Обращение к татарам и башкирам

Татары и башкиры! До каких пор мы будем спокойно взирать на то, как у нас на глазах от нашего равнодушия и холодного спокойствия погибают родной язык и культура, обычаи и традиции! Неужели эпохи страха и застоя уничтожили в нас все прекрасные человеческие качесва — революционный дух, общественную активность и смелость, и превратили нас в равнодушных, трусливых обывателей! Проснитесь же, братья и сестры, иначе мы исчезнем как нация! Исчезает наш язык, исчезает наша культура, которую наши далекие предки, начиная от древних тюрков и булгар сумели сберечь, приумножить и донести до нас через эпохи свободы и рабства, через тяжелейшие условия самодержавного шовинизма и церковного мракобесия! Неужели сейчас при социализме мы, их потомки, все потеряем! Потеряем свое лицо, потеряем свои корни, без которых дерево сохнет, а душа мельчает! Не простит нам нашего предательского равнодушия ни великий Габдулла Тукай, ни легендарный Салават Юлаев! Не простят нас наши внуки и правнуки, да и все человечество, если мы не сбережем для них богатейшую и самобытную татаро-башкирскую [169] культуру!

Сегодня, в эпоху революционных преобразований в обществе, в эпоху гласности и демократии настало то время, которое долго ждали мы, чтобы открыто заявить о своей национальной боли, чтобы начать действовать! Путь для спасения нации видится один, кардинальный, революционный, как и наше время — объединение татар и башкир в единую республику! (Сволочи! — З.С.).

Татары и башкиры — народы-братья. Они имеют общее тюркско-булгарское происхождение, общую многовековую судьбу, общий язык и культуру, живут вместе бок о бок на территории ТАССР и БАССР, и экономика их едина — нефть и нефтехимия, образующая по сути единый татаро-башкирский территориально-производственный комплекс. Если исходить из ленинских принципов определения понятия «нация» то татары и башкиры — есть единая нация (все так и сволочи! — З.С.), искусственно раздробленная на две республики. Не случайно в 1918 году Наркомнац РСФСР принял специальное положение о создании Татаро-Башкирской Республики, но ночавшаяся гражданская война, а после происки буржуазных националистов при попустительстве сверху, не позволили этому положению тогда претвориться в жизнь. (И слава Аллаху! — З.С.). Но мечта о единении всегда жила и живет в сердцах и умах татар и башкир!

За годы советской власти татары и башкиры еще более сблизились в культурно-экономической области, и сейчас раздельное существование их в рамках ТАССР и БАССР приносит вред обоим нациям, так как ослабевает их и ускоряет обрусение как татар, так и башкир. Только слияние (!.. — З.С.) Татарии и Башкирии в единую (!.. — З.С.) Татаро-Башкирскую Республику способно укрепить эту единую нацию и дать мощный стимул для ее расцвета! Ленинский принцип слияния наций относится прежде всего к близкородственным нациям, а не обрусения всех наций страны, как считают шовинисты и национальные нигилисты (отрицатели).

Но сможет ли татаро-башкирская нация успешно развиваться в рамках автономии? На первых порах социалистического строительства автономия сыграла прогрессивную роль в культурно-экономическом развитии как татар, так и башкир, но к 50 — 60 годам она исчерпала себя для этих наций, а в случае не слияния ТАССР и БАССР несоответствие потенциала татаро-башкир и узких прав автономии еще более возрастает. Автономия ограничивает самостоятельность татаро-башкир в развитии культуры, национальной самобытной экономики, суживает сферу применения национального языка. Только права союзной республики дадут татаро-башкирам ту самостоятельность, которая даст мощный стимул культурно-экономическому развитию татаро-башкирского региона и позволит значительно увеличить ее вклад в культуру и экономику всей страны! Татаро-башкиры — единственная из 10 крупнейших наций страны как по численности, так и по культурно-экономическому потенциалу, не обладающая правами союзной республики! В наше время эту несправедливость надо устранить. Навязанная Сталиным признак приграничного положения союзной республики — надуман и ошибочен. Ленин считал, что каждая нация имеет право на самоопределение и выбор соответствующую своему потенциалу форму государственного устройства. Вернемся же к ленинским принципам национального строительства!

