К какой расе принадлежали древние греки и римляне?

В недавних фильмах о Древней Греции, таких как “Троя”, “Елена Троянская” и “Триста спартанцев” снимались актеры англосаксонского и кельтского происхождения, например Брэд Питт и Джерард Батлер. То же самое мы наблюдаем в новых фильмах о древнем Риме, таких как “Гладиатор” (где снимался Рассел Кроу) и сериал “Рим”. Но оправдан ли такой выбор режиссеров с исторической точки зрения? Действительно ли древние греки и римляне принадлежали к северно-европейскому типу?

Сегодня большинство историков античной культуры хранят по этому поводу молчание. Например, Пол Картледж, профессор греческой культуры в Кембридже и специалист по Спарте, пишет для круга образованных неспециалистов, но нигде в своих работах не обсуждает расовое происхождение спартанцев. Несколько лет назад я попытался выяснить у ряда профессоров античной культуры, к какой расе принадлежали древние греки, но они лишь пожимали плечами, показывая, что, дескать, этого никто не знает, да и сам вопрос не заслуживает изучения. В наше время интерес к расовой принадлежности древних, по-видимому, считается нездоровым, а все свидетельства в пользу их нордического происхождения оставляются без внимания из страха породить опасные умонастроения.

Однако еще сто лет назад европейцы были убеждены в том, что многие греки и римляне принадлежали к той же расе, что и они сами. В знаменитом 11-м издании “Британской энциклопедии”, опубликованном в 1911 году, отмечается:

“сохранение светлых волос, светлого цвета кожи и глаз среди знати Фив и ряда других мест свидетельствует о том, что русоволосый тип, характерный для северо-западной Европы, проник в греческие земли еще до начала классической эпохи”.

Далее там же сказано, что первые греки, или эллины, были нордиками, одним из “белокурых племен севера Европы, которое было известно древним под именем ‘кельты’”. Даже Бертран Рассел, британский философ и социалист, 60 лет назад утверждал, что эллины “были светловолосыми захватчиками с Севера, которые принесли с собой греческий язык” (“История западной философии”, 1946).

Нынешние ученые отмежевались от этого единодушного в 60-е годы мнения. “Исторический атлас Древней Греции”, выпущенный издательством Penguin в 1996 году, высмеивает “без сомнения сомнительные расовые теории, на которых в значительной степени основана эта реконструкция древности”, но не предлагает никакой теории взамен, признавая лишь, что “происхождение греков остается весьма спорным вопросом”. Автор, однако, делает следующее удивительное признание:

“Целый ряд представлений о расовых истоках сложился в 19 веке, и хотя они, вероятно, отчасти обоснованы исторической традицией, археологией или лингвистикой, их нередко сочетали с другими, более неоднозначными предположениями”.

Автор умалчивает, о каких именно “неоднозначных предположениях” ведет речь.

Бет Коэн в своей книге “Неклассический идеал: Афины и создание образа ‘другого’ в греческом искусстве” (2000) утверждает, что фракийцам, дальним кузенам греков, были присущи “та же темноволосость и те же черты лица, что и древним грекам”.

Однако “Британская энциклопедия” вполне обоснованно писала о белокурости фиванцев. Фивы были главным городом Беотии, богатой сельскохозяйственной области в средней Греции. Фрагменты древнего рассказа о путешествии, датируемого 150 г. до н.э., свидетельствуют, что фиванки были “самыми высокими, самыми прелестными и грациозными во всей Элладе. Свои золотистые волосы они заплетают в узел на макушке”.

Пиндар, фиванский поэт-лирик 5 в. до н.э., пользуясь поэтическим прозвищем греков-эллинов, называет их “русовласыми данайцами”. Спартанский поэт Алкман, живший в 7 в. до н.э., в своих Partheneia, или “Девичьих песнях”, прославил красоту “златовласых” и “фиалковооких” спартанских атлеток. Он также упоминал “серебристые”, то есть светло-серые, глаза женщин Спарты. Греческий поэт 7 в. до н.э. Архилох воспевал “золотистые кудри” одной из своих возлюбленных; Сапфо – также жившая в 7 в. до н.э. – так пишет о своей дочери: “мое прекрасное дитя, похожее на золотистые цветки”.

