Рационализм и эмоциональность

 

Во всем мире американцы имеют прочную репутацию прагматиков. “Стук топора - вот естественная философия Америки, - пишет Е. Розеншток-Хюсси. - Не одухотворенные писатели, а хитрые политики, не гении, а "люди, сделавшие себя сами" - вот что необходимо” (Rosenstock-Huessy; цит. по: Пигалев. 1997:). Американцы имеют тенденцию испытывать чувство неловкости по отношению ко всему нематериальному. "Мы не доверяем тому, что нельзя сочитать," - пишет К. Сторти (Storti 1990: 65). Отсюда и проистекает логический, рациональный подход к эмоциональным проблемам и ситуациям.

Американские исследователи достаточно часто указывают на антиинтеллектуализм как типичную черту американцев. С давних пор американцы относились к культуре с подозрением и снисходительностью. Они всегда требовали, чтобы культура служила какой-либо полезной цели. "Они хотели стихов, которые можно декламировать, музыки, которую можно петь, образования, которое готовило бы к жизни. Нигде в мире так не множились и процветали колледжи. И нигде интеллектуалов так не презирали и не низводили до такого низкого положения" (Commager: 10).

В России же, напротив, слово прагматик носит некий отрицательный оттенок, поскольку прагматизм воспринимается как противоположность духовности. Русские по природе своей эмоциональны и тяготеют к крайностям. "Традиционная структура русского характера <...> развила индивидуумов, склонных к резким перепадам настроения от восторга до депрессии" (Mead; цит. по: Stephen, Abalakina-Paap 1996: 368). А. Лури рассуждает о культе искренности и спонтанности, характерном для русской культуры. Он полагает, что у русских эмоциональная палитра богаче, чем у американцев, и обладает способностью передавать более тонкие оттенки эмоций (Lourie, Mikhalev 1989: 38).

Аналитический склад ума американцев кажется русским холодным и лишенным личностного начала. Американцам свойственна взвешенная умеренность, проистекающая от рационального склада ума. Эмоции не движут действиями американцев в такой же степени, как русских. "Они полагают, что одни только слова являются проводником значения (смысла) и игнорируют более тонкую роль языка в коммуникации", - пишет К. Сторти [Storti: 1994: 45]. Русская склонность к самопожертвованию, любовь к страданию (по Достоевскому) привлекают и манят американцев как нечто экзотическое и труднодоступное для понимания. Сами американцы имеют склонность строить свои действия на фактах и соображениях целесообразности, в то время как для русских стимулом являются чувства и личные взаимоотношения. Часто русские и американцы говорят на разных языках: голос разума и голос эмоций не всегда сливаются воедино. Русские считают американцев чрезмерно деловитыми и недостаточно душевными. Американцы, со своей стороны, воспринимают поведение русских как нелогичное и иррациональное.

Русская эмоциональность проявляется в языке на всех его уровнях (нюансировке лексических значений, обилии эмоциональной лексики; синтаксических возможностях языка, включая свободный порядок слов, который позволяет выражать тончайшие нюансы чувств и т. д.), высокой степени эксплицитности выражаемых эмоций, а также в выборе лингвистических и паралингвистических средств в процессе коммуникации. С. Г. Тер-Минасова отмечает русскую эмоциональность, реализуемую через возможность выбора между местоимениями ты и вы, наличие большого количества уменьшительно-ласкательных суффиксов, олицетворение окружающего мира через категорию рода. Она также указывает на более частое употребление восклицательного знака, чем в английском языке (Тер-Минасова, 2000: 151 – 159).

Американский прагматизм проявляется в размере и характере речевых сообщений, которые тяготеют к краткости и конкретности (как в устных, так и письменных сообщениях, чему, в частности, способствуют такие новые формы общения, как электронная почта, где минимализм доведен до крайности), деловитости даже в личных ситуациях (например, при назначении встреч или планировании мероприятий), некоторой сухости стиля в деловом дискурсе, а также в энергичных и напористых коммуникативных стратегиях.