Татары и башкиры! Мы призываем Вас поддержать наши справедливые требования. Посылайте свое мнение в Президиум Верховного Совета СССР, ТАССР, БАССР! Не ждите, что кто-то это сделает за Вас. Помните: судьба нации в Ваших руках!

Инициативная группа.

 

А вот еще образчик той же листовки, но «творчески» переработанной, размноженной и распространенной уфимскими пантатаристами:

 

Обращение!

«Умерла ли нация, или она только спит?» — с душевной болью спрашивал великий татарский поэт Габдулла Тукай. В год смерти народного поэта В.И. Ленин провозгласил лозунг: «Ни одной привелегии ни для одной нации, ни для одного языка!» Но сегодня, после более 70 лет существования Советской власти, можно констатировать лишь обратное: татарские и башкирские народы имеющие общий язык (!.. — З.С.), традиции и богатейшую самобытную культуру, ассимилируются русскими, русифицируются на своей земле, не желая знать ни своего языка, ни своей культуры, стыдятся их и унижаются. Почему это происходит?

Интернациональное единение невозможно без правдивого формирования истории и учета интересов каждого народа. Русским представляется очень важным и значимым их прошлое. Но монопольное владение истиной ведет к нарушению исторической достоверности и ее истолкования. Абсолютная чистота дружбы наших детей и справедливость воинов-патриотов отчизны веками мутились и отравлялись ложью, где положительные былинные богатыри и герои защищали и захватывали земли для защиты от «темных сил» татар, а в последние десятилетия — от «предателей» Крыма. Для чего-то было выгодно, чтобы татары на своей земле оставались «темной силой», «образом врага», а насильственный захват их земли представлялся прогрессивным явлением. Наш народ сполна расхлебал ту чудовищную несправедливость, когда с именем целого народа связали, кажется навсегда, слово «враг». Если будем точнее, то с 1552 года, с захвата земли предков, наш народ уже не соперник Руси и тем более не враг, а безмолвный раб. Веками, вплоть до теперешних времен, шла ломка психологии свободного народа в этакого манкурта-раба, лишенного своей исторической памяти и уважения к себе, презирающего себя в угоду хозяина. Как же спасти нашу нацию и пробудить ее достоинство?!

Есть один путь.

Татары и башкиры — народы-братья. Они имеют общее тюрко-булгарское происхождение, общую многовековую судьбу, общий язык и культуру, живут вместе бок о бок, имеют единую экономику (нефть и нефтехимию), образующие по сути единый территориально-производственный комплекс. Если исходить из ленинских принципов определения наций, то татары и башкиры есть единая нация (!.. — З.С.), искусственно раздробленная на две республики. Не случайно в 1918 году Наркомнац РСФСР принял специальное положение о создании Татаро-Башкирской Республики, но начавшаяся гражданская война не позволила этому Положению претвориться в жизнь. Однако мечта о единении осталась в умах и сердцах татар и башкир. За годы советской власти они еще более сблизились в культурно-экономической области, и сейчас раздельное существование в рамках двух республик приносит вред обоим нациям, т.к. ослабевает их и ускоряет их обрусение. Только слияние (!.. — З.С.) Башкирии и Татарии в единую (!.. — З.С.) Советскую республику способно укрепить эту единую нацию (!.. — З.С.) и дать мощный стимул для ее расцвета. Ленинский принцип слияния наций относится к близкородственным народам, а не к обрусению и приведению к общему знаменателю всех наций нашей страны, как считают шовинисты и национальные нигилисты (отрицатели) по сути холуи шовинистов.

Но сможет ли татаро-башкирская нация успешно развиваться в рамках автономии и дальше? На первых порах автономия сыграла свою положительную роль, но к 50 годам она исчерпала себя. Теперь автономия ограничивает нашу самостоятельность, развитие культуры и экономики. Только право Союзной Республики предоставит нам самостоятельность, которая в свою очередь даст мощный стимул развитию нашего региона и позволит значительно увеличить свой вклад в культуру и экономику всей страны. Татаро-башкиры — единственная из 10 крупнейщих наций страны как по численности, так и по культурно-экономическому потенциалу, не обладающая правами Союзной Республики. Навязанный Сталиным признак приграничного положения всех Союзных республик надуман и ошибочен. Ленин считал, что каждая нация имеет право на самоопределение и выбор соответствующий своему потенциалу форму государственного устройства. Так вернемся же к ленинскому принципу в национальном строительстве! Мы призываем поддержать наши справедливые требования и развернуть активную деятельность по их претворению в жизнь! Не ждите, что кто-то сделает это за вас!