Лоуренс Альма-Тадема. “Сапфо и Алкей”, 1881

Уже гораздо позже, в 4 в. нашей эры, александрийский врач и ученый Адамантий писал в своей “Физиогномике”: “из всех народов самые светлоглазые – это греки”, и далее: “всюду, где эллинская и ионическая раса сохранилась в чистоте, мы встречаем рослых, широкоплечих и осанистых мужчин,... с весьма светлой кожей и русоволосых”.

Четыре столетия смешивания, видимо, изменили расовый характер многих греков, но русоволосые еще встречались, и имя Ксантос, что значит “белокурый”, было довольно распространено.

Профессор Нелл Пейнтер из Принстона, автор книги “История белых”, сетует, что “немало европейцев предпринимали попытки превратить античную историю в историю белой расы”. Она указывает на то, что, мол, греки часто раскрашивали мраморные статуи и что “оригиналы часто были темными”, но поскольку краска с белого мрамора статуй со временем слущилась, европейцы пришли к ошибочному мнению, будто греки были белыми.

Греки действительно раскрашивали статуи, но оригиналы не были темными. Сваянная Праксителем Афродита из греческого города Книд была самой знаменитой и самой копируемой статуей древнего мира. До наших дней сохранились сотни ее копий. По микроскопически малым частицам краски специалисты определили, что ее волосы были окрашены в русый цвет. Римляне называли эту богиню Венерой, и ее “культовые изображения” также были распространены повсеместно, причем “ее тело окрашивали в белый цвет, а волосы – в золотисто-русый” (Джоанна Питтман “О блондинках”, 2003).

Афина-Парфенос, шедевр скульптора Фидия, простояла в Парфеноне почти тысячу лет, пока – вероятно, в 5 в. н.э. – не была утрачена. Когда американский скульптор Алан Леквайр задумал изготовить точную копию Парфенона в натуральную величину и разместить его в Парке Столетия г. Нэшвилл, он использовал сохранившиеся описания оригинала. У его 13-метровой Афины, открытой в 1990 году, светлая кожа, голубые глаза и золотые волосы (см. головную иллюстрацию и видеофрагмент).

До наших дней дошло множество греческих терракотовых статуэток 4 века до н.э., сохранивших следы краски. У них светлые, обычно рыжеватые волосы и голубые глаза, как и у более крупных статуй, сохранившихся со времени персидских войн начала 5 в. до н.э. Даже поверхностное исследование мраморных рельефов, статуй и бюстов обнаруживает у них европейские черты. Многие из этих ликов вполне могли бы принадлежать кельтским вождям или королям викингов.

 

Имеются и другие сведения об обличье греков. Греческий философ из Ионии Ксенофан, который жил в 5 в. до н.э., посмеивался над тем, что разные народы создают себе богов по собственному подобию:

Черными мыслят богов и курносыми все эфиопы,
Голубоокими их же и рыжими (что бы там ни думала упомянутая профессор Коэн) мыслят фракийцы…

И действительно, у фракийской женщины на обнаруженной в центральной Болгарии в кургане Оструша фреске 4 в. до н.э. мы ясно видим рыжие волосы и европейские черты лица.

Греческий поэт Гесиод (ок. 700 до н.э.) называл Трою “страной светлокудрых жен”. Согласно римскому историку Диодору Сицилийскому, жившему в 1 в. до н.э., у египетского бога Сета был “рыжеватый цвет волос”, бывший “редкостью в Египте, но обычным среди эллинов”. Плутарх (46-120 н.э.) рассказывает, что когда фиванский полководец Пелопид (ум. 364 до н.э.) воевал в центральной Греции, ему во сне явился дух, потребовавший – ради победы в грядущей наутро битве – принести в жертву белокурую девушку.

 

Два расовых типа

Древнюю Грецию населяли два расовых типа: темноволосые белые и светловолосые белые, а также люди с переходными оттенками. Самые ранние известные нам обитатели относились к первому типу. К нему, например, принадлежали минойцы, которые вообще не были греками и которые построили на острове Крит впечатляющую цивилизацию.

Пеласги – так греки называли доэллинское население материковой Греции – также были темноволосы. У них чаще были черные курчавые волосы, а глаза напоминали формой маслины.

Люди этого типа часто изображались на аттических (афинских) вазах, из чего некоторые ученые заключили, что так выглядели все греки.

Ни минойцы, ни пеласги не говорили по-гречески – надписи на минойском линейном письме А до сих пор не дешифрованы – следовательно, греческий язык принесли с собой светловолосые завоеватели, мигрировавшие с севера, скорее всего – со средней части дунайской долины.

