Слепое благоговение пролетариев перед литераторами и адвокатами

Предыдущее замечание приводит, далее, к оценке главного источника глубокого заблуждения, в котором я упрекаю на­иболее передовых из наших пролетариев. Это заблуждение преимущественно вытекает из их ошибочного смешения всех видов образования. Политическое доверие, которое они, к несчастью, питают еще к литераторам и адвокатам, показывает, что обаяние педантов пережило у них престиж богословов и монархистов. Но естественное течение нашей республиканской жизни, при систематическом влиянии здравой философии, в конце концов рассеет и этот предрассудок. Народ вскоре инстинктивно поймет, что постоянное упражнение в письмен­ном или устном выражении мыслей не только не создает прочной гарантии в способности понимания, но, напротив, может сделать нас неспособными ко всякой точной и реши­тельной оценке. Покоясь на образовании, лишенном всяких истинных принципов, оно почти всегда предполагает или обусловливает полное отсутствие твердых убеждений. Большин­ство этих людей, изучающих искусство формулировать чужи^е мысли, становится в конце концов неспособными отличить истину от лжи в простейших вопросах, даже когда этого требует их собственный интерес. Поэтому народ должен, наконеИ> отказаться от слепого восхищения ими и перестать доверять им свою судьбу. Уважение к людям, стоящим выше на с°"

166

^альной лестнице, конечно, необходимо для хорошего поряд-_а но это иерархическое чувство должно быть лучше направ-

Придя таким образом к исследованию вопроса о том, какова должна быть их собственная умственная подготовка и, сле­довательно, умственная подготовка их истинных представите­лей, пролетарии поймут, что она преимущественно состоит в систематизации посредством здравых научных теорий врожден­ного им позитивного духа. Их повседневный труд уже имеет _в себе зачатки настоящего философского метода и направляет _йх внимание к главным естественным законам. Поэтому парижские пролетарии — естественный тип западного наро­да — понимают лучше, чем большинство наших ученых, это тесное сочетание реальности с полезностью, характеризующее позитивное мышление. Их специальные занятия вызывают гораздо меньше потребность в общении. Но они составляют досуг для мысли, благодаря чему могут развиваться естествен­ные наклонности всех способных людей.

Однако, именно социальный толчок даст народу вскоре понять, насколько для него ■ важно дополнить и согласовать свои реальные представления. Решившись теперь по возмож"-ности исправить существующий плохой порядок вещей, он убедится в необходимости познать сперва его истинные законы, как это делается во всяком ином хозяйстве. Далее он поймет, что нельзя правильно оценить настоящее, не связав его, с одной стороны, с прошедшим и, с другой, с будущим. Даже необходимость изменить естественное течение социальных явлений пробудит в нем желание познакомиться с их историей и с их характером, дабы лучше избежать всякого ошибочного или излишнего вмешательства.

Признав, таким образом, что политическое искусство за­висит, еще более, чем всякое другое, от знания соответствен­ной науки, народный ум вскоре поймет, что эта наука, будучи отнюдь не изолированной, требует предварительного изучения Индивидуального человека и внешнего мира. Таким образом, °н пройдет всю основную иерархию позитивных представлений И сознательно возвратится к источнику, который ему есте­ственно указывают его специальные занятия, относящиеся, Главным образом, к неорганическому миру.

Этот необходимый ход пролетарского разума вскоре пред­ставит ему позитивную философию как единственно подхо­дящую для народа, как теоретически, так и практически, так ^К она обнимает ту же область, имеет то же назначение и |*к же выдвигает на первое место социальные соображения, ^ародный инстинкт проникается, таким образом, сознанием, То это учение ограничивается приведением в систему того,

167

что в нем является врожденным, и что это упорядочение значительно увеличивает общественную и частную силу морад^ и здравого смысла, этого обычного двоякого основания отны^»,. нераздельных умозрительной и активной мудростей. < Тогда наши пролетарии со стыдом будут вспоминать, ч_То они некогда вверяли наиболее трудные дознания лицам, _Не знавшим даже точного различия между кубическим сантимет. ром и кубическим дециметром. С другой стороны, не нужно особенно опасаться того, что ученые в собственном смысле слова, столь уважаемые средними классами, приобретут теперь большое влияние на народ. Они ненавистны народу вследствие их равнодушного отношения к высоким социальным вопросам, перед которыми по необходимости стушевываются их акаде­мические занятия пустяками. Присущий им эмпиризм делает их неспособными удовлетворять справедливые требования этих наивных умов, которые, согласно выражению великого Моль­ера, желают иметь ясное представление обо всем. По мере того, как суетное честолюбие современных ученых заставит их выходить за пределы той области, которой они до сих пор занимались, народный ум с удивлением станет замечать, насколько их столь хваленый метод мышления сузил их понимание, сведя его к нескольким несложным и чаще всего маловажным вопросам. Здравая философия рассеет это есте­ственное удивление, объяснив, каким образом этот вид ака­демического идиотизма явился результатом неправильного уд­линения переходной стадии. Этот временный метод мышления, являясь прогрессивным в течение последних трех веков, именно тем, что он позволил выполнить долгую подготовительную научную работу философского обновления, предначертанного Бэконом и Декартом, должен был стать ретроградным с тех пор, когда, вследствие завершения этой подготовительной работы, оказалось возможным приступить к непосредственному построению науки, по необходимости относящейся к Челове­честву. Далеко не способствуя главному современному умствен­ному движению, он является, в особенности во Франции, серьезным препятствием к решительному расширению и со­гласованию этого движения, как это поразительным образом предчувствовала революционная мудрость Конвента, когда она возымела смелую мысль закрыть Академию Наук. Наши пролетарии вскоре поймут, насколько политический инстинкт великого собрания был верен. Поэтому нужно полагать, что они сумеют отказать в своем доверии метафизикам или литераторам, не ища покровительства у плохих ученых. И* социальная цель внушить им, что им нужны обобщение й позитивность. И в то время, как главные представители промышленности, в силу узости своих взглядов, будут про'

