Проблема прогноза развития и компенсации

Если мы наблюдаем более позднее, чем это положено в норме, появление определенного интегративного или общего новообразования, то важно знать, насколько это отклонение яв­ляется опасным для эмоционального развития в целом, возмож­на ли его компенсация или последствия такой задержки имеют необратимый характер.

Проблемой определения потенциала развития²¹ наиболее серьезно из известных нам авторов занимался Арнольд Гезелл. Потенциал развития, в понимании Гезелла, зависит от того, каким коэффициентом развития обладает ребенок. Чем больше расхожде­ние между паспортным возрастом ребенка и коэффициентом его психического развития, тем хуже прогноз. Так, например, если поведение полуторагодовалого ребенка соответствует 15 месяцам, то коэффициент развития его равен 83, а если 40 неделям (9 меся­цам), то 56 (Гезелл, 1974), т. е. мы можем ожидать от такого ре­бенка, что при условии, что он сохранит такой же темп развития, как в момент диагностики, в первом случае он овладеет более чем тремя четвертями, а во втором случае — приблизительно

²¹ Гезелл не выделяет эмоциональное развитие из общего психического развития. Отдельные паттерны, характеризующие эмоциональное раз­витие, можно найти в разных частях диагностической схемы Гезелла, в том числе в тех шкалах, которые оценивают адаптивное, речевое и со­циальное поведение (Гезелл, 1974).

половиной тех навыков и способностей, которые мы можем ожи­дать от нормально развивающегося младенца. Однако темп раз­вития ребенка, а вместе с ним и прогноз могут меняться и чаще всего меняются. Это происходит под действием различных, в том числе культуральных, факторов.

Признавая роль процессов компенсации в развитии, Гезелл считает, что чем в более раннем возрасте отмечается отсутствие или неустойчивость специфических для данного возраста пат­тернов, тем сильнее это должно настораживать в плане прогно­за развития.

Это положение может быть понято двояко. Во-первых, дей­ствует логика цифровых соотношений: чем младше ребенок, тем интенсивнее идут процессы развития. Так, если поведение ше­стимесячного ребенка соответствует нормативам для трехмесяч­ного, то это почти все равно, что шестилетка ведет себя, как трехлетка. Во-вторых, наиболее ранние образования есть база для последующего развития, причем сензитивные периоды для ряда наиболее важных ранних образований (например, для глаз­ного или голосового контакта с матерью) достаточно жестко при­вязаны к определенному временному отрезку, часто исчисляе­мому всего лишь в неделях. Пропуски этих периодов означают появление «пустот» в фундаменте развития, что может предве­щать неустойчивость последующего процесса развития со склон­ностью к регрессам и даже распаду.

Прогноз в области эмоционального развития более сложен. Поскольку мы рассматриваем прежде всего развитие системы эмоциональной регуляции, т. е. то, как ребенок с помощью эмо­ций может регулировать свое поведение в конкретной ситуа­ции, и то, как эмоциональная система управляет и контролиру­ет ход психического развития в целом, то можно предположить, что он во многом пересекается с общим прогнозом развития. Не произошедшие вовремя или неудавшиеся координации меж­ду различными линиями развития поведения дают о себе знать усилением тревоги, аффективной дезорганизацией. Подобно тому как ребенок, не сумевший справиться с заданием во время тес­тирования, сердится или обижается, ребенок, развитие которо­го протекает асинхронно, беспорядочно, отличается эмоциональ­ной неустойчивостью, готовностью патологических форм реаги­рования.

Предположение, что ранние нарушения могут быть хорошо скомпенсированы с возрастом, можно принять только со следую­щими оговорками. Во-первых, если в основе этих ранних отк­лонений лежат временные депривационные факторы, причем

период их действия короче, чем продолжительность сензитив-ного периода для формирования данного паттерна. Во-вторых, если эти отклонения носят избирательный, неравномерный ха­рактер. Отсутствие сразу нескольких ключевых паттернов (на­пример, улыбки, комплекса оживления, активного сигнального поведения, лепета) в подготовительные периоды развития иска­жает или значительно задерживает формирование таких слож­ных новообразований, как привязанность, невербальная и вер­бальная коммуникация, образ Я, автономная исследовательская активность.

