность и давать приют бедным. «В XVI в. чужака-нищего лечат или кормят перед тем, как выгнать. В начале XVII в. ему обривают голову. Позднее сто бьют кнутом, а в конце века последним словом подавления стала ссылка его в каторжные работы»¹⁴-.

Такова картина в Европе. В Азии-в Китае, в Индии -все об­стоит гораздо хуже: там голодовки выглядят чуть ли не как ко­нец света. В Китае все зависит от риса южных провинций, в Ин­дии-от спасительного риса Бенгала, от пшеницы и проса северных областей; но все это надо доставлять на громадные расстояния. И каждый удар влечет за собой далеко идущие по­следствия. Голод 1472 г., который сильно ударил по Декану, вы­звал широкую эмиграцию уцелевших от бедствия в Гуджарат и Малву ¹⁴\ В 1555 и 1596 гг. во время сильного голода, охватив­шего всю Северо-Западную Индию, наблюдались, по словам хронистов того времени, сцены людоедства¹⁴⁴.

И такой же ужасный голод обрушился на Индию в 1630-1631 гг., охватив почти всю страну. Один голландский ку­пец оставил нам ужасающее его описание. «Люди бродят тут и там,-пишет он,-не имея пристанища, покинув свой город или свою деревню. Их состояние видно сразу же: глубоко запавшие глаза, бесцветные губы, покрытые пеной, иссохшая кожа, под которой проступают кости, живот, висящий словно пустой ме­шок. Иные плачут или воют от голода. Другие в агонии валяют­ся на земле». К этому добавляются обычные драмы: оставление жен и детей, продажа детей родителями, или же родители.

HJ Описание Ван Типе i а.

Цит. no: Morcland W. И.

From Akbar to Aurungzeb.

P. 211 212.

ил Bcrnicr I-'. Vowgcs...

contenant la description des

ttats du Grand Mogol...

P. 202.

H7 Juiikkala E. Art cit..

P. 48.

t«" Clement P Hisioire de

la vie et de /administration

dc Colbert. 1846. p. 118.

* Выборные

(elus)-члены выборных коллегий (elections). были помощниками интенданта в раскладке податей.- Прим. /к*К i«» Roupnel G. Op. cit.. p. 35, note 104.

• 50 Journal de Gaudelet.
Ms. 748, Bibl. Dijon.

p. 94, цит. в кн.:

Roupnel G. Op. cit.. p. 35.

Note 105.

¹⁵¹ Journal de Clement

Macherel... cure d'Horthcs

(1628 1658). P.p.

E. Bougard. i880. II.

P. 142.

"5: Saint-Jacob P. Op. cit..

P. 196.

чтобы выжить, продают себя сами, коллективные самоубий­ства... и тогда изголодавшиеся люди вскрывают животы мертвых или умирающих «и поедают их внутренности». Наш купец продолжает; «Сотни и сотни тысяч людей умирали, так что страна была вся покрыта трупами, остававшимися без по­гребения. От них шло такое зловоние, что воздух был наполнен и заражен им... в одной деревне человечина продавалась на рынке» ¹⁴⁵i.

Даже когда документы не содержат таких подробностей, до­вольно бывает одной детали, чтобы вызвать ужас. В 1670 г. пер­сидский посол, посетивший могольского императора Аурангзе-ба, возвращается домой в сопровождении «бесчисленных ра­бов» (правда, всех их у него отнимут на границе), которых «он получил почти даром по причине голода» ¹⁴⁶.

Если вернуться в привилегированную Европу, то туда при­бываешь закаленным, утешенным или покорным судьбе, как будто возвратясь из путешествия на край ночи. Подобные ужасы действительно встречаются там лишь в ранние, темные века западного средневековья или же на восточных ее окраинах, где наблюдается подобное отставание. Если, как пишет один ис­торик, мы хотим судить «о катастрофах истории по числу жертв, которые они уносят, то голод 1696-1697 гг. в Финляндии должно рассматривать как самое жуткое Событие европейской истории»: тогда исчезла четверть или треть ее населения¹⁴⁷. Во­сток оказывается худшей частью Европы. Голод продолжает долго свирепствовать там и после XVIII в., невзирая на от­чаянные попытки справиться с ним, прибегая к «пище голодных времен» -диким травам и плодам, одичавшим культурным рас­тениям, которые находят среди полевых, садовых и луговых сорных трав или на лесных опушках.

