Беседа с болгарской и югославской делегациями

10 февраля 1948 года

 

(из дневника Г. Димитрова)

 

– В Кремле. Сталин, Молотов, Жданов, Маленков, Зорин.

С нашей стороны: Г. Димитров, В. Коларов, Тр. Костов.

От Югославии: Кардель, Джилас, Бакарич.

Договор в Бледе.

Интервью Г. Димитрова.

Взаимоотношения Югославии с Албанией.

Подробный разговор. Критика. Появившиеся разногласия выяснены.

(Большая часть застенографирована Тр. Костовым).

Результат: Протокол о взаимной консультации между Болгарией и СССР, между Югославией и СССР по важным международным вопросам, касающимся двух стран.

Строго секретно.

 

Х. ^[19] : Между Сов[етским] правительством – с одной стороны, и Болгарским и Югославским правительствами – с другой, существуют серьезные разногласия, которые главным образом проявились при обсуждении трех существенных вопросов: болгаро-югославского договора, интервью тов. Димитрова и анализа ввода югославских войск в Албанию.

1) По болгаро-югославскому договору в Бледе у нас было несколько замечаний, которые в свое время были доведены до сведения товарищей Димитрова и Тито. Советское правительство считает, что была допущена ошибка – не стоило подписывать договор, при этом бессрочный, до вступления в силу мирного договора. Такой поспешностью оба правительства облегчили задачи реакционных элементов Англии и Америки, дав им повод усилить свою интервенцию в Греции и направить ее против Болгарии и Югославии. Советское правительство должно предупредить вас о том, что не может взять на себя ответственность за пакты уровня большой политики, которые были заключены без консультации со стороны СССР.

Вы с нами соглашались, а поступили наоборот, не предупредив нас об этом. Неправильно и недопустимо такое развитие взаимоотношений между двумя государствами и двумя партиями, неправильно такое решение вопросов. В результате пришлось исправлять эту ошибку.

2) Нам кажется, что тов. Димитров в определенной степени увлекается пресс-конференциями и интервью, таким образом, дает повод провоцировать его на всевозможные признания о вещах, о которых не следует говорить. Мы считаем это неправильным и очень нежелательным. В интервью был изложен некий план, который заходит слишком далеко, при этом не было предпринято ни одной попытки согласовать этот план с кем бы то ни было. Был поставлен вопрос о федерации или конфедерации, о таможенном союзе, в который бы были включены Польша, Чехословакия и Греция. Тов. Димитров говорил об этих странах, не будучи уполномоченным ни одной из сторон. Все это неправильно по своей сути и тактически очень вредно. Это облегчает работу создателей западного блока. Мы не можем закрыть глаза на данный факт. Посему тов. Димитров был предварительно предупрежден по партийной линии тов. Дружковым: «Ваше высказывание на пресс-конференции касательно федерации или конфедерации оценивается как вредное, наносящее урон странам новой демократии и облегчающее положение англо-американцев. Неосмотрительным и вредным является также и заявление о таможенной унии, поскольку это может быть истолковано так, что в нее входит и СССР, который в скором времени подпишет пакты о взаимопомощи с этими странами. Трудно понять, что могло заставить Вас сделать на пресс-конференции столь необдуманное заявление».

Когда мы разговаривали с польскими товарищами, они сказали: «А мы думали, что это ваша позиция». И все восприняли происходящее именно так: если Димитров и Тито говорят за ряд других государств, наверняка это исходит от СССР. Польские товарищи сказали, что выступают против идеи тов. Димитрова и считают ее неправильной.

Мы должны были обозначить свою позицию, потому как все – и враги, и друзья – думали, что это наше видение ситуации. Мы считаем это абсолютно неправильным и недопустимым в будущем. Пояснение Димитрова не помогло, а даже еще больше запутало ситуацию. Из него следует, что ранее федерации с Сербией помешала Германия, а сейчас мешает СССР.

Димитров: У нас даже в мыслях такого не было.

Сталин: Вы политический деятель и должны думать не только о своих намерениях, а и о том, что вытекает из Ваших высказываний[20]. Мы не только не возражаем против таможенного союза между Болгарией и Югославией, даже наоборот.

Молотов: Газета Бенешова в Чехословакии сразу же поспешила написать: «Димитров выдал коммунистические планы, время отвечать чехословацким коммунистам».