КАРТА ОЦЕНКИ

Первые три года жизни — критический период для раз­вития эмоциональной сферы. Он может быть условно подразде­лен на подготовительные, накопительные и интегративные ста­дии, на которых манифестируют новые образования. Интегра-тивными для эмоционального развития можно считать периоды: 3 месяца, 6 месяцев, 9 месяцев, 15—'18 месяцев, 24 месяца, 36 ме­сяцев (Spitz, Gesell). Для оценки развития ребенка важно учи­тывать как последовательность (А), так и время (В) появления новообразований.

I. НОВООБРАЗОВАНИЯ. ВАЖНЫЕ ДЛЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ

А) Общая последовательность появления новообразований

Новообразования, являющиеся критическими для эмо­ционального развития ребенка, в норме появляются в следую­щем порядке.

1) Поведение привязанности, формирующееся в несколько этапов:

а) улыбка и оживление при виде человеческого лица, спе­цифическая реакция на «живое» (Spitz; Никитина, 1985), способ­ность успокаиваться в условиях близкого контакта с матерью.

Речь идет о дифференциации уровня базальной аффектив­ной коммуникации, который начинает доминировать над уров­нем оценки интенсивности воздействия;

б) построение цельного образа матери через мультимодаль-ное общение с ней (координацию тактильного, глазного, голосо­вого и других видов контакта с ней): 5—6 месяцев.

Это результат смычки уровня базальной аффективной ком­муникации и уровня аффективных стереотипов.

в) страх чужих и протест против разлуки с матерью: от 5— 6 месяцев до 18 месяцев.

Продолжается формирование смычки второго и четвертого уровней;

г) использование матери как безопасной базы для самосто­ятельного исследовательского и игрового поведения, от 9 меся^ цев до 24 месяцев.

Усиление уровня аффективных стереотипов в смычке чет­вертого и второго уровней.

2) Коммуникативное поведение (дальнейшая дифференциа­ция уровня аффективной коммуникации). Оно основывается на правильной координации различных видов невербального кон­такта и предполагает ясность и своевременность эмоциональ­ных сигналов ребенка и его ответов на коммуникативные сиг­налы другого человека (первые 3—4.месяца жизни), стремле­ние к разделению общего фокуса внимания с другим человеком.

Развитие коммуникативного поведения начинается в рамках поведения привязанности и затем распространяется на сферу общения со сверстниками.

Смычка уровня базальной аффективной коммуникации с уров­нем аффективных стереотипов постепенно ослабляется (осо­бенно после 18 месяцев, когда страхи разлуки с матерью начи­нают уменьшаться), а смычка четвертого уровня с уровнем аф­фективной экспансии увеличивается.

Увеличивается чувствительность к стимуляции, специфи­ческой для первого уровня: на первом году жизни сенсорный по­ток, направленный на младенца, регулировался и ограничивался матерью (мать выбирала уровень освещенности в комнате, тем­пературу воды для питья, купания, материал для пеленок, оде­ял, звуковое оформление, количество и вкус еды и т. д.); со вто­рого года жизни ребенок начинает исследовать собственные ощущения и больше доверять им.

Формируется смычка первого и третьего уровней: сигналы, получаемые от внешнего сенсорного поля (приятные на ощупь, движущиеся, звучащие, яркие объекты), начинают конкуриро­вать с сигналами, которые ребенок получает от матери (заиг­равшийся ребенок может «не услышать» окрик матери).

Период от 9 до 24 месяцев и, в несколько меньшей степени, период от 24 до 36 месяцев знаменуется значительным скачком в количестве новых паттернов кооперативного и агрессивного

взаимодействия²². Количественный скачок сопровождается улуч­шением качества коммуникации: моменты непонимания наме­рения и смысла действий другого становятся редкими.

