Приобретение наследственных отказов.

1. Принять или не принять легат изначально было правом отказополучателя. Как учредителя легата при его установлении, так и выгодоприобретателя нельзя было обязать к принятию легата вопреки его собственной воле.

Когда же возникает право у легатария? С момента открытия наследства, т. е. смерти завещателя, или с момента волеизъявления отказополучателя принять отказ?

В римском праве по этому вопросу были разногласия между сабинианцами во главе с Сабином и Кассием и прокулианцами Нервой и Прокулом.

A. С точки зрения сабинианцев для легатария момент приобретения объективного и субъективного права совпадал, вне зависимости от волеизъявления легатария. Он сразу же становится собственником отказа ipso jure. Сабин и Кассий допускали возможность, что легатарий даже был не осведомлён о наличии у него такого права. После того, как ему становится известным о легате, он может его и не принимать, т. е. отказаться от возникшего у него права repudiatio legati. Если легатарий узнает об отказе и не примет его, то следует считать так, как будто легата и не было. Вплоть до Юстиниана легатарий получал право на наследственный отказ с момента смерти наследодателя dies cedens. Он мог потребовать осуществления своего права незамедлительно, т. е. с момента открытия завещания dies cedens legati. В случае смерти легатария после открытия наследства наступала наследственная трансмиссия легата (Gai II. 195). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 71-72)

B. Нерва, Прокул и их сторонники придерживались мнения, что право у легатария на отказанное ему имущество возникает только с проявлением согласия принять его agnoscendere legatum. До этого времени отказанное имущество находиться в состоянии res nullius, т. е. оно – ничьё или имущество с бессубъектным составом (Gai II. 200). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 72-73) Император Пий Антоний поддержал мнение прокулианцев, определив необходимость именно волевого начала со стороны легатария для возникновения у него права на отказанное имущество (Gai II. 195). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 71-72)

2. Если наследниками становятся heredes domestici vel necessarii, а также если легат назначен под отлагательным условием или наступлением неопределённого срока, то день предоставления dies cedens legati и день вступления dies veniens legati совпадали.

Наличие отлагательного условия в наследственном отказе вызывало определённые затруднения среди римских юристов. В вопросе о правом положении легата, назначенного под отлагательным условием, в период между принятием наследства наследником и до осуществления условия две основные школы римского права заняли традиционно противоположные позиции (Иоффе О. С. Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории «хозяйственного права». М. 2000. С. 24-25).

A. Сабинианцы считали, что отказанное имущество вплоть до наступления условия принадлежит наследнику. При этом они ссылались на аналогию условного освобождения на основании завещания раба, который хотя ещё и остаётся рабом, но известно, что по наступлении условия он станет свободным (Gai II. 200). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 72-73)

B. Прокулианцы и в этом случае твёрдо придерживались позиции, что вещь никому не принадлежит. Особенно категоричны они были в отношении безусловного отказа sine conditione, в случае, когда легатарий ещё не принял отказ (Gai II. 200). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 72-73) Прокулианцы имели в виду, что при безусловном отказе право легатария уже наступило с момента принятия наследником наследства. Поэтому отказанная вещь наследнику уже не принадлежит, а легатарий ещё не изъявил желания принять её, при наличие уловного легата наследник мог осуществлять отдельные правомочия собственника вещи до момента наступления условия.

3. Наличие отлагательного срока или условия для получения легата приводили к тому, что наследник по указанию претора предоставлял легатарию обеспечение исполнения легата cautio legatorum servandorum causa. Однако если наследник по каким-либо причинам отказывался или уклонялся от предоставления обеспечения, то претор мог с помощью missio in possessionem legatorum servandorum causa (ввода во владение) передать во владение легатарию отказанное имущество, которое он обязан был хранить до наступления срока или условия. Относительно обычного легата император Антонин Каракалла (176-217 гг.) предоставил легатарию ввод во владение mission in possessionem Antoniana. Этим средством защиты легатарий мог воспользоваться через 6 месяцев после предъявления иска к наследнику и на его основании мог получать плоды от легата.