Инициативная группа.

 

Как видно из обоих текстов, уфимские пантатаристы действуют точно под руководством Казани, при этом башкирская нация как кость застряла у них в горле; и не трудно предвидеть: как только они ее перемолотят и проглотят, доберутся и до русских — в этом не сомневайтесь, дорогие русские товарищи! Так что, будьте уверены: конец башкир явится скорым началом конца вашего.

Поразительно то, что демагогические разглагольствования в подметных листках и некоторых «деятелей» с высоких трибун в Уфе о «братьях-близнецах» (башкир и татар) и якобы великой татарской культурной и организующей миссии в отношении башкир не только по духу, но и по отдельным выражениям не отличаются от контекста речи «великого вдохновителя масс» Мустая Карима, неделю раньше произнесенного на открытии Дней татарской культуры в Башкирии[170]. А что касается духу текста листовок, на мой взгляд, своей откровенной антирусской направленностью он кровно родственен проограммным строкам из наследии другого народного поэта и «вдохновителя масс», признанного наставника Мустая Карима (последний сам писал об этом), Сайфия Кудаша, сформулированным им еще в 1918 году в его книге «Желание татар» («Восточная печать» г. Уфы; привожу подстрочный перевод с татарского):

 

К читателям. Вот сегодня 17 ноября для нас, тюрко-татарской нации, грянул большой проздник независимости культуры, поэтому я, как один из тех, в чьем сердце бушует татарская кровь, в честь независимости предлагаю мой настоящий сборник.

1917 года 17 ноября. С. Кудашев. Уфа.

Татарское знамя

Было время: иссякали наши силы, враг победил и растеряли мы татарскую мощь, а знамя его было захвачено врагом и осквернено... Прощай, Казань, прощай престол татарский, вопили мы... Но не думайте, друзья, что знамя наше сгинуло в плену, не думайте, что татарин коленопреклонился и погиб... Пробьет час и знамя наше водрузится в мировое пространство и всех потрясет.

Не сдавайтесь

Не потухли еще наши прежние вдохновения, прежние чувства, прежняя душа... Мы полны надежд, в жилах наших бушует прежняя кровь!.. Не умер еще прежний истинный богатырь, настоящий гений — несокрушимый (хан) Батый... по-прежнему сияет его священное имя. Не умер еще, живет твой первопредок Чингиз (хан)!.. Воссияет с былой силой лучезарный Казань!!!

Желание

...Долой раздробленность, да здравствует единство!.. Да вознесется Чингиз, да возродится Казань!.. Да встанут болгары-богатыри и вернут нам былую славу!.. Да возродимся мы снова и потрясем мир!.. Да не запятнается татарское счастье — воссядем же на престол Казанский.

Татару

Эй татар, был ты когда-то ханом, султаном, потрясал ты мир от Алтая до Урала. Своим войском ты врагов превращал в рабов, сеял всем ужас и поголовно вырезал всех. О Боже! Если бы Бог развязал тебе сегодня руки, что бы ты сделал со своим ярым врагом? Воистину свидетельствует история, что владычествовал ты когда-то над всем миром... Вечно будет жить твое славное татарское имя!..

Молодому джигиту

Пусть напивается и толстеет брюхом кафыр (т.е. христианин-русский. — З.С.), наступит день и разорвется (лопнет) он... Иди по-своему... Разрушай, ломай, разбивай ты на осколки всех... Пусть мир сам перед тобою опустится на колени, не забывай о том, что твой первопредок — Чингиз (хан)... Кто же нас сможет победить?!!

Другу

Распрямляйся с прежней силой, пусть, скажут все: «Мы вами довольны!» — пусть так скажут тени Чингиз (хана) и Бату (хана) [171]...

 

Вот Вам жемчужины из творческой сокровищницы Сайфия Кудаша, великого наставника Мустая Карима, «народного поэта Башкирии»...

Как видно из обращения автора к своим читателям, книгу он посвящает дню провозглашения башкирским национальным движением Башкирской буржуазной республики (событие это состоялось 16-го[172], но о нем стало известно 17 ноября 1917 года). Но при этом он делает так, как будто не ведает даже о существовании провозглавившей свой суверенитет башкирской нации. Он, отъявленный пантатарист, самовольно загоняет башкир в хлев «тюрко-татарской нации» — вот что примечательно!.. Пантатарист Сайфи Кудаш 1918 года ничем не отличается от пантатаристов 1988 года. Вот и посмотрим каких успехов добились они, пантатаристы нескольких поколений на этом их разрушительном отрезке пути.