С другой стороны, эта позиция тов. Димитрова противоречит декларации 9-ти коммунистических партий[21].

Сталин: Ваше интервью отвлекает внимание от внутренних вопросов, вы говорите не то, что было сказано на съезде 9-ти компартий.

Молотов: Все это мы считаем недопустимым в будущем.

3) Случайно нам стало известно, что в конце января готовится ввод в Албанию югославской дивизии со стороны греко-албанской границы, дабы якобы предотвратить нападение греческих войск под покровительством англо-американцев. Югославские товарищи нас об этом не предупредили. Когда мы спросили Тито, он это подтвердил: они собираются создать югославскую военную базу в Албании с целью совместной охраны границы. Албанцы же заявили, что были уверены в том, что все это делается с нашего согласия.

Из этого следует, что мы по-разному оцениваем положение дел в Албании. Вот еще одно разногласие, мимо которого нельзя пройти. Мы должны открыто обсудить все вопросы, посмотреть, как вы оцениваете создавшееся положение. В будущем же мы считаем, что такого развития дел допускать нельзя. Существующие разногласия мы должны озвучивать, если у нас разные взгляды на проблему, их нужно изложить и обсудить. Нельзя действовать по подобным вопросам без консультации – в интересах общего дела и наших взаимных соглашений.

В будущем тов. Димитров должен избавить и себя, и нас от опасности таких заявлений.

Димитров: Ситуацию в Бледе я в свое время разъяснил. В Бледе мы не заключали договора, а согласовывали текст будущего договора между Болгарией и Югославией. Насчет интервью я сделал специальное заявление на съезде ОФ, при этом подчеркнул правильность критики ПБ. Для поднятия экономической мощи и обороноспособности Болгарии нам необходимо сотрудничать с другими дружественными нам странами новой демократии.

Сталин: Вы хотите сказать новое слово. Поляки и чехи смеются над вашей федерацией. Спросите их: нужна ли она им?

Димитров: Это было вредным и неправильным по своей сути. Мои разъяснения были направлены против тех, кто желал бы использовать данное заявление против нас и против СССР. По сути сейчас между нами нет разногласий. Такие декларации в будущем не повторятся.

Сталин: Мы не понимаем друг друга, значит, между нами есть разногласия. А вы пытаетесь это скрыть.

Молотов: Это серьезные разногласия, не пустяки.

Сталин: Вы старый политический деятель. О какой ошибке можно говорить? У Вас другая установка, хотя, может быть, Вы и сами этого не осознаете. Нельзя столь часто давать интервью. Хотите сказать нечто новое и удивить весь мир! Вы говорите так, будто по-прежнему являетесь генеральным секретарем Коминтерна и даете интервью коммунистической газете. Вы даете пищу реакционным элементам в Америке для убеждения общественного мнения в том, что Америка не делает ничего особенного, когда создает западный блок, потому что на Балканах имеется не только блок, но и таможенная уния. Сейчас в Америке идет большая предвыборная борьба.^[22] Для нас имеет большое значение то, какое правительство там будет. Потому что Америка сильное государство, хорошо вооруженное. Во главе еe правительства стоят не интеллигенты, а настоящие денежные мешки, которые нас страшно ненавидят и только ищут повод нам напакостить. Они могут проиграть выборы, если мы своим поведением дадим аргументы прогрессивным элементам. Но если своим поведением мы дадим пищу реакционерам, мы им поможем. Американское правительство стоит перед выборами и боится последствий. Но если в правительство снова попадут эти финансовые магнаты, то в значительной степени будем виноваты мы с таким нашим поведением. Будут говорить: "Вы создаете не только блок, но и объединяете целый ряд государств – против кого?" Зачем вам нужен подобный блок? Наконец, если вы хотите объединиться, зачем поднимать такой шум вокруг этого? Вы или неопытные люди, или увлекаетесь, как комсомольцы, которые, как бабочки, летят прямо на пламя.

Для чего вам все это нужно? Зачем вы облегчаете положение наших врагов в Англии, Америке и Франции?

