Английского языка как средства

Межкультурного общения

Несмотря на многочисленные публикации и дискуссии, место американской культуры и американского варианта английского языка в системе культурных ценностей по сей день однозначно не определено. По сложившейся в России лингвистической традиции, при теоретическом анализе различных аспектов английского языка, исследователи в подавляющем большинстве случаев не разделяют его на варианты. Рассматривая лингвокультурологические особенности, они также не придают большого значения различиям между англичанами и американцами или, в лучшем случае, пишут о “подкультурах” внутри единой культуры англоговорящих стран. Остальные региональные варианты вообще не принимаются во внимание в связи с тем, что контакты россиян с жителями Австралии, Новой Зеландии или Южной Африки - большая редкость.

Не проводится четкой дифференциации между британской и американской культурой, британским и американским вариантами английского языка и в процессе преподавания в вузах и школах. В известной степени такой подход допустим, если рассматривать все англоговорящие страны как принадлежащие к западному цивилизационному типу (в который, очевидно, придется включить современную Австралию, Новую Зеландию, Канаду, Южную Африку, независимо от их географического положения). Этот обобщенный подход оправдан для изучения "базового английского языка" (basic English) как средства международного общения в определенных сферах профессиональной и бытовой коммуникации. В таком случае необходимо признать, что при этом подходе сознательно игнорируются культурно-специфические особенности англоговорящих стран. Однако если речь идет о социокультурном взаимодействии, предполагающем глубинное взаимопонимание, игнорировать культурно-языковые особенности недопустимо.

Проанализированные нами теоретические источники, большое количество появившихся в последнее время британо-американских и американо-британских словарей и энциклопедий культуры (для англичан - о США и наоборот), а также проведенный нами опрос среди британцев и американцев свидетельствуют о том, что носители английского языка четко разграничивают британскую и американскую культуры. Здесь уместно привести мнение известного лингвиста Д. Кристала о том, что способность понимать язык друг друга ("mutual intelligibility") отнюдь не снимает вопроса о национальной идентичности ("national identity") (Crystal 1987: 284). Естественно, что общность корней и единство языка обусловливают близость британцев и американцев, однако различия между ними, ставшие результатом разных исторических судеб, весьма существенны и должны учитываться при анализе МК. Поэтому целесообразно рассматривать следующую иерархию: британская и американская культуры являются составляющими более крупной единицы - культуры англоговорящих стран, которая, в свою очередь, входит в состав евроамериканской цивилизации, то есть принадлежит к западному цивилизационному типу.

Существенно ли это деление? Часто как от русских, так и иностранцев приходится слышать мнение о том, что для них не принципиально, какой вариант языка используется в коммуникации - лишь бы достигалось понимание. Вот об этом-то понимании и идет речь. Нередко люди, объявляющие себя "гражданами мира" (citizens of the world) и утверждающие, что культурные различия для них не имеют значения, оказываются не готовыми к МК и беспомощными в ситуациях, чреватых коммуникативными сбоями. Например, при контактах с американцами британский вариант, которому традиционно отдается предпочтение в российской педагогике, может становиться дополнительным коммуникативным барьером и вызывать помехи и интерференцию. Очевидно, следует ставить вопрос об уровне межкультурного общения и о глубине понимания.

Культурная грамотность носителя английского языка складывается из универсальных общечеловеческих знаний, "транснациональной культурной грамотности" (Hirsch 1988: 75), распространяющейся на все территориальные варианты, и, наконец, специфически национальных знаний, составляющих культурный багаж жителя конкретной страны. С точки зрения А. Д. Швейцера, британский и американский варианты соотносятся друг с другом как перекрещивающиеся микросистемы (Швейцер 1971: 22). Таким же образом может рассматриваться соотношение объемов культурной грамотности британцев и американцев.

Работа в международных организациях или профессиональное общение физиков, математиков, биологов, вероятно, позволяют использовать "basic English". Однако области, связанные с глубоким проникновением в национальную культуру, равно как и межличностное общение, требуют выхода на иной уровень межкультурного понимания. Думается, что английский язык является тем неоценимым материалом, на котором можно и нужно изучать закономерности МК.