В качестве примера интенсивного развития паттернов коопе­ративного поведения в этот период рассмотрим развитие паттерна отдавания предмета. Так, в возрасте 9—12 месяцев ребенок пыта­ется отдать предмет, находясь в позиции боком или даже сзади того человека, к которому он обращается, причем ребенок скорее де­монстрирует свое намерение отдать предмет, чем действительно его отдает (ребенок не разжимает протянутую руку и не отпускает предмет). В возрасте 12—15 месяцев вырабатывается правильная ориентация «лицом к лицу» по отношению к получателю, и действие отдавания правильно завершается. В возрасте 15—24 месяцев появ­ляются разнообразные формы отдавания: обмен предметами, воз­вращение брошенных или отнятых предметов их первоначальному владельцу. На третьем году жизни моторный состав паттерна отда­вания несколько упрощается (за счет уменьшения вокализации и жестов), однако его совершенствование продолжается за счет улуч­шения декодирования этого паттерна другими детьми: отказы от предлагаемых предметов становятся очень редкими (Restoin et al., 1985). Заметим, что от первых неуклюжих и незавершенных попы­ток отдать предмет до появления форм сложного обмена предмета­ми проходит всего полгода.

Что касается развития агрессивного поведения, то на том же возрастном этапе от 15 до 24 месяцев проявления захвата и физи­ческой агрессии достигают своего максимума (36, 5%) по отноше­нию к другим видам поведения (там же). Моторный состав агрессив­ного поведения стремительно увеличивается за счет добавления к наиболее элементарным укусам, щипкам, тасканию за волосы, цара­панию паттернов с участием всего тела агрессора, свидетельствую­щих о стремлении к доминированию (залезть верхом, навалиться на других детей, создав «кучу малу», и др.).

В период от 9 до 36 месяцев у ребенка без длительной пред­варительной подготовки в нескольких быстро сменяющих друг друга этапов-прыжков появляются самые разнообразные паттер­ны коммуникации; некоторые из них в течение третьего года

²² Так, по данным A. Restoin, H. Montagner и др. (1985), в период от 9 до 12 месяцев появляются 644 новых паттерна коммуникации, в возрасте от 12 до 15 месяцев—920, в период от 15 до 24 месяцев —1541 пат­терн коммуникации, в то время как на возрастном промежутке от 0 до 9 месяцев только 58, а в течение всего третьего года жизни (24—36 ме­сяцев) — 502.

жизни оформляются в достаточно устойчивый профиль комму­никации, кристаллизация которого в общих чертах заканчивает­ся в возрасте 3—4 лет.

3) Образ Я, формирование которого начинается с простраи-вания представления о границах своего тела.

Происходит смычка третьего и второго уровней.

Первоначально образ Я строится через опыт нахождения на руках у матери, выработку определенной позы, затем через игру с ручками, ножками в возрасте около 6 месяцев, затем через опыт локомоторной активности. На втором году жизни важны­ми способами утверждения своего Я являются появление пред­ставления о ценности своих вещей и развитие защитного пове­дения в коммуникациях с другими детьми (агрессивные и коо­перативные взаимодействия).

4) Символическое представление своих желаний, потребно­стей, чувств, значительно повышающее устойчивость ребенка к болезненным переживаниям (страх, тревога, гнев, обида, рев­ность, зависть).

Происходит обобщение и дифференциация эмоционального опыта, полученного на всех предыдущих уровнях.

Так как в норме развитие системы эмоциональной регуля­ции идет путем дифференциации целого²³, то чем младше ребе­нок, тем более генерализованный характер имеют проявления его эмоциональной недостаточности. Первоначально слитые во­едино, уровни начинают дифференцироваться в первые месяцы жизни ребенка, когда в процессе близкого взаимодействия с ма­терью развиваются, в тесном переплетении друг с другом, ме­ханизмы второго и четвертого уровней. Состояние нормальной сензитивности младенца (т. е. отсутствие явлений гипер-, гипо-и искаженной сензитивности) по отношению к любым внешним и внутренним воздействиям и интерес к окружению (аппетит к жизни), соответствующие первому и третьему уровням эмоцио­нальной регуляции, являются показателями успешности этого этапа эмоционального развития.