Однако эта ситуация иной раз вновь возникает и в Западной Европе, особенно в XVII в., в «малый ледниковый период». В 1662 г. в районе Блуа, как сообщает один свидетель, «подобной нищеты не видели в течение пяти столетий». Пища бедняков со­стояла из «капустных кочерыжек с отрубями, вымоченных в тре­сковом рассоле»¹⁴⁸. Именно в том же году бургундские вы­борные* в своих ремонтрансах королю докладывали, что «голод этого года пресек или обрек на смерть более 10 тыс. се­мей Вашей провинции, а треть жителей даже добрых городов вынудил питаться травой»¹⁴⁹. Хронист добавляет к этому; «Не­которые из них там ели человечину» ¹⁵⁽⁾. Десятью годами рань­ше, в 1652 г., другой хронист, священник Машере, отмечал, что «народ Лотарингии и прочих окрестных мест доведен до столь великой крайности, что люди поедают траву на лугах, как жи­вотные, особенно жители деревень Пуйи и Парно в Бассиньи... и они черны и тощи как скелеты»¹⁵¹. Один бургундец сообщал, что в 1693 г. «дороговизна зерна по всему королевству была столь велика, что люди там умирали с голоду»; в 1694 г. около Мёлана урожай собрали до того, как созрели хлеба, ибо «мно­жество людей жило, питаясь травою, как животные». В 1709 г. страшная зима выгнала на все дороги Франции бесчисленных бродяг¹⁵².

Конечно, эти черные картины не следует помещать одну

Д д ли (1645 г.). В группе детей и стариков нищий протягивает свою миску. (Фото

Дие^'да /JJwS-I"^{11Я ИС}"^{ел за Л}РУ^ГОЙ- ^{и все же не б}УДем слишком оптимистичны! Не-(1645 г.). в iwmuT достаток продовольствия и болезни, которые он за собой вле-

продовольствия и болезни, которые он за собой вле чет, цинга, особенно «расцветшая» с началом великих морских путешествий; пеллагра, в особенности в XVIII в.. как следствие питания одной только кукурузой; бери-бери в Азии, все ло признаки безошибочные. Не может ввести в заблуждение и усгоичивое сохранение похлебок и супов в питании народа пли хлеб, смешанный с разными низкосортными добавками и выпе­каемый 'шин, с большими, в один-два месяца, промежутками. Почт всегда он бывал плесневелым и черствым. В некоторых

 

i \ и. ictincsi Will it

'{aitcpuiciinc оио.им нчсскч)! с) «Ciapoio порядка

>-' Вмиланских деревнях еще н 1К67 i. ci о выпекали рач или дна в месяц. (Muntcgaz/a P. Igiene (ifНа cucirui 1867, p. 37).

областях его рубили топором. В Тироле хлеб с добавкой дроб­леного зерна, предназначавшийся для очень долю! о хранения, выпекался дважды или трижды в году¹⁵³. «Словарь Треву» (1771 г.) без околичностей утверждает: «Крестьяне обычно до­вольно глупы, ибо питаются они лишь грубой пищей».

ЭПИДЕМИИ

^154 Замечание банальное, но получившее удачное подтверждение у Э. Флорескано (Florcscano К. I'rcciox del mat v crisis agricolas en Mexico. I70H I fill) 1969), который сопоставил (табл. на с. 161) лачы тлодовок и различных жндемнй в Мексике XV111в. ^155 Tissot S Avis аи peuple sur sa same. /77.5, p. 221-222. '5* Grmek M.D. Preliminaires d'une etude hi.-foriquc des maladies. «Annales. E.S. C», 1969. № 6. p. 1473-14X3. ^157 Roupncl G. Op. <//.. p. 28 29. ^15S Merrier L.S. Op. cit.. Ill, p.186 187.

