Протокол совещания у секретаря обкома кпсс товарища ахунзянова Т. И. 22 декабря 1986 Г. 16. 00 Ч.

Совещание открыл т. Ахунзянов Т.И.

Приглашены члены правления Союза писателей, члены партбюро, члены ревизионной комиссии и члены редколлегии, редакторы республиканских газет, секретарь Уфимского ГК КПСС т. Мирсаев Р.Н., секретарь Кировского РК КПСС т. Султанова Р.И. (Бөтәһе 34 кеше, шуларҙың 26-һы — яҙыусылар, был һөйләшеү сәбәпселәренең береһе булған яҙыусы Й. Солтанов ҡына саҡырылмаған. — Й.С.).

Письмо в адрес обкома зачитывает Т.И. Ахунзянов.

Х. Гиляжев. Как Вы смотрите: если директор завода жаловался бы на своих подчиненных?

Т.И. Ахунзянов. Они написали бы жалобу сверхстоящим.

Т.Б. Сагитов. Что имеется в виду о коллективной подготовке выступлений?

А. Мирзагитов. Можно понимать как угодно. Но стиль выступления Султанова был очень отшлифован, подготовлен...

 

Яҙыусылар берлеге, партбюро, «Ағиҙел» журналы етәкселәренең йәғни шикәйәтселәрҙең башы өҫтөндә, улар һис көтмәгәндә, ҡойон уйнатып сығыш яһаған ун алты телмәрсенең береһе лә Йыһат Солтановҡа ҡаршы һөйләмәгән, ә алтыһы (башҡорттар ҙа, татарҙар ҙа) асыҡтан-асыҡ яҡлап сыҡҡан уны. Шыма телле Әнғәм Атнабаевҡа тиклем: «Я думал, что письмо в обком написал Султанов. Оказывается, все наоборот. Их мне стало жалко. Если бы Султанов написал, было бы понятно. Что же случилось? Кто их обидел?.. — тип көлкөгә һалып, ҡырҡыу йомғаҡлап ҡуйған. — Правление не работало, партбюро не работало»...

Эйе, барлыҡ әхләҡи самаларҙы онотоп, һис тә оялмайынса, үҙҙәренең етәкселегендәге ҡәләмдәштәре өҫтөнән һөмһөҙ шикәйәтнамә яҙған түрә йораттарының мин-минлек сәменән ҡыҙышып тонған баштарына боҙло һыу булып ҡойола яҙыусыларҙың сығыштары:

Я.Х. Хамматов. После 27 съезда партии идет коренной перелом во всех отраслях в нашей стране, в т.ч. искусства и литературы.

К сожалению, только в нашей писательской организации все по-прежнему неудовлетворительно.

Я считаю, что в этом вина не только правления СП Башкирии, но также частично и отдела Культуры обкома КПСС, который был недостаточно требователен к руководству СП БАССР.

В результате в писательской организации постепенно создалось такое положение, когда «верхи не могут управлять по-новому, а низы не хотят жить по-старому».

И вот, как видим из жалобы, на партийном собрании СП, проведенном 2 декабря с.г., коммунисты были вынуждены открыто сказать то, что наболело.

Вместо того, чтобы из критических замечаний коммунистов сделать необходимые выводы, исправить положение по духу времени, т. Мирзагитов и его приближенные выступающим коммунистам на собрании с критикой навесили ярлык «демагога», а работников отдела Культуры ОК КПСС обвинили в потворстве им.

Этот факт показывает то, что т. Мирзагитов и другие товарищи подписаышие жалобу, не в состоянии критически, по-партийному оценивать свои недостатки, и их неспособность или нежелание исправить положение дел в аппарате СП и в целом во всей писательской организации Башкирии.

Сейчас, стремясь во что бы то не стало сохранить свое теплое место, положение, солидную зарплату, оплачиваемому не по труду, жалобщики хотят всю вину свалить с больной головы на здоровую...

Все зависит от руководителя. Чтобы работа писательской организации соответствовала современным требованиям, прежде всего должен гореть в работе сам председатель правления СП, показать пример своим заместителям, работникам аппарата, вникать в их деятельность, повысить к ним требовательность.

Как раз этих качеств нехватает т. Мирзагитову. Он фактически самоустранился от руководства, возложив всю работу на плечи т. Рафикова.