Или что касается Албании. Как просто решается югославскими товарищами этот вопрос! Во время войны три союзных государства объявили независимость Албании и заявили, что поддержат эту независимость. Изо всех узлов борьбы между реакцией и демократией албанский узел – наше самое слабое место. Албания еще не принята в ООН, англичане и американцы еe не признают. Вопрос там остается открытым. Другого такого слабого места нет. Только Албания юридически в международном плане не защищена. Если Тито введет туда дивизию или же только полк, это не ускользнет от внимания Америки и Англии. Они начнут кричать, что Албания оккупирована. Разве Албания официально обращалась к Югославии за помощью? И тогда эти мерзавцы из Англии и Америки явятся в роли защитников албанской независимости. Кто, кроме неразумного человека, возьмется создавать фронт, который является явно безнадежным? Сейчас надо усилить организацию албанской армии, дать ей инструкторов, вооружение. И уже потом, если на Албанию будет совершено нападение, она должна обратиться за помощью к Югославии. А иначе Югославия предстанет как страна, которая оккупирует другую независимую страну. И тогда безусловно возможна военная интервенция. Американские корабли, базы – все наготове. Это будет самая удобная и благородная позиция для Америки. Когда начинаешь войну, надо строить фронт, как выгодно тебе, а тут получается, что вы просто подставили свою спину, чтобы она была бита американцами.

Вы видите, какая война разгорелась в Китае. Ни одного нашего солдата там нет.

Разве албанцы хуже китайцев? Обучайте их, вооружайте их, они сами сумеют себя защитить. Лучше, если они сами защитят свою независимость. Американцы вряд ли нападут сами, а так их задача облегчается. Вы очень просто решаете эти вопросы, а они сложны.

Если греческие партизаны будут разбиты, начнете ли вы войну?

Кардель: Нет.

Сталин: Я исхожу из анализа реальных возможностей партизан и их противников. В последнее время я начинаю сомневаться в победе партизан. Если вы не уверены в том, что партизаны победят, нужно свернуть партизанское движение. Американцы и англичане очень интересуются Средиземным морем. В Греции они хотят иметь свою базу и не пожалеют средств на то, чтобы сохранить там то правительство, которое будет их слушать. Это вопрос международного значения.

Если удастся свернуть партизанское движение, у них не будет повода напасть на вас. Не так просто сейчас начать войну, особенно если у них не будет к этому повода и они не смогут сослаться на то, что вы распаляете в Греции гражданскую войну.

Если же вы убеждены, что у партизан есть шанс на победу, это уже другой вопрос. Но я немного в этом сомневаюсь.

Димитров: Мы тоже получаем недостаточно информации отсюда.

Сталин: У вас есть право требовать от нас нужных вам сведений. Давайте тогда подготовим протокол об обоюдном обязательном консультировании по всем важным международным вопросам.

Димитров: Мы его будем соблюдать.

Сталин: Заключение договора с Болгарией сильно откладывать не будем. 15 числа этого месяца тут будут венгры. Потом мы займемся финнами, а потом и вами.

Молотов: В одном из договоров говорится об уничтожении всех очагов агрессии. Это всего лишь громкие слова, которые дают лишний повод нашим врагам. Зачем вы говорите больше, чем это прописано в других договорах? Вы что, собираетесь вести войну на всякий случай?

Сталин: Это увлечения левых.

Молотов: Нельзя поддерживать любую инициативу ООН[23] против агрессии. Они могут обставить это так, что она будет направлена против нас. Разве не объявила нас агрессором Лига Наций по поводу спора с Финляндией? (имеется в виду советско-финская война, ноябрь 1939 – март 1940 гг. – Ред.).

А югославские товарищи не позволили Албании купить у нас 5 тысяч тонн овса и послали еe за овсом в Аргентину!

Сталин: Югославы, видимо, боятся, что мы отнимем у них Албанию. Албанию вам следует взять, но умно.

Постановлением о согласовании хозяйственных планов вы ущемляете свой суверенитет и суверенитет Румынии[24].

Только три федерации возможны и естественны: 1) Югославия и Болгария; 2) Румыния и Венгрия; 3) Польша и Чехословакия. Вот такие федерации возможны и реальны. Конфедерация между ними – это что-то надуманное.

Тр. Костов: Значит ли это, что мы можем взять курс к скорейшему формированию федерации между Болгарией и Югославией?

Сталин: Создайте ее, если хотите, хоть завтра. Это естественно, и мы ничего против федерации не имеем. Мы всего лишь против комсомольских методов объединения. Должна быть подготовлена почва для федерации, чтобы та была приемлемой в глазах общественности обеих стран и внешнего мира.