Плохой урожай ло еще куда бы ни шло. Но дальше под­скакивают цены, наступает голод, и он никогда не приходит один: рано или поздно он открывает путь эпидемиям, у ко­торых, конечно же, есть и свой собственный ритм ^|54. Главным, наводящим ужас действующим лицом выступает чума-«много­главая гидра», «странный хамелеон»,-столь различная в своих формах, что современники, не слишком присматриваясь к ним, смешивают ее с друг ими заболеваниями. Самый видный персо­наж пляски смерти, она-явление постоянное, одна из структур жизни людей.

Но по правде чума лишь одна из болезней среди множества других. Она примешивается к их странствиям и к частому зара­жению ими благодаря социальной скученности, крупным ско­плениям людей, в которых болезнь затаивается и дремлет, а по­том в один прекрасный день происходит новая ее вспышка. Можно было бы написать целую книгу о густонаселенных циви­лизациях, эпидемиях и эндемиях и о ритме, в котором исчезают, а потом возвращаются эти свирепые путешественницы. Если го­ворить об одной только оспе, то медицинское сочинение 1775 г., когда уже заговорили о прививках, оценивает ее как «самую рас­пространенную из всех болезней»: из каждых 100 человек она поражает 95, и один из семи заболевших умирает¹⁵⁵.

Но сегодняшний медик почти не смог бы поначалу ориенти­роваться среди этих заболеваний, замаскированных их тогдаш­ними названиями и порой вводящими в заблуждение описания­ми их симптомов. Кстати сказать, ничто не дает нам права утверждать, что такие заболевания всегда были сопоставимы с теми, какие нам известны сегодня, ибо болезни видоизменяют­ся, они имеют свою собственную историю, зависящую от воз­можной эволюции микроорганизмов и вирусов и от изменения человеческой среды, в которой они обитают ^15<5. Только случай позволил недавно (1922 г.) Гастону Рупнелю с помощью одного паразитолога из числа его друзей обнаружить переносимый вшами сыпной тиф, свирепствовавший в XVII в. в Дижоне и других местах под названием «пурпурной (или алой) лихорад­ки»¹⁵⁷. Это та самая «алая лихорадка», которая около 1780 г. «косила сотнями бедных парижан в Сен-Марсельском пред­местье... У могильщиков опускались руки»¹**. Но вопрос о «пурпуре» еще не решен окончательно.

Что бы подумал сегодняшний практикующий врач об опи­санной Гн де Шолиаком (чья «Великая хирургия» выдержит с 1478 по 1895 г. 69 изданий) «чуме» 1348 г., с ее двумя харак­терными периодами: первый, довольно длительный (до двух месяцев), лихорадка и кровохарканье; второй абсцессы п ле-

!>|х;мя к

illic/ <Mlt> I

м H4L4KOI i> ><(

i \ и кчшсм Will

 

>'^g Pasquicr I: /.<л Recherches de la Frame. 1643. p. 111. ><•» Lcstoilc P. Mi-moires cl Journal... «Mi-moires pour servir a I'histoire de France», 2 scric, I. 1. 1837. p. 261. ¹⁽¹¹ Hacscr H. Lchrhuch der Geschichle di-r Median. HI, 1882. S. 325 sq. i"^; A.d.S. Gcnova. Spagna, II, Ccsarc Ciiustiniano - Doge, Madrid, 21 agosto 1597. ^1!>* Stein H. Comment on lullail aulrefnis conlre les epidemics. «Annuaire bulletin de la societe de IHixtoire de France», 191». p. 130.

¹⁶⁴ Joncs-Davies M. T. Un Peintre de la vie londonienne. Thomas Dckker. 1958. p. 334 335.