Роль английского языка как средства международного общения неоспорима. По разным оценкам, сегодня от 330 до 450 млн. человек используют его как родной язык, от 235 до 350 млн. - как второй (государственный) язык и от 100 до 1000 млн. изучают его как иностранный. Существует также мнение, что в общей сложности на английском языке могут изъясняться от 1,2 до 1,5 млрд. человек во всем мире, то есть почти четверть человечества. Английский язык используется как рабочий в 85% международных организаций, на нем издается до 88% научной литературы; писатели всего мира мечтают увидеть свои произведения в английском переводе. Английский язык является приоритетным в пространстве Интернет (по выражению польского комментатора Павла Радковского - lingua franca Интернета), занимает сильные позиции в рекламе, средствах массовой информации, международном туризме и образовании.

Рассуждая о распространении английского языка в мире, нельзя игнорировать тот факт, что, в силу ряда экономических и политических причин, речь главным образом идет об американском варианте английского языка. В периоды повышенной энергетической активности культуры (как в настоящее время в США) она производит языковую массу, которая, распространяясь по всему миру, становится проводником новых идей и служит для обозначения новых реалий, рожденных этой культурой.

В связи с тем, что в различных областях знаний сегодня дискутируется вопрос о глобализации культуры, или формировании культуры мира (см., например, Тимофеев 1998), часто высказывается мнение о том, что английский язык претендует на роль глобального языка. Самая заметная работа на эту тему - книга Д. Кристала English as a Global Language (Crystal 1997). Автор полагает, что язык может получить статус глобального, когда все страны мира признают его особую роль как средства международного общения. С точки зрения Кристала, английский язык - наиболее вероятный кандидат на положение глобального в силу того, что он:

1) является родным языком для подавляющего большинства жителей США, Канады, Великобритании, Ирландии, Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки и ряда государств Карибского бассейна;

2) используется как официальный язык в более чем 70 государствах мира;

3) имеет приоритет как иностранный язык, преподаваемый в школах более чем 100 стран мира, включая Россию (Crystal, там же: 5).

Когда жители Вавилона задумали построить башню до небес, Бог наказал их за гордыню, смешав языки и рассеяв их по всей земле. Возможно, английский язык претендует на то, чтобы люди вновь обрели средство взаимопонимания ("the undoing of the Babel").[2]

Нельзя не согласиться с Д. Кристалом в отношении того, что использование глобального языка открывает перед человечеством новые перспективы практически неограниченного обмена информацией. Однако, наряду с несомненными достоинствами глобального языка, сам Кристал усматривает следующие опасности, связанные с его появлением:

1) возможность возникновения лингвистической элиты - тех, для кого этот язык является родным, - которая сможет использовать его в корыстных целях и манипулировать другими людьми;

2) нежелание изучать иные иностранные языки;

3) исчезновение малых языков, а, возможно, и всех остальных языков мира (Crystal, указ. соч.: 12; 17).

Представляется, что последняя перспектива заключает в себе главную опасность, а именно эрозию культур, важнейшим компонентом которых является язык. Такая вероятность вступает в противоречие с самой социальной природой человека, не способного существовать без сознания собственной идентичности.

Влияние США ощутимо даже в западных странах и проявляется в интенсификации движения женщин и других меньшинств за свои права, возрастании роли средств массовой информации, кино, телевидения, рок-музыки. Европейцам тесен собственный континент, а из Америки, как им кажется, веет духом новизны, открытости, направленности в будущее. Однако, если в Европе, например, в Германии, в 80 - 90-е годы 20 века наблюдалось некоторое отрезвление в отношении американского воздействия (Ickstadt 1996), то в России и в ряде других стран этот скепсис по большому счету пока отсутствует, хотя и в российском обществе термин "американизация" в определенных случаях также употребляется в критическом, негативном контексте.

Естественно, что описанные выше процессы находят свое отражение в языке. Для представителей многих культур английский язык несет на себе отпечаток прогрессивности, престижности, элитарности и эксклюзивности, ассоциируется с сытой жизнью, материальным благополучием, техническим прогрессом и успехом. Однако чрезмерное увлечение иноязычными элементами является одним из проявлений культурной экспансии и создает угрозу национально-культурной идентичности народа. Как отмечает Дж. Стайнер, умышленно или неумышленно английский язык становится средством разрушения естественного лингвистического разнообразия, что, возможно, "представляет собой самый невосполнимый экологический урон нашего времени" (Steiner 1975: 470). Эти явления вызывают отторжение и чувство протеста у тех, кто дорожит своим языком и культурой. Известны случаи, когда государства (Танзания, Кения, Малайзия) отказались от использования английского языка как официального.

