Пациент «не чувствует себя способным рассказывать»

 

Это вариант предыдущей ситуации. В этом случае пациент не молчит совершенно, но осознает, что «не

 

– 73 –

 

чувствует себя способным рассказывать», или ему «не­чего сказать». Очень часто это утверждение следует за молчанием. Наша задача та же самая: выяснить, почему и что пациент не способен рассказать. Это утверждение имеет причину или причины, и наша работа состоит в том, чтобы направить пациента на работу над ними.

Это, в сущности, та же задача, что и опознание бессоз­нательного «чего-то», которое привносит осознанное «ничто» в сознание молчащего пациента.

 

Аффекты, являющиеся признаком сопротивления

 

Наиболее типичное проявление сопротивления с точки зрения эмоций пациента наблюдается, когда пациент сообщает что-то вербально, причем аффекты отсутству­ют. Его замечания сухи, скучны, монотонны и невырази­тельны. Создается впечатление, что пациент бесстрастен, его не трогает то, о чем он рассказывает. Особенно важно, когда отсутствие аффекта наблюдается при рас­смотрении тех событий, которые должны быть чрезвы­чайно нагружены эмоциями. В целом несоответствие аффекта указывает на сопротивления. На это же ука­зывает наличие эксцентричных высказываний пациента, когда идеация и эмоция не находятся в соответствии.

Недавно пациент начал сеанс утверждением, что предыдущей ночью он пережил «большое сексуальное возбуждение — в самом деле, величайшее сексуальное удовлетворение» в своей жизни, со своей новобрачной. Он начал описывать переживание, но на меня произвела впечатление и озадачила его медленная, колеблющая­ся речь, его частые вздохи. Несмотря на очевидную важность вербального содержания, я чувствовал, что слова и чувства не соответствуют друг другу; работало какое-то сопротивление. Я внезапно прервал пациента и спросил: «Это было сильное возбуждение, но вы все же печальны». Сначала он отрицал это, но его ассо­циация подсказала мне, что это прекрасное сексуаль­ное переживание означало конец чего-то, это было сво­его рода прощание. Постепенно стало ясно, что он отодвигал от себя осознание того, что его сексуальная жизнь с женой означает «прости» его диким инфан­тильным сексуальным фантазиям, которые жили неиз­мененными и неудовлетворенными в его бессознатель­ном (см. Шаффер, 1964).

 

– 74 –

 

Поза пациента

 

Очень часто пациенты открывают наличие сопротив­ления той позой, которую они принимают на кушетке. Ригидность, одеревенелость, скрученность позы могут указывать на защиту. Кроме того, любые неизменен­ные позиции, которые принимаются пациентом и не ме­няются порой в течение сеанса, всегда являются при­знаком сопротивления. Если пациент относительно сво­боден от сопротивления, его поза как-то изменяется во время сеанса. Чрезмерная подвижность также показы­вает, что нечто разряжается в движении, а не в сло­вах. Противоречие между позой и вербальным содер­жанием — также признак сопротивления. Пациент, ко­торый рассказывает вежливо о каком-то событии, а сам корчится и извивается, рассказывает лишь часть исто­рии. Его движения пересказывают другую ее часть. Сжатые кулаки, руки, тесно перекрещенные на груди, скрещенные лодыжки говорят об утаивании. Кроме то­го, пациент, приподнимающийся во время сеанса или спускающий одну ногу с кушетки, обнаруживает тем самым желание убежать от аналитической ситуации. Зевание во время сеанса говорит о сопротивлении. То, как пациент входит в офис, избегает глаз аналитика или заводит небольшой разговор, который не продол­жается на кушетке, или то, как он уходит, не взглянув на аналитика, — все это показатели сопротивления (Ф. Доечь, 1952).

 

Фиксация во времени

 

Обычно, когда пациент рассказывает относительно свободно, в его вербальной продукции будут колебания между прошлым и настоящим. Когда пациент расска­зывает последовательно и не отвлекаясь о прошлом, не вставляя ничего о настоящем, или, наоборот, если паци­ент продолжительное время говорит о настоящем без случайных погружений назад, в прошлое, — работает какое-то сопротивление. В это время наблюдается из­бегание, аналогичное ригидности, фиксированности эмоционального тона, позы и т. д.