точные явления? Или же об этой эпидемии 1427 i., получившей в Париже малопонятное прозвище «мик'ндо» и описываемой как неизвестное заболевание: «Начиналась она с почек, как будю человек испытывал очень сильную почечную колику, а затем следовали озноб и дрожь, так что неделю или десять дней он не мог как следует ни нить, ни есть, ни спать». К ному добавлялся «кашель, настолько сильный, что, находясь на проповеди, не­возможно было слышать, что говорит проповедник, из-за гром­кого кашля прихожан»¹⁵⁴. Несомненно, речь шла о гриппе, вы­званном особым вирусом, типа гриппа, прозванного «испан­кой» после первой мировой войны, или «азиатского гриппа», обрушившегося на Европу в 1956-1958 гг....Или вот еще бо­лезнь, которую описывает нам л'Этуаль: «В начале апреля [1595 г.] король [Генрих IV] сильно заболел острым воспале­нием слизистой, которое обезобразило все его лицо. Такие вос­паления царили в Париже по причине больших холодов, стояв­ших несмотря на время года: от них воспоследовало несколько странных и внезапных смертей, с чумой [курсив наш], которая распространилась в разных частях города. Все сие были бичи господни, и от них не было спасения ни для великих, ни для малых» ^Ш). Зато сегодня исчезла болезнь, которая опустошала Англию с 1486 по 1551 г.,-просяная лихорадка. Она поражала разом как сердечное, легочное и ревматическое заболевание, и больные, страдавшие сильным ознобом и обильным потоотде­лением, часто умирали в несколько часов. Пять крупных эпиде­мий-в 1486, 1507, 1518, 1529 и 1551 гг.-унесли бесчисленные жертвы. Любопытно, что, начинаясь почти всегда в Лондоне, они не затронули на Британских островах ни Уэльс, ни Шотлан­дию. И только особенно сильная эпидемия 1529 г. распростра­нилась на континент, пощадив Францию, но обрушившись на Фландрию, Голландию, Германию, вплоть до швейцарских кап гонов ¹⁶¹.

Но какую болезнь можно узнать в «незаразной» эпидемии августа 1597 г. в Мадриде, которая вызывала, как нам сооб­щают, опухоли в паху, под мышками, в горле? Как только на­ступала лихорадка, больные через пять-шесть дней выздоравли­вали и медленно приходили в себя либо очень быстро умирали. Это, кстати сказать, были бедняки, жившие в сырых домах и спавшие прямо на земле¹⁶².

Другая трудность: болезни приходят вместе, «у них нет поч­ти ничего общего между собой, кроме инфекции, таковы диф­терит, холерина, брюшной тиф, «колючка» («picottc»), оспа, алая лихорадка, «шишка» («bossc»), «дендо» («dendo»), «так» («tac»), или «арион» («harion»), европейская холера, или «горяч­ка», да еще коклюш, скарлатина, гриппы, инфлуэнца...» ^lf)\ Этот перечень, составленный для Франции, с некоторыми ва­риантами можно обнаружить и в других странах. В Аш лип рас­пространенные болезни это перемежающаяся лихорадка, ан­глийская просяная лихорадка, хлороз, или «зеленая болезнь», желтуха, истощение, эпилепсия, ревматизм, мочекаменная бо­лезнь, желчекаменная болезнь¹⁶⁴.

Представим себе слабую сопротивляемость плохо питающе­гося и плохо защищенного населения перед этим массиро-

 

!'.■• Sncii	L-tC	iles	Nations,
Rapport	'>	i.lhn	tol<>)tiqu<- <l<
la scctioi	'i (i		i'(7ir, jV.^1 4S
Geneve.		iivri	1 1423. p..1
io" Ail	S".	liren/e, lonilo
Medici.	2 s	ett. 1	IM)3.

Лечение сифилиса

прижиганием.

С фавюры на дерене

конца XV н.

НиЦШЧШ IhlUI.H

оиб.пютска, Капнист н'пш.мпо».

ванным давлением! Признаюсь, меня наполовину убедила то­сканская поговорка, которую я часто приводил: «лучшее средство от малярии хорошо наполненный котелок». Ведь по неопровержимому свидетельству очевидца, в России во время голода 1921 1923 гг. малярия вспыхнула по всей стране, обнару­живая одни и те же симптомы что в тропических областях, что рядом с Полярным кругом"*. Совершенно очевидно, что не доедание было чмножителем» заболеваний.