Сегодня в России экспансия английского языка приобретает следующие формы:

1) многочисленные неоправданные заимствования, например: сабурбия, блэк-аут, суперстар, секьюрити, риэлтер;

2) неблагозвучные транскрипции и транслитерации рекламных наименований: Хербал Эссенсиз, Риал Трансхайер;

3) адаптация русских лексических и синтаксических конструкций к американским рекламным образцам, часто противоречащим правилам русского языка: Ленор-полоскание, Сити-Экспресс, Презент-салон;

4) употребление заглавных букв в соответствии с английскими канонами, вступающими в противоречие с правилами русского языка: Центр Гуманитарной Помощи;

5) использование английского языка в граффити;

6) употребление американских междометий (особенно после показа диснеевских мультфильмов): uh-ou, wow;

5) использование американских жестов в русском дискурсе (что вызывает противоречие между вербальной и невербальной системами коммуникации);

6) в связи с постоянным показом низкопробных фильмов, а также неквалифицированным переводом - более терпимое отношение к ненормативной лексике и т. д.

В. С. Непомнящий высказывает тревогу за судьбу русского языка: "Русская речь всегда была плавна, - пишет он, – сейчас она рубится, ритмически и интонационно энглизируется, лихорадочно куда-то бежит, из ее строя уходят и мысль, и переживание. Самой грозной опасностью мне представляется изменение внутреннего ритма, переход на ускоренные обороты: как можно короче мыслить, как можно меньше чувствовать, главное – информация". Он полагает, что происходящие изменения имеют еще более далеко идущие последствия, оказывая влияние на нравственность и смысл национальной жизни: "Когда выражение “наемный убийца” заменяется толерантным “киллер” – тут уж дело не просто в языке, это изменение системы ценностных и нравственных координат, и это смертельно опасно. <...> Деградирует язык – деградирует нация" ("Наша речь сейчас куда-то лихорадочно бежит…", 2001: 4).

Культурная и языковая экспансия способствует созданию не только так называемой "вестернизованной элиты" в странах, на которые направлено воздействие (Ерасов 1997: 428), но и - через посредство Интернета – "информационной элиты". Речь здесь идет о новых формах языковой экспансии. Так, А. Воронов, директор российской сети "Гласнет", отмечал, что конечной целью подобного воздействия становится "интеллектуальный колониализм". Поскольку компьютерные программы поступают из США, то пользователи вынуждены либо приспособиться к использованию английского языка, либо отказаться от них вообще. Парадокс заключается в том, что технология, цель которой - открыть мир сотням миллионов людей, создает новые классы имущих и неимущих. Комментируя эти замечания Воронова, Кристал задается вопросом: означает ли это, что в результате может сформироваться "интеллектуальное гетто"? - и приходит к верному, с нашей точки зрения, выводу: важную роль в этих процессах будут играть не только лингвистические, но и экономические, технические и образовательные причины (Crystal 1997: 108).

Таким образом, последствия экспансии английского языка многообразны. Выигрывает ли сам английский язык от столь широкой популярности? Очевидно, ответ на этот вопрос тоже неоднозначен.

Как утверждает И. Клюканов, мир следует рассматривать как сверхсистему, состоящую из взаимодействующих и взаимозависимых культур. Таким образом, любая культура, разрушающая другие культуры, занимается саморазрушением, поскольку лишает себя притока новой информации извне (Klyukanov). То же самое верно и для языка. Даже сейчас, выступая как средство международного общения, английский язык в этом качестве оказывается "базовым английским", почти полностью лишенным культурного и национального своеобразия. Работая в международных организациях, занимаясь бизнесом, разговаривая с коллегами из других стран, в том числе через Интернет, носители английского языка, имеющие опыт международного общения, нередко ловят себя на том, что используют упрощенный английский, избегая идиом, игры слов, культурологических аллюзий - словом, всего того, что составляет национально-культурную самобытность языка.