168

плясать восхищаться нашими учеными, народ будет полити­чески тяготеть к истинным философам, чрезвычайно неболь- _й0с число которых возрастет благодаря призыву пролетариев даже благодаря вступлению последних в их ряды.

Глава XXXV

ПРОЛЕТАРИЙ ДОЛЖЕН СЧИТАТЬ СЕБЯ СОСТОЯЩИМ v
НА ОБЩЕСТВЕННОЙ СЛУЖБЕ                              -

Что касается моральных условий народного подъема, то они вытекают, главным образом, из деятельного чувства важности основного назначения пролетариата, связанного с сознанием его нынешнего положения.

С первой точки зрения наши пролетарии могут морально считать себя истинными общественными служащими, однов­ременно социальными и общими. Однако, такой характер их деятельности никоим образом не должен повлечь за собой изменения нынешней формы частного вознаграждения, есте­ственно устанавливаемого за всякую услугу настолько непо­средственную и ограниченную, что ее особая оценка может быть прямой и обычной. Нужно только дополнить это ин­дивидуальное вознаграждение каждой деятельности справедли­вой социальной благодарностью по отношению к трудящемуся, подобно тому, как у нас уже принято поступать относительно так называемых либеральных профессий, где плата за труд не избавляет от признательности. В этом смысле самопроизволь­ное республиканское направление Конвента определило си­стематические указания здравой философии в характеристике народного сотрудничества.

Чтобы понять действительное значение своего специального труда, пролетариям достаточно предположить его полное или Даже временное прекращение, что тотчас вызвало бы расстрой­ство основного порядка современной жизни. Гораздо труднее Для них в настоящее время оценить свое общее участие, являющееся главным источником общественного мнения и, ^следовательно, существенной поддержкой морального автори­тета. Но, согласно моим предыдущим разъяснениям, эта Нормальная функция столь неминуемо вытекает из их природы й состояния, она так соответствует их коллективным потреб­ностям, что понимание ее станет для них все доступнее в той ^^еРе, в какой течение событий позволит или даже потребует

^ее Применения.

Это постепенно нарастающее сознание своего значения °Жет принять существенно вредное направление только в том

169

случае, если пролетарии сосредоточат свое внимание на t_q. что метафизики называют политическими правами. Занятие этими вопросами отвлекло бы народ от моральных вопросов относящихся к использованию властью, и втянуло бы их ь бесполезные споры, касающиеся обычного обладания послед, ней.

Но эта опасность не внушает серьезной тревоги, в особен, ности во Франции, где инстинкт пролетариев не испорол метафизическим фанатизмом. Наставнические увещевания наших идеологов, даже официальных, не помешают народной мудрости понять, что не в этом его истинное социальное назначение. Нынешнее пресыщение избирательными голосо­ваниями приведет вскоре к добровольному упразднению этого призрачного права, не имеющего более даже привлекательности привилегии. Тщетные усилия сосредоточить внимание народа на собственно политических вопросах не будет в состоянии отвлечь его от настоящих специальных проблем, действитель­ное решение которых по преимуществу моральное. Он никогда не позволит свести результаты великой революции к простым перемещениям лиц или изменениям партийных группировок, ни даже к каким бы то ни было изменениям центральной власти.

Это настроение требует равносильных стремлений у тех, кто желает стать его духовными руководителями. Подобно ему, они должны ставить социальные проблемы выше простых поли­тических вопросов и лучше его ценить существенно нравствен­ную природу соответственных решений. Для этого они прежде всего должны принять как нормальное основание современной организации систематическое отделение духовной власти от светской. Этот принцип настолько отвечает народным потреб­ностям, что вскоре народ потребует от всех своих интеллек­туальных вождей, чтобы они его приняли. Чтобы его лучше обеспечить, он, без сомнения, заставит их формально отречься от всякого притязания на центральную или даже местную светскую власть.

Посвящая себя, таким образом, исключительно служению Человечеству, истинные философы внушат больше доверия своим союзникам-пролетариям, а также правящим классам-Избавленная от непосредственного применения социальная теория сможет получить свободное развитие, которое, отнюдь не вызывая беспорядка, надлежащим образом подготовит нормальное будущее, не пренебрегая и нынешним переходные состоянием. В то же время социальная практика, освобожден­ная от напрасных наставнических притязаний, не сохранит более никакой ретроградной связи с отжившими доктрина***¹

I

постепенно приспособится к прогрессивным указаниям 5щественного духа, энергично выполняя в то же время свою необходимую материальную службу.

Глава XXXVI