Больше половины рабочего времени т. Мирзагитова уходит на поездки приятные ему различные командировки. Даже тогда, когда он находится в Уфе, на работу приходит лишь на 2-3 часа для того, чтобы узнать новости, просмотреть почту, провести совещание, подписать бумаги или несколько дней подряд не показывается вовсе. Поэтому заниматься с аппаратом СП, беседовать с писателями, интересоваться их творчеством и оперативно решать их просьбы у него никогда не остается времени и нет особого желания.

Что бы было, если бы директор завода так халатно относился к своим обязанностям и ни за что получал зарплату? Его сняли бы с работы и даже исключили бы из партии. А у нас все обходится безнаказанно.

Тов. Мирзагитову лень читать даже спорные произведения, присутствовать на заседаниях творческих секций (кроме секции драматургии).

Поэтому при оценке каких либо произведений он вынужден использовать мнение некомпетентных или необъективных людей и каждый раз в своих стандартных выступлениях огульно охаивает «толстые» романы. Причем он из года в год в своих выступлениях произносит одни и те же факты, стандартные фразы.

Только после 27 съезда КПСС с одними и теми же фактами и текстом выступал 6 раз (в печати, по радио, по телевидению, на собрании, даже на пленуме ОК).

Свое выступление на 8 съезде СП СССР по приезде домой опять повторял много раз под заглавием «Крутой поворот», хотя никакого поворота нет в жизни писательской организации и пока не намечается. Это и есть настоящая демагогия, когда дела подменяются болталогией.

Надо отметить и тот факт. Наши руководители, выступая от имени писателей на пленумах, конференциях областной парторганизации, на съездах, даже на сессиях говорят о чем угодно, но только не о башкирской литературе. Этим самым сознательно принижается роль башкирской литературы.

Не оправдал наших надежд и заместитель председателя правления СП БАССР т. Юсупов.

Вместо того, чтобы руководить творческими секциями, вникать в творчество писателей, повседневно помогать творческой молодежи, он выполняет разные второстепенные поручения.

Вызывает попрежнему тревогу и журнал «Агидель» и о многом говорит факт резкого падения его тиража. Это результат того, что редактор журнала т. Гареев предпочитает публиковать произведения тех писателей, кто имеет должностное положение.

Так, например, за 1986 год в журнале был опубликован роман члена редколлегии «Литгазеты» А. Хакимова, повесть гл. редактора журнала т. Гареева, статья, исторический очерк, рецензия члена редколлегии журнала Г. Хусаинова, роман члена редколлегии, ответ. секретаря СП БАССР Б. Рафикова, а с февраля 1987 года — роман зам. главного редактора журнала т. Султангареева. Причем этот роман будет опубликован без обсуждения на заседании секции прозы и без сокращения. Лишь после должностных и нужных людей, видимо, дойдет очередь до произведений рядовых писателей.

Или, вот еще один поучительный факт.

До недавнего времени директором одного промтоварного магазина г. Уфы торгующего дефицитными товарами работал некий Абдулла Муратов. Он до 70-летнего возраста не имел понятия о литературе. Но нашлись люди, которые помогали ему состряпать повести и без задержки помогли опубликовать их в журнале. Когда Мусин на одном из партсобраний пытался критиковать такое ненормальное явление, его сразу же оборвали, сказав, что от издания нескольких плохих книг ничего не изменится.

Если бы Муратов продолжал работать на этой должности и сейчас, то он стал бы уже членом СП СССР.

Таких серых, слабых произведений, как у Муратова, ежегодно выпускаются массами.

В то же время произведения некоторых писателей, действительно достойные внимания, десятилетиями не опубликованы. Речь идет о своеобразном, интересном романе З. Султанова, обсужденного и одобренного на заседании секции прозы 13 лет тому назад. Это можно объяснить только явно недоброжелательным отношением к его автору со стороны тт. Гареева, Мирзагитова и других всесильных руководителей.

Незаслуженно попала в немилость живой классик башкирской литературы, фактически народная писательница, лишь не утвержденная Указом президиума Верховного Совета БАССР, т. Биишева лишь потому, что на собраниях она говорила все о волновавших ее вопросах. Неужели и после 27 съезда КПСС будут сведены ее труды на нет и еще наклеен на нее ярлык «демагог»? Неужели она, как член партии, должна примириться с несправедливостями? Ведь она единственная женщина-писательница не только у нас, но во всех национальных республиках, создавшая замечательную эпопею. Ее трилогия будет жить и радовать многие поколения читателей, ибо здесь высокохудожественно изображается жизнь народа, история народа.