Как отмечает Й Ричмонд, при переговорах американские бизнесмены предпочитают поэтапное обсуждение одного пункта за другим и систематический прогресс в сторону окончательного соглашения, Русские склоняются к более общему концептуальном подходу без конкретики. С другой стороны, эмоциональность русских демонстрирует их заинтересованность в проведении переговоров и установлении личных контактов, которые считаются важным компонентом любого коммуникативного взаимодействия (Richmond 1997: 152].

 

Дух сотрудничества и соревновательность

 

Проявлением психологической идентичности также является способ взаимодействия ЯЛ с другими людьми. Культуры различаются по удельному весу в них сотрудничества (совместной деятельности для достижения цели) и соревнования (состязания в процессе достижения одной и той же цели) как двух форм человеческого взаимодействия.

Американский индивидуализм традиционно связывают с настроем на соревновательность. В американской культуре принято двигаться вперед и вверх по служебной лестнице в большей степени через конкуренцию, нежели через сотрудничество с другими. По мнению С. Армитадж "жизнь, свобода и стремление к счастью" (фраза из Конституции США) определяется скорее как личный интерес, а не стремление к общему благу (Armitage). Принцип, по которому воспитываются американцы – т. н. "этика успеха" (success ethic): работай, продвигайся вперед, преуспевай (work hard, get ahead, be successful) – чужда русским, которые считают, что аморально добиваться успеха за счет других (Richmond 1997: 33). Американский кумир – человек, который сделал сам себя. Помимо уже приведенной выше лексемы self-made man, эквивалента в русском языке не имеет слово achiever. В американской же культуре оба эти понятия являются ключевыми.

Было бы несправедливо утверждать, что русской культуре вовсе не свойственно стремление к соревновательности – ярким подтверждением обратного является длительная конкуренция между двумя сверхдержавами - Россией и Америкой. Однако мы полагаем, что удельный вес соревновательности в американской коммуникативной системе больше, нежели в русской, где преобладающей формой коммуникативного взаимодействия является кооперативность. В США существует целый ряд причин, стимулирующих соревновательный настрой в коммуникации: 1) конкуренция как результат длительного развития рыночных отношений в экономике; 2) многокультурие; 3) широкий размах движения женщин, этнических и сексуальных меньшинств за свои права; 4) стирание граней в социальных отношениях между возрастными группами, 5) особенности национального характера и исторического развития дискурса.

Если в связи с вышесказанным проанализировать слова team (команда) и коллектив, то мы будем наблюдать большую разницу между этими концептами. Коллектив – нечто постоянное и однородное, объединенное для долгосрочного сотрудничества единством духа и устремлений. Team – группа индивидов, объединившихся для достижения конкретной цели. Глубоко укоренившееся в сознании русских положение групповой этики, запечатленное в советской формуле: "не отрывайся от коллектива", чуждо американцам. Командная работа как форма сотрудничества в Америке зиждется на чисто прагматическом подходе.

Поскольку межкультурная коммуникация по определению является формой человеческого взаимодействия, настрой на сотрудничество или соревновательность может играть ключевую роль в том, каким образом сложатся взаимоотношения между коммуникантами – представителями разных лингвокультур. Наглядным примером межкультурного расхождения между русскими и американцами по этому параметру является характер взаимоотношений между студентами в академической среде. Приведем мнение американской исследовательницы: "<…> российские студенты очень эффективно работают в группе. Они стараются готовиться к занятиям, основываясь на своих личных умениях и интересах, и таким образом внести свой вклад в успех всей группы". В ситуациях, когда русские подсказывают друг другу или делятся друг другом шпаргалками, американские студенты предпочитают молчать. "Отвечать за другого считается невежливым, вероятно, потому что предполагается, что каждый человек должен уметь самостоятельно справляться с трудностями". Согласно американской системе ценностей, честность в учебе заключается, в том, чтобы каждый выполнял свою работу самостоятельно. "Американские студенты придают большое значение справедливости, а точнее принципу равенства. Каждый должен быть уверен, что он делает не меньше и не больше других" (Балдвин, 2000).

