Первоначальные и производные способы приобретения права собственности

Прежде всего, следует отметить, что было бы не вполне корректным указывать, как это сделал в свое учебнике Д.В. Дождев, что различение способов приобретения права собственности на первоначальные (независимые от объёма прав предшественника) и производные не было известно ни римским, ни средневековым юристам, и было впервые предложено Гуго Гроцием и утвердилось лишь в трудах пандектистов⁴. Это мнение может быть принято исключительно в том смысле, что имеющиеся в нашем распоряжении источники не содержат соответствующих дефиниций. Однако, отсутствие соответствующих определений не означает отсутствия в юридической мысли подпадающих под эти определения представлений. Как отмечал И.С. Перетерский, в Дигестах “не содержится определения ряда основных частно - правовых понятий. Так, при наличии многих сотен фрагментов, посвящённых собственности..., нет определения контракта, деликта, иска.”⁵ Однако, было бы абсурдно на этом основании утверждать, что указанные явления юридической жизни не осознавались римскими юристами. Аналогичным образом дело обстоит и с делением способов приобретения права собственности на первоначальные и производные.

Хотя в дидактической литературе, разновидностью которой являются “Институции” Гая, способы приобретения права собственности делятся на способы приобретения по «праву народов» и по цивильному праву, однако, римские юристы осознавали, что эти способы могут быть классифицированы и по иным основаниям, в частности, что <QUEST2< FONT>в одних случаях право собственности приобретается в порядке правопреемства (successio) и объём приобретаемого права определяется объёмом прав правопредшественника (auctor), а в других - нет. Обычно для иллюстрации этого тезиса приводят знаменитый афоризм Ульпиана (D. 50. 17.54) о невозможности передать другому больше прав, чем имеешь сам. (Дигесты Юстиниана. Том VII. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.535) Однако, можно привести и другие максимы римских юристов, выражающие ту же мысль. Так, Павел в комментариях к Плавцию указывал: “Тот, кто преемствует другому в праве или собственности, должен пользоваться его правом ”. (Дигесты Юстиниана. Том VII. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C. 558) В другом месте того же сочинения он писал: “Я не должен быть в лучшем положении, чем мой правопредшественник, от которого ко мне перешло право”. (Дигесты Юстиниана. Том VII. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C. 556). Также Помпоний в 39 - ой книге “(Комментариев) к Квинту Муцию” объясняет, что: “ Когда производится отчуждение, то мы переносим на другое лицо собственность во всем относящемся к ней, что существовало бы, если бы вещь оставалась у нас”. (Дигесты Юстиниана. Том III. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2003. C.590)

Но самым характерным в этом смысле является данный Ульпианом комментарий к Сабину: “Традиция должна и может перенести на того, кто принимает, ничуть не больше (прав), чем имеется у того, кто передаёт. Итак, если кто - либо имел право собственности на земельный участок, то его он переносит (на получателя) путём традиции, а если не имел, то на того, кто получает (вещь), он ничего не переносит.§ 1. А, всякий раз как право собственности переносится на того, кто получает (вещь), оно переносится таким, каким оно было у того, кто осуществляет традицию. Если земельный участок был обременён сервитутами, он переходит с сервитутами, если был свободен (от обременений, переходит) каким был. И если вдруг земельному участку, который был передан, полагаются сервитуты, с правом на положенные сервитуты он передаётся. Итак, если кто - либо, когда передавал земельный участок, сказал, что свободен (от обременений) тот (земельный участок), который обременён сервитутами, это ничуть не отменяет сервитутного права на земельный участок, однако же, (передающий) обязывается и должен будет предоставить то, что сказал ”.(Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C.28). Таким образом, следует признать, что, поскольку римскому праву не чуждо понятие правопреемства, то ему не чуждо и деление способов приобретения права собственности на производные, связанные с правопреемством, и первоначальные, не предполагающие преемства в правах между новым собственником и его предшественником.