 

 

 

Если обратимся к фактам (а факты — упрямая вещь!), то свидетельствуют они о небывалом в истории кризисном состоянии башкирской нации.

Если в конце прошлого века в 1897 году на территории Уфимской губернии проживали 899 тысячи башкир (41 процент к общему населению губернии) и 184 тысячи татар (11 процент), то к 1970 году примерно на той же территории численность башкир стала 892 тысячи (23 процента к общему населению), татар 944 тысячи (24 процента)[173]. Как видно, за годы советской власти прирост татар в Башкирии составлял в 5 (пять) раз, а в то же время башкир стало меньше, чем было их в самодержавном 1897 году. А за пределами республики в некоторых регионах наблюдался их полное исчезновение. Например, если в 1897 году в Мензелинском уезде, отошедшем потом в советское время в состав Татарской АССР, насчитывалось 193 тысячи башкир, то в 1926 году по переписи их осталось только 1752 человека, а в 1939 году там башкир совсем не стало... то есть, в годы советской власти мензелинские башкиры поголовно были переписаны как татары[174]. Такое же положение с башкирами Кировской области (бывший Сарапульский уезд Вятской губернии). В 1850 г. там существовал мощный 12-й Башкирский кантон с огромным башкирским населением в 53693 душ. А по переписи 1939 года там башкир нет совсем[175]. При том если в самой Башкирской АССР до 1926 года численность восточных башкир сократилась в 1,5 раза (было их 478952 душ, а стало — 301105), то численность западных башкир сократилась, включая отатаризованных в годы советской власти мензеленских башкир, в 2,5 раза (было их 832068 душ, а стало 324740)[176]. Почему? Ведь западные башкиры жили и живут в сравнительно благоприятных географическо-климатических и экономических условиях, чем их сородичи восточные башкиры. В то же время, когда до 1970 года общая численность башкир сократилась (было 899900 душ, а стало — 892300), каким же образом получилось так, что численность татар в тех местах увеличилась в 5 (пять) раз (было их 184800 душ, а стало — 944500)[177]?! Это говорит о том, что в годы советской власти наперекор ленинской национальной политики полным ходом шла усиленная татаризация башкирского населения, особенно носителей западного диалекта башкирского языка. Этот пагубный для башкирской, но выгодный для татарской нации процесс хорошо прослеживается на примере характерных восточных (Абзелиловский, Баймакский, Бурзянский, Хайбуллинский) и западных (Белебеевский, Буздякский, Ермекеевский, Чекмагушевский) башкирских районов республики. Так по данным переписей 1959 и 1969 годов прирост башкирского населения первых четырех районов составлял по каждому району соответственно 142,8; 128,0; 138,5; 140,1 процентов. А в западных же районах, не смотря на то, что условия жизни там гораздо лучше, чем в восточных районах, за десять лет показатель переминился в сторону убыли (то есть сокращения) башкирского населения (соответственно по районам): минус 71,6; минус 80,3; минус 81,1; минус 89,2 процентов[178]. Как известно, в указанном десятилетии в западной Башкирии не зарегистрированы ни стихийных бедствий, ни войн, ни страшных голода и эпидемии, но однако куда исчезла ощутимая часть западных башкир?!. Не исчезла, а была записана в татарскую нацию. Вот таким образом за 70 лет в пользу татарской нации от башкир был отторгнут целый людской контингент (это нетрудно сосчитать), который равен или намного больше численности таких наций, как коми (322 тыс.), буряты (315 тыс.), якуты (296 тыс.), кабардинцы (280 тыс.), каракалпаки (236 тыс.) отдельно взятых, и вдвое или почти втрое больше численности таких наций и народностей, как ингуши (158 тыс.), гагаузы (157 тыс.), тувинцы (139 тыс.), калмыки (137 тыс.), карелы (146 тыс.) и многие-многие другие (данные за 1979 год). Вот какую дань платим мы, башкиры, татарам. Если бы не случилась с нами такая рукотворная беда и если бы западные башкиры не были отатаризованы и прирост их шел в пользу своей нации, тогда уже в 1970 году численность башкир в их родной республике оказалась бы 1060900 душ и занял бы второе место после русских (1546000), а татары составили бы всего 775600 и заняли бы третье место в республике после коренного населения. Это без учета того, что тогда уже 60 процентов татарского населения проживали в городах и им была характерна низкая рождаемость, в то же время в городах проживали лишь 28 процентов башкир. Поэтому широко распространяемая в печати и используемая различными авторами (в том числе и проф. Р.Г. Кузеевым) как положительный показатель таблица о приросте численности башкир, признающих своим родным языком башкирский (в 1926 г. 53,8 процента и в 1970 г. 63,2 процента) и сокращении численности башкир, признающих своим родным языком татарский (в 1926 г. 46,2 процента и в 1970 г. 36,8 процента)[179], является не чем иным, как успокоительное пилюле умирающему или, мягко говоря, самообманом несведущих, безответственных людей или же явным умыслом апологетов татаризации. Как хорошо прослеживается из приведенных выше демографических данных, прирост башкир признающих родным языком башкирский произошел целиком за счет восточных башкир при одновременном потери из общего числа душ нации большого контингента западных

