Роман А. М. Горького «жизнь Клима Самгина» в контексте послеоктябрьского творчества писателя: особенности структуры, специфика жанра, образ главного героя.

Роман в контексте творчества Горького:

Не только творчество, но и сама личность Горького (1868-1936) оказали (подобно Толстому и Чехову) влияние на общественное сознание исторической эпохи рубежа веков. Основой мировоззрения Г. изначально являлся антропоцентризм. С детства хорошо узнавший то, что потом он называл «свинцовыми мерзостями жизни», писатель, тем не менее, приобрел веру в возможности человека, который окажется способен преобразить мир с помощью разума. Подобные установки были восприняты Г. от необычайно авторитетной для него традиции русской демократической мысли 1860-1870-х гг. 19 века, закрепленной затем марксистской ориентацией. Именно поэтому герой-бунтарь его раннего романтического, а позже романтико-реалистического творчества (Челкаш, Илья из романа «Трое», герой романа «Фома Гордеев»), вызывающий восхищение, тем не менее обречен на гибель, так как его бунт стихиен. Дальнейшие поиски Г. развиваются по линии богоискательства. И здесь писатель во многом выступает как ученик Богданова с его трудом «Тектология. Всеобщая организация науки». В этой работе человек рассматривается как существо социальное, и его возможности в изменении мира и самого себя связываются с деятельностью коллективного разума. Именно такие идеи легли 197 в основу романа Г. «Мать», где образ нового Бога – это образ коллективного разума, носителем которого становится герой-масса. Соответственно социальная революция представлялась Г. торжеством разума, освобожденного от пут плотских желаний. Однако реальные события стали в его глазах, скорее, торжеством инстинкта. Его полемика с революционным правительством касалась, прежде всего, вопросов насилия и культуры. Теперь Г. утверждает, что не в коллективном творчестве масс по преображению мира коренятся истоки культуры, а наоборот, культура должна стать основой этого коллективного творчества. Эти идеи отразились в публичных выступлениях писателя на страницах журнала «Летопись» и газеты «Новая жизнь» (1917-18 гг.). Затем они были объединены в книги «Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре» (Пб., 1918) и «Революция и культура. Статьи 1917 г.» (Берлин, 1918). Основной тезис: «Если революция не способна тотчас же развить в стране напряженное культурное строительство, тогда, с моей точки зрения, революция бесплодна, не имеет смысла, а мы – народ, не способный к жизни». По Горькому, самая важная задача – «объединение всех интеллектуальных сил страны на почве культурной работы. Но для успеха этой работы следует отказаться от партийного сектантства, следует понять, что одной политикой не воспитаешь «нового человека», что путем превращения методов в догматы мы служим не истине, а только увеличиваем количество пагубных заблуждений, раздробляющих наши силы». Сам Г. напряженно работал на ниве культурного строительства. Он спасал деятелей науки и искусства от арестов, стремился организовать их быт, организовал издательство «Всемирная литература».

Выступления Г. стали причиной закрытия газеты «Новая жизнь» и высылки писателя за границу в 1921 году на остров Капри. За границей Г. после пятилетнего перерыва приступает к литературной работе. Он пишет роман «Мои университеты» (1923), завершивший трилогию. 198 В нем заметен уход от канонов автобиографического и семейно-бытового романов. Задача – отразить эпоху в ее идейной и социальной «пестроте», показать формирование героя под влиянием разнонаправленных идей. В середине 20-х годов после ряда повестей и очерков Г. создает роман «Дело Артамоновых» (1925). В нем, показывая историю купеческой семьи, Г. отображает движение от стихийного размаха первых купцов к вырождению последователей, над которыми «дело» берет верх.

Отношение к революции продолжает оставаться противоречивым. В трудах советских горьковедов (Б.Бялика, К,Муратовой, Е.Наумовой) эти противоречия подаются как случайные и кратковременные, но эти выводы основаны на позднейших суждениях самого Горького, который сознательно корректировал свои позиции. Но ряд документов (интервью газете «Франкфутер цайтунг» (1922), брошюра «О русском крестьянстве» (Берлин, 1922), письмо к Р.Роллану) свидетельствуют, что и в 1922-23 годах сомнения продолжают оставаться. В письме к Роллану присутствуют строки: «Когда желаешь осчастливить все человечество – человек несколько мешает этой задаче».