Такому выводу на первый взгляд противоречит ещё одно утверждение Ульпиана (D. 41. 1. 46.), которое вроде бы свидетельствует в пользу противоположной точки зрения: Ульпиан в 65-ой книге "(Комментариев) к эдикту". Не является новым, что тот, кто не имеет права собственности, предоставляет право собственности другому: ведь и кредитор, продавая залог, предоставляет основание (приобретения) права собственности, которого сам не имел. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М.,2005. C. 46).

К сожалению, будучи вырвано составителями “Дигест” из своего контекста, данное высказывание не может быть интерпретировано со стопроцентной уверенностью, однако, то, что оно сделано именно Ульпианом, и то, каким примером он его иллюстрирует, заставляет считать, что в данном случае автор хочет показать не то, что по римскому праву возможно приобретение права собственности от неуправомоченного отчуждателя, а то, что несобственник может быть управомочен собственником на отчуждение вещи, и передачу приобретателю уже существующего, хотя и не принадлежащего самому отчуждателю права собственности. Что касается приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя, то этот институт - порождение германской правовой традиции, поскольку “германское вещное право не следует правилу римского права nemo plus juris transferre ad alium potest quam ipse habet”⁶.

Практическое значение деления способов приобретения права собственности на первоначальные и производные вытекает из уже цитированной формулы Ульпиана: «нельзя передать прав больше, чем имеешь сам».

Это значит, что при переходе права собственности от прежнего собственника к новому собственнику (производный способ приобретения) данное право переходит к новому субъекту в том же объеме, в каком оно существовало у его правопредшественника, то есть со всеми его обременениями и ограничениями, которые появились ранее.

При первоначальном способе приобретения право собственности возникает заново, независимо от прав прежнего собственника, если у вещи в принципе ранее был собственник, так что оно приобретается свободным от всех ограничений и обременений.

Это имеет практическое значение применительно к такому способу приобретения права собственности как приобретательная давность. В этом случае по давности владения помимо воли собственника владельцем приобретается право собственности на чужое имущество, и одновременно прекращается ранее существовавшее право собственности. Вопрос состоит в том, прекращаются ли при этом и иные права на данную вещь, которые существовали ранее. Римские юристы не дали однозначного ответа на этот вопрос, поэтому в истории европейской цивилистической традиции отнесение приобретательной давности к первоначальным способам приобретения права собственности постоянно вызывало споры.

<CLOSETEST21< FONT>По крайней мере погашение приобретательной давностью узуфрукта было допущено в постклассическом праве. В 531 г. Юстинианом был издан закон, по которому узуфрукт погашается эксцепцией ответчика со ссылкой на приобретение последним права собственности на спорную вещь по давности владения. <CLOSETEST22< FONT>Римские юристы признавали и то, что приобретение права собственности по давности владения погашает и ранее существовавшие на данную вещь залоговые права.

Первоначальные способы приобретения права собственности.

Завладение (occupatio).

Стать собственником вещи путем простого приобретения владения ею возможно в том случае, если вещь является ничейной, то есть не имеет собственника. Такая ситуация возможна в двух случаях:

1. вещь никогда не имела собственника (ничейная вещь в собственном смысле слова – res nullius). Классическими примерами подобного рода является приобретение охотником или рыболовом права собственности на пойманную дичь или рыбу. Для того, чтобы стать собственником, необходимо действительное завладение (то есть установление действительного господства над вещью). <CLOSETEST16< FONT>оккупирует ничейную вещь тот, кто устанавливает над ней свое господство, поэтому если один охотник ранил животное, а другой его поймал, то собственником по праву оккупации становится последний. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 11 - 13)

2. вещь брошена собственником (то есть он отказался от владения вещью и от права собственности на нее – res derelicta). В римской юриспруденции вызывал споры вопрос о юридической природе оставления (выбрасывания) собственником своей вещи. Сабинианцы считали, что брошенная вещь становится ничейной с момента, когда собственник ее оставил, и дальше приобретается новым собственником как res nullius. В то же время представители школы прокулианцев считали, что оставление вещи (derelictio) представляет собой передачу владения неопределенному лицу, то есть двусторонний акт. Соответственно в рамках такого подхода дереликция оказывается производным способом приобретения права собственности, а право собственности лица, отказавшегося от владения, прекращается не в момент, когда он бросил вещь, а в момент, когда ею завладел тот, кто намерен стать ее собственником.