Согласно древнегреческому мифу, эллины ведут свой род от Эллина, сына Девкалиона. У Эллина были сыновья и внуки, которые соответствуют четырем главным племенам древней Греции: эолийцам, ахейцам, ионийцам и дорийцам.

В наши дни ученые отвергают такие мифы, однако последние не сохранились бы, если бы в целом противоречили народной памяти древних. Этот миф согласуется с тем, в чем давно убеждены специалисты по античной культуре: эллины мигрировали в материковую Грецию и на острова Эгейского моря несколькими “волнами”. Первыми из эллинов прибыли ионийцы и эолийцы, затем, несколько веков спустя, – ахейцы, и, наконец, дорийцы.

Ранняя греческая цивилизация бронзового века, разумеется, испытала влияние минойской и других средиземноморских культур, но при этом была несомненно греческой. Записи линейным письмом Б, около 1500 г. до. н.э. ставшим основным в критской культуре, были дешифрованы и оказались формой древнегреческого языка.

Около 1200 г. до н.э. эта культура, называемая микенской, пришла в упадок: ее города были разрушены и оставлены жителями, и Греция на 400 лет погрузилась в темные века. Вероятно, разрушения были отчасти вызваны землетрясениями и извержениями вулканов, а позже греки объясняли их вторжениями с севера.

Волны эллинских воинов сожгли микенские цитадели и сделались в Греции правящей расой. Они также разграбили Трою, и гомерова “Илиада” именно о них. Они же, по-видимому, в значительной степени истребили микенскую культуру: греки позабыли письмо, заглохли искусство, городская жизнь и торговля с внешним миром.

Кое-что о первых эллинах мы узнаем из “Илиады”. Поэма впервые была записана во второй половине 8 века до н.э., в конце греческих темных веков, когда финикийцы вновь научили греков писать. Она повествует о событиях, произошедших четырьмя или пятью веками ранее.

Мы считаем, что эта поэма о греках, но гомеровы герои-воины принадлежат к ахейской знати, и надо полагать, микенскую цивилизацию уничтожили именно они, а не дорийцы, которые вторглись в Грецию и вытеснили ахейцев столетием позже. Археология подтверждает это предположение, так как Троя была сожжена около 1200 г. до н.э., а начало Троянской войны традиционно относят к 1184 г. до н.э. Дорийское же вторжение разные древние историки относят к 1149, 1100 или 1049 г. до н.э.

Есть веские основания полагать, что Гомер записывал предания, которые дошли до него сквозь темные века. Сказитель жил в Ионии, области на эгейском побережье, которая сегодня принадлежит Турции, и если бы его рассказы были выдумкой, он сделал бы их героями ионийцев. Однако он поет хвалу светловолосой ахейской знати: великий воин Ахилл у него “русоволос”; величайший ахейский стратег Одиссей “рыжеват”; у его жены Пенелопы “белые щеки цвета чистого снега”; целительница и знаток лечебных растений Агамеда слывет “русокудрой”; а спартанский царь Менелай, муж Елены, назван “светловласым”.

Также и сама Елена “светлокудра”, и даже девушки-рабыни светлокожи: “русокосая Гекамеда”, “белоланитная Хрисеида” и “русокудрая Брисеида”. Это важно: ведь если светловолосыми были даже некоторые рабы, значит, нордический тип был присущ не только ахейцам, но и другим народам эгейского мира.

В описании Гомера и Пиндара большинство олимпийских богов предстают светловолосыми и “ясноокими”, то есть серо-, зелено или голубоглазыми. У Деметры “русые” или “золотистые” волосы; “златовласой” названа и Лето, мать Аполлона. Афродита – “златокудрая”, а Афина описывается как “светловласая и ясноокая”, а также как “сероглазая богиня”. Темные волосы из богов имеют двое – Посейдон и Гефест. Вспомним, как Ксенофан сетовал, что все народы представляют своих богов похожими на самих себя.

Последними из греческих захватчиков были дорийцы; они положили конец владычеству ахейцев и, вероятно, вынудили эолийцев и ионийских эллинов (среди которых были, несомненно, и предки Гомера) массово мигрировать через Эгейское море к берегам Малой Азии. Дорийцы, поселившиеся в плодородной долине Еврота на юге Пелопоннеса, были прямыми предками спартанцев классической эпохи и считали себя единственными чистыми дорийцами.

