Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Этапы в технике анализирования переносаСодержание книги
Поиск на нашем сайте
При обсуждении техники работы с явлениями переноса мы рассмотрели два важных вопроса: почему и когда мы анализируем перенос. Теперь мы перейдем к центральной технической проблеме: как мы анализируем перенос. Эта секция будет посвящена различным формам и последовательностям процедур, которые требуются для анализа реакции переноса пациента. Все этапы, которые я опишу, являются одинаково необходимыми; но некоторые из них пациент выполнит спонтанно, и, следовательно, аналитику не нужно будет их повторять. Я кратко и довольно схематично скажу о том, что, как я считаю, является идеальным и упрощенным порядком процедур. Каждый из этапов, однако, может вызывать новые сопротивления, которые будут требовать трактовки и, таким образом, прерывать идеальный ряд событий. Или же исследования, которые приводятся в движение некоторой новой технической процедурой, могут открыть так много новых областей и занять так много сеансов, что фактор переноса не будет больше являться преобладающим элементом при исследовании. Тем не менее, эта последовательность технических этапов будет служить как бы моделью и ориентиром, пусть даже события в клинической практике никогда не будут встречаться в таком порядке и не будут так хорошо организованы. Для того чтобы анализировать явления переноса, мы должны выполнить те же самые основные технические мероприятия, что и при анализировании любого психического феномена; материал должен быть про-
– 350 –
демонстрирован, прояснен, интерпретирован, и тщательно проработан. Кроме этих основных процедур требуются дополнительные шаги в отношении специфических особенностей явлений переноса. Далее будет предоставлено общее описание процедур при анализировании переноса.
Демонстрирование переноса
Перед тем, как приступить к исследованию чувств переноса, необходимо, чтобы пациент осознал, что предметом обсуждения является именно его реакция на аналитика. Это может быть очевидно для пациента; фактически, он сам может осознать, что это так, безо всякой помощи аналитика. С другой стороны, возникают и такие ситуации, когда пациенту очень трудно опознать свои чувства переноса. Необходимо, в качестве первого этапа при анализировании переноса, чтобы пациент был конфронтирован и стал осознавать свои реакции переноса. Если пациент почему-либо не знает о своих реакциях переноса, которые мы хотим исследовать, то они должны быть продемонстрированы ему. Эти несколько технических мероприятий могут быть полезны.
Молчание и терпение
Очень часто пациент будет спонтанно осознавать реакцию переноса, если аналитик подождет, пока увеличится интенсивность чувства переноса. Такое увеличение будет часто результатом просто того, что пациенту позволяется «выдавать» свою продукцию, а аналитик при этом не вмешивается. В каждом анализе бывают такие ситуации, когда необходимо, чтобы сам пациент осознал свои реакции переноса, в этом случае неправильно было бы для аналитика демонстрировать их. Это в особенности верно, когда интенсивность чувств достаточна, когда пациент уже не новичок, и когда существует опасность, что пациент наслаждается, получает некоторое пассивное удовлетворение, воздерживаясь от самостоятельного выполнения какой-либо части аналитической работы. Более того, молчание и терпение аналитика могут также выдвинуть на первый план значимое сопротивление, которое осталось бы в тени при
– 351 –
слишком энергичных вмешательствах со стороны аналитика. Аналитики сильно различаются по стилю проведения анализа. Это особенно заметно в том, как они используют молчание и как они используют некоторые другие более активные мероприятия. Существует простор для вариаций в рамках классического психоанализа. Однако каждый аналитик должен быть способен использовать и молчание, и активное вмешательство. Иногда будет правильной только одна из этих процедур. Необходимо знать, когда каждая из этих мер позволительна, а когда — обязательна. Аналитики, которые «перебарщивают» с молчанием, или те, кто могут осуществлять только активные мероприятия, не могут выполнять эффективно классический психоанализ, ибо он требует умелого использования обеих форм работы. Вопрос о дозировке, подходящем времени и также интерпретации будет обсуждаться во втором томе.