В тех случаях, когда для передачи права собственности недостаточно простой передачи владения, а требуется соблюдение дополнительных формальностей (манципируемые вещи), с точки зрения прокулианцев оккупация невозможна, и такая вещь становится собственностью завладевшего ею только на основании приобретательной давности.

Отказ от владения не всегда означает отказ от права собственности, поскольку он может быть вынужденным (как, например, в случае выбрасывания груза за борт для спасения судна во время шторма). Равным образом не всегда очевидно, было ли владение утрачено помимо воли собственника, или он отказался от него добровольно (например, потеряна вещь или выброшена). Иногда не ясно даже то, утрачено ли владение (например, собственник земельного участка долгое время отсутствует по неизвестной причине, которая вполне может быть уважительной, так что о его намерении отказаться от владения не может быть и речи). Во всех этих случаях оккупация невозможна, и приобретение права собственности возможно только по давности владения (при наличии всех тех признаков владения, которые необходимы для приобретательной давности, в частности – добросовестности владения).

Обнаружение клада. Клад это ценные вещи, зарытые в землю или иным образом спрятанные, установление собственника которых не представляется возможным. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 37)

По общему правилу клад принадлежит собственнику земли, на которой он был найден. Это правило действует в том случае, если клад был обнаружен самим собственником земельного участка, или розыски клада осуществлялись по его поручению, или наоборот, обнаружившее клад лицо осуществляло раскопки без ведома собственника земельного участка или вопреки его воле. Однако в том случае, если клад был случайно обнаружен лицами, которые вели земляные работы (или просто находились на участке) по воле собственника, он подлежит разделу между собственником земли и лицом, обнаружившим клад, поровну. Такой порядок был введен при императоре Адриане (до этого и в такой ситуации клад полностью получал собственник земельного участка). Если клад найден на священном или религиозном участке, то он полностью принадлежит нашедшему. Если клад найден на публичном (государственном) земельном участке, то половина клада отходит фиску как собственнику. <CLOSETEST19< FONT>Не всякая спрятанная вещь это клад. Не считаются кладом вещи, в отношении которых возможно установление личности их собственника, например, если вещь входила в состав наследства, но наследник не знал о ее существовании, так как она была спрятана в тайнике, и продал объект недвижимости вместе с находившимся в нем тайником, то вещь в тайнике не будет кладом, если можно доказать ее принадлежность умершему, но она не будет и проданной вещью, так как не являлась составной частью объекта недвижимости, а продать то, о наличии чего не подозреваешь – невозможно.

Приращение (accessio, inaedificatio) – неразрывное присоединение одной (побочной) вещи к другой (главной) вещи. mashtest4В результате по общему правилу собственник главной вещи приобретает право собственности и на побочную вещь как на неотделимую часть вещи главной. Есть 2 вида ситуаций приращения:

1. приращение движимых вещей к недвижимым (посев, посадка, застройка)

2. приращение движимых вещей к движимым (сварка, окраска, нанесение рисунка или письма). При сварке право собственности приобреталось тем, кто имел право собственности на функционально главную вещь. В остальных случаях – собственник материала, на который была нанесена краска или чернила. Однако по поводу картины возник спор между сабинианцами и прокулианцами. Вопреки общему принципу римского права прокулианцы приписывали право собственности на картину, нарисованную на чужом материале, художнику, а не собственнику материала (на художника при этом возлагалась обязанность выплатить стоимость материала бывшему собственнику). То есть в этом решении прокулианцев явно видно, что они считали труд художника главнее материала. Эта точка зрения была воспринята и в кодификации Юстиниана.

Речные наносы – об этом см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 15 – 17; 37; 53 - 55)

Слияние (confusio) и смешение (commixtio) – это соединение однородных жидкостей (вино, масло) или сыпучих вещей (зерно, мука и др.) разных собственников. Если соединение произошло добровольно, образуется общая долевая собственность.