²³ Процесс развития как дифференциацию рассматривают Geseil & Amatruda: развиваясь, поведение становится все более точным и избирательным. Развитие сенсомоторной системы путем дифференциации показано в опытах на слепых детях, в первые месяцы жизни обнаруживающих це­лый ряд сенсомоторных координации (ориентация на источник звука, например), которые после возраста 4 месяцев исчезают (Бауэр, 1985).

При тяжелой эмоциональной недостаточности на первом году жизни нарушения четвертого и второго уровней эмоциональной регуляции выражено сильнее всего: страдают образования, под­готавливающие развитие поведения привязанности, не выраба­тываются стереотипы взаимодействия, задерживается развитие тактильного, глазного, голосового контактов со взрослым. Дефи­цит аффективной коммуникации может быть выражен настоль­ко сильно, что маскирует недостаточное или искаженное разви­тие других уровней, признаки которого можно выявить в ходе микроэкспериментов и из беседы с матерью. Например, недо­статочность аффективной экспансии проявляется в отсутствии интереса к игрушке, гиперсензитивность к средовым воздействиям (недостаточность первого уровня) — в тихом бодрствовании в ноч­ное время, вялости, пассивности днем, а недостаточность зарож­дающегося символического уровня регуляции эмоций — в отсут­ствии переходного объекта.

На втором году жизни тяжелая эмоциональная недостаточ­ность может проявляться в искажении уровня аффективной экс­пансии — гиперактивности, гиперагрессии при полной непере­носимости незначительных барьеров (первая половина второго года), гипертрофированной тенденции к ритуализации, стерео-типизации активности (вторая половина второго года жизни). Это выражается в стереотипной игре (часами раскладывает предметы в ряд или по кругу, вызывает один и тот же сенсорный эффект, используя различные предметы), в стереотипной моторной ак­тивности (кружится вокруг себя, раскачивается, бьется головой, не терпит отклонений от привычного маршрута прогулок и т.д.).

Начиная с третьего года жизни бросается в глаза либо от­сутствие попыток ребенка выразить, дифференцировать, обоб­щить свой эмоциональный опыт, пользуясь символическими сред­ствами (через игру, рисунок, речь), либо чрезмерная вычурность образов, насыщенность их разрушительным аффектом, отража­ющая искаженный эмоциональный опыт такого ребенка и пре­пятствующая коммуникации этого опыта. *

В целом для второго и четвертого уровней в большей степе­ни характерны фиксации отдельных паттернов, а для третьего уровня — регресс или отсутствие инволюции более ранних форм (например, наряду с использованием местоимения я ребенок про­должает называть себя во втором лице). Неблагополучие перво­го уровня может манифестировать оживлением протопатичес-кой чувствительности, явлениями гипер- и гипосензитивности. В уровне символических регуляций возможны разнообразные нарушения: фиксации, регрессы (например, от образа целост­ного объекта к его фрагменту).

Б) Время появления новообразований, важных для эмоционального развития

Ниже перечислены наиболее существенные типы смы­чек между отдельными уровнями эмоциональной регуляции, ха­рактерные для первых трех лет жизни ребенка. В действитель­ности смычек больше, и эта схема может быть дополнена.

Период от 0 до 3 месяцев

Созревание уровня оценки интенсивности воздействия и его координация с уровнем аффективной коммуникации. Способность модулировать свои физиологические состояния, установка цикла «сон — бодрствование», способность к плавному переходу от воз­бужденного состояния к спокойному (заторможенному). Внимание к лицу — оживление на лицо человека (Никитина, 1985).

Эти показатели важны, поскольку определяют, насколько ре­бенок предсказуем, насколько легко для матери будет вырабо­тать стереотипные формы взаимодействия с ним.

Координация уровня аффективной коммуникации с уровнем аффективных стереотипов. В норме в первые два-три месяца жизни младенец устанавливает определенные предпочитаемые способы контакта с матерью (поза при тактильном контакте — в пер­вые 6—8 недель, ритм глазного контакта-—в 8—14 недель, го­лосовой контакт— в 3 месяца).