Во многом стойкий скептицизм Г. в его отношении к революции связан с его отношением к крестьянству. Еще в статье «Две души» 1915 года Г. писал, имея в виду прежде всего крестьянина: «У нас, русских, две души – одна от кочевника-монгола, мечтателя, мистика, лентяя…, а рядом с этой, бессильной душою живет душа славянина, она может вспыхнуть красиво и ярко, но недолго горит, быстро угасая». Далее, в «Несвоевременных мыслях» он вновь говорит о «пламенности» и «равнодушии» в русском характере. Поэтому, по его мнению, русский человек легко поддается пафосу, когда речь идет о чем-то дальнем, и холодно-равнодушен ко всему, что окружает его в данный момент. Отсюда готовность, скорее, к подвигу, чем к поступку, скорее, к моральности высших проявлений духа, чем к морали в обиходе. В статье «О русском кресть- 199 янстве» он говорит о «слепоте разума» крестьянина, о его мистической привя- занности к земле. Образы крестьян – носителей таких черт возникали и в ран- нем творчестве писателя, в романе «Мои университеты» ставится проблема не- понимания между крестьянством и интеллигенцией, и вина возлагается на мужика. Во многом и этим можно объяснить позицию Г. по отношению к тому, что происходило в советской стране после его возвращения на родину в 1928 году. Конечно, страх перед международным авторитетом Г., боязнь того, что писатель увидит истинное лицо социализма, заставили власть создавать режим искусственной изоляции писателя от внешнего мира. Его дом оказался заполнен подобранными людьми, информация, поступающая к нему, тщательно контролировалась (в последний год его жизни даже газета «Правда» публиковалась персонально для него). В то же время вокруг имени писателя создается особый ореол. Но и, как уже говорилось выше, сами взгляды писателя подталкивали его к тому, чтобы видеть в облике новой индустриальной страны плоды могущества коллективного разума. Поэтому он проходит мимо трагедии коллективизации в убеждении, что новые формы хозяйствования на селе преобразуют «полудикую крестьянскую массу в цивилизованную среду, благоприятно повлияют на сознание и психологию деревенских людей, поставят некоторые пределы «зоологическим инстинктам хищников». Коллективизация стала для него синонимом обуздания стихийной крестьянской души, освобождения ее от власти земли. Отсюда и утверждение принципов «пролетарского гуманизма»: «Если враг не сдается – его уничтожают», одобрение создания СП, уклонение от защиты таких писателей, как Платонов, Булгаков, Клюев. Но тот же Г. отстаивает и принципы истинного гуманизма, защищает многих писателей от преследования, разочаровывается в СП.

Наверное, во всей полноте сомнения писателя отразились не столько в его публицистике, сколько в итоговом произведении – романе «Жизнь Клима 200 Самгина», над которым он работал, начиная с 1925 года (1-ая книга изд. в 1927 году, 2-ая – в 1928, 3-я – в 1931, 4-ая, незаконченная – частично в 1933, полностью в 1934). В этом романе нашло отражение все, что характеризовало историческую и духовную жизнь России конца 19 – начала 20 века. Г. писал о желании отобразить сорок лет жизни России, «всю адову суматоху конца века и бури начала ХХ-го».

Специфика жанра романа «Жизнь Клима Самгина»:

Особым предметом внимания представителей «неклассической» прозы становится общественное сознание, т.е. субъективный образ объективного мира, представленный

кругом идей, концепций, социально-политических, нравственно-философских, религиозных представлений. На этой почве рождается знаковый для эпохи жанр идеологического романа в разных его вариантах, где персонажи выступают как носители идей, а их столкновение носит идеологический характер. Одним из мотивов интереса к пространству общественного сознания становится взгляд на сферу идеологии как на сферу, аналогичную понятию «типические обстоятельства». В качестве «типических обстоятельств», т.е. в качестве факторов, детерминирующих поведение и судьбу человека, рассматриваются идеи времени, некая идеологическая ситуация, комплекс идейно-философских представлений, господствующих в обществе. Идея может выступать в роли своего рода протагониста субъекта повествования, с которым традиционный персонаж вступает в сюжетные отношения, определяющие его судьбу. Так возникает «роман с идеей». Среди наиболее ярких произведений, созданных в 1920–1950=е годы и представляющих собой «роман с идеей», нельзя не назвать «Кащееву цепь» и «Повесть нашего времени» М.Пришвина, «Чевенгур» А.Платонова (как и принадлежащие писателю произведения малой эпической формы), «Похождения факира» Вс.Иванова, «Жизнь Клима Самгина» М.Горького, а также завершающий этот ряд роман Б.Пастернака «Доктор Живаго».