башкир (они были записаны в татары, поэтому не отразились в общих данных).

 

 

 

Тенденция сокращения башкирского населения в пользу татар в конце 70-х годов приняла угрожающий характер, а республиканскому руководству стало все труднее и труднее ее скрывать. В ЦК КПСС участились жалобы со стороны притесняемых башкир, а до этого в 60-х годах, при попытки закрытия, превратив ее в дубляж, газеты на башкирском языке «Совет Башҡортостаны», возмущенная национальная интеллигенция и рабочий класс г. Уфы демонстрировали свою решимость, тем самым дав урок партийной бюрократии и предотвратив новую беду. Многие задумались. Нельзя было допустить в стране, где уже были обозначены светлые вершины коммунизма, и мысли о том, что один из процветающих наций державы вовсе не процветает, а переживает глубокий кризис, процесс разрушения. В то же время это было бы равносильно признанию факта проведения в Башкирии антиленинской национальной политики, что грозило ее проводникам разоблачением на месте преступления. Вот почему местными политиканами была спешно мобилизована коньюктурная «наука» в лице историка-этнографа Р.Г. Кузеева для опровержения диагноза многих русских интеллигентов-демократов о медленном вымирании башкирской нации. Пользуясь тем, что специалистов по исторической этнографии башкир тогда нехватало, а многие были напуганы репрессиями 30 — 40 — 50-х годов, Кузеев как эквиблирист стал играть со статистическими данными, подгоняя их требуемому выводу. В результате факт значительного сокращения башкирской нации за 70 лет объяснил он то кознями дореволюционных статистов, якобы допустивших «в конце XIX века... существенный перелив населения из одной национальности в другую, а конкретно — из тептяро-мишарской в башкирскую», в результате чего якобы «численность татар во всех уездах (кроме, возможно, Златоустского)[!.. — З.С.] оказалось преуменьшенной, а численность башкир соответственно преувеличенной», а то и сами тептяри и мишари, чтобы овладеть башкирским вотчинным правом на землю, якобы самовольно могли «отнести себя к башкирам», а после революции опять скопом «могли объявить себя татарами»[180], отчего якобы и произошла злополучная разница в демографическом показателе башкир — это антинаучное измышление полностью взято на вооружение пантатаристами всех мастей. В то же время единомышленники Р.Г. Кузеева из Казани действуют более смело: они сразу всех западных и северо-западных башкир, носителей западного диалекта башкирского языка, поголовно объявляют потомственными казанскими татарами, якобы записавшимися в башкиры ради пользования вотчинными правами башкир на землю. Поэтому, заявляют эти фокусники из науки, западные башкиры не были башкирами, а потому и теперь они ими не являются[181]. Но подобные измышления «знатоков» башкирской старины давно уже опровергнуты беспристрастным языком документов[182]. Известный историк и специалист по данному вопросу Урал Хамитович Рахматуллин (по национальности татарин) в беседе со мною по этому поводу ответил на многие «спорные» вопросы. Так как его высказывания представляют как строго научный, так и глубоко познавателдьный принципиальный характер, признанный в высших научных кругах, уместно дать более полную цитату из его монографии и далее широко пользоваться его выводами (в некоторых местах в его собственном изложении без указания на это).

