Что мы знаем о связи темперамента с отклонениями в поведении

Особое внимание в Нью-Йоркском долгосрочном ис­следовании мы уделили тем детям, у которых появлялись при­знаки нарушения поведения. Как только мы узнавали об этом — из отчетов родителей и учителей, из наблюдений психологов во время тестирования умственного развития или же из ответов самого обследуемого во время опросов подростков и юношей, —

один из нас оценивал эти данные клинически, и если возника­ли показания, то проводилось стандартное медицинское обсле­дование (Chess & Thomas, 1984} и ставился диагноз. Затем мы просматривали имеющиеся антероспективные данные, чтобы в рамках модели «организм — среда» проследить развитие откло­няющегося поведения.

В происхождении и развитии нарушений приспособленнос­ти в детском и раннем подростковом возрасте темперамент прак­тически всегда играл значительную роль. В целом чем младше был ребенок, тем легче было выявить влияние темперамента. Однако по мере того как ребенок становится подростком и взрос­лым, составляющие его психического развития — здорового или патологического — все более усложняются. Проявляются способ­ности и таланты все возрастающей сложности, мотивации ста­новятся все более осмысленными, все в большей степени ска­зывается жизненный опыт, формируются способы преодоления трудностей и психодинамические механизмы. Мотивации, спо­собности и темперамент вступают в сложные взаимодействия, проявляющиеся в поведении.

При обследовании трехлетнего малыша можно относитель­но легко распознать, чем вызван недостаточный прогресс в вы­полнении тестовых заданий — факторами темперамента (корот­ким периодом внимания, недостаточной настойчивостью или вы­сокой отвлекаемостью), уклонением от задания по причине повышенного беспокойства, незрелостью нейромышечного раз­вития, восприятия и познания или же сочетанием всех этих при­чин. В более старшем возрасте выявить все это значительно труднее, однако, тщательно собирая и анализируя данные, мож­но показать, что темперамент продолжает играть значительную роль в развитии нарушений поведения. Даже при серьезных пси­хических заболеваниях — тяжелых неврозах, органических забо­леваниях головного мозга, маниакально-депрессивном психозе и шизофрении, где темперамент практически не влияет на разви­тие заболевания, — он может иметь значение для выработки меха­низмов преодоления трудностей, связанных с болезнью, опреде­ляя их тип и действенность. То же самое можно сказать и о зна­чении темперамента у детей с задержкой психического развития, соматическими заболеваниями и хронической инвалидностью.

Поскольку наиболее четкие доказательства влияния темпе­рамента на поведенческие отклонения получены при изучении детей, то большинство исследований темперамента, по крайней мере в западных странах, ограничено периодом детства. Большой массив данных из клинических центров также подтверждает

важную роль темперамента в развитии нарушений поведения у детей (Porter & Collins, 1982). Многие исследователи использу­ют нашу классификацию темперамента, другие несколько из­менили ее, а некоторые, например варшавская группа под ру­ководством Яна Стреляу (Strelau, 1983), выработали собственные формулировки на основе свойств реактивности высших цент­ров нервной системы. Тем не менее все они обнаружили суще­ственное влияние темперамента. Как сказал Майкл Раттер, «тем­перамент — это переменная, имеющая огромное теоретическое и практическое значение для предсказания нарушений психи­ческого развития» (Rutter, 1982).

