Союз между философами и пролетариями

Совокупность вышеприведенных соображений уже достаточ­но ясно характеризует окончательную систему народного образования и непосредственную переходную ступень, должен­ствующую ее подготовить. В это переходное время союз между философами и пролетариями даст важные для обеих сторон результаты задолго до того, как нормальное состояние станет возможным на Западе. Эта энергичная поддержка позволит зарождающемуся спиритуализму приобрести уважение и даже любовь светских вождей, особенно расположенных в настоящее ^вРемя пренебрежительно относиться ко всякой нематериальной ^сИле. Их тщеславная гордость не раз заставит их прибегать ^к помощи философов для усмирения справедливого негодо­вания пролетариев. Какой бы огромной ни казалась всегда сила °лпы, она, в сущности, значительно уступает силе богатства. *«>о первая, главным образом, зависит от солидарности, которая, ^Тобы стать продолжительной, требует интеллектуального и °Рального соглашения, более доступного философскому вли-?JuOo как в положительном, так и в отрицательном смысле.. ^0тя философам никогда не удастся вполне управлять про-*^аРШгми, как об этом мечтали некоторые беспринципные

^ДИ, они, тем не менее, смогут во многом изменить их

 

162

ь»

163

страсти и поведение, если они будут надлежащим образ₀х применять свою моральную власть в целях порядка щ^] прогресса. Это свободное влияние может вытекать только j,, чувства доверия и признательности, обусловливаемого преил^ щественно оказанными услугами. Так как никто не mo^L придать достаточно веса своим собственным домогательства^ то именно философам надлежит представлять правящим клас­сам справедливые требования пролетариев, между тем как последние заставят светскую власть уважать новую духовную власть. Благодаря этому обоюдному обмену услугами пожела­ния одних будут очищены от всякой анархической тенденции и притязания других будут свободны от тщеславного често­любия. Отнюдь не унижая своего собственного достоинства своекорыстными стремлениями, каждый из двух классов по­лучит, таким образом, удовлетворение своих главных потреб­ностей и будет ограничиваться благородным выполнением своей социальной функции.

Чтобы закончить характеристику позитивистской политики, единственно подобающей пролетариям, мне остается указать на умственные и сердечные качества, которые она у них предпо­лагает и из которых вытекают те требования, которые пролетарии должны предъявлять к своим союзникам-философам.

Эти различные условия, в конце концов, сводятся к лучшему развитию свойственных народу склонностей, уже преоблада­ющих в центре великого западного движения. В интеллекту­альном отношении существуют два главных условия: одно — отрицательное, другое — положительное или подготовка.

„еД^е- ^{в К0Т0}Р°Й новая философия будет служить органом ^схематизации. Мы должны на это рассчитывать тем более, ' "to ^эТ0 возрождение тесно связано с социальными потребно-_тяМИ народа, так как система теологического лицемерия —, _йСтема, которую нужно теперь окончательно разрушить, — бьтл^а' главным образом, установлена или, по крайней мере, применена в целях противодействия справедливым требовани-» 01 народа. Этот безнравственный обман ведет лишь к умствен-_йоМУ закрепощению пролетариев и стремится только обойти _йх законные желания реального улучшения, отвлекая их несбыточной надеждой на будущее.

Таким образом, только пролетарии могут и должны раскрыть этот обман, более смешной, чем гнусный, для чего им до­статочно открыто и энергично заявить о своих убеждениях так, чтобы у правящих классов не осталось на этот счет никаких сомнений. Им придется отвернуться от всех ученых, которые окажутся недостаточно свободомыслящими или сколько-нибудь прикс новенными к этому систематическому притворству, на которое, начиная с Робеспьера, опираются все ретрограды, как демагоги, так и монархисты. Тем, кто искренно считает нашу социальную жизнь временным изгнанием, в котором каждый должен по возможности меньше принимать участия, крепкая народная мудрость не замедлит ответить предложением отка­заться, согласно их собственному принципу, от всякого участия в управлениях общественным строем, чуждым их единственной цели.

 

Глава XXXII