Вот что писал Вернер Йегер, директор Института исследования классической древности при Гарварде:

“Национальный тип захватчиков сохранился в самом чистом виде в Спарте. Пиндар заимствовал у дорийской расы свой идеал светловолосого благородного воина, который использовал для описания не только гомерова Менелая, но и величайшего греческого героя Ахилла, а так же и вообще всех ‘светлокудрых данаев’ [то есть ахейцев, которые бились под Троей] героической эпохи” (“Пайдейя: Идеалы греческой культуры”, 1939).

Греки классической эпохи не считали себя автохтонами, то есть исконными обитателями своей земли. Они, напротив, гордо назывались “эпелюдами”, считая себя потомками более поздних переселенцев и завоевателей. Известное исключение представляли аркадцы и афиняне, чьи каменистые земли, по-видимому, мало привлекали вооруженных колонизаторов.

Историк Геродот (484-420 до н.э.) писал, что афиняне – как и аркадцы – были “народом пеласгийской крови, который захватил Аттику и уже больше не покидал её”. В пользу этого мнения свидетельствует их язык: и афиняне, и аркадцы говорили на особых диалектах. Они переняли греческий у захватчиков с севера, но сохранили в нем элементы пеласгийского языка.

Таким образом, классическая Греция была культурным и расовым синтезом этих двух типов белых. Некоторые города-государства, такие как Фивы и Спарта, были преимущественно нордическими. Другие, например, Афины, были большей частью средиземноморскими, а все прочие представляли собой смешение этих двух основных типов.

Римские патриции

Нелл Пейнтер, автор вышеупомянутой “Истории белых”, сочла “поразительным” высказывание американского нордиста Мэдисона Гранта (1865-1937), сделанное им в “Гибели великой расы” (1916), о том, что римская знать была нордических кровей. Однако его точка зрения имеет хорошие основания. В богато иллюстрированных книгах о древнем Риме мы находим примеры посмертных масок, бюстов и статуй, которые явно указывают на то, что римские патриции были не просто европейцами, а северными европейцами.

Показательно в этом плане великолепное исследование Р. Петерсона “Классический мир” (1985), в котором рассмотрены 43 греческих и 32 римских деятеля. Доктор Петерсен объясняет, что римляне раскрашивали посмертные маски, стараясь передать как цвет, так и черты лиц своих предков. Голубые глаза, русые волосы и светлая кожа очень распространены.

Хорошим примером расового типа служит знаменитый бюст Луция Юния Брута, датированный 4 в. до н.э. Лицо Брута явно германского типа, как и цвет его глаз. Белки глаз скульптор выполнил из слоновой кости, а радужку из голубого стекла.

Или возьмем для примера знаменитую мраморную голову патрицианки конца 1-го века н.э., которую часто включают в иллюстрированные атласы имперского Рима, чтобы показать моду тех времен на кудри. Черты ее лица типично европейские: изящный римский нос, высокие скулы, худощавое и вытянутое – а не круглое – лицо.

Еще один классический пример – известная фреска с Виллы Мистерий в Помпеях, изображающая четырех женщин, которые подвергаются ритуальному бичеванию. Они рослые, светлокожие и рыжеволосые.

Римские имена также говорят сами за себя. “Ритулус” значит “рыжий, золотой” и является производным от глагола ritulo – “излучать красноватое свечение”. “Руфус”, что значит “рыжий”, был распространенным римским когноменом, то есть прозвищем для описания внешних черт, таких как рыжие волосы. Флавии были кланом аристократов, и их фамилия происходила от слова flavus, что значит “золотисто-русый”. Еще одним благородным семейством были Фламинии; имя их клана происходит от слова flamma, то есть “пламя” – здесь также подразумеваются рыжие волосы.

Согласно Плутарху, Марк Порций Катон был “рыжеват, с серо-голубыми глазами”; у полководца и диктатора Луция Корнелия Суллы были “светло-голубые глаза и золотистые волосы”, а первый римский император Гай Октавий Август был “светлоглазым и русоволосым”.

На древнем мраморном бюсте императора Калигулы были недавно обнаружены частицы краски, которой он когда-то был покрыт. Когда специалисты восстановили изначальную раскраску бюста, оказалось, что безумный правитель был румян и рыжеволос.

