Реформы в обществе — реформы в мафии: эволюция криминального сообщества

Проявлением сильных институциональных измене­ний, происходящих в «красной мафии», являются изме­нения в среде самих «воров в законе» — того преступно­го сообщества, которое играло роль своего рода стержня криминального мира России. К концу 1990-х гг. стано­вится очевидным, что настоящие «воры в законе», «нар­комы» преступного мира имеют шансы стать вымираю­щими «зубрами».

Как ранее отмечалось, классические «воры в законе» соответствуют той стадии развития преступной органи­зации, когда она выполняет роль криминального прави­тельства. По мере коммерциализации мафии старые «понятия» начинают только мешать. В самом деле, можно ли представить теневого предпринимателя, кото­рый демонстративно отказывается иметь какие-либо контакты с властями и обладать личной собственно­стью? Поэтому размывание сообщества «воров в зако­не» идет и извне, и изнутри.

С одной стороны, новые криминальные авторитеты часто не ставят ни в грош «воровские» традиции, отка­зываются от «коронации» и рассматривают «воров» как обыкновенных конкурентов, от которых лучше изба­виться. Там, где подобные авторитеты берут верх над

¹ Это выглядит примерно таким образом: в Москве солн­цевская группировка курирует игорный бизнес; чеченская «община» — экспорт нефти, металлов, торговлю крадеными ав­томашинами; азербайджанские группы — наркобизнес и т. д. (Крыштановская О. В. Нелегальные структуры в России // Со­циологические исследования. 1995. № 8. С. 98).

Часть VII. Особенности теневых отношений в России 295

«ворами» (как в «бандитском» Петербурге), преступ­ность становится более агрессивной и кровавой, по­скольку у новых авторитетов еще не сформирована «культура согласия».

С другой стороны, само звание «вора в законе» подвергается сильнейшей девальвации. Уже в конце 1980-х -- начале 1990-х гг. число «законников» стало быстро расти (с 512 в 1988 г. до 660 в 1990 г.¹), что, есте­ственно, сопровождалось ухудшением качества кадров. Первоначально пройти «коронацию» мог, как правило, лишь уголовник с большим тюремным стажем, что ав­томатически означало его органическую преданность криминальным «понятиям». В новую эпоху звание «во­ра» стали просто покупать, в результате чего его получа­ли преступники, не отбывшие ни единого срока и до­вольно молодые². Эти «новые русские» криминального мира привносят с собой атмосферу коррупции, подкупая старых, более авторитетных «воров», чтобы те выносили выгодные им решения. Судя по всему, в 1990-е гг. кор­рупция поразила это нелегальное правительство не в меньшей степени, чем правительство легальное.

Таким образом, сообщество «воров в законе» теряло старое «лицо», и по мере того, как криминальных «нар­комов» сменяли криминальные «новые русские», оно трансформировалось в сеть криминальных фирм, как это происходило ранее с зарубежными мафиозными ор^ ганизациями.

Отечественная мафия достаточно многочисленна, но по степени организованности пока заметно уступает за-' рубежным «образцам».

¹ См.: Самые известные воры. Минск, 1999. С. 451.

² В литературе можно найти информацию, что цена этой
сделки составляет 300 тыс. долл. (Алексахин А., Рясной И. Их
дом — тюрьма. А они на воле... // Милиция. 1998. Сентябрь-
октябрь. С. 25). Впрочем, «воры» с купленными титулами
имеют заметно меньший авторитет, чем «настоящие воры».
Считается, что количество по настоящему авторитетных «во­
ров в законе» составляло к концу 1990-х гг. всего порядка 200.

Теневая экономика

Таблица 25-2 Число выявленных групп организованных преступников

 

Характеристики	1989 г.	1992 г.	1995 г.
Общее число групп
Численность групп
свыше 10 человек
Численность групп, су-
ществующих свыше
одного года
Численность групп,
имеющих связи
коррумпированные
межрегиональные
международные	нет данных

Составлено по: Лунеев В. В. Преступность XX века. Миро­вые, региональные и российские тенденции. М.: Норма, 1999. С. 303.