Кардель: Мы думаем, что даже с Болгарией спешить не стоит. В основном из-за международных причин, потому как это может затруднить наше положение.

Сталин: В этом Вы ошибаетесь. Вы не должны тянуть с объединением трех стран: Югославии, Болгарии и Албании. Однако необходимо, чтобы национальные собрания приняли решение и поручили бы правительствам начать переговоры об объединении. Лучше начать с политического объединения и тогда уже посылать войска в Албанию: в этом случае это не будет рассмотрено как предлог к нападению.

Было преждевременным создавать федерацию, пока не был подписан мирный договор с Болгарией. Но сегодня Болгария – нормальное и полноправное государство. Сейчас, по-моему, вам не стоит откладывать решения данного вопроса, лучше его ускорить. Если вам удастся устроить объединение через национальные собрания, все сложится благоприятно. Федерация решает любые вопросы. Между болгарами и югославами близость и в расовом, и в бытовом отношении очень велика, такое объединение будет понятно любому. Албанцы тоже выиграют при создании федерации, потому как возникнет объединенная Албания с населением, увеличившимся почти вдвое.

Все усилия должны быть направлены на формирование такой естественной федерации: развивайте ее экономику, развивайте свою национальную культуру, укрепляйте армию. А то Польша будет надеяться на вас, вы – на Польшу, и ничего из этого не получится. Нет никакой необходимости отклоняться от совместных решений 9-ти компартий.

Молотов: Если будет нужно уничтожить очаги агрессии, о которых говорит тов. Димитров, уничтожайте их, но какая необходимость в том, чтобы кричать об этом во всеуслышание? Сейчас люди цепляются к любому слову.

Тр. Костов: Мы считаем, что поражение партизанского движения в Греции будет способствовать созданию трудного положения в других балканских странах.

Сталин: Конечно, партизанам необходима поддержка. Но, если перспектива партизанского движения в какой-либо конкретной стране перестает быть заманчивой, лучше отложить борьбу до лучших времен. То, чего не хватает в плане соотношения сил, не может быть заполнено восклицаниями и жалобами. Необходима здоровая оценка своих сил и возможностей. Если окажется, что сейчас не самый удачный момент, не надо стесняться и признаться себе в этом. И раньше приходилось сворачивать партизанские движения при неблагоприятных обстоятельствах. Если сегодня не получается, получится завтра. Вы боитесь остро поставить вопрос. Вас удерживает «моральный долг». Если для вас тот груз, который вы на себя взвалили, оказался неподъемным, надо себе в этом признаться. Вы не должны бояться какого-то там «категорического императива» по вопросу морального долга. У нас таких «категорических императивов» нет. Весь вопрос в соотношении сил. Если все в порядке – наноси удар. Если же нет – не принимай боя. Мы принимаем бой не тогда, когда этого хочет противник, а когда этот бой в наших интересах.

Кардель: Через несколько месяцев будет ясность по вопросу, каковы шансы у партизан.

Сталин: Хорошо, тогда подождите. Может быть, вы и правы. Я тоже сомневался, что китайцы будут иметь успех, и советовал им временно договориться с Чан Кайши. Они формально согласились с нами, но на деле продолжали свою линию, продолжали мобилизовать силы китайского народа. После этого открыто поставили вопрос: будем продолжать бороться, народ нас поддерживает. Мы сказали: хорошо, что вам нужно? Оказалось, что почва у них чрезвычайно благоприятна. Они оказались правы, мы оказались не правы. Может быть, и здесь окажемся не правы. Но мы хотим действовать наверняка.

Костов: Американцы допустят победу партизан?

Сталин: Мы и спрашивать их не будем. Если есть силы победить и есть люди, которые смогут использовать силы народа, надо продолжать борьбу. Но не надо думать, что раз в Греции ничего не получилось, все потеряно.

Пограничные государства последними должны признать правительство ген. Маркоса. Пусть сначала его признают другие, те, что подальше.

Молотов: Ошибочным также было высказывание тов. Димитрова против оппозиции Лулчева, что так широко сейчас используется врагами. Зачем это было нужно?

Димитров: Это было продиктовано более внутренней необходимостью: чтобы сторонники Лулчева не пытались снова поднять голову.

Сталин: С оппозицией пусть разговаривает Югов, у него это хорошо получается.

Кардель: Нам кажется, что между нами нет существенных разногласий. Речь идет об отдельных ошибках.