КАК ТЕМПЕРАМЕНТ ВЛИЯЕТ НА РАЗВИТИЕ ОТКЛОНЕНИЙ В ПОВЕДЕНИИ. МОДЕЛЬ «ХОРОШЕГО СООТВЕТСТВИЯ»

Принципиально то, что темперамент сам по себе не имеет патологической основы, Даже названный нами «труд­ным» тип темперамента, наиболее тесно связанный с нару­шениями поведения, встречался у нормально развивающихся ребят, хотя у них часто возникали периоды смятений и рас­стройств. С другой стороны, никакой склад темперамента не предохраняет от нарушений поведения, даже «легкий», с наи­меньшей вероятностью неполадок. Чрезмерные отклонения в поведении и тяжелые нарушения психического развития не возникают, как правило, вследствие одних лишь особеннос­тей ребенка или среды. Исключением являются только серь­езные психические заболевания и очень тяжелые непрекра­щающиеся удары судьбы (Erikson, 1976; Terr, 1983). Поэтому независимо от того, какие теоретические взгляды и представ­ления лежат в основе классификации темперамента, его вли­яние на развитие и деятельность ребенка, несомненно, осу­ществляется одновременно с воздействием среды. Иным спо­собом мы не сможем объяснить, почему дети с одинаковым темпераментом развиваются по-разному, а дети с различным темпераментом — похоже.

С этой точки зрения нам показалось исключительно ценным понятие «хорошего или плохого соответствия». Оно дает осно­ву, позволяющую не только выявить те особенности взаимодей­ствия организма и среды, которые в каждом отдельном случае отвечают за появление отклонений в поведении, но и просле-

дить их развитие, не обращаясь к умозрительным и не поддаю­щимся проверке формулировкам. Кроме того, это понятие дает многообещающую стратегию лечения и профилактики.

«Хорошее соответствие», как мы определили его в целом ряде предыдущих публикаций (Chess & Thomas, 1984), возникает тогда, когда требования и ожидания окружения согласуются с возмож­ностями и особенностями индивидуума. В этих случаях психичес­кое развитие и деятельность ребенка скорее всего будут здоровы­ми. «Плохое соответствие», с другой стороны, возникает, когда ин­дивидуум не обладает способностями и свойствами, необходимыми для того, чтобы справиться с требованиями и ожиданиями, кото­рые ему предъявляются окружающими. В таких случаях обычно наступает чрезмерный стресс и вероятность развития поведенчес­ких отклонений у ребенка (и взрослого) становится высокой.

«Плохое соответствие» может устанавливаться разными способами. В его формировании у разных индивидуумов мо­гут участвовать различные психические свойства и факторы среды, и в каждом конкретном случае оно своеобразно про­является в процессах взаимодействия. Поэтому для того, что­бы определить, в чем именно состоит «плохое соответствие» при данном отклонении поведения, нужно использовать мно­гомерный подход, который позволяет выявить теоретически значимые влияния биологических, психологических и соци­альных факторов отдельно и во взаимосвязи, а также рассмот­реть функциональное значение всех этих факторов примени­тельно к данному случаю. Такой многомерный биопсихосоци­альный подход необходим и в соматической медицине, и в психиатрии (Engel, 1977).

Это, однако, не означает, что в каждом конкретном случае будут задействованы все факторы, которые могут быть причи­ной расстройства. Совсем наоборот. У одного индивидуума оп­ределяющими в развитии нарушений поведения могут быть одна его особеннос-ть и одно конкретное требование среды, в другом случае значимые для развития нарушений факторы могут быть совсем иными, в третьем — отличными от первых двух и т. д.

Интересно, что многие исследователи нормального и патоло­гического развития в своей работе опирались на понятие «хоро­шее соответствие», но они либо не применяли сам термин, либо использовали его недостаточно систематически {Greenspan, 1981; Murphy, 1981). Ян Стреляу, начавший с гибкого неопавловского под­хода, дал этому понятию формулировку, очень похожую на нашу: «Поскольку активность человека определяется главным образом

