О некоторых вопросах преюдициональности решений третейских судов

Часть 4 статьи 46 Конституции РФ гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод. Статья 11 Гражданского кодекса РФ [1] устанавливает, что защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляет в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, суд, арбитражный суд или третейский суд.

В настоящее время судебная система Российской Федерации находится в состоянии реформирования, вследствие перегруженности судей по рассмотрению различных дел, в результате их деятельность менее эффективна. При этом увеличиваются случаи использования физическими и юридическими лицами альтернативных форм разрешения спора. Наиболее широко применяемой формой в настоящее время является обращение в третейский суд.

Обращаясь в третейский суд, лица экономят деньги и время сторон. Процесс носит характер диалога как между спорящими сторонами, так и между ними и судом. В соответствии с действующим законодательством третейские суды могут создаваться при торгово-промышленных палатах, в наиболее крупных коммерческих организациях, при ассоциациях и союзах.

По мнению А.М. Абрамова, «деятельность таких судов целесообразна по ряду весьма значимых причин. Во-первых, при передаче дела на рассмотрение в третейский суд у сторон имеется возможность повлиять на состав арбитров (путем его выбора); во-вторых, третейское разбирательство носит конфиденциальный характер; в-третьих, ему свойственна оперативность (срочность) рассмотрения и разрешения спора»[2].

Тем не менее, в деятельности третейских судов имеется множество проблем, связанных с правовым регулированием. В связи с чем признание данного института в обществе увеличивается не быстро. Так Президент России в Послании Федеральному Собранию 2013 года отметил, что «механизмы разрешения хозяйственных споров по-прежнему далеки от лучших мировых практик, в том числе нам нужно серьезно повысить авторитет третейских судов»[3].

Одной из основных проблем в деятельности третейских судов является преюдициональность выносимых ими решений. Вопрос о том, имеют ли преюдициальное значение решения третейского суда для государственных судов, а также государственных судов для третейских судов, и имеется ли преюдициальность решений внутри одного третейского суда или для всей системы третейских судов.

В результате толкования ст. 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации [4] (далее – АПК РФ) под преюдицией следует понимать обязательность для всех государственных судов, рассматривающих дело, принять без проверки и доказательств факты, установленные вступившим в законную силу решением или приговором суда по другому делу, в котором участвовали те же лица.

Положения ст. 69 АПК РФ и ст. 61 Гражданского процессуального кодекса РФ [5] (далее – ГПК РФ) определяют случаи, в которых лица освобождаются от доказывания, при этом решения третейского суда в данных нормах не упоминается. Тем не менее в юридической литературе мнения носят не вполне однозначный характер. Так Н. Громов полагает, что к числу актов общественных организаций, имеющих преюдициальное значение для суда, рассматривающего гражданское дело, относятся решения третейских судов[6]. При этом судебная практика складывается по иному пути, в результате которого решения третейского суда не обладают свойством преюдициальности при рассмотрении дел государственными судами.

К примеру, при рассмотрении спора Федеральный арбитражный суд Московского округа указал, что поскольку третейские суды не относятся к судам, составляющим систему федеральных судов общей юрисдикции, их решения в силу ст. 69 АПК РФ не имеют преюдициального значения при рассмотрении споров в арбитражном суде[7].

Неоднозначно решается и вопрос о преюдициональности решений государственных судов при рассмотрении споров в третейском суде. Законодательство о третейских судах не содержит норм о преюдициальности решений государственных судов для третейских судов, но в результате толкования ст. 18 АПК РФ и ст. 13 ГПК РФ следует сделать вывод, что решения государственного суда обязательны для всех субъектов права.

В данном случае, необходимо отличать два различных правовых института, вызывающих неодинаковые правовые последствия.

Если общеобязательная сила решения суда предполагает обязательность исполнения его резолютивной части, то преюдициальность это понятие из области доказывания и относится к сведениям об обстоятельствах, изложенных в мотивировочной части решения.

Рассматривая третий вопрос, являются ли обстоятельства, установленные одним третейским судом преюдициальными для другого третейского суда? Очевидно, ответ должен быть отрицательным. О таком подходе свидетельствует и практика «Сибирского третейского суда». Никакие обстоятельства не имеют для них заранее установленной силы. Таким образом, формальных оснований для распространения преюдициальности за пределы государственных судов нет[8].

Следует отметить, что недостаток в регулировании вопроса преюдициональности решений третейского суда, оказывают негативное влияние на складывающуюся практику.

При этом издавна известна правовая презумпция, согласно которой по одному и тому же требующему разрешения правовому вопросу не может быть двух судебных решений.

Одним из условий сложившейся ситуации, по нашему мнению, является вопрос достоверности доказательств, приводимых в ходе рассмотрения спора в третейском суде. Отсутствие уголовной и административной ответственности за дачу заведомо ложных показаний в некоторых случаях может повлиять на не вполне правильное разрешение спора.

В результате рассмотрения данной проблемы хотим предложить следующие решения:

1. Дополнить Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации»[9] следующей статьей «Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются третейских судом без дополнительной проверки».

2. Установить административную и уголовную ответственность за дачу ложных показаний в ходе разрешения спора в рамках третейского разбирательства.

3. Дополнить Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации» следующей статьей «Обстоятельства, установленные третейским судом и не обжалованные сторонами спора в установленные сроки, являются обязательные при рассмотрении иных дел в третейских судах».

Примечания:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (в ред. Федерального закона от 5 мая 2014 г. № 129-ФЗ) // СЗ РФ. ‒ 1994. ‒ № 32. ‒ Ст. 3301.

2. Абрамов А.М. Альтернативные способы разрешения и урегулирования споров // Вестник ВЭГУ. – 2012. – № 4 (60). – С. 130.

3. Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 12.12.2013 // РГ. – 2013 – 13 дек.

4. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (в ред. Федерального закона от 31 декабря 2014 г. № 527-ФЗ) // СЗ РФ. ‒ 2002. ‒ № 30. ‒ Ст. 3012.

5. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ (в ред. Федерального закона от 31 декабря 2014 г. № 505-ФЗ) // СЗ РФ. ‒ 2002. ‒ № 46. ‒ Ст. 4532.

6. Громов Н. Применение преюдициальных актов при рассмотрении судами гражданских дел по вновь открывшимся обстоятельствам // Законность. – 1998. – № 2. – С. 103

7. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 5 июня 2003 г. по делу № КГ-А40/3429-03. http://base.garant.ru/41734704/

8. Попов М. Проблемы преюдиции решений и тождественности исков применительно к третейским судам // Третейский суд. – 2001. – №2. – С.36-44.

9. Федеральный закон от 24.07.2002 №102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» (в ред. Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 327-ФЗ) // СЗ РФ. ‒ 2002. ‒ № 30. ‒ Ст. 3019.

 

© Платонов В.В., 2015.

 

УДК

 

Фарафонова Т. А.,

студентка Института права

Башкирского государственного университета

(г.Уфа)

 

Научный руководитель:

Семёнова Е. Ю.,

старший преподаватель кафедры

гражданского процесса Института права

Башкирского государственного университета