Сталин: Это не отдельные ошибки, а система.

В договоре с Чехословакией вы можете ограничиться чешской формулировкой: в том случае, если нападет Германия или другое союзное с ней государство. Если будет существовать опасность нападения другой страны, тогда вступит в силу пункт о взаимной консультации.

Помощь евреям в их эмиграции в Палестину осуществляется согласно решению ООН впустить в Палестину до 400 тыс. человек. ООН благоприятно относится к требованиям европейских стран. Так что у англичан нет никакого права протестовать.

Тр. Костов: Очень сложно быть маленькой и отстающей страной. Не случайно мы ставим вопрос о хозяйственном сотрудничестве между балканскими государствами, осознаем необходимость в согласовании их планов – все это потому, что необходимо помогать друг другу, чтобы ускорить наше хозяйственное развитие.

Сталин: С Югославией вы можете заключить таможенную унию, если хотите, можете объединиться. Но я не вижу, чем вам может помочь таможенная уния и согласование планов с Румынией. Румыны будут продавать свой товар там, где им выгодно.

 

Димитров Г. Дневник. Март 1933 – февруари 1949. Избрано. С. 360-368. Обратный перевод с болгарского.

 

Примечание. Бакарич В. (1912–1983) – югославский политический деятель. Секретарь ЦК КПХ (с 1944 года). Председатель СКХ СКЮ (с 1952 года), премьер-министр Социалистической Республики Хорватия.

Костов Т. (1897–1949) – генеральный секретарь ЦК БРП (по 1946), заместитель председателя Совета министров (с 1946), министр электрификации (1946), председатель Экономического совета (с 1946), член Политбюро ЦК БКП (с 1948), директор Национальной библиотеки (с 1949). Приговорен к смертной казни (1949).

В записи В. Коларова, буквально совпадающей с текстом, содержащимся в дневнике Димитрова, имеется следующая заключительная часть:

«Выводы

1) Критика тов. Сталина и Молотова по поводу Болгаро-Югославского договора и интервью Г. Димитрова, данного журналистам в вагоне между Бухарестом и Гюргево, признана справедливой, составлен акт из высказанных ими замечаний, который одобрен болг[арской] стороной.

Признано, что в этом случае речь не идет об отдельных промахах, а о существенных разногласиях в оценке международного положения в общем, и положения на Балканах и в Болгарии частности.

Поспешное заключение болгаро-югославского договора без консультаций с СССР, вынесенный на публичное обсуждение план федерации или конфедерации, которая бы охватила даже Чехословакию, Польшу и Грецию, не обсужденный предварительно с заинтересованными странами и не согласованный с СССР, заявление о подавлении всех очагов агрессии, идея о всесторонней таможенной унии, из характеристик которой становится ясно, что она охватит и СССР, – все это по существу неправильно, неосуществимо и политически вредно, потому как это облегчает попытки реакционеров в Америке и Англии смутить общественное мнение и завоевать голоса за создание Западного блока, направленного против новых демократических режимов и СССР.

2) Одобрен подписанный протокол о взаимной консультации между Болгарией и СССР по всем важным международным вопросам. Долг всех соответствующих товарищей – точно и добросовестно выполнять принятые на себя обязательства.

3) Признано, что положение в Греции нужно проанализировать самым строгим и объективным образом, исходя из соотношения сил [а не с позиции некоего морального долга]^[25].

Во всяком случае, греческому народу следует помогать на деле, а не на словах.

4) Признано, что единственная реальная и осуществимая для нас федерация – это объединение Болгарии, Югославии (и Албании). С. соглашается, что к реализации этого плана надо приступить в самые короткие сроки, причем инициатива должна исходить от Народного собрания обеих стран. Необходимо немедленно связаться с ЦК КПЮ и обсудить данный вопрос.

5) С. одобрил идею предпринять попытки тактично улучшить отношения между Болгарией и Турцией.

Решено организовать контроль печати по международным вопросам» (Коларов Васил. Стати, дневници, речи, доклади, писма, стенограми, шифрограми…С. 444–445; ЦГА РБ Ф. 147-Б, Оп. 2, Д. 62, 42–49).

Согласно записям в тетрадях посещений, болгарская и югославская делегации находились в сталинском кабинете с 21.10 до 00.10 (На приеме у Сталина. С. 499).