Еще одно правило, не знающее исключений: эпидемия пере­скакивает от одного человеческого массива к другому. Алонсо Монтекукколи, которого великий rcpnoi Тосканский отправил в Англию, проедет, как он пишет 2 сентября 1603 г., через Булонь, а не через Кале, куда, следуя логике торговых связей, только что «просочилась» чума из Англии""¹. Это лишь маленький при мер наряду с теми мощными движениями, которые приносят на Запад чуму из Китая и Индии через всегда активно действую­щие транзитные пункты в Константинополе и Египте. Туберку­лез тоже давно привычен для Европы: Франциск II (туберку­лёзный менингит), Карл IX (туберкулез легких), Людовик XIII (туберкулез кишечника) служат тому доказательством (1560, 1574, 1643 гг.). Но с XVIII в. в Европе обосновалась форма ту­беркулеза, пришедшая, вероятно, из Индии,-форма, которая окажется более вирулентной, чем та, что свирепствовала до то­го. Во всяком случае, она будет самым стойким заболеванием в Европе периода романтизма и всего XIX в. Опять-таки в Индии холера, существовавшая здесь как эндемическое заболевание (она вызывалась бациллой-«и6/шо/ш,и), в 1817 г. распространи­лась на весь полуостров, а затем вышла за его пределы, приняв масштабы сильной и страшной пандемии, вскоре докатившейся до самой Европы.

Вот еще один гость, и на сей раз именно на протяжении тех веков, которые служат нам объектом наблюдения: сифилис В

Бремя ко hi'ilvin;i

"3;uicpnieiine био/joi hmlykoi с «C'uipom поря.1.ка>< с uaciykichhcm XVIII».

 

\t>~ p_rj_ce Д g. Op. <•/'/., p. 162.

Китаец, пораженный сифилисом. Иллюстрация из «Картин различных видов оспы» живопись на шелке XVIII в. Национальна* библиотека, Кабинет эстампов.

^1М Ibui.p. 172; Joncs-Iinvics М. Т. Ор. < И, р. Ш. note 229. "■* См.: Jones-Davies M Г <>/"■ '■•■•'. р. 162

сущности, он восходит к доисторической нюхе, его следы несут на себе еще первобытные скелеты. Клинические случаи известны 'до 1492 г. Но скачок в распространении сифилиса начинается со времени открытия доколумбовой Америки: как говорили, то был «подарок», мщение побежденных. Из четырех или пяти тео­рий, которых сегодня придерживаются медики, самой вероят­ной представляется, быть может, та, которая рассматривает со­здание или, вернее, «воссоздание» болезни как результат половых сношений между двумя расами (воздействие treponema pertenue на treponema pallidum)^¹. Во всяком случае, болезнь в пугающих масштабах проявляется в Барселоне начиная с тор­жеств по случаю возвращения Колумба (1493 г.), а затем рас-

пространяется галопом; это эпидемическая, скорая и смертель­ная болезнь. За четыре или пять лет она обойдет всю Европу, переходя из страны в страну под обманчивыми названиями: не­аполитанская болезнь, французская болезнь, the french disease или lo mal francioso. Эту терминологическую войну выигрывает Франция в силу своего географическою положения. С 1503 г. цирюльники-хирурги Отсль-Дье будут с большой претензией утверждать, будто они вылечивают заболевание с помощью прижигания каленым железом. В такой вирулентной форме си­филис достигнет в 1506-1507 гг. Китая •«■. Затем благодаря при­менению ртути он примет в Европе свою классическую смягчен­ную форму, медленно развивающуюся, против которой имеют­ся свои лекарства и свои больницы (The Spittle в Лондоне) '^. С конца XVI в. болезнь распространи')ся на всю массу населения, о г «нищих» и «нищенок» до ссньеров и государей. Малерб, ко­торого называли Отец Похоть, «похвалялся, что трижды пыго-

1~" Ци!. по: Granil-Curteret J. L 'Hixloire, la vie, les nweurs et la curiosite par Г image... 1450 1900. 1927, II. p. 322.

^l'^t См.: Antonio Perez.

1948, 2^C edition, p.'50.

'-¹- Jones- Da vies M. T.

Op. at., p. 335.