Конфронтация
Если мы подождали достаточно, и реакция переноса стала приемлемой для пациента, т. е. она достаточно жизненная для него, и он, как кажется, не имеет ощутимого сопротивления к ней, тогда аналитику следует попытаться конфронтировать его с реакцией переноса, с помощью вопроса. Он может сказать что-нибудь вроде: «Вы, кажется, чувствуете злобу или раздражение по отношению ко мне; чувствуете влюбленность или привязанность ко мне; испытываете сексуальные чувства ко мне» и т. д. Язык должен быть простым, прямым и открытым — это я уже несколько раз подчеркивал ранее. Я предпочитаю использовать наиболее жизненные, обычные слова, избегая уклончивости и неопределенности. Я говорю о «злобе», «ненависти», «привязанности», «любви», «сексе» и при этом стараюсь быть точным, но без подробностей; в данный момент это только конфронтация. Я стараюсь быть прямым, но не грубым и резким. Обычно я предваряю свою конфронтацию, говоря «кажется», потому что я не всегда уверен и хочу, чтобы у пациента была возможность бежать или противоречить мне. Я не хочу пугать его или быть догматиком. Позже я могу сказать: «Я совершенно уве-
– 352 –
рен, что вы чувствуете...» — но только если я действительно совершенно уверен и если пациент в это время должен быть поставлен лицом к лицу с моим определенным мнением. Иногда простая конфронтация пациента с борьбой в выражении его чувств переноса может служить для преодоления сопротивления. Наше толерантное отношение и вербализация помогают пациенту почувствовать, что его борьба неуместна и не является необходимой. В других случаях конфронтация является только первым этапом в анализировании сопротивления. В этом случае мы должны будем пройти через фазы прояснения и интерпретации, описанные в секции 2.6 по технике анализирования сопротивлений. Вопросом, имеющим решающее значение, является вопрос о том, что в данном ряду событий показано — процедура преодоления или же анализирования сопротивления. Если частная реакция переноса, которую я хочу продемонстрировать пациенту, является сопротивлением переноса, тогда я конфронтирую его с этим фактом. Я либо указываю ему на то, что он, кажется, избегает какого-то чувства или отношения ко мне, либо, если я знаю более точно, какого специфического чувства он стремится избежать, я отмечаю это. Другими словами, я буду конфронтировать пациента и с сопротивлением и с чувством, вызывающим сопротивление, всегда начиная с аспекта сопротивления. Таким образом, я могу сказать пациенту: «Вы, кажется, боретесь с чувством любви (или ненависти, или с сексуальным чувством) ко мне» или «Вы, кажется, испытываете затруднения в выражении своей любви (или ненависти, или сексуальных влечений) ко мне» и т. д. Снова отмечу язык и тон. Более того, я всегда добавляю слова «ко мне» или «по отношению ко мне». Я делаю так, потому что не хочу, чтобы пациент избегал того факта, что чувства, о которых идет речь, испытываются по отношению ко мне, к личности, а не по отношению к «анализу» или какой-нибудь другой более отвлеченной концепции. Если у меня нет определенного мнения о природе чувств переноса, но есть впечатление, что предметным материалом сеанса является сопротивление, и если нет показаний сохранять молчание, я могу конфронтиро-
– 353 –
вать пациента, просто спросив: «Мне хотелось бы знать, имеете ли вы какие-нибудь чувства или реакции по отношению ко мне, которые не раскрыты», или «У меня такое впечатление, что я запутался в ваших мыслях и чувствах», или просто «Что вы чувствуете ко мне?» или «Что в этот момент пришло вам в голову обо мне?».