<CLOSETEST15< FONT>Однако, если смешение произошло помимо их воли (случайно) – имеется фикция сохранения индивидуального права собственности, и возможна «виндикация количества» (vindicatio quantitatis), то есть истребование вещным иском (actio in rem) того количества определенных родовыми признаками вещей, которое подверглось смешению. Впрочем, предъявление vindicatio quantitatis возможно постольку, поскольку можно доказать, что вещи данного лица находятся в общей массе. (См. например: Dig.6.1.5.pr. Ульпиан в 16-ой книге “Комментариев к эдикту”. Дигесты Юстинана. Том II. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., “Статут”. 2002. С. 149).Если этого доказать невозможно, надо предъявлять кондикцию (иск о возврате неосновательного обогащения) против того, в чьем владении находится смешавшаяся масса.

Видимо на случай неопределенности владения смешанной массой римский юрист Кассий высказал мнение, что собственником получившейся в результате смешения массы является тот собственник, кому принадлежала большая часть подвергшегося смешению вещества.

mashtest3Спецификация (переработка). Это изготовление новой вещи из принадлежащего другому собственнику материала не по его поручению. Сабинианцы считали, что новая вещь принадлежит собственнику материала, прокулианцы – что спецификатору. (Подробнее см.: Дигесты Юстиниана / Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 17)

В последнем случае против добросовестного спецификатора полагается иск о возмещении убытков (иск по аналогии). Если спецификатор действовал сознательно, полагался штрафной иск о краже. В постклассическом праве (и в Кодексе Юстиниана) утвердилась точка зрения, что собственником новой вещи является спецификатор, если он действовал добросовестно. Однако, если вещь может быть возвращена в первоначальное состояние, она всегда принадлежит собственнику материала. Например, бронзовый кубок, отлитый из чужого слитка бронзы, всегда можно расплавить.

Приобретение плодов

Плоды в узком смысле слова – это органические произведения вещи (приплод скота и яйца, фрукты, овощи и т.п.), которые естественным образом периодически поступают от нее при нормальном использовании плодоприносящей вещи без уничтожения или повреждения ее субстанции. Поэтому, например, не будет плодом мясо или бревно – продукты переработки вещи человеком.

Плод становится самостоятельной вещью не с момента своего появления, а с момента отделения от основной вещи (с момента сепарации). Например, сепарация приплода скота происходит в момент его рождения, а сепарация фрукта или овоща – в момент его отделения от плодоносящего растения или от корня в земле. Следует отличать момент сепарации от момента перцепции – присвоения плода лицом, управомоченным на обращение плодов в собственность.

По общему правилу, лицом управомоченным на присвоение плодов является собственник. Однако, таким правомочием может обладать и другое лицо – например, арендатор, получивший данное правомочие по договору с собственником, а также субъект ограниченного вещного права. Собственник плодоприносящей вещи становится собственником ее плодов с момента сепарации последних, а прочие лица, управомоченные на присвоение плодов, становятся собственниками лишь с момента перцепции. Эти два момента могут не совпадать во времени. При их несовпадении плод с момента сепарации поступает в собственность собственника плодоприносящей вещи, и лишь затем в результате перцепции уже существующее право собственности на плод переходит от собственника к иному лицу, управомоченному на присвоение плодов. (сравни: Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. М., 2003. С. 245 – 246).

Приобретательная давность.

<CLOSETEST4< FONT>Давность владения чужой вещью способна привести к приобретению на нее владельцем права собственности, однако лишь в том случае, если владение является квалифицированным, то есть удовлетворяет некоторым специальным характеристикам.