«При изучении формирования небашкирского населения Башкирии, — заметил ученый[183], — закономерно возникает вопрос: почему край, на территории которго уже имелось коренное население, распахнул ворота для переселенцев из других областей России и из-за ее пределов, плотно закрытые до присоединения Башкирии к Русскому государству, только с 50 — 70 годов XVI века? Ответ несложен. Башкирия становится доступной для переселенцев всех категорий и национальностей в результате превращения этой территории в составную часть Русского государства, вследствии распространения в край общероссийских феодальных порядков, в виду того, что всеми земельными угодьями в Башкирии, в том числе башкирскими, распоряжалась с середины XVI века казна. Правительство, выполняя волю феодального государства, перераспределяло земли в Башкирии по своему усмотрению и в интересах господствующего класса феодалов.

Однако в литературе имеет хождение другое объяснение. Изучая этнические и языковые процессы в регионе Поволжья и Урала, исследователи все более настойчиво рисуюут Башкирию XVI — XIX веков в виде некоего райского уголка внутри крепостной России, занимавшей окраинное положение. Согласно их мнению, в Башкирии отсутствовали все формы феодальной и крепостной зависимости и угнетения. Степень приписываемых Башкирии райских условий жизни невольно повышалась тем, что в непосредственно прилегающих к ней казанских землях исследователи обнаруживают, например, крайне стесненные и даже жестокие условия жизни татарского населения. Например, согласно воззрениям Д.Б. Рамазановой, татарское население Казанского уезда изгонялось из городов и деревень, лишалось лучших земель, облагалось тяжелым ясаком и другими поборами. В то же время Башкирия изображается ею окраиной Русского государства, куда не распространились надлежащий надзор и налаженное административное управление со стороны правительства. Естественным следствием «безнадзорного» состояния данной окраины России Д.Б. Рамазанова считает отсутствие учета башкирскому населению и «уфимским татарам».

Вопреки утверждениям ряда подобных исследователей и писателей, — продолжает ученый, — из действительной истории государства не известно разное общественное положение Башкирии и Казанского края в составе Росии. В рамках исторических условий середины XVI — XIX веков такого состояния и не могло быть, поскольку обе территории являлись составной частью Русского государства. Напротив, и на той, и на другой территории одинаково господствовали, причем в течение длительного времени, общероссийские феодальные порядки, в частности, феодальные платежи и повинности тяготели над трудовым населением и Башкирии, и Казанского края независимо от этнических различий между эксплуатируемыми. Различными были лишь формы эксплуотации. Более того, Д.Б. Рамазанова и другие умалчивают, следовательно утаивают от читателя и такой важный фактор, как, например, в Казанском уезде и в западной и северной Башкирии за одинаковое количество земельных угодий одинаково платили «тяжелый ясак» и несли обременительные повинности не только ясачные татары, но и ясачные чуваши, и ясачные русские, и ясачные удмурты, и ясачная мордва, которые тоже изгонялись из своих деревень и лишались «лучших земель».

Крестьянское население Башкирии было обложено феодальными платежами и повинностями, ничуть не меньшими, нежели крестьяне Казанского уезда. Башкиры, представлявшие феодальнозависимое население Русского государства, платили казне ясак, несли почтовые и другие повинности. Именно тяжесть феодального бремени явилось одной из причин всех многочисленных башкирских восстаний XVI — XVIII веков. Исследователи не желают признать и тот факт, что правительство вело достаточно полный и эффективный учет всего населения Башкирии уже с момента присоединения края к Русскому государству: башкиры учитывались отдельной ясачной книгой, а их верхушка или тарханы — тарханной книгой, бобыли Уфимского уезда были внесены в бобыльскую книгу, дворцовые крестьяне Башкирии находились на учете в дворцовом ведомстве и т.д. Примерно такого же порядка учет населения был наложен и в Казанском уезде. Положение об отсутствии в Башкирии «надлежащего надзора и налаженного административного управления» не имеет доказательств. Словом, в Уфимском уезде не существовали какие-либо особые условия жизни для пришлого населения, в том числе для татарского. Воззрения Д.Б. Рамазановой и других на общественную жизнь в Башкирии и Казанском крае во второй половине XVI — XIX веков не способны отражать реальную историю народов этих регионов.