Способ передача легатарию отказанной вещи зависит от того, какому правовому режиму вещь подчиняется. Если это res mancipi, то её передача легатарию должна быть совершена по всем правилам передачи такого рода вещей, т. е. с помощью обряда манципации mancipatio или уступки права in jure cessio. Если же вещь относится к res nec mancipi, то достаточно было простой traditio. В случае не соблюдения требования порядка передачи res mancipi, она становится собственностью легатария только посредством приобретательной давности usucapio, т. е. через год владения движимым имуществом и двух лет недвижимого (Gai II. 204). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 73)

Доли легатариев

Легатариями могли быть одновременно несколько лиц. Римляне выделяли установление легата на одну и туже вещь совокупно coniunctim или отдельно для каждого легатария disiunctim, а также в зависимости от самого характера легата per vindicationem или per damnationem. Явление coniuctio предполагало назначение нескольких легатариев к одному имуществу. Такая процедура назначения происходила в строго определённых словесных формах. При назначении legatum per vindicationem, чтобы определить предоставлялся легат совокупно или отдельно каждому из солегатариев, необходимо было учесть саму грамматическую структуру формулы отказа. В первом случае он говорил: «Тицию и Сею даю и отказываю раба Стиха», во втором, - «Луцию Тицию даю, отказываю раба Стиха; Сею даю, отказываю того же самого раба». (Gai II. 199). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 72)

Приращение

1. При legatum per vindicationem наступает jus adcrescendi, т. е. право приращения. Когда отпадает один или несколько солегатариев, то доли оставшихся пропорционально увеличиваются ipso jure (Gai II. 199). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 72; Гарсиа Гарридо М. Х. Римское частное право: Казусы, иски, институты / Перевод с испанского. М. 2005. С. 741-745)

o Lex Iulia (18 г. до н. э.) внёс поправку, указав, что правом приращения располагают только те солегатарии, которые имеют хотя бы одного ребёнка. В противном случае отпавшая часть легата как выморочная caducum переходила сначала к aerarium, затем к fiscus.

o Lex Papia (9 г. до н. э.) стал важным дополнением lex Iulia. Согласно lex Papia доля отпавшего легатария переходит к наследникам по завещанию, у которых есть дети (Gai II. 206). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 73-74)

2. Иначе с правом приращения дело обстояло при legatum per damnationem. В этом случае если назначались несколько солегатариев collegatarii к одному и тому же имуществу совокупно coniunctim, то они становились собственниками только своих долей вещи. Если вещь отказана каждому в отдельности, то каждый имеет право на весь предмет легата, поэтому в натуре легат предоставляется только одному лицу, а остальные солегатарии имели право получить стоимость своих долей. При отказе, сделанном coniunctim, доле отпавшего не прирастает согласно jus adcrescendi. Она остаётся в наследственной массе в отличие от legatum per vindicationem, где доля отпавшего солегатария прирастает к долям оставшихся, т. е. наследник оставляет её себе как часть наследства (Gai II. 205). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 73)

Фидеикомисс

1. <CLOSETEST24< FONT>Фидеикомисс (fideicommissum) – «поручение добросовестности», неформальная просьба или рекомендация – «посмертное поручение» - mandatum post mortem, обращенная к наследнику – фидуциарию (heres fiduciarius), чтобы он наделил имуществом, перешедшим к нему по наследству, третье лицо – фидеикомиссария (fideicommissarius).

Обратиться с такого рода просьбой можно было к любому лицу, которое приобрело какую-либо выгоду из наследства. Наследодатель мог обратиться к своему должнику с тем, чтобы он вернул долг не наследнику, а указанному им выгодоприобретателю.

С конца I в. до н. э. фидеикомисс получил правовое обеспечение в порядке extra ordinem. Был учрежден специальный пост претора по фидеикомиссам (praetores fideicommissarii). Одаренный получил судебную защиту своего права на наследственное имущество (petitio fideicommissi).

Обратите внимание на то, что

• одарить с помощью фидеикомисса можно было и лицо, не обладающее testamenti factio passiva,
• фидеикомисс не имел каких-либо специальных ограничений по предметам предоставления и кругу выгодоприобретателей. Предмет фидеикомисса могли составлять отдельные вещи или наследство (в целом или в доле),
• форма фидеикомисса была устная или письменная,
• выражения, в которых устанавливался фидеикомисс, не были строго регламентированы.

Значение фидеикомисса заключалось в том, что с помощью этой правовой конструкции римляне сняли практически все формальные ограничения посмертного волеизъявления наследодателя.

Практическим следствием такой свободы стало появление возможности установить фидеикомисс относительно всего наследства - универсальный фидеикомисс (fideicommissum hereditatis, fideicommissaria hereditas D. 36. 1. 1. 2). Посредством его наследодатель мог возложить на наследника (fiduciarius heres) выдачу всего наследства или его доли другому лицу – fideicommissarius (Gai. II. 250). (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 79-80) С его помощью римляне обходили главный принцип наследственного права: semel heres, semper heres.