9' 131

социальным окружением, может получиться, что стимулирующее значение активности установится не в соответствии с уровнем реактивности данного индивидуума. В этом случае могут развить­ся различные нарушения и расстройства поведения» (Strelau, 1985). Чтобы модель «хорошего соответствия» была полезной, в ней не должно быть доказательств «по кругу», погубивыгих так много психологических теорий. Другими словами, очень легко «дока­зать», что нормальная приспособленность индивидуума к окру­жению — это следствие «хорошего» соответствия, а неадекват­ная жизнедеятельность — следствие «плохого», а затем для объяснения типа соответствия использовать характер жизнеде­ятельности. Поэтому необходимы разработка независимых кри­териев, с помощью которых можно было бы определить «хоро­шее» и «плохое» соответствие по многим факторам психическо­го развития, а также выявление условий, при которых эти факторы влияют на тип соответствия и на характер развития — нормальный или патологический. Такой подход просматривает­ся в целом ряде работ (см. ссылки у С. Чесе и А. Томаса — Chess & Thomas, 1984, с. 279), которые дают примеры исследований вза­имодействий в конкретных условиях и могут предоставить дан­ные для модели «хорошего соответствия».

ЛЕЧЕНИЕ И ПРОФИЛАКТИКА

Одним из самых значительных результатов исследова­ний темперамента является новый подход к лечению и профилак­тике. Вместо поиска предполагаемых внутрипсихических причин развития болезни у родителей и у самих пациентов и последую­щего длительного лечения, часто сомнительного качества, мы ста­ли использовать так называемое «руководство для родителей».

Руководство для родителей основано на клиническом заклю­чении о том, что ребенок по своему темпераменту не соответ­ствует тем требованиям, которые предъявляют ему или родите­ли, или школа, или же все вместе. В первые годы жизни такое несоответствие более вероятно у ребенка с трудным темпера­ментом. Он обычно отвергает новую пищу, незнакомых людей и непривычные места, громко протестует, трудно и медленно при­выкает к любым изменениям, не имеет четкого режима сна, пи­тания и опорожнения кишечника. Для таких детей уже с самого раннего возраста жизнь становится трудной. Тяжко приходится и родителям, не понимающим, почему самые обычные действия и навыки, которые большинство других детей осваивает легко и быстро, их ребенку даются с большим трудом и напряжением

сил. Если родители осознают, что в основе такого поведения ле­жит темперамент, и предъявляют к ребенку соответствующие требования — спокойные, дружелюбные, мягкие, но последова­тельные, — малыш постепенно научится приспосабливаться к раз­ным условиям, выработает привычку проситься на горшок и ус­тановит режим сна.

Когда вместо криков и протестов появляются бурные выра­жения радости и веселья, то интенсивность эмоциональных ре­акций может даже стать достоинством ребенка. В нашем иссле­довании, например, один из отцов даже гордился «буйством» сво­его сына в младенчестве. Мальчик хорошо развивался, и это качество постепенно перешло в энтузиазм. Однако если родите­ли не понимают, что главной причиной такого поведения ребен­ка является его темперамент, они будут чувствовать виноватыми либо себя, либо ребенка, либо всех вместе. Многие родители в конце концов ощущают себя жертвой террора своего крошечно­го сына или дочери, а это верный признак того, что они на лож­ном пути. В таких случаях родители могут оказывать давление на ребенка, задабривать его или же нерешительно переходить от одной тактики к другой, но все это только препятствует малышу справиться с повседневными требованиями, необходимыми для социализации в первые годы жизни. И слишком часто результа­том всего этого становятся отклонения в поведении.

Руководство разъясняет родителям, что трудное поведение ребенка — не их вина и не вызвано его зловредными прихотя­ми. Скорее всего причина в том, что они ожидают и даже тре­буют от ребенка таких реакций, на которые он просто не спо­собен. Большинство родителей готово выслушать врача, принять его советы и попробовать обращаться с малышом иначе. Редко кто не желает своему ребенку счастливого и плодотворного бу­дущего. Руководство имеет огромное преимущество в том, что врач как бы заручается подд^еР^жкои родителей и делает их не­посредственными помощниками в процессе лечения, а ведь они взаимодействуют с ребенком ежедневно и постоянно. По нашим данным, руководство для родителей эффективно в 50% случаев «плохого соответствия», охватывающих все возможные сочетания свойств темперамента ребенка и не соответствующих ему спо­собов родительского обращения. При успешности такого подхо­да отпадает необходимость в длительном и дорогостоящем лече­нии, а в тех случаях, когда трудности в поведении не исчезают ^и даже усугубляются и возникают показания для психотерапии, одновременное руководство для родителей может значительно сократить длительность лечения и увеличить его эффективность.