 

Мелочи, или внешние события

 

Когда пациент рассказывает о внешних, маловажных,

 

– 75 –

 

относительно незначительных событиях какого-то перио­да времени, он избегает чего-то такого, что действитель­но значимо. Когда при этом есть повторность без раз­работки или аффекта или без углубления понимания, мы вынуждены допустить, что действует какое-то со­противление. Если же рассказ о мелочах не кажется самому пациенту лишним, мы имеем дело с «убеганием». Отсутствие интроспекции и полноты мысли — показа­тель сопротивления (Кохут, 1959). В целом, вербализа­ция, которая может быть изобильной, но при этом не приводит к новым воспоминаниям или новым пониманиям или большому эмоциональному осознанию — по­казатель защищенности (Мартин, 1964).

То же самое верно для рассказа о внешних событи­ях — даже если это политические события большого зна­чения. Если внешняя ситуация не ведет к личной, внут­ренней ситуации, значит работает сопротивление (по­разительно, как редко пациенты действительно говорят о политических событиях. Я помню, как был поражен, когда ни один из моих пациентов не упомянул об убий­стве Ганди, когда оно произошло. Замечу, что лишь один пациент говорил об убийстве президента Кеннеди (см. также Вольфенштейн и Климан, 1965)).

 

Избегание тем

 

Для пациентов очень типично избегать болезненные области. Это может делаться как сознательно, так и бессознательно. Это особенно верно для некоторых ас­пектов сексуальности, агрессии и переноса. Поразитель­но, что многие пациенты способны говорить много и, вместе с тем, тщательно избегать рассмотрения конкрет­ных проявлений своей сексуальности или агрессивных импульсов, или каких-то своих чувств по отношению к аналитику. Рассматривая сексуальность, можно отме­тить, что большая часть болезненных моментов связа­на с физическими ощущениями и зонами тела. Пациент может говорить о сексуальных желаниях или возбужде­ниях вообще, но неохотно указывает на частный вид физических ощущений или толчок, возбудивший его. Пациент может подробно изложить сексуальное собы­тие, но неохотно укажет, какая часть или части тела были вовлечены в него. Такие фразы, как: «Мы преда­вались оральной любви прошлой ночью», или — «Мой

 

– 76 –

 

муж целовал меня сексуально», — типичный пример этого вида сопротивления.

В том же роде пациенты будут говорить общими словами о чувстве раздражения или таком состоянии, когда все надоели, тогда как в действительности это означает, что они были в ярости и чувствовали себя готовыми убить кого-нибудь.

Сексуальные чувства или чувства неприязни по от­ношению к личности аналитика также находятся среди «наиболее изощренно» избегаемых тем в раннем ана­лизе. Пациенты могут выказывать большое любопыт­ство к аналитику, но будут говорить о нем в наиболее общепринятых выражениях и будут неохотно раскры­вать свои агрессивные или сексуальные чувства. «Я бы хотел знать, женаты ли Вы», или — «Вы выглядите бледным и усталым сегодня», — такие фразы маскиру­ют выражение этих фантазий. Если какая-то тема, слу­чается, не входит в аналитический сеанс, то это явля­ется признаком сопротивления и должно рассматривать­ся как таковое.

 

Ригидность

 

Весь повторяющийся время от времени порядок, ко­торый пациент выполняет без изменений во время ана­литических сеансов, следует рассматривать как сопро­тивление. В поведении, свободном от сопротивления, всегда есть какое-то изменение. Это верно, что все мы — творение привычки: но если эти привычки не служат важной защитной цели, они в какой-то степени изменя­ются.