I

bona fides – добросовестность. <CLOSETEST5< FONT>В принципе с точки зрения римских юристов добросовестный владелец это незаконный владелец, в момент приобретения владения не имевший оснований предполагать неправомерность своего завладения. (D. 41.1.48. 1. Если в то время, когда мне вещь передаётся, я буду считать её принадлежащей продавцу, а затем узнаю, что она чужая, то, поскольку она остаётся (во владении), я приобретаю право собственности по давности). Римское право исходило из той посылки, что имеющиеся при приобретении владения его характеристики образуют незыблемое юридическое состояние, и оно не изменяется с наступлением тех обстоятельств, которые, если бы они существовали налицо при приобретении владения, не дали бы возможность возникнуть этому юридическому положению.. Это означает, что ни добросовестное владение не может произвольно превратиться в недобросовестное, ни недобросовестное в добросовестное, а также что открыто приобретенное владение не становится тайным впоследствии. Ульпиан в 70-ой книге “Комментариев к эдикту” писал (D.41.2.6): “мы говорим, что владеет тайно тот, кто воровским образом вступил во владение, при неведении (об этом) того, кто подозревался (владельцем) в том, что учинит с ним тяжбу, и (кого) он боялся, как бы тот этого не сделал. А тот, кто, хотя он начал владеть не тайно, скрылся, находится в том правовом положении, что не считается, что он владеет тайно. Ведь должен быть выяснен источник приобретения владения, а не способ его удержания. И никто не начинает владеть тайно, если с ведома или соизволения того, кому эта вещь принадлежит, или по какому - либо разумному основанию добросовестно приобретает владение. Поэтому, утверждает Помпоний, тайно приобретает владение тот, кто вступает во владение воровским образом, опасаясь будущей тяжбы, при неосведомлённости (о завладении) того, кого он испугался.” Другой римский юрист, Африкан, в 7-ой книге “Вопросов” при интерпретации рассматриваемого им казуса (D.41.2.40.2), также подходит к разрешению этой проблемы сходным образом, предлагая следующую версию: Я добросовестно купил у Тиция твоего раба, и им, переданным мне, начал владеть, а затем, когда узнал, что он твой, начал прятать, чтобы ты его не истребовал иском. Он утверждает, что в силу этого обстоятельства не представляется, что я с этого времени владею тайно. Ведь также наоборот, если я сознательно куплю твоего раба у несобственника, и, хотя начал владеть им тайно, затем поставлю тебя в известность, по этой причине я не перестаю владеть тайно.

Для некоторых особых видов приобретательной давности добросовестности не требовалось (см. Гарсиа Гарридо М. Х. Римское частное право: казусы, иски, институты. М., Статут. 2005. С. 366)

II

юридическое (цивильное) владение (то есть владение вещью как своей, а не в качестве «естественного владельца» - держателя). Арендатор или иной владелец, получивший владение от чужого имени на основании договора, в принципе не может считаться “владельцем для давности” (possessor ad usucapionem), поскольку у него отсутствует намерение владеть вещью “как своей”(pro suo). Совершив присвоение вещи, арендатор, конечно, становится самостоятельным владельцем, ибо и вор тоже владеет. Однако, не может владение недобросовестное превратиться затем в добросовестное лишь в силу последующего субъективного отношения к происходящему самого владельца, ибо, как писал римский юрист Юлиан “... никто не может сам себе изменить правовое основание владения (D. 41.5.1). ” Он же дал следующий коммментарий, прямо относящийся к рассматриваемой нами ситуации: То, что обыкновенно даётся ответ, что никто не может сам себе изменить правовое основание владения, верно в той мере, в какой кто-либо осведомлён о том, что он владеет недобросовестно, и завладел корысти ради(D. 41.3.33). Таким образом,для превращения арендатора или иного держателя в добросовестного владельца не обойтись без волеизъявления арендодателя, при отсутствии которого подобная метаморфоза невозможна.