Обидно и то, что до сих пор в писательской среде процветает подхалимаж, лесть, угодничество перед должностными лицами. Это развращает молодежь. Часто можно слышать: «Миңә тиҙҙән союзға керергә. Тотҡарлыҡһыҙ алһындар өсөн, уларҙы маҡтап алайым әле».

После этого можно ли в серьез говорить о развитии демократии, правды, искренности?

На словах часто твердим о широкой гласности. На деле даже мы, члены ревкомиссии, не знаем, проводятся ли заседания правления, заседания секретариата, кого принимают в союз писателей, какие произведения и по какому принципу выдвигаются на соискание республиканских премиий и т.д.

Для писателей, например, было полной неожиданностью награждение А. Гареева орденом «Знак Почета» тайно от всех и без опубликования Указа Верховного Совета СССР в республиканской печати, и за какие заслуги представили его к награждению. Вопрос о представление к награждению обязаны были прежде всего обсудить на собрании. Но этого не сделали. Видимо, представившие к награждению люди учитывали не работу, не творческие способности Гареева, а главным образом то, что он умеет угождать начальству.

Я считаю, во главе журнала должен быть достойный писатель, как в Москве и других республиках.

Здесь, в обкоме КПСС, поскольку вызвали на откровенный разговор, то скажу и о Вас, Тагир Исмагилович. Вы умный, деловой, принципиальный руководитель, талантливый писатель. За период работы секретарем обкома партии очень много сделали для развития культуры и литературы. Лично и я сам чувствовал Ваше постоянное внимание и заботу.

Но как только Вы стали писателем, возможно сами этого не замечаете, несколько оторвались от рядовых писателей и находитесь под влиянием тех, кто возглавляет правление и вынуждены верить их необъективной оценке положения дел.

Если хотите знать истинное положение дел, почаще встречайтесь с нами.

Есть еще одно пожелание. Передайте, пожалуйста, т. Шакирову, чтобы и он нашел время побеседовать с рядовыми писателями.

И.А. Абдуллин. После ознакомления с письмом руководителей нашего Союза писателей (т.т. Мирзагитова, Гареева, Рафикова, Юсупова) я невольно задал себе вопрос: а для чего создан Союз писателей? По-моему, да не только по-моему, для консолидации литераторов, для создания, издания и популяризации произведений писателей.

На самом деле что и как получается на практике в нашем союзе?

Первое. Вот уже столько лет нет серьезного квалифицированного и творческого разговора о новых произведениях. Все еще продолжается спешка. «Обоймизация» и «должностная критика». Одних, ну главным образом тех, кто стоит у руля власи, кто при жизни воздвигнут на пьедестал, возвеличивают, каждое их произведение, если даже оно нуждается в серьезной критике, поднимают на щит. (Вспомним предсъездовское отчетное собрание, где были доклады по жанрам, но на очень слабом уровне и очень предвзято). А тех, кто трудится напряженно, по силе своей возможности и таланта, открыто или скрытно третируют. В этом отношении особенно отличается сам А. Мирзагитов, который почти в каждом выступлении, не называя фамилии (а это трусливость!) критикует прозаиков, которые де мол, пишут толстые тома-кирпичи. Слов нет, качество нужно не только для промышленной продукции, но и для литературной (идеологической) продукции. Оно нужно всем: начиная от М. Карима и кончая начинающим писателем. Всем известно, как широко и всесторонне разбирают роман Ч. Айтматова «Плаха»; была большая статья в газете «Советская культура» по поводу романа лауреата госпремии СССР П. Загребельного «Я — Тарас». А что у нас? Есть у нас писатели, которые за всю свою творческую жизнь ни разу не подвергались даже малейшей критике, они забронированы так, что даже бронебойный снаряд не возьмет.

А ведь великий Белинский, который любил гениального Гоголя, после его «Выбранных мест из переписки с друзьями» его резко раскритиковал. Нет, не для того, чтобы Гоголя уничтожить. Наши критики, по-моему, нет ни одного отважного, принципиального, как огня боятся некоторых писателей, только баюкают. Достаточно было профессору Г. Хусаинову очень робко критиковать последнюю повесть М. Карима «Помилование», как тут же с ходу получил отпор со стороны автора. (А разьве его пьеса «Пеший Махмуд» шедевр? А ведь все в захлеб ее хвалили). И не понятно, почему Р. Исрафилов тут же написал пьесу по этой повести.