Русские, со своей стороны, не одобряют поведения американских студентов, которые садятся в отдалении от других и закрывают тетрадку рукой. Хотя русские отличники без особого восторга дают лентяям списывать то, что досталось им как результат немалых усилий, они, как правило, не могут отказать – это будет "не по-товарищески", и окружающие их осудят. Поэтому когда русские школьники или студенты попадают в поле зрения американского преподавателя, возникает конфликт между системами ценностей и установками на кооперативность или соревновательность.

Участники и свидетели деловых переговоров между русскими и американцами отмечают, что характер взаимодействия между ними во многом определяется разным отношением к концепту успех, которое формируется на основе описанные выше установок.Американцы воспринимают успех как достижение конкретных краткосрочных целей (успешная сделка, проект, получение прибыли от инвестиции), в то время как русское понимание успеха предполагает выгодное долгосрочное сотрудничество - процесс, а не событие. С точки зрения русских, успешные сделки - это естественные составляющие или даже побочные продукты такого рода взаимоотношений. Американцы доверяют системе, а русские - людям, поэтому для русских личное доверие является необходимым условием успеха. В результате американцы стремятся к успеху более целенаправленно, а коммуникативное поведение русских представляется им неделовым и непрофессиональным. Русские же нередко воспринимают поведение американцев как бесцеремонное и недальновидное (Jones).

Формами проявления конкурентности в коммуникации также считаются остроумные ответы на реплики собеседников, которые более походят на пикирование, нежели обмен мнениями; стремление противопоставить высказыванию собеседника собственное высказывание, сопоставимое с ним по объему и количеству информации; попытка оставить за собой последнее слово, и т. д.

 

Оптимизм и пессимизм

 

Традиционными параметрами противопоставления американцев и русских также являются оптимизм/пессимизм. Американцы считаются "неисправимыми оптимистами", они верят в способность личности "ковать свою судьбу", изо всех сил стараются быть счастливыми и рассматривают счастье как императив. К. Сторти в этой связи цитирует поэта, который сказал: "Мы хозяева своей судьбы и капитаны своих душ" (Storti 1994: 80). Он же делает интересное наблюдение: в американском обществе считается нормой быть счастливым, в то время как для русских, счастливое расположение духа - норма не в большей степени, чем печаль и депрессия, ибо то и другое составляет неотьемлемую часть жизни (указ. соч.: 35). В США быть несчастным неестественно, ненормально и неприлично - при любых обстоятельствах надо сохранять видимость успеха и благополучия и улыбаться. Для русских же грусть – нормальное состояние. Это доставляет нам удовольствие. Об этом поют песни и сочиняют стихи.

Н. А. Бердяев так объяснял склонность русских к депрессии и тоске: "Огромные пространства легко давались русскому народу, но не легко давалась ему организация этих пространств в величайшее в мире государство <…> Вся внешняя деятельность русского человека шла на службу государству. И это наложило безрадостную печать на жизнь русского человека. Русские почти не умеют радоваться. Нет у русских людей творческой игры сил. Русская душа подавлена необъятными русскими полями и необъятными русскими снегами <…>" (Бердяев 1990b: 65).

Американцы, в отличие от русских, не склонны жаловаться на судьбу и обсуждать свои и чужие проблемы в свободное от работы время. Общеизвестно, что на вопрос: "How are you?" американцы при любых обстоятельствах отвечают: "Fine" или "OK". Как справедливо утверждает Т. Рогожникова, "дистанциирование от чужих проблем и откровений - своего рода самооборона и защита собственного жизненного пространства <...> Ты просто обязан с улыбкой отвечать, что у тебя все ОК. Неприлично, если у тебя есть проблемы: решай их сам, никого не обременяй, а иначе ты просто неудачник” (Рогожникова: 315).