Количество организованных преступных групп изме­ряется тысячами (см. табл. 25-2). Однако «настоящих» преступных сообществ — крупных, стабильных, с меж­региональными и международными связями, имеющих своих людей в органах власти, — заметно меньше. По заведомо неполным данным Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД России, в середине 1990-х гг. их насчитывалось в России поряд­ка 150, они объединяли примерно 12 тыс. человек¹.

¹ См.: За порогом насыщения тревожностью. Организо­ванная преступность в России (информационно-аналитиче­ская справка ВНИИ МВД РФ) // Вечерняя Москва. 1995. 19 янв. Для сравнения можно назвать оценки зарубежными криминологами численности других ведущих преступных ор­ганизаций 1990-х гг.: число членов американской «Коза Ност-ра» оценивают в 5—7,5 тыс. человек (24 «семьи»), сицилий­ской мафии — в 6,5 тыс. (253 клана), японских якудза -53 тыс. (Иванов Р. Ф. Указ. соч. С. 66; Форестье П. Тайная

Часть VII. Особенности теневых отношений в России 297

«Воровские сходки» по-прежнему остаются главным институтом криминального менеджмента, они проходят регулярно, но носят, как правило, региональный, а не общесоюзный характер¹. Центрального координирую­щего органа (своего рода совета директоров), по типу американской «комиссии», еще не создано², и, с учетом широких географических масштабов страны и усили­вающейся атмосферы разобщенности, вряд ли следует ожидать в ближайшее время его возникновения.

Известная аморфность, впрочем, не мешает актив­ному налаживанию контактов крупных российских группировок с ведущими мировыми преступными сооб­ществами. Это создает предпосылки для формирования в ближайшем будущем своего рода мирового крими­нального правительства -- «Большой пятерки» (италь­янская мафия, якудза, триады, колумбийские наркокар­тели, «русская мафия»)³.

жизнь «Тото», подпольного главаря сицилийской мафии // Компас. 1992. № 182. С. 40—41; Головнин В. Якудза отступает, но не сдается // Иностранная литература. 1994. № 8. С. 235).

¹ В 1994 г. состоялось 413 «воровских сходок», в которых
участвовало около 6 тыс. человек (Основы борьбы с организо­
ванной преступностью. С. 175). Сама многочисленность этих
мероприятий и их участников показывает, насколько раздроб­
ленной оставалась в 1990-е гг. российская мафия.

² В 1994 г. на слушаниях в конгрессе США директор ЦРУ
Дж. Булей отмечал, что мафиозные группы в России «нахо­
дятся на стадии организационного становления. Они не дотя­
гивают до мафии в полном смысле слова, так как пока нет ме­
ханизма контроля центра над различными группами». Впро-
чфм, по мнению Дж. Вулси, после «эволюционного развития»
верхушка гангстерских банд может превратиться в могущест­
венное «преступное Политбюро» (Где предел могуществу гло­
бальной мафии? // Эхо планеты. 1994. № 18/19. С. 23). Не­
сколько лет спустя американский криминолог Ф. Вильяме
констатировал, что российская организованная преступность
по-прежнему остается не монолитной, а скорее рассеянной и
расчлененной (Организованная преступность-4. С. 81).

³ Есть, например, информация, что еще в 1992 г. в ходе
переговоров между русскими и итальянскими мафиози была
достигнута договоренность о международном разделении тру-

298 Теневая экономика

В целом по уровню своего развития «русская» мафия 1990-х гг. схожа с сицилийской мафией начала века (пе­риод 1880—1920-х гг. в истории Сицилии называют «царством мафии»), когда мафиозные семьи едва ли не полностью контролировали слаборазвитую экономику острова, занимая при этом даже официальные посты в органах' муниципальной власти. Развитие рыночного хозяйства при стабилизации политической власти ведет всегда к тому, что организованная преступность зани­мает свое «законное место» в обществе, превращаясь из системы криминальной власти в сеть криминальных фирм, находясь в «динамическом равновесии» с силами правопорядка и не претендуя на политическую власть¹. Подобная трансформация «красной мафии» еще не за­вершена, но вектор развития обозначился уже в конце 1990-х гг. когда на смену квази-демократическим иде­ям «многовластья» пришла идея «сильного государства». По мере того, как эта идея будет трансформироваться из лозунгов в реальную повседневность, функции «красной мафии» как теневого правительства оконча­тельно станут рудиментом.