Я много писал о войне. Три романа, 5-6 пьес. Некоторые, кажется, удачные и получили теплый прием читателей и зрителей. И я в каждом своем произведении старался показать героику фронта, Человека, который на кончике своего штыка принес моей Родине и Европе Победу и избавление от гитлеризма. Конечно, на фронте были разные ситуации и солдаты. Не все были героями, но героизм был массовым. Почему же М. Карим написав две более крупные вещи о войне видит только негативную сторону войны и солдата. Вспомните поэму «Черные воды», где труса задавил танк, а здесь?..

Я фронтовик и видел много, но я не верю в реальность такого эпизода, как в повести «Помилование», хотя писатель утверждает, что он сам был участником этой трагедии. Но можно ли из этого единичного случая написать обобщенное литпроизведение? Да и в Сирию надо было в лучшем случае вести «Прометея», чем довольно посредственную пьесу «Похищение девушки». Что, мы перед сирийцами и театральными деятелями из 15 стран, которые собрались в Дамаске на фестиваль, хотели доказать, что у нас все еще занимаются умыканием девушек? Мягко говоря, не состоятельно и, я бы сказал, неумно. Тем паче спектакль ужасно расшатан. Ведь не зря пьесу там сыграли почти как пантомиму...

Великий пролетарский писатель М. Горький еще на превом съезде писателей предостерегал, что чрезмерное возвеличение одних и тех же писателей обижает и унижает других и мешает литературе. Да разве надо было снять на видеофильм и два раза показывать по телевидению партийное собрание, где М. Карим не очень удачно отчитывался перед коммунистами. Насколько мне известно, сам М.К. был против, но, видимо, возражал не очень активно, а подхалимам только этого и надо. Кстати, о Горьком. Когда его называли «великим» он обижался. Говорил, что «какой я великий, я просто хороший труженик». А наши некоторые коллеги так любят себя в литературе, так пышно проводят свои юбилеи (50, 60-летие), хотя за их спиной два, от силу три тома произведений. А бедный Габдулла Тукай, тяжело больной, умер в 27 лет, написав пять томов. Главным образом, стихи.

Когда над страной подул освежающий озонный ветер, нам, солдатам идеологического фронта, особенно важно это веяние. Ведь мы вновь вернулись к вещему выражению «кадры решают все!», переиначив на человеческий фактор. А чтоб этот фактор стал зримым и весомым фактом, надо обновить не только станки и оборудования, но и сердца. Критика — великий, очищающий весенний дождь-лейсан. А вот когда, где, кто на каком собрании, правлении, съезде говорил о плюсах и минусах нашего правления и его руководителей? Заяц, заяц сидит в наших сердцах и делает нас обывателями. А ведь мы писатели — «инженеры человеческих душ» (Сталин), «учителя жизни» (Чернышевский); читая наши книги, наверно, думают о нас, что мы самые отважные, принципиальные и честные люди...

Ведь есть не только тормозящие творчеству рогатки, подножки, даже злоупотребления своими должностями (многократные переиздания одних и тех же пьес А. Мирзагитова. Частые поездки заграницу, злоупотребления служебной машиной, использование шофера, а бывший директор литфонда покойный З. Хисматуллин был чуть ли не работником председателя. Да и в семейном отношении он, Мирзагитов, нечистоплотен, сын — алкоголик и тунеядец... и т.д.). А тот же А.М. с высокой трибуны VII съезда разглагольствовал об интеллигентности. Интеллигентность — не внешний лоск. Это не во-время сказанное «пардон!», «мерси!», а глубинная культура везде и всюду: на службе, в творчестве, в быту. Чего не могу я сказать о Мирзагитове.

Еще.

Журнал «Агидель». Там зеленый свет только избранным. Хотя и личный вопрос (нет, литературное дело не личное дело!), я десять лет писал роман «Иду по Млечному пути» о нашем отважном разведчике — киевском подпольщике капитане Фатхинурове (в романе Фатихов). Гл. редактор «Агидели» А. Гареев два года мусолил, кормил басней и так и не напечатал, а между тем в это время были напечатаны очень слабые вещи. Иногда мне приходится отрецензировать некоторые произведения, напечатанные в «Агидели», для Башкнигоиздата и становится как-то не по себе — настолько они слабые. Кстати, о членах редколлегии. Они годами не меняются. Некоторые писатели одновременно в нескольких журналах члены, а вот членство Р. Сафина даже парадоксально. На последнем нашем съезде его как бездельника забаллотировали в правление СП, а вот по чьему-то волюнтаристическому давлению сделали его членом редколлегии. Не понятно! В духе ли это нашего времени? Может быть, мы только на словах перестройку делаем?