Возможны и другие интересные коллизии, связанные с различением юридических владельцев и производных владельцев (держателей). Так, лицо, продавшее вещь другому, но по просьбе последнего оставившее её у себя на хранение, de facto не перестало быть владельцем. Однако, de iure оно утратило волю владеть вещью как своей собственной, а значит, превратилось в держателя вещи от чужого имени. Таким образом, для этого лица прерывается течение приобретательной давности, однако, покупатель может причислить срок его владения к своему, и приобретательная давность продолжает течь для покупателя, выступающего уже в роли поклажедателя. (Cр.: D.41.2.18.pr. Тем, чем я владею от своего имени, я могу начать владеть от чужого имени. Ведь (в таком случае) я не изменяю себе основание владения, а перестаю владеть, и делаю другого владельцем через меня как (его) слугу)

Заслуживает специального внимания и ситуация, когда объект давностного владения сдан владельцем в аренду, а затем в субаренду. Ее юридическая квалификация исчерпывающим образом отражена в соответствующем фрагменте “Дигест Юстиниана” (D.41.2.30). 6.: “Если я тебе отдал в ссуду, а ты Тицию, который считает, что это твоё, тем не менее, я буду владеть этим. И то же будет, если мой колон отдаст земельный участок в аренду, или если тот, у кого я положил на хранение, потом положит на хранение у другого. И это должно будет соблюдаться, будучи совершено в лице сколь угодно многих.” <CLOSETEST26< FONT>Таким образом, в подобных случаях владение “для давности” сохраняется за первоначальным арендодателем, который и признается владеющим вещью “как своей”.

III

титул владения – это такое основание приобретения, которое само по себе могло бы привести к приобретению владельцем права собственности, если бы последнее имелось у отчуждателя. Даже при наличии добросовестности приобретателя невозможно было приобретение в собственность по давности владения вещи, приобретённой в результате сделки, которая, помимо отсутствия у отчуждателя права собственности, ещё и совершена была при отсутствии одного из условий, необходимых для её действительности, например, дееспособности отчуждателя. (Цельс утверждает в 34-ой книге, что ошибаются те, кто полагает, что всякий, кто добросовестно получит владение чьей - либо вещью, может приобрести право собственности по давности владения ею как своей, и что ничуть не важно, купил он или нет, получил в подарок или нет, если только он (добросовестно) считал, что (вещь) куплена или подарена, потому, что приобретение права собственности по давности владения (на вещь) как на завещанную по легату, или подаренную или отданную в качестве приданого не имеет силы, если нет никакого дарения, никакой передачи в качестве приданого, никакого легата).

Владельческие ситуации, связанные с добросовестным приобретением владения от лица, не управомоченного на отчуждение вещи, рассмотренные римскими юристами и приведённые в “Дигестах Юстиниана”, сгруппированы составителями “Дигест” по различным позициям, в зависимости от конкретных оснований приобретения владения. Число таких позиций довольно велико. Очевидно, имеет смысл рассмотреть каждую из них более подробно.

1. Владение pro soluto. Это владение добросовестного приобретателя, который получил вещь от неуправомоченного отчуждателя в счёт исполнения какого-либо обязательства, кроме обязательства продавца по договору купли-продажи. (См.: D. 41.3.46. Приобретает право собственности по давности владения на то, что получено в счёт погашения долга тот, кто принял вещь в счёт долга. И по этому титулу может быть приобретено в собственность по давности владения не только то, что должно было быть передано по обязательству, но любая вещь, предоставленная в счёт уплаты долга.); D. 41. 3. 48. Ведь достаточно, чтобы я считал, что вещь принадлежит тебе, когда ты производишь исполнение обязательства......Не может приобретать право собственности по давности владения в качестве покупателя тот, кто не покупал, и не может (этого сделать) как получивший вещь в счёт исполнения обязательства, как это бывает при других договорах).

2. Владение pro emptore. Это добросовестное владение возмездного приобретателя, полученное им на основании покупки вещи у её неуправомоченного отчуждателя. В этом случае отчуждатель также не должен быть осведомлён об истинной принадлежности вещи, так как в противном случае, отчуждая вещь, он совершает кражу (furtum), а краденые вещи по римскому праву не подлежат приобретению по давности владения в собственность. (D. 41.3, 36. Разными способами может статься, что кто-либо чужую вещь, будучи введён в заблуждение по какой-то ошибке, продаёт ли, или дарит, как свою, и по этой причине вещь может быть приобретена в собственность по давности владения добросовестным владельцем. Например, если наследник, вещь, переданную умершему в аренду, или безвозмездное пользование, или отданную ему на хранение, считая её входящей в состав наследства, отчуждал.); D.41.3. 37. он не совершает кражи, ведь не совершается кража без намерения украсть)