Любовная поэзия Публия Овидия Назона (43 до н.э. – 17 н.э.) содержит немало свидетельств о внешнем облике знатных римлянок в первые годы империи. У Овидия многие богини – Аврора, Минерва, Церера, Диана и Венера – белокуры, что дает нам представление о римском идеале красоты; многие возлюбленные поэта также белокуры, и это говорит нам о том, что нордический тип присутствовал и в Риме имперской эпохи.

“Я без ума от девушек с русыми волосами и белой кожей”, – пишет он в своих “Любовных элегиях” (15 г. до н.э.), но “и черноволосые также изумительные любовницы”. Он восхищается контрастом “темных прядей, прильнувших к белоснежной шее”, и восторгается юными девами, которые краснеют. Одна из его возлюбленных высока и отличается “нежно-розовой кожей”, “ланитами цвета слоновой кости” и “ясными очами”. Другую он называет “красивой русокудрой гречанкой”.

Так откуда же римляне родом? Это был латинский народ, хотя, согласно легенде, среди государствообразующих рас присутствовали также греческие колонисты и беженцы из Трои. Латины были одним из восьми нордических италийских племен наряду с апулами, брутиями, луканами, сабинами, самнитами, умбрами и венетами, которые поселились на Апеннинском полуострове около 1000 г. до н.э. Разумеется, Италия в то время не пустовала. К северу от Рима, в современной Тоскане, жили этруски, также на полуострове проживали другие, более смуглокожие, белые. Этруски, по-видимому, были потомками карийцев из Малой Азии.

Как сложилась судьба нордических греков и римлян? Их выкосили и рассеяли войны, империализм, иммиграция и рабовладение. Затяжные междоусобные войны были опустошительными. В двух войнах против Персидской империи (490, 480-479 до н.э.) эллины потеряли сравнительно немного людей, но впоследствии их выкосила череда губительных эллинских междоусобиц.

В Пелопоннесской войне (431-404 до н.э.) Афины и подвластные им ионийские города сражались против дорийской конфедерации спартанцев. Затем вспыхнула война между Спартой и Фивами (396-362 до н.э.), длившаяся с затишьями 35 лет, в которой одни нордические греки истребляли других. Войны настолько ослабили греческие республики, что 20 лет спустя (в 338 до н.э.) их покорили македонцы, и греческой классической эпохе пришел конец.

Свою роль в разрушении расы, как всегда, сыграли деньги. Феогнид, поэт-аристократ из дорийского города Мегара, писал в 6 в. до н.э.:

“… замуж ничуть не колеблется лучший
Низкую женщину брать, – только б с деньгами была!
Женщина также охотно выходит за низкого мужа, -
Был бы богат! Для нее это важнее всего.
Деньги в почете всеобщем. Богатство смешало породы.
Знатные, низкие – все женятся между собой”. (Перевод В. Вересаева)

Римляне во многом повторили трагичную судьбу древних греков. Все поздние историки Рима сходились во мнении, что страшное разорение, которое причинил Риму Ганнибал во время 2-й Пунической войны (218-201 до н.э.), выглядело незначительным по сравнению с жуткими потерями, которые Рим причинил сам себе за время почти столетней гражданской войны, последовавшей за убийством трибуна-реформатора Тиберия Гракха в 133 г. до н.э.

Неизбежным следствием империализма явилась иммиграция: рабы, авантюристы и торговцы наводнили Рим. Прошло время, рабов освободили, чужеземцы расплодились и укоренились, неримлянам даровали гражданство, а законные и общественные меры против смешения ушли в небытие. В начале имперской эпохи от исконного римского населения осталось лишь несколько патрицианских семейств.

Историк Аппиан сетовал:

“Исконный римский народ перемешался с иностранцами, вольноотпущенник стал равноправным гражданином, и у раба был тот же вид, что и у господина…”

Сципион Эмилиан (185-129 до н.э.), государственный деятель и полководец из знаменитого клана Эмилиев, называл этих разноплеменных подданых “пасынками Рима”.

Спустя 150 лет Гораций (65-8 гг. до н.э.) напишет в третьей книге своих “Од”:

Отцы, которых стыд и сравнивать с дедами,
Родили нас еще негоднейших, а нас
Еще пустейшими помянет мир сынами.[49]

Поэтому последние римские писатели считали, что их народ нравственно и физически выродился. В этнологическом трактате Тацита (56-117 н.э.) “Германия” ощущается тоска по утраченной римлянами нордической силе и чистоте:

“Населяющие Германию племена, никогда не подвергавшиеся смешению через браки с какими-либо иноплеменниками, искони составляют особый, сохранивший изначальную чистоту и лишь на себя самого похожий народ. Отсюда, несмотря на такое число людей, всем им присущ тот же облик: жёсткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела”.