От русских же на вопрос: "Как дела?" вероятнее всего услышать: "Нормально" или "Потихоньку". Здесь проявляется русское суеверие, привычка преуменьшать свои успехи ("чтоб не сглазить") и нелюбовь к самовосхвалению. Американский оптимизм кажется русским неискренним и подозрительным.

Уверенность в завтрашнем дне - еще одна важная черта психологического портрета американцев. В свези с этим они не боятся строить планы даже на отдаленное будущее. Русские же привыкли жить в состоянии неопределенности, что имеет причины в историческом развитии России, а также событиях последних лет. “Что же мы? <...> У нас свой конек”, который “бегает по непаханным зыбким полям, где нет планов, а есть быстрота реакций и гибкость психики” (Соколова, Профессионалы за сотрудничество 1997: 323). Русская фразеология отражает склонность к фатализму и неуверенность в завтрашнем дне: авось да небось; бабушка надвое сказала; Бог весть; как Бог на душу положит; что Бог пошлет; это еще вилами на воде писано. Американцы же предпочитают действовать по принципу: Where there’s a will there’s a way и God helps those who help themselves.

Западные бизнесмены, приезжающие для сотрудничества с русскими или преподавания бизнес-семинаров жалуются, что им труднее всего убедить русских планировать свою деятельность. Русские утверждают, что они привыкли жить и работать в трудных ситуациях и готовы быстро приспосабливаться к изменившимся условиям. В результате не складывается общение, проваливаются сделки. Трудно также сотрудничать в ситуациях, когда требуется долгосрочное планирование. Приглашения на важные мероприятия у русских отправляются в последний момент, а у американцев на эти даты уже полгода назад запланированы другие дела. Непросто складывается сотрудничество по грантам и проектам. Русские преподаватели не могут привыкнуть к тому, что расписание занятий в американских колледжах и университетах составляется за полгода до начала семестра.

Эти психологические особенности также проявляются в выборе коммуникативных стратегий. У американцев отсутствует русское суеверие, поэтому их высказывания о будущем отличаются уверенностью, в противовес русской осторожности и модальности. Хорошей иллюстрацией этого положения является следующая выдержка из переписки американца и его русской знакомой (поздравления накануне покупки автомобиля):

Американец: Congratulations on your imminent car purchase!

Русская: I think by now, after having known us so long, you are expected to know how superstitious we, Russians, are. Never, never congratulate us in advance. So please, take your congratulations back!

Американец: I take my congratulations back, but this superstition is another thing I cannot understand about you. For an expecting mother, understandable. But a car?

Это различие - одно из наиболее заметных и ярко проявляющихся в МК В терминах коммуникации оно заключается в том, что русские в меньшей степени, чем американцы, озабочены стремлением избежать неизвестности (американский термин uncertainty avoidance – одно из важных понятий теории МК в США).

 

Терпимость и терпение

 

Два ключевых концепта, имеющие непосредственное отношение к коммуникации - терпение и терпимость - часто смешиваются в русской лингвокультуре по причине того, что закреплены за однокоренными словами. В английском языке соответствующие концепты в большей степени разграничены на уровне означающего: patience и tolerance. Слово толерантность используется в русском языке скорее для передачи инокультурного явления, нежели понятия, органически присущего русской лингвокультуре.

Терпение традиционно воспринимается как одна из самых ярких черт русского национального характера и проявляется в способности безропотно переносить трудности, выпадающие на долю русского народа. Американцы, с другой стороны, считаются более терпимыми. Истоки этого явления - в особенностях исторического развития США и полифинии американской культурной жизни. Большое количество иммигрантов с их собственными культурными паттернами, традициями, привычками, религиозными верованиями и т. д. требовало определенного уровня терпимости, необходимого для того, чтобы люди, населяющие США, могли уживаться в мире и согласии.

Впрочем, не следует преувеличивать степень американской терпимости. В этом смысле прав Х. С. Коммаждер, который отмечает, что американская терпимость в вопросах религии и морали (особенно в ХХ веке) объясняется не столько открытостью к восприятию новых идей, сколько равнодушием. Это скорее конформизм, нежели терпимость (Commager: 413 – 414).

