С прогрессирующим психическим отставанием

Ребенок Р. О. был доставлен в возрасте одного меся­ца в детскую больницу по поводу крайней степени истощения, связанного с расщеплением твердого нёба. Врачами была по­ставлена диагностика дистрофии. Когда мы впервые увидели эту девочку в пятимесячном возрасте, она отличалась резкой физи­ческой слабостью. Мать ее, по полученным сведениям, была ум­ственно отсталой и невменяемой. Вес девочки в пять месяцев равнялся 3415 граммов, в то время как в этом возрасте она дол­жна была бы весить около 5800 граммов.

При таком значительном физическом отставании она все же дала по шкале развития результаты, приближающиеся к ступе­ни 4 месяцев. Рассматривание ручки хорошо выражено, так же как и поворачивание головки на голос или звон колокольчика. Поведение сильно пострадало в своем динамизме. Она не мог­ла даже поднять головку. Не было поставлено в этот момент определенного диагноза развития; лишь в целях наглядности дана была примерная оценка в 4 месяца. Это исследование наводило на мысль скорее о психической вялости, чем об умственной не­достаточности (диаграмма 7).

При втором исследовании в возрасте семи месяцев в цент­ре стояла уже умственная недостаточность. То, как она играла

Диаграмма 7

своей ручкой, указывало на определенную патологию. Она крепко сцепляла ручки и глядела на них подолгу, не отрываясь. Ее дви­жения были ограничены в числе и однообразны. Поведение не возвышалось над ступенью пяти месяцев.

На протяжении следующих двух месяцев в картине поведе­ния не произошло почти никаких изменений. В 9 месяцев она тянулась к ложке и к раскачивающемуся кольцу, но реакция на звук колокольчика, звеневшего над ее ухом, отсутствовала. Она все еще не 'могла фиксировать головку. Ее внимание по-пре­жнему было приковано к собственным ручкам, другого вида игры для нее не существовало. Она продолжала оставаться на ступе­ни 5 месяцев.

В возрасте 10 месяцев разглядывание ручек несколько ото­шло на задний план, но она продолжала сцеплять их и сосать даже в тот момент, когда ей предлагались различные предметы. Оценка была повышена до 7 месяцев главным образом в силу того, что она по временам тянулась к предметам, находившим­ся за пределами достижения. Экспериментатор находил также

нужным считаться с тем, что ребенок все 10 месяцев со дня рождения провел в больничной обстановке.

В 12 месяцев нельзя было отметить никаких существенных изменений. Она стучала ложкой по столу. Ее устремления к пред­метам стали даже скорее более вялыми. Она смотрела на ша­рик на столе, но даже не пыталась его схватить.

Она еще раз была подвергнута исследованию. В возрасте 30 месяцев она представляла тяжелую картину умственной от­сталости, давая по шкале развития ступень 9 месяцев. Даже и эта оценка является слишком щедрой, если принять во внима­ние конфигурацию всей картины поведения. Положенная нич­ком, девочка ползет вперед. Она сидит сама и начинает стано­виться на ножки, В области этой грубой моторики она прибли­жается к уровню 12 месяцев. Она ищет глазами упавшую ложку, поднимает перевернутую чашку, хватает веревочку и притяги­вает кольцо, положенное перед ней на столе. Увидя в зеркале свое отражение, она тянется к нему ручками.

Эти фрагменты поведения не даны в нормальной связи и не сочетаются с той степенью внимания, которая обычно обна­руживается у девятимесячного ребенка. Приспособительное по­ведение этой девочки судорожными усилиями поднимается до описанного выше уровня. Внимания ее трудно добиться. Время от времени она растопыривает пальцы, выбрасывает перед со­бой руку и пристально смотрит на нее, что очень напоминает ее поведение в семимесячном возрасте. Этот образ действий но­сит импульсивный, если не навязчивый, характер и не находит­ся ни в каком видимом отношении к общему потоку ее поведе­ния в настоящий момент.

Вспомним о том, что, когда она в возрасте семи месяцев находилась в детской больнице, разглядывание ручек было преоб­ладающей чертой в картине поведения. Эта убогая стереотипия и послужила главным основанием для диагностики умственной отсталости. То, что интеллектуальные коэффициенты, последова­тельно характеризующие данного ребенка, имеют столь широкий диапазон, происходит главным образом в силу относительно высо­кой оценки, полученной ею в возрасте 5 месяцев. В этот момент она напоминала норму больше, чем когда бы то ни было во всем ходе своего развития. При выведении данной оценки было также принято во внимание ее соматическое неблагополучие. В настоя­щий момент ее физическое состояние значительно улучшилось, на что указывает вес, возросший до 11 019 граммов, но никаких параллельных улучшений со стороны психики отметить нельзя. Наоборот, если уж есть разница, то скорее в сторону ухудшения.

Она не дает картины равномерного отставания, налицо за­держка, все более прогрессирующая. Не является ли это ре­зультатом жестокой продолжительной дистрофии в раннем воз­расте? Если предположить, что она унаследовала неполноцен­ную нервную систему, то дистрофия могла оказаться для ^нее более губительной, чем для нормального ребенка. Интересно во всяком случае, что улучшившееся питание не изменило общих тенденций ее развития. Представляется более вероятным, что неполноценное поведение этого ребенка в пятимесячном возра­сте маскировалось состоянием физической слабости; ее слабоу­мие является, по-видимому, первичным и врожденным.