Он считал, что галлы и германцы превосходят римлян и нравственно, и физически, и женщины Рима разделяли его восхищение.

Белокурость вошла в большую моду, и германских и галльских рабынь остригали, а из их рыжеватых волос делали парики для богатых женщин. Ко времени Тертуллиана (160-225 н.э.) так много римлянок красили волосы, что писатель сетовал: “они даже стесняются своей родины и жалеют, что не родились в Германии или Галлии”. В начале второго века н.э. сатирик Ювенал сокрушался о том, что люди “самой голубой патрицианской крови” вымирают (имелись в виду знатные люди, сквозь светлую кожу которых просвечивают вены).

Создается впечатление, что современные северные европейцы намеренно и прилежно следуют стезей самоуничтожения, которая привела к погибели древних греков и римлян. Молодые патриоты Европы и Америки истребляли друг друга в братоубийственных войнах. В Северной Америке потомки рабов стали большинством во многих крупных городах. Оба континента расплачиваются за свои имперские амбиции массовой иммиграцией инородцев.

Сможем ли мы противостоять силам, которые сокрушили древних?

What Race Were the Greeks and Romans? by John Harrison Sims, American Renaissance, октябрь 2010

 

Хаддинг Скотт

Наше оружие – правда.
Тактика контрпропаганды

Некоторые наши единомышленники считают честность помехой. Более того, они полагают разумным, узнав о мошеннических приемах некоторых наших расовых недругов, следовать их примеру. Это неверный подход.

Тактические приемы, которыми пользуются наши враги, не всегда будут работать нам во благо. Во-первых, потому что методы наших врагов не соответствуют нашим целям. Приемы, которые действенны для разложения и ослабления народа, невозможно использовать для обратной задачи. Во-вторых, мы и сочувствующие нам отличаемся от наших врагов. Мы другой народ и у нас другой характер. В то время как евреи, черные и другие не белые сообщества ставят групповую солидарность над правдой, лучшие представители нашего народа поддержат оратора лишь в том случае, если он говорит чистую правду. Наконец, наш слабый голос может произвести сильное впечатление лишь при условии, что наша речь вполне убедительна. Мы обязаны блюсти достоверность, иначе – на фоне всепроникающей пропаганды, которую ведут враждебные Белым средства информации – нашим словам просто не будут верить.

Контрпропаганда

Правда, которую мы обязаны нести людям, имеет две отчетливые грани.

Правда должна главным образом способствовать развенчанию государственной пропаганды, при этом быть убедительной и опираться на достоверные источники.

Жак Эллюль определяет современную пропаганду как систематическое погружение населения в мировоззрение определенного типа. Вести современную пропаганду способно лишь государство или квази-государство, которое контролирует средства массовой информации и систему образования.

Погружение требуется потому, что сильное единое убеждение (у большого народонаселения) возможно поддерживать лишь при отсутствии противоречий. Это – очень уязвимое место системы. Это значит, что эффективная контрпропаганда гораздо менее затратна, чем пропаганда, на подрыв которой она направлена. Один-единственный маленький мальчик, который указывает на наготу короля, обладает огромной силой.

Наиболее очевидная форма контрпропаганды – это критика СМИ. Другой формой контрпропаганды является исторический ревизионизм. Такая базовая деятельность как общественные шествия тоже может быть эффективна, поскольку разбивает иллюзию единодушия и подает людям пример инакомыслия.

Эллюль отмечает, что переубедить людей в свою пользу не всегда главная задача контрпропаганды; часто целью является просто поколебать устоявшиеся убеждения. Несмотря на отвратительные последствия внедрения откровенно лживой доктрины расового равенства, если нам удастся всего лишь пробить бреши в стене страха, мешающей людям в этой доктрине усомниться, значит, наша контрпропаганда достигла цели, потому что восприятие и познание довершат дело. Когда некто выражает запретную мысль и вынуждает систему и общественность с этим мириться, – это уже победа, которая заставляет систему перейти в оборону.