3. Владение pro herede. Это владение наследника, добросовестно считающего вещь входящей в состав наследства. (D.41.5.3. Многие считали, что, если я буду наследником, и посчитаю, что некая вещь входит в состав наследства, которая на самом деле в него не входит, я могу стать собственником по давности владения)

4. Владение pro donato. Это владение безвозмездного приобретателя вещи, получившего её на основании дарения от неуправомоченного отчуждателя. Приобретатель добросовестно считает дарителя собственником. (См.: D.41.6.1. В качестве получателя дара приобретает по давности владения тот, кому вещь была передана с целью дарения. И недостаточно считаться, а надо быть одаренным)

5. Владение pro legato. Это владение безвозмездного приобретателя вещи, получившего её на основании легата. Владелец добросовестно заблуждается относительно факта принадлежности вещи умершему завещателю. (См.:D.41.8.5. Та вещь, владение которой было передано с намерением передать право собственности на основании легата, хотя бы её собственник жив, тем не менее приобретается в собственность по давности владения на основании легата; D.41.8.6... если тот, кому вещь была передана, считал её принадлежащей умершему)

6. Владение pro dote. Это владение мужа вещью, полученной им в качестве составной части приданого, хотя на самом деле она не являлась таковой. (См.:D.41.9.1. Является законным основанием для приобретения права собственности по давности владения, и даже правомернейшим, то, которое называется (владением) в качестве приданого, чтобы тот, кто принял вещь в приданое, мог приобрести право собственности по давности владения в течение обычного промежутка времени, за который становятся собственниками те, которые приобретают право собственности по давности владения в качестве покупателя)

7. Владение pro suo. Это владение вещью как своей, независимо от того, опирается ли оно на какой-либо justus titulus или в его основе лежит titulus putativus. Такое владение, при условии его добросовестности, само по себе способно привести к приобретению права собственности по давности владения. Очевидно, представление о том, что добросовестное владение pro suo есть достаточное условие давностного приобретения вещи в собственность, утвердилось вместе с признанием того, что путативный титул даёт приобретателю статус владельца ad usucapionem. (См.: D.41. 10. 1. Владение (вещью) как своей суть следующее: Когда мы считаем, что нами приобретается право собственности, то владеем и на том основании, по которому оно приобретается, и, кроме того, как своей.) D.41.10.5. Приобретение вещей в собственность по давности владения, даже допущенное по другим основаниям, между тем установлено для тех (вещей), которыми мы владеем, считая своими, чтобы был какой-то конец тяжбам).

Впоследствии многие римские юристы отказались от такого строгого толкования понятия justus titulus, признав достаточным для приобретательной давности того, что приобретатель имел объективные основания предположить, что тот способ, которым он приобрёл владение вещью, даёт ему и право собственности на неё. То есть, достаточным для приобретательной давности был признан и мнимый (путативный) титул (titulus putativus). Путативный титул может быть признан составной частью такого реквизита приобретательной давности, как добросовестность владения, хотя некоторые различия между давностным владельцем, владеющим вещью на основании justus titulus, и владельцем на основании titulus putativus всё же остались. (Если я куплю вещь у сумасшедшего, которого считаю здоровым, то, как известно, я приобретаю по давности. Это допущено по практическим соображениям, хотя купля-продажа ничтожна, и потому для меня невозможен ни иск об эвикции, ни Публицианов иск, ни присоединение времени владения предшественника к моему сроку владения.)

Следует отметить, что с допущением titulus putativus как основания приобретательной давности последняя стала охватывать все случаи добросовестного приобретения вещи на основании юридически недействительной сделки, например, и приобретение от недееспособного, а не только приобретение от неуправомоченного отчуждателя.

В итоге Юстиниану пришлось законодательно закрепить два вида давности - ординарную, для которой правомерный титул владения (justus titulus possessionis) рассматривался как необходимый реквизит, и экстраординарную, для которой достаточным условием являлось наличие добросовестности при завладении, даже при отсутствии титула приобретения, но сам срок приобретательной давности был увеличен.