Проявления терпения и терпимости в МК носят относительный характер. Американцам непонятно, почему русские терпят бытовую неустроенность, нарушение своих прав как потребителей, невыполнение законов со стороны должностных лиц, вандализм, списывание, нарушение прав человека. Русские, в свою очередь, недоумевают, почему американцы, проявляющие высокую степень терпимости по отношению к сексуальным меньшинствам или некоторым проявлениям религиозной розни, не допускают альтернативной точки зрения в связи с такими вопросами, как права женщин, политика (например, Чечня), роль США в мире и т. д.

Разный уровень терпимости проявляется в том, что американцы в процессе переговоров намного более, чем русские, стремятся к компромиссу и сглаживанию противоречий, в то время как русские склонны к эмоциям и крайностям. С другой стороны, как более нетерпеливые, американцы ждут быстрых решений и действий, а русские имеют тенденцию выжидать, проверяя надежность своих партнеров и устанавливая с ними более близкие, доверительные отношения. Известно немало случаев того, когда американцы, не дождавшись быстрых результатов переговоров с русскими, отказывались от намечаемой сделки. При обсуждении больных проблем в школе и университете американская аудитория более взрывоопасна, чем русская.

Многие авторы также подчеркивают, что не следует смешивать тоталитаризм и авторитарность политической системы России в определенные периоды ее истории с нетерпимостью как свойством русского национального характера. "Русские уважают власть, но не боятся ее" – к такому выводу проиходит Й. Ричмонд (Richmond 1997: 35).

Этот вывод, однако, не стоит абсолютизировать. Вследствие того, что отношения между начальником и подчиненным в США более демократичны, там, как правило, наблюдается большая степень терпимости между коллегами. Приезжая преподавать в русские школы, американские учителя не могут принять авторитарного тона во взаимоотношениях директора школы с учителями и учителя с учениками, что порой становится причиной межкультурных конфликтов.

 

Степень открытости

 

Говоря об открытости, следует подчеркнуть, что американская и русская открытость - это явления разных порядков.

Американскую открытость, скорее всего, следует рассматривать как коммуникативную стратегию, и в этом смысле американцы отличаются большей прямотой, эксплицитностью выражения информации и безапеляционностью, нежели русские. Эта черта американцев выражается прилагательным outspoken, не имеющим русского эквивалента.

Для русских открытость в коммуникации означает готовность раскрыть свой личный мир собеседнику. "Русские самый общительный народ в мире, пишет Н. А. Бердяев. У русских не условностей, нет дистанции, есть потребность часто видеть людей, с которыми у них даже нет особенно близких отношений, выворачивать душу, ввергаться в чужую жизнь <...>, вести бесконечные ссоры об идейных вопросах. <...> Всякий истинно русский человек интересуется вопросом о смысле жизни и ищет общения с другими в искании смысла" (Бердяев 1990b: 471).

Интересное наблюдение делает А. Харт: "В некоторых отношениях русские свободнее и открытее [чем американцы]. Вначале нам с друзьями казалось, что русские ссорятся и ругаются; но вдруг, к нашему удивлению, они начинали улыбаться. Позднее мы поняли, что позы и тон, которые нам казались агрессивными, на самом деле были экспрессивными" (Hart 1998). Американцы более открыты в выражении собственных мнений, русские - эмоций.

Американская открытость в коммуникации часто воспринимается русскими как бестактность и безапеляционность. При проведении анкетирования для обратной связи после проведения семинаров и других курсов обучения американцы обращают основное внимание на недостатки и высказывают критические замечания. Такая реакция для русских преподавателей часто бывает шоком, так как русский подход - это прежде всего желание высказать благодарность преподавателю. Русские часто ограничиваются устной критикой, а в письменном виде фиксируют положительные реакции или, в крайнем случае, осторожные рекомендации.

 

3.1.2 Социальная идентичность языковой личности

 

A man has as many social selves as there are individuals who recognize him and carry an image of him in their mind.

William James