Главный результат контрпропаганды – это не толпа новообращенных, которые готовы вступить в ряды расовой организации и платить партийные взносы. Не падайте духом, если такого не произойдет. Ожидать стоит иного, менее заметного и более масштабного эффекта – люди, которые ознакомились с вашей точкой зрения, станут более расположены ее обсуждать или, по крайней мере, начнут относиться к ней терпимо. Техника состоит в том, чтобы вежливо повторять мысль до тех пор, пока она не перестанет пугать. Такую работу можно вести в студенческих городках, в ток-шоу по радио (делая это мягко и осторожно) и так далее. Таким образом вы сможете расширить рамки приемлемых для обсуждения тем, а также побудить других высказываться откровеннее. Именно поэтому наши враги так отчаянно пытаются запретить конференции “Американского Возрождения” и очернить Пэта Бьюкенена за выступления на радио-шоу Джеймса Эдвардса. Они знают, что маленькие течи способны вылиться в потоп.

Контрпропаганда как форма распространения правды способна вызвать широкое сочувствие к нашему делу, потому что большинству Белых не нравится то, что происходит с нашим обществом, и потому, что контрпропаганда не стремится внушить убеждение, но лишь рассеять явное заблуждение, которое угнетает человека.

К кому мы должны обращаться

Побудить людей без смущения высказывать свои мысли по расовому вопросу – это только самое начало. Соображения большинства наших людей либо слишком умеренны, либо плохо аргументированы, и не позволяют решать наши задачи. Можно даже сказать, что в расовом вопросе наш народ руководствуется не соображениями, а простыми эмоциями. Нам необходима революция в народном образе мыслей, революция, которая с помощью хорошо обоснованной правды разобьет постоянно повторяемую лицемерную ложь.

Выбор правды в качестве оружия определяет и категории людей, к которым имеет смысл обращаться. Понятно, что в конечном итоге любая задумка, которая отвергает правдивый подход, обречена на провал; однако, следует помнить, что не каждый человек одинаково заинтересован в правде. Не равны даже возможности людей в распознавании правды. Мы должны обращаться к тем людям, которых можно убедить разумными доводами и фактами.

Мы не можем привлечь на свою сторону широкие массы. Большинство людей склоняются к взглядам, которые им чаще всего повторяют и которые озвучиваются большинством источников – не важно, насколько эти взгляды состоятельны; в этом и состоит проблема, ведь мы не владеем средствами информации. Мы также не сумеем заручиться поддержкой людей расчетливых, тех, которые в принятии важных решений исходят из своих узких интересов, а не из стремления к правде, потому что мы не располагаем крупными денежными суммами, способными их заинтересовать.

Более того, даже если удастся привлечь этих людей на свою сторону, на них нельзя будет положиться, потому что любое веяние из больших СМИ полностью изменит их взгляды и заставит забыть о том, что они утверждают сегодня. Следовательно, при наших крайне ограниченных средствах ставить своей основной целью переубеждение широких масс – это чудовищное расточительство.

Оставив попытки непосредственным убеждением привлечь к себе широкие массы, мы получаем огромное преимущество. Дело в том, что мы получаем возможность говорить всю правду как она есть, не ограничивая ее рамками приемлемости, которые наши враги навязали общественности. Не будучи обязаны уклоняться от различных запретных тем, мы сохраняем возможность излагать свои взгляды вразумительно, что совершенно необходимо для того, чтобы привлечь к себе думающих людей и помочь им прийти к необходимым, основополагающим выводам.

Мы должны обращаться к духовно развитым людям, к тем, кто движим идеализмом. Это люди совести, презирающие фальшь, люди, чей внутренний голос не позволяет им уподобляться толпе, когда толпа пребывает в явном заблуждении.

Контрпропаганду следует направлять главным образом на людей, наиболее склонных к скептицизму; на думающих людей; на тех, кто на собственном опыте убедился в порочности системы и ее пропаганды: на тех, кто проводит большую часть жизни вне общественных ограничений (например, на фермеров и дальнобойщиков, излюбленную категорию Роберта Мэтьюса, когда он еще действовал строго в рамках закона) или на тех, кто в повседневной жизни привычно сталкивается с явлениями, противоречащими пропаганде равенства (например, на ветеринаров и полицейских).

Правда должна быть превыше всего. Уильям Лютер Пирс – самая значительная со времен Второй мировой войны фигура в американском расиализме – в значительной мере, или даже главным образом, был движим возмущением той ложью, что его окружала.