Период от 3 до 6 месяцев

Координация уровня аффективной коммуникации с уровнем аффективной экспансии. Появляется некоторая, хотя и мини­мальная, устойчивость к фрустрации, способность выдерживать умеренный стресс. Способность успокаивать себя, самоуспока­ивающая активность (аутостимуляция появляется в норме как средство успокаивания себя (self-comforting activity), способность ждать помощи от матери. Быстрое развитие эмоционально-вы­разительной экспрессии, явное удовольствие от общения с ма­терью, активность в таком взаимодействии.

Координация уровня базальной аффективной коммуникации с уровнем аффективных стереотипов. 6 мес. — признаки быст­рого формирования привязанности; дифференциация взрослых по признаку «свой— чужой»: боится чужих, исследует черты взрослого, активно играет со взрослым в «ку-ку» (6—10 мес);

Дифференциация уровня аффективной экспансии: складыва­ется рудиментарный образ физического Я: ребенок исследует свои ручки, играет с ножками, проявляет интерес к своему от­ражению в зеркале.

Дальнейшая дифференциация уровня аффективной комму­никации. Отличает механическое движение от живого (в экспе­рименте).

Интеграция уровня базальной аффективной коммуникации и аффективных стереотипов: целостный (мультимодальный) об­раз матери.

Дальнейшая дифференциация уровня аффективной экспан­сии. Дальнейшее развитие устойчивости к фрустрации: ребенок проявляет устойчивый интерес к игрушке, который выражается в его стремлении взять привлекательную игрушку, даже если она упала.

Первые зачатки уровня символической регуляции. Появляет­ся лепет, который Winnicott рассматривал как первый пере­ходный объект.

Период от 6 до 12 месяцев

Усиление уровня аффективных стереотипов в рамках смыч­ки между уровнем базальной аффективной коммуникации и уров­нем аффективных стереотипов. Значительное усиление стра­ха чужих.

Координация уровня базальной аффективной коммуникации с уровнем аффективной экспансии с постепенным усилением последнего в рамках этой связи. Использование матери как базы для исследования неживой и социальной среды. Интерес к но­вым предметам (ослабление страха новизны).

Дальнейшее развитие уровня базальной аффективной ком­муникации: смычка с уровнем символической регуляции. Жесто-вая коммуникация.

Развитие уровня символической регуляции. Более активное использование переходного объекта как ступень в процессе пси­хологического отделения от матери.

Период от 12 до 18 месяцев

Развитие уровня аффективной коммуникации. В рамках по­ведения привязанности: расширение репертуара поведения по отношению к матери в свободной от стресса ситуации (целует и обнимает мать). В рамках коммуникации с более широким кру­гом людей (близких, других детей): диалогические игры — в мяч, например. Делится, показывает, просит, используя отдельные слова и жесты. Выражает свое согласие (знак «да» в 12—-16 меся­цев, чуть позже выражает его раскачиванием головы из сторо­ны в сторону) и свое несогласие (знак «нет» в 14— 18 месяцев).

Смычка уровней базальной аффективной коммуникации, аф­фективной экспансии и аффективных стереотипов. Ориентация

на эмоциональные сигналы матери во время исследования ок­ружающего (social referencing). Максимальный страх разлуки с матерью.

Смычка уровней базальной аффективной коммуникации и символической регуляции. Появляется автономная речь —с пре­обладанием аффективно окрашенных обобщений, понятная только ограниченному кругу близких людей. Сильное чувство аффек­тивной составляющей в речи (в норме в ходе дальнейшего раз­вития эта способность подавляется интеллектом — ориентацией при восприятии на содержательные моменты)²⁴. Ребенок экспе­риментирует с интонированием и ритмом речевого высказыва­ния (чистые интонации, слова непонятны, но образуют структу­ру предложения).