И наконец, наш подход, помимо всего прочего, не нуждается в трудоемкой, дорогостоящей и в общем-то неверной процедуре анализа психических нарушений у самих родителей.

Понимание роли темперамента в поведении ребенка может помочь воспитателям, специалистам в области охраны психичес­кого здоровья, педиатрам и учителям приспособить.свои требо­вания к ребенку таким образом, чтобы он был способен с ними справиться. Это не только избавит от лишних трудностей, но бу­дет способствовать развитию у ребенка хорошего представления о самом себе. Если подросток или взрослый поймут свой темпе­рамент, они смогут решить, когда им для пользы дела необходи­мо сдерживаться. Приведем один пример. При очередном обсле­довании мы беседовали с молодой женщиной немного старше двадцати пяти лет, отличавшейся в детстве крайне трудным тем­пераментом. Родители были сбиты с толку ее частыми и бурны­ми вспышками гнева, не могли найти причин такого поведения и, в свою очередь, сердились, чувствуя себя виноватыми. Это только ухудшало дело, и в итоге у девочки появились отклонения в поведении. Родители обратились к нам за помощью. Из их рас­сказа и наших наблюдений за поведением ребенка в игровой комнате стало ясно, что в этом случае имело место нарастающее несоответствие между ребенком и родителями. Вникнув в наш анализ ситуации, родители изменили свое поведение в соответ­ствии с полученными рекомендациями, и спустя совсем немного времени отклонения в поведении исчезли и отношения девочки с родителями стали более близкими и теплыми.

Теперь, к тридцати годам, эта молодая женщина счастлива в личной жизни и успешно начала профессиональную карь'еру. Когда ее спросили, как часто она сердится (один из наших обыч­ных вопросов), она улыбнулась и сказала: «Почти никогда». Жен­щина объяснила, что она, как и раньше, все еще склонна к вспышкам гнева, однако понимает, что, как правило, такие вспышки бумерангом обращаются на нее саму. Вместе с тем ей не хочется избегать сложностей и столкновений, если они необходимы. В итоге она научилась различными способами но без гнева выходить из трудных ситуаций.

Ни один подход в жизни не может быть панацеей. И не все случаи в нашей практике кончались так благополучно, как этот. Но очень часто мы просто поражались тому, какое брльшое зна­чение для здорового психического развития и жизнедеятельно­сти человека может иметь знакомство со своим темпераментом.

 

И. В. Равич-Щербо

ИССЛЕДОВАНИЕ ГЕНОТИП СРЕДОВЫХ СООТНОШЕНИЙ В ИЗМЕНЧИВОСТИ КОМПОНЕНТОВ ТЕМПЕРАМЕНТА У ДЕТЕЙ ПЕРВЫХ ЛЕТ ЖИЗНИ [10]

В исследовании М. Риза, проведенном на 45—47 парах МЗ² близнецов, 38—39 однополых парах и 70—82 парах разно­полых ДЗ³ первых дней жизни (3,7 дня для доношенных и 46,9 дня для недоношенных или имевших медицинские проблемы, ликви­дированные к моменту обследования), у тех и других получены одинаково низкие внутрипарные корреляции по четырем чертам темперамента (возбудимость, способность успокаиваться и др.) и по характеристикам активности во сне и бодрствовании. Корре­ляции у МЗ близнецов колеблются в пределах 0,06—0,31, у од­нополых ДЗ они равны 0,06—0,59, у разнополых — 0,13—0,30. Ав­тор полагает, что главной причиной этого являются пренаталь-ные условия и особенности родов; аргументом в пользу такого объяснения служат корреляции между различиями по поведен­ческим характеристикам, с одной стороны, и весом при рожде­нии и тесту Апгар, говорящему о физиологической зрелости но­ворожденного, — с другой. Как заключает Дж. Лоэлин, в этом воз­расте гены не являются основным источником индивидуальных различий по темпераменту «или, точнее, еще не являются».