¹⁷¹ См.: Wochlkrns H. Pest unit Kuhi im /ft. umt 17. Jahr. 1954

нял болезнь потом»¹⁷⁰. Знаменитый историк и врач Грегорио Мараньон добавил к обычному диагнозу, поставленному меди­ками прошлого Филиппу II, наследственный сифилитический фон, который без риска ошибиться можно задним числом при­писать всем государям прошлого¹⁷¹. Персонаж театра Томаса Деккера (1572-1632 гг.) высказывает то, что знал в Лондоне каждый: «Насколько верно, что в толпе наверняка есть карман­ники, настолько наверняка шлюха подцепит клиента в праздник св. Михаила, а после этого - сифилис» ^|72.

ЧУМА

Огромное «личное дело» чумы не перестает разрастаться, и объяснения накапливаются во все большем числе. Прежде все­го, у болезни по меньшей мере две формы. С одной стороны-легочная чума, новая форма болезни, вырвавшаяся на историче­скую арену с пандемией 1348 г. в Европе. С другой-чума бубонная, более древняя (в паху образуются и загнивают бу­боны). Это «метки господни» -the God's tokens, или чаще tokens, по-французски - tacs, напоминающие металлические или ко­жаные жетоны, которые пускают в обращение торговцы. «Слу­чается, что и один бывает роковым...» Черная (легочная) чума обязана своим появлением вирусу, который переносят блохи крысы вида Mus Rattus. А этот вид, как говорили нам вчера, будто бы наводнил Европу и ее зернохранилища сразу же после крестовых походов. Он как будто отомстил за Восток, как в 1492 г. отомстила за едва только открытую Америку бледная спирохета.

Несомненно, нужно отказаться от этого слишком простого морализирующего объяснения. Черная крыса, Mus Rattus, отме­чена в Европе с VIII в., т. е. с эпохи Каролингов. И точно так же была известна крыса-пасюк, Mus Decumanus, якобы вытеснив­шая черную крысу, изгнав таким образом виновницу эпидемий, ибо сама она не служит переносчиком возбудителей чумы. На­конец, сама черная чума в Центральную Европу пришла не в XIII в., как утверждали, а самое позднее в XI в. К тому же па­сюк устраивается в подвалах домов, а домовая крыса живет пре­имущественно в зернохранилищах, по соседству с запасами, ко­торыми она питается. И их нашествия скорее перекрывают, нежели исключают друг друга.

Все это не означает, что крысы и их паразиты не сыграли своей роли; наоборот, такую роль подтверждает очень тща­тельное исследование (с привлечением 30 тыс. документов), по­священное вспышкам чумы в Юльзене (Нижняя Саксония) в 1560-1610 гг.^I7J Если отступление болезни в XVIII в. следует объяснять внешними условиями (экзогенными, как сказали бы экономисты), то напомним о замене деревянных домов ка­менными после больших городских пожаров XVI, XVII и XVIII вв.. о возросшей чистоте внутри домов и личной гигиене и об удалении из жилых помещений мелких домашних жи­вотных--т.е. об устранении тех условий, которые позволяли вшам кишеть в домах. Но в этой области, 1де медицинские ис-

И'НЧ'КИ! О

■(I.|р■■! И I!<>рЯ 1К.1"

; \ п к-ппом Will

 

Крестный ход против чумы, возглавляемый папой римским. Во время процессии падает и умирает один из монахов. «ТУЙ Riches Heueres du due de Berry», f 71 verso. Музей Копдс, Шантильи (Фогго Жиродона.)

v* ал-;., м ct о,

Russic. 7. Г 248

следования продолжаются, даже после того, как Йерсен открыл в 1894 г. специфического возбудителя чумы, по-прежнему воз­можны неожиданности, которые могли бы опрокинуть наши объяснения. Сама бацилла сохраняется в почве некоторых обла­стей Ирана, и именно там ею как будто заражаются грызуны. Итак, не оказались ли эти опасные области в XVIII в. в стороне от тех маршрутов, которые ведут в Европу? Я не решаюсь ни поставить такой вопрос, ни утверждать, что Индия и Китай, столь часто обвиняемые историками, имеют право на призна­ние за ними смягчающих обстоятельств.