Дифференциация уровня аффективной экспансии. Развитие образа Я: узнает себя в зеркале. Показывает части тела на себе. Выражает симпатии и антипатии к определенным людям. Пред­почитает определенные игрушки.

Период от 18 до 24 месяцев

Быстрая дифференциация уровня аффективной экспансии. Временное ослабление контроля со стороны уровня базальной аффективной коммуникации. Быстрое развитие агрессивного по­ведения. Сильный эгоцентризм, ревность. Протестует против зап­ретов матери. Уменьшение страхов, связанных с пространством, ограничивающих активность.

Дифференциация уровня аффективных стереотипов. Смычка его с уровнем аффективной экспансии, на который он оказыва­ет контролирующее воздействие (важное при условии ослабле­ния контролирующего влияния уровня базальной аффективной коммуникации). Эпоха стереотипии: в речи — эхолалии, в мотори­ке— кружится, танцует под музыку, любит рутинные события дня и ожидает их, «ритуалистичен», сопротивляется изменениям.

Смычка уровня базальной аффективной коммуникации (с дру­гими детьми) и уровня аффективной экспансии: показ игруш­ки, обмен игрушками с другим ребенком, возвращение игрушки ее владельцу.

Развитие символической регуляции. Стремление все увиден­ное обозначить (гностическая функция речи) и назвать «для

²⁴ Известен случай имбецила, который, не понимая содержания, при чте­нии стихов («Евгений Онегин») тонко чувствовал и верно передавал с помощью жестов и интонации эмоциональный компонент текста (лич­ное сообщение Э. С. Печниковой!.

взрослого» в диалоге с ним («Что это?» — «Это —...»). Символи­ческое представление чувств, желаний в игре. Понимает юмор, старается повторить действие, вызывавшее смех взрослых.

Период от 24 до 36 месяцев

Прогрессирующая дифференциация уровня аффективной экс­пансии. Быстрое развитие различных аспектов образа Я: исполь­зует местоимения «я», «мой», ценит и защищает свою собствен­ность, знает о половых различиях и половой принадлежности — себя и других людей, узнает себя на фотографиях и сопротив­ляется помощи. Негативизм — экспериментирует с границами доз­воленного. Говорит требовательным, громким голосом, склонен быть маленьким «диктатором». Крайне неустойчив к фрустра­циям, дает вспышки ярости по незначительному поводу.

Дальнейшая дифференциация уровня базальной аффектив­ной коммуникации, смычка этого уровня с уровнями аффектив­ной экспансии и символической регуляции: активно пытается уте­шить близких, если им плохо (в отличие от простого заражения материнской тревогой}. Начинает слушаться (сознательно при­нимает социальные барьеры). В игре с другими детьми чаще использует вербальную агрессию и квазиагрессивные (т. е. ими­тирующие агрессию, но без болевого эффекта) действия, а также символические действия (например, дает и получает что-то понарошку).

42 месяца (возможно раньше)

Дальнейшая дифференциация уровня символической регуля­ции. В символической игре выражает темы разлуки и потери.

Патологическими симптомами являются отсутствие или не­устойчивость перечисленных здесь ключевых «подготовительных» паттернов и новообразований (например, у ребенка отсутство­вали улыбка и лепет на протяжении всего первого года жизни) либо выпячивание, изолированное развитие, фиксация каких-то отдельных паттернов или новообразований (например, ребенок овладевает жестом несогласия «нет», но не использует жест «да»).

Для прогноза дальнейшего развития необходимо обратить внимание на накопление патологических симптомов по возрас­там (отсутствуют более ранние или более поздние новообразо­вания), на то, с какого возраста стали накапливаться патологи­ческие симптомы, какой уровень аффективной регуляции стра­дает сильнее.

Для ответа на эти вопросы следует помнить, что новообразо­вания, возникающие на стыке ослабленного уровня с другими,

оказываются неустойчивыми, быстро регрессируют, уровень фун­кционирует изолированно, отчего формы поведения, ему соот­ветствующие, фиксируются и стереотипизируются.

Распределение патологической симптоматики по уровням за­висит от возраста ребенка.