IV

объект давностного владения не должен быть вещью, изъятой из под действия приобретательной давности. В разное время появились специальные законы, изъявшие из под действия приобретательной давности значительное количество различных вещей:

· не подлежали действию давности краденые, насильственно отнятые, и внеоборотные вещи

· из сферы действия приобретательной давности было также исключено имущество императорского казначейства. (См: Inst. Just, II, 6. 9. Вещь, принадлежащая императорской казне, не может приобретаться нами посредством давностного владения).

· изначально не подлежали приобретению по давности и манципируемые вещи, проданные женщиной без санкции опекуна. Однако в 105 г. до н.э. этот запрет был отменен. (Подробнее см.: Иоффе О.С. Из истории цивилистической мысли // Избранные труды по гражданскому праву. М., Статут. 2000. С. 19). Впрочем, женщина в такой ситуации сохраняла право прервать давностное владение, вернув покупную цену и потребовать возврата вещи.

· согласно Законам XII таблиц иностранец не мог приобретать вещь, принадлежащую римлянину, по давности владения, поскольку приобретательная давность считалась способом приобретения права собственности по цивильному праву. По всей видимости, в силу принципа взаимности следует признать, что и римлянин не мог приобрести по приобретательной давности вещь, приобретенную им у иностранца.

V

должен истечь установленный законом срок приобретательной давности. В архаическом римском праве этот срок был чрезвычайно короток и составлял 1 год для движимых вещей и 2 года для вещей недвижимых. Впоследствии сроки увеличивались, так что в Кодексе Юстиниана этот срок уже составил 3 года для движимых вещей и 20 лет (если прежний собственник и новый собственник жили в разных провинциях) или 10 лет (если прежний собственник и новый собственник жили в одной провинции) для недвижимых вещей.

Область применения давности в классическом римском праве:

1. приобретение права собственности тем, кто добросовестно приобрёл вещь от лица, неуправомоченного на ее отчуждение.

Поскольку владение давностное (possessio ad usucapionem) предполагает добросовестное отношение к вещи как к собственной, естественно, что завладение “для давности” должно осуществляться в форме той сделки, которая, при наличии всех необходимых условий ее действительности, предполагала бы переход права собственности к приобретателю, а утрата такого владения также может иметь место лишь в форме сделки, предполагающей переход права собственности от отчуждателя к приобретателю. Отсюда и вытекает то специальное требование, которое римское право предъявляет к давностному владению – наличие в его основании «правомерного титула» (justus titulus), то есть сделки, которая сама по себе в принципе могла бы привести к приобретению права собственности приобретателем, если бы отчуждатель был управомочен на отчуждение вещи. Именно поэтому одной из основных сфер применения приобретательной давности в римском праве было приобретение таким способом права собственности добросовестным приобретателем вещи по недействительной сделке.

2. дополнение неформального приобретения манципируемой вещи от собственника

В классическом римском праве манципация на практике выходит из употребления, поскольку она не допускала включения условий и сроков, а также представительства при ее совершении. Этим она была неудобна для развивающегося оборота.

Получив подлежащую манципации вещь путём простой передачи, т.е. без манципации, приобретатель юридически не становился ее собственником, но фактически удерживал её в своём имуществе (in bonis), и признавался владельцем для давности (ad usucapionem). По преторскому праву виндикационному иску собственника приобретатель был вправе противопоставить эксцепцию о том, что вещь была продана и передана. В случае утраты владения он имел право на Публицианов иск, имевший абсолютный характер, и по сути представлявший собой виндикационный иск с фикцией наличия права собственности у истца. Таким образом, фактически положение такого владельца было аналогично положению собственника, а формальное право собственности отчуждателя превращалось в «голое право» (jus nudum). Такой владелец называется в современной литературе по римскому праву “ бонитарный ” (преторский) собственник. Термин «бонитарный» является производным от латинских слов in bonis – «в имуществе», которые использовались римскими юристами для описания положения лица, приобретшего вещь без ма