В ближайшие месяцы ситуация существенно меняется. В четы­рех исследованиях, проведенных с близнецами 10 возрастов — от 3 до 12 месяцев жизни (группы МЗ — от 29 до 117 пар, ДЗ — от 18 до 213 пар), использовавших разные методики оценки по­ведения детей — от лабораторных до наблюдения, только в одном случае сходство в парах ДЗ близнецов оказалось выше, чем МЗ; в остальных 9 возрастных группах корреляции МЗ выше, чем ДЗ. Коэффициент наследуемости, правда, пока невелик — в сред­нем около 30%, но генетические влияния уже вполне отчетливы.

Это подтверждается и методом приемных детей: в Колорад­ском исследовании биологические сиблинги (101 пара в возрас­те 1 года) имели корреляцию по шкале Н. Бейли, оценивающей особенности поведения ребенка, равную 0,20, а у 83 пар прием­ных сиблингов она была практически нулевой (0,09). На следу­ющем, втором, году жизни генотипические влияния еще более

Монозиготные близнецы, з.

Дизиготные близнецы.

отчетливы. В Луизвилльском близнецовом исследовании (близ­нецы 1,5 и 2 лет, 30—83 пары МЗ и 28—50 пар ДЗ) при оценке поведения ребенка двумя разными методами коэффициенты на­следуемости уже достаточно высоки: Л² = 0,42 —0,56, что сопос­тавимо с величиной генетической детерминации экстраверсии и нейротицизма у взрослых.

По данным того же исследования, в течение первых двух лет МЗ близнецы оказываются более похожими и по возраст­ной динамике оценок, получаемых по шкалам темперамента и личности; усредненные по нескольким шкалам и возрастным эта­пам (в пределах 9—48 месяцев) корреляции таковы: г_мэ ш 0,50; Гдз = 0,18. Это может говорить о том, что индивидуальные тра­ектории развития на данном отрезке онтогенеза также испыты­вают влияние наследственности.

Э. ф. Кириакиди (1994) у близнецов 21—25 месяцев жизни (х = 23 месяца) оценивала среди прочего особенности поведения по методике Н. Бейли (одна из наиболее распространенных и хорошо отработанных шкал для диагностики детского развития). Эта часть шкалы объединя­ется в три фактора, два из которых могут быть отнесены к категории темперамента: эмоциональность, экстраверсия и активность. Результа­ты показали, что на абсолютные оценки по этим факторам влияют кон­кретные особенности домашней среды: наличие в семье бабушки, сис­тематические игры родителей с детьми, хорошие жилищные условия. Однако внутрипарное сходство и, следовательно, коэффициент насле­дуемости от этих обстоятельств не зависят. Генетический компонент обнаружился только в дисперсии оценок эмоциональности (0,30 и 0,47 при двух разных способах вычисления). Индивидуальные различия по активности полностью определяются средой, причем в обоих случаях большую роль играет индивидуальная среда. Но при этом эмоциональ­ность и активность оказались связанными генетической корреляцией (г_а = 0,45), что свидетельствует о наличии у них некоторой общей ос­новы, общей системы генов, определяющих вариативность обеих черт.