Использование очевидности
Я показываю пациенту источник моей гипотезы только тогда, когда чувствую, что желательно задействовать его интеллект для убеждения его в том, что он сопротивляется. Затем я должен буду перейти к анализу сопротивления. Очевидные данные о том, что у пациента есть реакции переноса, используются только тогда, если в противном случае пациент может почувствовать, что аналитик обладает мистической властью. Я использую этот подход по большей части в начале анализа, как один из способов показать, как аналитик работает, чтобы преодолеть его магические представления относительно аналитика и помочь ему развить рабочий альянс. Следовательно, я могу сказать пациентке: «Отсутствие у вас сексуальных чувств по отношению к мужу и ваши романтические сновидения и фантазии обо мне, как мне кажется, показывают, что вас затрагивают сексуальные и романтические чувства ко мне». Использование очевидности апеллирует к интеллекту пациента. Это может быть ценно как этап в разработке рабочего альянса у пациента. Однако существует опасность, что это может привести пациента к переоценке интеллектуального и избеганию эмоционального знания о явлениях переноса. Аналитик должен быть внимателен и осознавать, как реагирует пациент на эту форму конфронтации. На любой стадии анализа при попытке продемонстрировать пациенту, что он вовлечен в реакцию переноса, пациент может развить сопротивление или же ранее не появляющееся сопротивление может стать заметным. Если это произошло, анализ данного сопротивления должен предшествовать всему остальному. Это особенно часто случается на ранних стадиях ана-
– 354 –
лиза, когда аналитик указывает пациенту на его ненависть или гнев по отношению к аналитику. Пациент может начать сопротивляться и отказываться осознать эту реакцию переноса, вместо этого он будет чувствовать, что его критикуют. Тогда аналитику нужно исследовать это чувство переноса (критики), прежде чем вернуться к демонстрации негативного переноса. Позвольте проиллюстрировать это. Молодой мужчина на первом году анализа начинает свой сеанс, рассказывая, с чувством сильной злобы, о профессоре одного из его аспирантских курсов. Его речь идет в следующем направлении: «Он просто говорит, не думая о том, могут ли слушатели следовать за ним. Он разглагольствует в воздух, а не для нас. Что за паршивый преподаватель. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы он был у меня и в следующем семестре. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы он обрабатывал (лечил) меня — я хочу сказать, учил меня». Пауза. «Я полагаю, вы сделаете что-нибудь из этого». Затем пациент собирался продолжить, но я вернул его назад к ошибке и спросил: «Не бежите ли вы прочь от своей злобы ко мне?». Пациент минуту подумал и ответил: «Я полагаю, вы правы. Но я знаю, что вы делаете все, что в ваших силах, но тот профессор, он тупейший сукин сын. Не следовало бы позволять ему преподавать, я чувствую себя так, будто меня выставили посреди класса, но я чувствую и жалость к нему. Я слышал, что его жена покончила жизнь самоубийством. Возможно, у него ничего не осталось, кроме преподавания. Но почему я должен жалеть его? Он — большая шишка, профессор, и он не даст даже дерьма мне или любому из своих студентов». Далее пациент продолжал в том же духе. Снова я вмешался и внес следующее: «Не сердитесь ли вы на меня из-за моего отпуска на следующей неделе?» Пациент сердито выпалил: «Нет, я не сержусь. Вы всегда обвиняете меня в том, что я сержусь. Вы уезжаете в отпуск. Вы много работаете, так почему бы вам и не уехать. Так почему я должен сердиться? Вы сказали это так, как будто вычитали по книге. Если аналитик уезжает в отпуск, он говорит своему пациенту, что тот рассержен». Последнее было сказано саркастически. «Это выводит меня из себя». Пауза.