В этих произведениях романная ситуация не сводится лишь к взаимоотношениям человека с окружающей средой, выраженных сюжетно, а предстает как включенность человека в универсальные связи, среди которых ведущее положение занимает идея, оказывающая воздействие на судьбы людей, пленяющая их, побуждающая бороться за освобождение от

«кащеевой цепи», губящая людей, как она погубила Стрельникова у Б.Пастернака.

Близок «роману с идеей» роман, в котором предметом изображения сделана «драма идей», т.е. столкновение идеологических концепций, носителями которых выступают персонажи. Таково противостояние Курта и Андрея Старцова в «Городах и годах» К.Федина, братьев Рахлеевых в «Барсуках» Л.Леонова, братьев Бабичевых в «Зависти» Ю.Олеши, Михаила

Кошевого и Григория Мелехова в «Тихом Доне» М.Шолохова, Стрельникова и Юрия Живаго в «Докторе Живаго» Б.Пастернака). Чрезвычайно интересна в этом плане «Жизнь Клима

Самгина» М.Горького – произведение, которое, по мнению исследователя С.И.Сухих, может быть названо и антиидеологическим романом, поскольку показывает разрушительную силу мысли, идеи, Разума, их враждебность жизни – вплоть до уничтожения как породившего их сознания, так и самой жизни.

 

Дифференциация персонажей в романе:

«Жизни Клима Самгина» на некие группы: люди, верные семейному долгу, многоженцы, принципиальные холостяки, люди, состоящие в фиктивном «браке» с той или иной идеей, и

люди, «разрывающиеся» между разными, а порой и противоположными «привязанностями».

Так, к «однолюбам» С.Сухих относит народника дядю Якова, марксиста Кутузова, феминиста Макарова; к многоженцам – Томилина, Стратонова; к «холостякам» – Туробоева; к натурам «увлекающимся», «влюбчивым» – Лютова, Тагильского (натурам трагическим, самосжигающим себя). К тем, кто состоит в фиктивном «браке» с той или иной

идеей, Сухих относит бóльшую часть героев романа. Однако всех идеологов объединяет «мотив невольничества» у идеи и «мотив насилия», если персонажи пытаются обратить в свою веру других.

Идея «диктатуры мысли», как отмечает Сухих, определяет не только систему персонажей, но и комплекс основных мотивов произведения, в том числе один из генеральных мотивов романа – «выдуманность». Именно «выдумывание» делает человека пленником идеологической ситуации, поскольку человек подчиняется господствующему «направлению идей» и ощущает себя обязанным действовать в соответствии с ним, даже если эти идеи враждебны ему. С.И.Сухих полагает, что Горький сумел показать давление революционной парадигмы на сознание человека в России и чрезвычайно острое, едва ли не болезненное осознание интеллигенцией своего долга перед революцией: «Все участвуют в «общем деле» подготовки революции, не сочувствуя, не соглашаясь, не разделяя взглядов революционеров, помогают им, выполняют их поручения». Показав «диктатуру идей», и прежде всего диктатуру идеи революции, Горький с помощью различных приемов и средств – как реалистических, так и модернистских – исследует особенности сознания, оказавшегося в плену этих идей. Сухих отмечает, что если Горький-идеолог оценивает «невольников мысли» и «невольников жизни» в рамках оппозиции «революционер–контрреволюционер», то Горький-художник дополняет эти оппозиции другими: «человек–идея», «сознание–идеология», «сознание–чувство». При этом Горький-художник одерживает верх над Горьким-мыслителем.

В «Жизни Клима Самгина» читатель оказывается «между» сознанием автора и, казалось бы, враждебным тому сознанием героя. Однако Сухих выдвигает парадоксальную

версию: Горькому, при всем его неприятии самгинского типа личности, хорошо знакома структура сознания его героя. Самгин, по мнению Сухих, являлся чем-то вроде «черного человека» Горького, символом его собственной «плененности» идеей, которую ему удалось преодолеть художнически.

 

Образ Клима Самгина и специфика пространственного решения в романе:

Замысел и проблематика романа обусловили необычайную насыщенность его реальными событиями, фактами социально-политической и литературно-художественной жизни эпохи. Действие начинается с конца 70-х годов, убийства царя Александра первого. Затем возникают события Ходынки, Всероссийской промышленной выставки в Нижнем Новгороде 1896 года, 9-ое января, Московское вооруженное восстание 1905 года, начала войны, Февральской революции, возвращения Ленина.