Вот несколько типичных примеров: начинать каждый сеанс с описания сновидения или объяснения о том, что сновидения не было; начинать каждый сеанс с расска­за о своих симптомах или жалобах, или с описания со­бытий предыдущего дня. Уже тот факт, что каждый се­анс начинается стереотипно, говорит о сопротивлении. Есть пациенты, которые коллекционируют «интересную» информацию для того, чтобы подготовиться к аналити­ческому сеансу. Они ищут «материал» для того, чтобы заполнить сеанс или избежать молчания, или «быть хо­рошим пациентом», все это указывает на сопротивление. В общем, даже если все логично и пунктуально согла­совано, уже сам факт ригидности указывает на то, что

 

– 77 –

 

нечто является препятствием, что-то отвращается. От­дельные формы ригидности могут также указывать на то, от чего они защищают. Например, привычка приходить на сеанс пораньше может указывать на страх опоз­дать — типичная «туалетная» тревожность, которая указывает на страх потери контроля над сфинктером.

 

Язык избегания

 

Использование клише, технических терминов или стерильного языка — один из наиболее частых пока­зателей сопротивления. Это обычно указывает на то, что пациент избегает упоминать о возникающих в па­мяти ярких образах. Его цель — утаить личностное сообщение по обнаружению их (см. Штейн, 1958, для более детального изучения этого вопроса). Пациент, который говорит «генитальные органы», когда он в дей­ствительности подразумевает пенис, избегает образа», который пришел бы на ум при слове пенис. Пациент, который говорит: «Я испытывал неприязненные чувст­ва», когда подразумевает: «Я был взбешен», — так­же избегает образа и ощущения бешенства, предпочи­тая ему стерильность «неприязненности». Здесь следу­ет отметить, что аналитику важно использовать личност­ный, живой язык при разговоре с пациентом.

Терапевт, который анализировался у меня в течение нескольких лет, в середине сеанса начинает говорить на медицинском жаргоне. Неестественным тоном он гово­рит, что у его жены развился «болезненный высунутый наружу геморрой» как раз перед походом в горы, который: они планировали. Он сказал, что эта новость вызвала у него «явное неудовольствие, и он хотел бы знать, может ли быть геморрой удален «хирургическим путем» или сле­дует отложить отпуск». Я почувствовал скрытое раз­дражение и не мог не сказать: «Я думаю, Вы в действи­тельности считаете, что геморрой ставит Вас в глупое положение». Он ответил сердито: «Это верно, сукин. Вы сын, я хотел бы, чтобы они вырезали ей его, не выно­шу я этих женщин со всякими их выпуклостями». Эта по­следняя деталь, между прочим, относится к беремен­ности его матери, которая ускорила его инфантильный невроз в возрасте пяти лет.

Использование клише изолирует аффекты и уводит от эмоциональных затруднений. Например, часто ис-

 

– 78 –

 

пользование таких фраз, как «действительно и верно» или «я полагаю», «Вы знаете», «и так далее, так далее», всегда является показателем избегания (см. также Фельдман, 1969), Из моего клинического опыта с паци­ентами в таких случаях я заключил, что «действитель­но и верно», «честно» обычно означают, что пациент чувствует свою амбивалентность, осознает противоре­чивость своих чувств. Он хочет, чтобы все то, что он сказал, было правдой. «Я действительно думаю так» означает «я действительно хочу думать так». «Я ис­кренне сожалею» означает «я хотел бы искренне сожалеть, но я слишком хорошо осознаю свои противо­речивые чувства». «Я полагаю, я был сердит» означает: «я уверен, что был сердит, но я неохотно принимаю это». «Я не знаю, с чего начать» означает «я знаю, с чего начать, но колеблюсь, начинать ли так». Слова пациента, который говорит аналитику несколько раз: «Вы знаете, Вы действительно помните мою сестру Тилли», — обычно означают; «я не совсем уверен, действительно ли Вы ее помните, поэтому и напоминаю Вам об этом». Все это весьма трудно уловимо, но обычно повторения показы­вают наличие сопротивлений и должны рассматривать­ся как таковые. Наиболее часто повторяющиеся клише являются индикаторами характера сопротивлений и не могут регулироваться до того, как анализ найдет вер­ный путь. Изоляты могут быть легко доступны и в ран­ней стадии анализа.