– 355 –
Молчание. Я ответил: «Вы сердитесь даже из-за того, что я указал вам на то, что вы сердитесь, но я чувствую, что в действительности вы сердитесь из-за того, что я уезжаю от вас». Пациент ответил: «Может быть, и так. Я знаю, что думаю, вот вы уедете, я пойду в публичный ресторан и подцеплю девочку. И пошло к черту все, что связано с вами». Я ответил: «Да, пошлете к черту всех тех, кто бросает вас. Вы не нуждаетесь в нас, вы найдете кого-нибудь еще, с кем будете близки». Пациент помолчал мгновение, а затем ответил: «Да, я не нуждаюсь в вас. Уезжайте в свой чертов отпуск. Мне и так хорошо». Это относительно простой пример того, как аналитик пытается продемонстрировать и прояснить реакцию переноса. Аналитик вынужден, однако, прервать ряд и исследовать появившееся сопротивление. Ошибка пациента была ясным индикатором его ярости, он отказывается принять это сознательно. Затем он переходит к чувству жалости к профессору. Затем снова возвращается назад к своей злобе из-за того, что от него отказались. Я пытаюсь связать это со своим отпуском, но он сердито отрицает это. Я указываю на эту форму сопротивления и на подтверждения своей гипотезы, и, в конце концов, он соглашается с этим своей фантазией о моем отпуске и своем раздражении из-за того, что его бросают. Я полагаю, что необходимо исследовать сопротивления до того, как аналитик мобилизует разумное Эго пациента. Важно дать пациенту время для реакции на вмешательство. Я всегда по возможности стараюсь увериться в том, что сеанс продолжался достаточно долго, и пациент отреагировал на мое вмешательство переноса. Это касается вмешательств любого рода, но более всего — интерпретаций или вмешательств по поводу переноса. Я не отвечаю немедленно на его первый ответ, поскольку очень часто пациенты будут импульсивно отвечать «да» или «нет», а потом медленно, по мере того, как аналитик слушает их, он сможет увидеть, что этот первый ответ не был продуманным и точным. Он обычно отражает либо подчиненность, либо неповиновение. Множество раз пациенты будут противоречить сами себе в ответах на конфронтацию переноса. Все эти реакции также должны стать предметом анализа. Однако
– 356 –
важно дать пациенту время обдумать, что он сказал, а затем — отреагировать на это. Я хочу здесь подчеркнуть, что у пациента должно быть время и просто помолчать в ответ на конфронтацию аналитика. Аналитик должен обращать внимание не только на то, что он сказал, но также и на то, как он это сказал. Если моя интерпретация правильна, он будет соглашаться со мной и принимать это не только вербально, но и эмоционально, он будет добавлять некоторые детали или воспоминания или другие «украшения» к моим конфронтациям. Если моя конфронтация правильна и приемлема для пациента, я смогу затем перейти к следующей технической процедуре анализирования данного переноса. Множество раз, однако, пациенту нужно будет время для размышления, для исследования правильности своей конфронтации, ассоциирования к ней. Если мое вмешательство неверно, пациент будет показывать это не просто путем вербального отрицания, но и какой-то формой сопротивления и поведения избегания. Но может быть и так, что конфронтация была правильной по своему содержанию, но было неправильно выбрано время для нее. Тогда аналитик должен будет работать над сопротивлением. Кроме того, аналитику также необходимо иметь время для качественной оценки ответа пациента. Не всегда легко определить, показывает ответ пациента принятие или отрицание, осмысленность или эскапизм или же комбинацию всех этих элементов.
Прояснение переноса
Поиски интимных деталей
Нашей конечной целью в анализировании реакции переноса пациента является способность интерпретировать историческое происхождение этой реакции. Одним из наиболее плодотворных направлений, которое может привести нас к бессознательному источнику переноса, является поиск интимных деталей реакций переноса. Детали ведут к аффектам, побуждениям и фантазиям пациента. Мы просим пациента приложить все свои способности для очищения и разработки его чувств по отношению к нам. Мы также просим его включать
– 357 –
те ассоциации, которые могут иметь место, когда он будет пытаться делать это. Позвольте проиллюстрировать это. Моя пациентка, миссис К.*, во время третьего месяца своего анализа рассказала мне, после значительного колебания, что она обнаружила, что испытывает сексуальные чувства «о мне. Это приводит ее в замешательство; ведь, помимо всего прочего, она замужняя женщина. Она знает, что я тоже женат, а кроме этого, я не задумался бы о ней после всего того, что узнал о ней. Молчание. Она полагает, что все это — рационализация; она слишком смущается, для того чтобы говорить о своих сексуальных чувствах, это как-то унизительно. Пауза. Молчание. Вздох. Она вела машину, как вдруг, как вспышка, она увидела картину: я сжимаю ее в объятиях. Читая книгу или смотря кино, она видит меня как героя или любовника, и чувствует и видит себя моей возлюбленной. Ночью, в постели, она думает обо мне и чувствует себя так, будто ее куда-то зовут. Пациентка продолжала говорить в том же духе, описывая различные места и случаи, когда у нее были сексуальные стремления ко мне, но я сознавал, что, несмотря на то, что картина расширяется, она не становится глубже или четче. Я также чувствовал, что рабочий альянс по-прежнему хороший, несмотря на ее смущение и нерасположение. Тогда я сказал ей: «Как мне кажется, вы полны сексуальными стремлениями ко мне, это проявляется снова и снова; но, кажется, вам трудно описать точно, что бы вы хотели сделать со мной в сексуальном плане; пожалуйста, попытайтесь». Пациентка ответила: «Я бы хотела, чтобы вы сжали меня в своих руках крепко-крепко так, чтобы я едва могла дышать, подняли меня и перенесли на кровать. Тогда мы могли бы заняться любовью». Длительная пауза. «Что вы имеете в виду, говоря «заниматься любовью?» «Я имею в виду, — отвечает пациентка, — «сдернуть с меня ночную сорочку, целовать так, чтобы рту стало больно, я едва смогла дышать. С силой раздвинуть мои ноги и вдвинуть ваш пенис в меня. Это будет грубо, это причинит мне боль, но мне это очень понравится. (Пауза). Забавная деталь пришла мне в го- __________
* См. секции 1.24, 2.651, 2.71, 3.25, 3.42, 3.81, 3.84, 9.931 и 3.934.