Несколько иной подход к исследованию динамики поведения детей был реализован в Нью-Йоркском лонгитюдном исследо­вании, в котором было выделено 9 компонентов, описывающих динамику поведения ребенка: активность (главным образом дви­гательная), регулярность (ритмичность появления поведенческих реакций, например проявлений голода, отправления физических функций, смены циклов сна и бодрствования и т. д.); приближе­ние — удаление (иначе обозначается как реакция к/от: направ­ление эмоционального и двигательного ответа на новые стимулы);

адаптивность (реакция на новую ситуацию); интенсивность ре­акции любого знака; порог активности; доминирующее настрое­ние; отвлекаемость (легкость изменения поведения в ответ на новые ситуации); внимание/настойчивость (длительность какой-либо деятельности и способность продолжать ее вопреки поме­хам). На основе Нью-Йоркского лонгитюдного исследования А. Торгерсен провела близнецовое исследование, результаты ко­торого отражены в табл. 1.

Таблица 1

Внутрипарное сходство МЗ и ДЗ близнецов в исследовании темперамента А. Торгерсен

Показатели темперамента	Возраст
	2 месяца	9 месяцев	6 лет
Активность	1,52	5,26""	11,34*""
Регулярность	4,98**	12,86—	4,22*"
Приближение — удаление	0,83	6,77"	8,80—
Адаптивность	0,57	2,28*	2,23*
Интенсивность	2,55*	5,32*"	9,56"*
Порог реактивности	2,82"	9,90"*	2,91""
Настроение	1,54	3,31"	3,32"
Отвлекаемость	1,40	3,94"*	—
Внимание — настойчивость	—	4,40*"	5,13*"

Примечание. Внутрипарное сходство МЗ и ДЗ близнецов оценивалось по соотношению дисперсии внутрипарных разностей. Значимое F-отношение говорит о большем сходстве МЗ по сравнению с ДЗ и, следовательно, о наличии генетического компонента в изменчивости признака.

•р< 0,05; "р < 0,01; *"р < 0,001.

Таким образом, уже начиная примерно с 9 месяцев жизни проявляет­ся генетически заданная индивидуальность в сфере динамических харак­теристик поведения ребенка, т. е. темперамента.

По данным, полученным в Нью-Йоркском лонгитюдном исследовании [оно началось в 1957 г.; первичная выборка— 133 ребенка раннего воз­раста), был выделен синдром трудного темперамента. Его признаками являются: низкая ритмичность, преобладание негативного настроения, слабая реакция, плохая адаптивность и высокая интенсивность реакций.

Оказалось, что этот синдром устойчив в первые годы жизни. В Нью-Йоркском исследовании в парах возрастов получены положительные корреляции:

1 год и 2 года —0,42; 2 и 3 года —0,37; 3 и 4 года — 0,29; в Коло­радском проекте аналогичные корреляции даже выше: 0,54, 0,61, 0,54 со­ответственно. Более того, начиная с трех лет обнаруживаются связи с темпераментом в период ранней взрослости (17—24 года): корреляции с оценками, полученными в 1 и 2 года, приближаются к нулю, но за­тем, в 3 и 4 года, они уже равны 0,31 и 0,37 (подумеем: ведь это интер­вал в 15—20 лет!).

Более того, трудный темперамент детства имеет проекцию в при­способленность взрослого человека к разным сферам деятельности — обучения, социальной, семейной и т.д.; соответствующие корреляции с первым и вторым годами жизни нулевые, но с трудным темпераментом в 3 года трудности взрослого уже имеют корреляцию г — 0,21, а в 4 года г — 0,32 (минус здесь означает, что, чем выше оценки трудного темпе­рамента в детстве, т. е. чем он труднее, тем ниже приспособленность взрослого).

По данным близнецового исследования А, Торгерсен, из пяти ком­понентов синдрома трудного темперамента в 6 лет три имеют высокую генетическую составляющую (слабая реакция «к», высокая интенсивность реакций, низкая регулярность: h² = 0,94; 0,82; 0,68 соответственно), один — плохая адаптивность — определяется в основном общесемейной средой (с² = 0,55) и еще один — негативное настроение — индивидуальной сре­дой (е² = 0,63). Правда, в двух последних признаках влияния наследствен­ности тоже констатируются: h² = 0,26 и 0,37 соответственно.