Домысли о райских условиях жизни в Башкирии нужны были их авторам для того, чтобы опираясь на них, обосновать и оправдать грубые искажения истории переселения татар на территорию республики. Отталкиваясь от несуществовавших на самом деле социальных явлений, они утверждают, что угнетенным татарам было достаточно убежать от ужасных условий жизни в Казанском крае и, переселившись, оказаться на территории Уфимского уезда, а здесь заявить о себе, что мы-де не татары, а башкиры, как тут же решались все социальные проблемы, связанные с переселением, как тут же во владение беглым татарам щедро отмерялись обширные участки земли и тем самым беглецы-переселенцы, якобы, обеспечивались благодатными условиями для ведения хозяйства. По мнению исследователей данного толка, процедура эта была чрезвычайно проста и завершалась она тем, что вчерашние беглые татары уверенно стали жить в Уфимском уезде как башкиры землевладельцы. Они настаивают, что в западной и северо-западной Башкирии собственно башкирского населения не было, что в тех краях башкирское население сформировалось за счет беглых татар.

И так, могли ли переселившиеся в Башкирию татары записаться башкирами? Сторонники идеи башкиризации пришлого татарского населения отмели напрочь тот неопровержимый фактор, что ко времени добровольного присоединения Башкирии к Русскому государству в западной и северо-западной частях не только современной Башкирской АССР, но и прежней большой Башкирии имелось собственно башкирское население, что оно (кроме юрматинских башкир) никуда не ушло, что оно владело там землями, что потомки их и ныне проживают в Закамских районах Татарской АССР, в восточной части Куйбышевской области, центральных и северных районах Оренбургской области. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно обычного знакомства с грамотами башкир на владение землей.

Искаженное отображение истории народов Поволжья и Урала стало возможно как результат невнимания к действительным социально-экономическим следствиям присоединения территории Казанского ханства и Башкирии к Русскому государству. Исследователи обходят социальное и экономическое значение распространившихся на обе эти территории феодальных порядков. А они были реальными. Одно из реальных их значений сводилось к тому, что никто из жителей Русского государства не мог укрыться от феодальных отношений в каком-либо укромном его уголке, в том числе и в Башкирии. Феодальные порядки настигали каждого переселенца даже на «окраине» России, то есть в Уфимском уезде.

Прежде всего феодальные порядки определили судьбу башкир, отводя им в феодальном российском обществе место особого, башкирского сословия. Сословные признаки башкир стали проявляться во многом. Из всей совокупности признаков следует выделить то, что башкиры закрепили за собой занимаемые земли в той форме, которая не существовала в других областях государства. В литературе эта форма известна как башкирское волостное землевладение, которое держалось, не меняя своего феодального характера, со второй половины XVI века и почти до конца XIX. Владевшие волостными землями и платившие с них ясак и отправлявшие различные повинности, башкиры включались в отдельную книгу, что являлось еще одним признаком сословности.

Процесс оформления башкирского сословия был явлением непродолжительным. Практически он завершился распространением на башкир Уфимского уезда (то есть большой Башкирии) башкирского ясака и составлением первой ясачной книги. Позднее имели место лишь перераспределения волостных владений, связанных с делением или мельчанием самих башкирских волостей. Например, в XVII веке минские башкиры разделились на 12 волостей, а юрматинские башкиры — на четыре тюбы и т.д. Причем количество башкирских волостей росло за счет деления ранее существовавших, а не путем образования новых волостей, состоявших, как полагают те пантатаристы, из татар. Башкирское сословие явилось «закрытым», замкнутым.

Со времен появления башкирского феодального сословия правительство отвело земли по типу башкирского владения лишь группе калмык, поселившихся в Башкирии в 40-х годах XVIII века. Остальные переселенцы, включая татар, прибывшие в Башкирию во второй половине XVI — XIX веков, не обеспечивались на новом месте жительства земельными угодьями по башкирской волостной форме. Правительство не допустило вливания пришлых людей в башкирское сословие. В осуществлении жестокой сословной политики этнические признаки не играли смягчающей роли. Прибывший в Башкирию татар или чуваш, мариец или удмурт могли назвать себя башкиром. Этого никто не запрещал. Однако, принятие на себя названия «башкир» не приносило его носителю какие-либо социальные привилегии. Социальное явление, когда башкирам, как действительным, так и назвавшимся этим этнонимом татарам или чувашам, раздавались бы земли, не существовало в течение XVII — XIX веков. Его придумали.