Каковы бы ни были причина или причины, но на Западе с ] XVIII в. бедствие смягчается. Последним ярким его проявле­нием станет знаменитая марсельская чума 1720 г Но в Восточ­ной Европе болезнь остается угрожающей: так, в 1770 г. Мо­сква познакомилась с моровым поветрием. Аббат дс Мабли напишет около 1775 г.: «Война, чума или Пугачев унесли столь­ко людей, сколько не смог принести раздел Польши»¹⁷⁴. Страшная гостья еще появится в 1783 г. в Херсоне, а в 1814 г. в Одессе. На территории Европы последние крупные нашествия чумы приходятся, насколько нам известно, не на Россию, а на Балканы -в 1828 1829 и 1841 гг. Речь идет о черной чуме, рас­пространению которой вновь способствовали деревянные дома.

В свою очередь бубонная чума остается эндемичной для жарких и влажных областей: Южного Китая, Индии, для Север­ной Африки-у самых ворот Европы. Чума в Оране, та, кото­рую описал Альбср Камю, относится к 1942 г.

Предшествующее краткое изложение ужасающе неполно. Но слишком значительная документация своею массой бросает вызов отдельному историку. Необходима была бы требующая

|" См.: Chaunu IV Seville etlAttanlique VH1». 1459. p. 290, note I; Nicolas J et R. Im Vie quotidienne en Savoie... 1979, p. 119. nft Pcpys S. ТЫ- Diary. Ed. Whcailcy. 1897. V. p. 55 56.

i" Montaigne M. Us Essais. td. Pleiadc, 1962! p. 1018 1019.

обширных познаний подготовительная работа, для того чтобы составить погодные карты локализации болезни. Они отметили бы се глубину, ее размах, ее единообразные порывы между 1439 и 1640 гг. Безансон встречался с чумой 40 раз; Доль испытал ее в 1565, 1586, 1629, 1632, 1637 п., а Савойя в 1530, 1545, 1551, 1564 1565,1570, 1580,1587 гг. В XVI в. она десять раз охватыва­ла весь Лимузен, двадцать два раза находила приют в Орлеане. В Севилье, где бьется тогдашнее сердце мира, болезнь наносит удары удвоенной силы в 1507-1508, 1571, 1582, 1595 1599, 1616. 1648-1649 гг.¹⁷⁵ Всякий раз итог очень тяжел, даже если он и не достигает баснословных цифр, сообщаемых хрониками, даже если случаются «малые» вспышки чумы, а порой и ложные тревоги.

Точные подсчеты для Баварии дают с 1621 по 1635 г. впечат­ляющие средние цифры: на 100 смертей в нормальный год при­ходится в «ненормальный» 155-в Мюнхене, 195-в Аугсбурге, 487-в Байрейте, 556-в Ландсберге и 702-в Штраубинте. И каждый раз болезнь особенно сильно поражает детей до одного года, и, как правило, больше женщин, чем мужчин.

Все эти цифры надлежит рассмотреть заново, сопоставить одни с другими, так же как важно сопоставить описания и изображения, ибо часто они рисуют одну и ту же картину, перечисляют одни и те же более нли менее эффективные меры (карантины, стражу, надзор, ароматические курения, дезинфек­ции, заставы на дорогах, изоляцию, пропуска, свидетельства о состоянии здоровья — Gesundherlspasse в Германии, cartas de salud в Испании), тс же безумные подозрения, ту же схему социальных отношений.

Как только объявляют о случаях заболевания, богачи, если могут, обращаются в поспешное бегство, Направляясь в свои за­городные дома. Всякий думает лишь о себе. «Эта болезнь де­лает нас более жестокими друг к другу, чем если бы мы были со­баками»,-писал в сентябре 1665 г-. Семюэл Пепис¹⁷⁶. А Мон-тень рассказывает, как он, когда на его земли пришла эпидемия, «шесть месяцев служил жалким проводником» своему семей­ству, блуждавшему в поисках" крыши над* головой, «семейству, погерянному, внушавшему страх своиМ; друзьям и себе самим и вызывавшему ужас всюду, где оно пыталось осесть»¹⁷⁷. Что ка­сается бедня