Распространяясь по всему миру, английский язык претерпевает различные изменения. Это не только известная степень упрощения языка, изменение его фонетического облика и лексического состава под влиянием тех языков, с которыми он вступает в контакт, - это и выхолащивание его национально-культурного содержания, утрата культурно-языковой памяти, духа языка. Многим из тех людей, которые начинают пользоваться английским языком, чужды историческая и культурная память, неразрывно связанные с ним, его дух и воплощенные в нем ценностные ориентиры. Незнание идиоматических и символических ассоциаций, прецедентных текстов и прочих нюансов обедняют и искажают язык, лишая его неповторимого национального колорита. В процессе мировой экспансии язык утрачивает свою силу и прелесть. Достаточно послушать японцев, говорящих по-английски, пишет Дж. Стайнер, чтобы убедиться: несмотря на безукоризненную грамматику, в их речи все правильно и все не так ("so much <...> is correct, so little is right"). Язык утрачивает равновесие между формой и содержанием. "Только время и родная почва могут обеспечить языку ту взаимозависимость формальных и семантических компонентов, которые “переводят” культуру в реальную жизнь". В противном случае английский язык - это своего рода “эсперанто”, “lingua franca” в мире коммерции, технологии и туризма. Но если широкое распространение ослабляет дух языка, нарушает его историческую непрерывность, то это трагическое последствие, утверждает Стайнер. Именно отсутствие естественной семантической памяти делает негодными искусственные языки (Steiner 1975: 469 – 470). Речь здесь фактически идет о несовпадении внутреннего духа говорящего и языка как такового, а вследствие этого - об эрозии культурного компонента английского языка.

Д. Кристал настроен более оптимистично когда пишет о распространении по миру новых разновидностей английского языка – "New Englishes" (Crystal 1997: 133) - того, что И. А. Ричардс называет, "English of some sort" (Steiner 1975: 469). Кристал полагает, что именно территориальные различия этих разновидностей позволят говорящим сохранять свою идентичность. Правда, он не исключает возможности того, что из-за этих различий говорящие в конечном итоге будут не в состоянии понять друг друга (Crystal 1997: 133). Означает ли это, что человечество окажется перед лицом нового Вавилона?

Безусловно, речь здесь идет о проблемах далекого будущего, и трудно делать прогнозы на столь отдаленную перспективу. На сегодняшний день нас больше волнует проблема понимания в коммуникации, в том числе МК, и возможность использования английского языка как средства достижения взаимопонимания между представителями разных культур.

Оптимальными мы считаем межъязыковые контакты, при которых языки взаимодействуют, как "сообщающиеся сосуды", уравновешивая друг друга, заполняя языковые лакуны и обогащая концептосферы своих носителей. Цель такого взаимодействия – интерактивность, развивающаяся наряду с сохранением языкового многообразия.

 

Выводы по второй главе

 

1. Культура по сути своей является коммуникацией, а коммуникация культурой (Hall 1959: 169). Через посредство коммуникации культура обеспечивает самоидентификацию индивидуума, его взаимодействие с обществом, согласование деятельности индивидуумов между собой, интеграцию и внутреннюю дифференциацию общества и отдельных социальных групп.

2. Связь естественного языка и культуры заключается в том, что язык способствует идентификации, классификации, упорядочению и оценке объектов окружающего мира; облегчает адаптацию человека в условиях окружающей среды; способствует организации и координации человеческой деятельности; позволяет получить психологическую поддержку правильности своих действий от других членов языкового коллектива.

3. В работе выделяются следующие факторы, определяющие характер взаимовосприятия и взаимодействия русских и американцев на культурно-языковом уровне и влияющие на понимание в процессе МК: уникальность географического положения России и США; их сопоставимость по размерам; мировое влияние; многонациональный состав и многокультурие; наличие доминирующей культуры и языка; роль ведущего языка как консолидирующего и системообразующего фактора нации.

4. Межкультурное взаимодействие, предполагающее глубинное взаимопонимание между коммуникантами, требует определить место американской культуры и американского варианта английского языка в системе культурных ценностей. С этой точки зрения представляется неоправданным то, что в России при теоретическом анализе различных аспектов английского языка, а также его преподавании нередко игнорируются различия между британской и американской лингвокультурами. Американский вариант английского языка представляет собой благотворный материал для изучения закономерностей МК, поскольку он является наиболее распространенным языком в мире, выступает как средство международного общения и lingua franca Интернета.

5. С другой стороны, экспансия американской лингвокультуры может иметь отрицательные последствия как для культур-акцепторов (разрушение естественного лингвистического разнообразия и угроза культурной идентичности), так и для самого английского языка (тенденция к "базовости", использование упрощенного языка, выхолащивание его национально-культурного содержания, утрата культурно-языковой памяти, духа языка, одномерность мышления и т. д.). Оптимальным является взаимодействие между лингвокультурами как “сообщающимися сосудами”, которое предполагает интерактивность, симметрию, равновесие и взаимообогащение концептосфер, наряду с сохранением языкового многообразия.