Роман должен был завершиться событиями Октябрьской революции. Местом действия становятся и Москва, и Петербург, города Поволжья, Берлин, Париж, Женева. В повествование введен ряд исторических лиц: царь Николай Второй, Витте, поп Гапон, Савва Морозов, Родзянко, Керенский, Шаляпин, Андреев и другие художники, ученые, общественные деятели. Исторические картины, реальные события – не фон, а типические обстоятельства существования героев, основа сюжетного действия и композиционного построения. Подзаголовок романа «Сорок лет» указывает, таким образом, и на важность историко-хроникального пласта романа. Однако это роман не столько исторический, сколько идеологический. В центре внимания – не сами события, а процесс формирования и развития идейных, общественно-политических течений эпохи. В романе запечатлены процессы угасания народничества, зарождения марксизма, меньшевизма, борьба этих течений, выступления «веховцев», богостроителей, махистов. 201 В сфере внимания Г. прежде всего интеллигенция, разные ее представители. Именно это позволяет построить роман как полилог различных точек зрения.

Разветвленная и многоликая система образов организуется концентрической формой повествования, единой точкой зрения на мир. Это точка зрения главного героя – Клима Самгина. Автору ставили в упрек, что он избрал главенствующей точку зрения чуждого героя. Но он считал, что важно проникнуть именно в глубины неприемлемого мира. Особенность Клима Самгина состоит в том, что у него отсутствует определенное мировоззрение, что делает его подвижной фигурой, современным вариантом пикаро, плута. Основа характера Самгина – гипертрофия «самости», индивидуализма. Уже с момента появления его на свет родители озабочены тем, чтобы выделить сына, даже именем. Стремление выделиться, поддерживаемое семейной атмо- сферой, постепенно формирует расхождение формы и сущности.

Клим играет роль исключительного ребенка, старается вести себя солидно, по-взрослому. Все это приводит к потере естественности, культивирует сухо- рассудочное отношение к миру: «Именно эти толчки извне мешают мне установить твердые границы моей личности… - решил он. – Надо иметь в душе некий стержень, и тогда вокруг него образуется все то, что отграничивает мою личность от всех других, обведет меня резкой чертою. Определенность личности достигается тем, что человек говорит всегда одно и то же…».

Впоследствии особенно очевидно это проявляется в любовных отношениях и в ощущении природы. Чтобы утвердиться в чувстве превосходства, Клим стремится находить, а чаще, воображать в людях неприглядные черты.

Узнать человека для него – значит уличить, поймать на фальши, обнажить его сущность: «Когда он не мог сразу составить себе мнение о человеке, он чувствовал этого человека опасным 202 для себя»; «он терпеть не мог, когда люди выскальзывали из рамок тех представлений, в которые он вставил их». Таким образом, главным становится отношение героя к правде и лжи, как мы помним, это одна из основных проблем горьковского творчества.

Клим считает себя сторонником трезвой правды, которая сродни правде Бубнова, то есть однолинейна, лишена надежды и отрицает возможность изменения. Вместе с тем он стремится отвернуться от неугодной ему действительности, объявить ее обманом, иллюзией. Отсюда символический лейтмотив, фраза «А был ли мальчик?». Ее произносит кто-то в толпе, когда гибнет сводный брат Клима, Борис Варавка, которого Клим мог, но не попытался спасти из полыньи. Для Клима это спасительная зацепка, позволяющая уйти от правды о самом себе. Внутренняя противоречивость героя раскрывается во внутренних монологах, образах раздвоенного сознания, внутренних двойников (сны Клима, где появляется двойник, потерявший тень, человеческие существа без лиц).

Важным композиционным приемом становится зеркальность, когда каждый персонаж как бы отражает что-то в самом герое. Однако в Климе присутствуют и недовольство собой, и беспричинная тоска, внутреннее беспокойство. Таким образом, Клим Самгин – это совокупный образ среднего человека кризисной эпохи. Альтернативой такому сознанию Г. пытается сделать образы большевика Степана Кутузова, Ленина. Важным становится образ народа как созидающей силы. Хотя эти образы не столь художественно убедительны. Можно отметить и то, что роман по своему пафосу трагедиен. В нем массса смертей, убийств, самоубийств.

Одним из сквозных мотивов романа становится библейский миф об Аврааме, пожертвовавшим своим сыном Исааком. Такого рода жертвой у Г. становится жертва интеллигенции во имя народа.