Прямым следствием применения в отношении переселенцев, состоявших из татар, русских, чувашей, марийцев, удмуртов, мордвы и других, жестокой сословной политики правительства явилось становление в Башкирии многочисленных дугих сословий, в том числе бобыльского сословия, тептярского сословия, сословия служилых татар и мишарей и т.д. Именно потому, что в Уфимском уезде пришлым татарам и представителям других народов были недоступны земли путем самовольного причисления себя к башкирам, в Башкирии родилась и получила наиболее широкое распространение аренда башкирских волостных земель. Эта была особая форма аренды, которая получила название припуска, а арендаторы — припущенников. К концу XVIII века почти половина крестьянского населения Башкирии, в том числе и татары, арендовали земельные угодья у башкир и, следовательно, попали в разряд припущенников...

На старом месте жительства крестьяне покидали ясак, повинности и ясачные земли, поскольку они свои деревни оставляли вынужденно. На новом же месте переселенцы занимали другие земельные угодья казны с условием платежа государству такого же типа ясака, который был оставлен. Правительство придерживалось политики возобновления ясачных отношений. Размеры нового ясака зависели, так же как и на старом месте жительства, от площади занимаемых крестьянских угодий. Чем большими были размеры ясачных земель, тем большим был и ясак, выплачиваемый с крестьянских угодий. Этим самым в местах нового поселения возрождались старые сословные отношения. В результате ясачные крестьяне, переселившиеся на новое место жительства, не выбывали из прежнего сословия. Они меняли лишь место жительства.

Пополнение рядов ясачного крестьянского населения в Башкирии за счет новых переселенцев продолжалось вплоть до замены ясака подушным налогом, то есть до 20-х годов XVIII века. В результате притока в Башкирию ясачных крестьян из Поволжья и Прикамья в бассейнах рек Зай, Шешьма, Кичуй, Мензеля, Ик, верховьях Кинеля, а также по рекам Сыльве, Тулве и Таныпу между башкирскими селениями появились многочисленные деревни ясачных чувашей, ясачных татар, ясачных мордва, ясачных удмуртов и т.д. Потомки ясачных татар Башкирии до сего времени помнят принадлежность своих предков ясачным татарам, ясачным крестьянам и отличают их от служилых татар, то есть представителей другого сословия. Если, доверившись воззрениям некоторых филологов и писателей, мы могли бы допустить, что пришлые татары превращались в башкир, тогда в рядах ясачных крестьян Башкирии не должны были фигурировать ясачные татары.

Ясачные крестьяне, переселившись в Башкирию и превратившись в ясачных жителей края, не объявляли себя башкирами, так как самовольно принятое на себя «башкирское имя» не обеспечивало самозванцев ни социальными, ни экономическими льготами...

Длительная борьба служилых татар и мишарей за захват арендуемых башкирских земель позволяет поставить вопрос, почему же они, переселившись в Башкирию, не объявили о себе, что они — башкиры? Разве служилым татарам не было известно существование небольшой хитрости, о возможности применения которой твердят пантатаристы — филологи, археологи и писатели, прибегая к которой нужно было лишь назвать себя башкиром и любой татар мог превратиться в такого же землевладельца, как и действительный башкир-вотчинник? Весьма загадочно, что вместо применения на практике этой хитрости, почти все пришлые служилые татары и мишари становились арендаторами-припущенниками. Ответ напрашивается сам по себе. Если бы существовал данный легкий способ решения социальных проблем, то, надо быть уверенным, что все переселенцы объявили бы себя башкиром и стали бы землевладельцами-башкирами...

«Несколько по-иному сложилась судьба мишарей, представлявших некогда отдельную народность, — продолжает в своем названном и широко использованном мною здесь труде известный историк У.Х. Рахматуллин. — В течение нескольких столетий они находились в одном со служилыми татарами сословии, составляя как бы одну с ним общность. Это обстоятельство не прошло без следа. Мишары, когда-то имевшие свой язык, потеряли его, приняли другой, татарский, язык. В течение этого времени у служилых татар и мишарей сложились примерно одинаковые образ жизни и культура. Вместе с тем, мишары сохранили собственный этноним, антропологические и некоторые культурные и другие особенности.

Мишары должны рассматриваться как отдельная народность, имевшая бог