– 358 –
лову, когда я описывала все это. Ваше лицо было небрито, и ваша борода царапала мое лицо. Это странно, вы всегда выглядите чисто выбритым». Размышляя над сексуальной фантазией, я заметил: в ней дважды отмечалось, что она едва способна дышать, затем быть оторванной от земли, перенесенной и, наконец, я груб. Я вспомнил, что она перенесла несколько приступов астмы примерно в возрасте шести лет, в это время ее мать была замужем за отчимом-садистом. Интерпретация фантазии переноса казалась ясной: я — ее отчим-садист, удовлетворяющий ее мазохистические, нагруженные виной, эдиповы устремления. Я мог дать интерпретацию эту и сам, но хотел бы, чтобы она сама обнаружила ее, поэтому спросил ее: «Кто, бывало, царапал вас бородой, когда вы были маленькой девочкой?» Пациентка почти закричала: «Мой отчим, мой отчим, он, бывало, любил мучить меня, трясь своим лицом об мое — и хватал меня, и сжимал, и подбрасывал в воздух — я едва могла дышать. Но я думала, что ненавижу все это». Давайте вернемся к технике прояснения. Я чувствую, что пациентка ничего не добавляет в картине переноса, но чувствую, что она могла бы сделать это. Поэтому я конфронтирую ее. Я говорю ей, что для нее это тяжело, но все-таки пусть она постарается, я ее очень прошу, рассказать мне более точно, в чем состоят ее сексуальные фантазии. Я держусь прямо, открыто, я не требую, но я настойчив. Когда она говорит: «Мы занимаемся любовью» — я прошу ее опять же: «Пожалуйста, объясните мне, что вы понимаете под «заниматься любовью». Мои слова и тон не являются ни кричащими, ни робкими. Пациентка говорит, что она думает, как бы «поцеловать мой «генитальный орган». В подходящий момент я прошу ее объяснить, что она имеет в виду, говоря, о целовании моего пениса, я нахожу ее слова неясными и несколько уклончивыми. Я показываю своим вопросом, что хотел бы знать интимные детали и что о них вполне возможно говорить реалистически. Я демонстрирую это тем, что говорю об этом. Я не вульгарен и не уклончив. Я помог ей, переведя ее «генитальный орган» к «пенис». «Поцелуй» она должна будет перевести сама.