2. Постепенно фидеикомисс приблизился к подназначению наследника. Папиниан назвал это явление «фидеикомиссарная субституция» (substitutio fideicommissaria).

Происходило сближение двух различных института наследственного права

• субституции - замещение наследника, на случай его невступления в наследство,
• подназначения наследника лицу, уже вступившему в наследство.

На самого фидеикомиссара можно было возложить передачу отказанной ему вещи другому лицу (Gai. II 271, D. 36. 1. 1. 8, D. 36. 1. 57 (55)) (Институции Гая // Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М. 1997. С. 82-83)

3. Логическим продолжением развития фидеикомиссарной субституции явилось создание семейного фидеикомисса – неотчуждаемого, неделимого и переходящего из поколения в поколение одной семьи имущества в порядке, предусмотренной правом или волею учредителя фидеикомисса (Блюменфельд Г. К истории фамильного фидеикоммисса в римском и византийском праве. СПб. 1912. С. 9).

Обладатель семейного фидеикомисса был обязан оставить его семье. Однако он мог самостоятельно распорядиться им следующим образом:

I. оставить нескольким наследникам в общую или раздельную собственность;

II. определить размер долей наследников по своему усмотрению (D. 30. 114. 15-18, ex disparibus partibus)

III. завещать все одному наследнику (D. 30. 114. 17, verum est enim in familia reliquisse, licet uni reliquisset);

IV. завещать лицам той же степени или разных степеней родства (D. 31. 67. 2, eodem vel dispari gradu), т. е. дальнейшему мимо ближайших, жене помимо когната.

V. всегда мог изменить свое завещание и назначить другого наследника (D. 31. 67 pr.).

Идея фидеикомисса, как неотчуждаемого семейного имущества, наглядно проявилась в завещании Дазумия (около 198 г. н.э.), которым устанавливалось, чтобы имение передавалось вольноотпущенникам завещателя без права дальнейшего отчуждения этого имения. Оно должно находиться в общем пользовании вольноотпущенников и переходить из поколения в поколение. Завещатель назначил специальных кураторов и установил дальнейший порядок их замещения, с тем, чтобы они распределяли доходы от имения между вольноотпущенниками (Блюменфельд Г. К истории фамильного фидеикоммисса в римском и византийском праве. СПб. 1912. С. 11).

Общая тенденция шла к созданию учреждение неограниченного во времени, к созданию постоянного фидеикомисса.

159 новелла Юстиниана 555 года положила конец этой тенденции на основании следующего казуса:

Римский гражданин Гиер (Старший) оставил два посмертных распоряжения: одно в завешании, другое в кодицилле. В завещании, распределив своё недвижимое имущество между сыновьями, Гиер запретил его отчуждать за пределы семьи (a meo nomine et mea familia) и распорядился, чтобы сыновья оставили свои доли своим нисходящим, и, на случай бездетной смерти, пережившим братьям. В кодицилле тот же Гиер распорядился имением «Купария». Он завещал его своему внуку Гиеру младшему, запретив отчуждение как внуку, так и всем его преемникам, чтобы имение всегда оставалось в семье (manere per omnia et perpetuo in mea familia et numquam egredi de meo nomine). На случай бездетной смерти Гиера младшего, Купария должна перейти к его отцу, Константину (старшему) на том же условии (sub eadem condicione non alienari aliquando de mea familia aut de meo nomine). Гиер младший унаследовал впоследствии отцу своему Константину и одно из доставшихся от него имений деда продал. Купарию же и другое имение он завещал своему сыну Константину (младшему), а этот последний, оставив жену, завещал, на случай отсутствия общего ребёнка или смерти последнего в малолетстве, своё имущество матери и жене своей. Родившаяся, было, дочь умерла малолетней, и фидеикомисс перешёл к матери и жене. По поводу переданного им имущества Константина (младшего) и отчуждения дедовского имения Гиероном младшим был возбужден спор со стороны одного из сыновей Гиера старшего (Блюменфельд Г. К истории фамильного фидеикоммисса в римском и византийском праве. СПб. 1912. С. 30-32).

На основании решения этого дела Юстиниан постановил, что постоянный фидеикомисс, несмотря на волю завещателя навсегда сохранить имущество в семье, не может длиться дальше четырёх поколений. В четвёртом поколении приобретенное по семейному фидеикомиссу имущество можно свободно отчуждать.