– 359 –
Мужчина-пациент говорит, что у него была фантазия о «феллацио» со мной. Когда я почувствовал, что это уместно, я сказал ему, что не понимаю, что он имеет в виду под «феллацио», не мог бы он объяснить это мне. Когда он начал, запинаясь, бормотать что-то, я сказал, что он, кажется, испытывает затруднения при рассказе о сексуальном действии, совершаемом его ртом в отношении моего пениса. Говоря так, я не только указал ему на его сопротивление, но также показал, как бы я хотел, чтобы он был способен говорить о таких вопросах конкретным, обыденным, живым языком. Этот же самый подход ценен и при работе с агрессивными стремлениями и чувствами. Пациент говорит мне, что чувствует враждебность ко мне. Мой ответ — я не понимаю слова «враждебность», оно стерильно, неопределенно и неясно. Что он в действительности имеет в виду? Если я ощущаю импульс или аффект, я использую более точные слова. Я говорю своим пациентам, что они, кажется, ненавидят меня или чувствуют ко мне отвращение сегодня, и вежливо прошу их рассказать мне об этом и позволить чувствам выйти наружу по ходу описания. Я помогаю им провести различия между раздраженностью, яростью, ненавистью, негодованием и досадой, потому что каждое из этих чувств имеет различную историю и происходит из различных частей прошлого пациента. Я поддерживаю пациента, когда он описывает свои агрессивные фантазии, цели своих враждебных, деструктивных импульсов, потому что они также являются ключами к различным историческим периодам их жизни. Позвольте мне привести пример. Молодой человек, мистер 3.*, говорит, что он досадует на меня из-за того, что я взял с него плату за пропущенный сеанс. Я исследую эту «досаду», спрашивая его, что он в действительности имеет в виду, говоря о досаде. Он «полагает», что испытывает больше, чем досаду. Мое молчание побуждает его выражать весьма возбужденно то, как он думает, что я лицемер, притворяющийся ученым. На самом деле, я — такой же бизнесмен, как и его страдающий запорами старик. Он надеется, что однажды он наберется мужества ткнуть __________
* См. секции 2.52, 2.54, 2.71, 3.531, 3.7111 и 3.922.
– 360 –
меня носом в эти «психоаналитические деньги». Это была бы славная месть, он бы сделал со мной то самое, что я делаю с ним. На мой вопрос: «А что я делаю с вами?» — он ответил: «Вы заставляете меня ползти сквозь все это дерьмо, вы никогда не работаете меньше, а все больше, больше, больше. Вы никогда не удовлетворены, вам все мало». Можно видеть за невинной досадой, которую, он «полагает», имеет, анально-садистическую ярость и унижение детства. Тот же самый пациент, позже, начинает свой сеанс с утверждения, что он ненавидит приходить, ненавидит анализ и меня вместе с ним. Когда я спросил его: «А как вы ненавидите меня сегодня», он ответил, что сегодня он ненавидит меня страстно, с холодной яростью. Он не хочет убить меня, нет, это не цивилизованно. Он хотел бы избить меня, превратить в мякоть, буквально растереть и сделать из меня желе, как массу кровавого, вязкого «слизняка». Потом бы он съел меня одним большим глотком, как чертову овсянку, которую мать заставляла его есть в детстве. Тогда он смог бы меня извергнуть как вонючее отвратительное дерьмо. А когда я спросил его: «И что бы вы сделали с этим вонючим дерьмом?» «Я бы превратил его в прах, так что вы смогли бы присоединиться к моей дорогой мертвой мамочке». Я думаю, теперь ясно, как поиски исследования интимных деталей агрессивных деструктивных импульсов приводят к тому, что интерпретация становится возможной. Когда возникают импульсы переноса при анализе, нашей задачей будет помочь пациенту прояснить то, что они явно имеют природу инстинктивных импульсов, их цель, источник и объект. Сходным образом мы работаем и с другими аффектами, такими, как тревога, депрессия, отвращение, зависть. Мы исследуем точную природу чувств, пытаясь уточнить, углубить и осветить, какие особые качества и количественные характеристики эмоций затронуты. Поиск ясности все тот же: что точно пациент чувствует, что он фантазирует. Наше отношение — прямое, открытое, без боязни, неустрашимое, не вульгарное и не робкое. Мы являемся исследователями, но мы должны охранять, а не разрушать то, что мы исследует. Мы должны служить как бы моделью для пациента, так
– 361 –
чтобы однажды он смог задать самому себе те же самые вопросы. Необходимо повторить, что сопротивления могут возникнуть в любой фазе нашей попытки прояснения. Если сопротивление значительно и может стать камнем преткновения, оно должно быть проанализировано. Вне зависимости от того, насколько соблазнительно содержание материала, значительные сопротивления должны быть проанализированы в первую очередь. В противном случае инсайты не будут иметь значения для пациента, а именно; они являются нашей первоочередной задачей, заботой. Нашей главной, основной задачей является осуществление эффективной терапии, а не сбор интересных данных.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-08; просмотров: 531; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.119.166.34 (0.019 с.) |