Некоторые товарищи безделие нашего союза хотят приписать на ремонт нашего особняка. Это чушь! И в окопных условиях можно работать, если есть желание и энергия.

Наш союз никогда не находился в таких благоприятных условиях. Взгляните на особняк — многие писательские союзы не имеют такого прекрасного помещения. А штат? На каждого десятого писателя приходится одна небоевая единица! Квартирный вопрос во многом лучше, чем в других писательских организациях. Почти нет писателя старшего поколения без званий и наград (я бы сказал, даже слишком щедро) — за это сердечное спасибо Башкирскому обкому КПСС и правительству. Но, к сожалению, в союзе работа не кипит, а шипит. Видимо, не только видимо, но, как правило, не надо столь долго держать в руководящих должностях одних и тех же людей. Во-первых, это не наследственный трон, он должен обновляться, как живая клетка; во-вторых, даже хороший человек привыкнет и становится равнодушным, инертным или еще хуже (печальный факт с Брежневым и его командой) и, кажется, самое главное, писатель превращается в чиновника, не может интенсивно, на полную отдачу творить (печальный пример А. Мирзагитова — за 58 лет написал семь-восемь пьес, причем, не все равноценные и ценные, а ведь он мог бы написать гораздо больше и лучше). В дружеских беседах он сам сетовал на это. Тут я замечу, в свое время М.Карим, осознав, что «чиновничество» может помешать полнокровному интенсивному его творчеству, сам оставил председательское кресло.

Как говорил М. Шолохов (да и без него это известно), что писатели — люди тонкой натуры, даже щепительны, они нуждаются в заботе, чуткости, внимании, чего у нас нет. Мирзагитов часто все вопросы решает сам, неколлегиально, нет творческой товарищеской атмосферы.

В письме есть необоснованные упреки к работникам обкома КПСС т.т. Дильмухаметову А.М. и К.Г. Аралбаеву. Я, как писатель с пятидесятилетним стажем, как ветеран войны и коммунист (стаж тоже более сорока лет) отметаю эти необоснованные упреки. Тов. Дильмухаметова я начал хорошо изучать, когда он был первым секретарем Кировского райкома КПСС. И коммунисты, и сотрудники райкома его уважали за честность, принципиальность и твердость. Таким я вижу его и сейчас, будучи зав. отделом обкома КПСС. У него нет любимчиков. Он всегда прям, принципиален, порою даже резок, но это не от злого умысла, а во имя общего дела.

Об К. Аралбаеве. Во-первых, он прекрасный поэт. Особенно глубоки и сильны его поэмы. Я об этом даже написал в газете. Очень трудолюбив. Пунктуален. Объективен. Я это особенно изучил, когда мы выпускали буклеты о писателях к сороколетию Победы. Кстати, А. Мирзагитова включили в редколлегию, но он даже ни разу не интересовался состоянием дел, а ведь это его кровное дело — речь шла о писателях (костяк нашей литературы), пришедших в литературу в предвоенные годы, в годы войны, о погибших, о ветеранах войны... В этой довольно кропотливой и довольно путанной ситуации К. Аралбаев был весьма пунктуален, оперативен и деловит.

И еще. У нас есть звание «народный поэт». А вот почему-то нет звание «народный писатель». Везде, где есть звание «народный поэт», в то же время есть звание и «народный писатель». Последний пример — Татария, где недавно ввели эти звания.

И последнее. Упрек обкому, конкретно, М.З. Шакирову. Неужели он за 17 лет не может выкроить несколько часов времени, чтобы по душам поговорить хотя бы с ведущими писателями республики? Без почетного и непочетного президиума. По душам. Нелицеприятно. От этого выиграет лишь литература, которая очень нуждается и в поддержке и «интенсивной технологии».

З.А. Биишева. Мне кажется, состоявщееся совещание у товарища Тагира Исмагиловича Ахунзянова, куда была приглашена и я, было серьезным и своевременным мероприятием, где обсуждался групповой клеветнический пасквиль, организованный председателем правления Асгатом Масагутовичем Мирзагитовым, который является самым грязным методом зажима критики, чтобы никто не смог пикнуть о недостатках в деятельности писательской организации Башкирии. Надо же, все четыре секретаря СП, бедные, обидились и поторопились закричать в один голос: «Спасите!..» — и тем самым, как говорится, сами себя высекли — получили достойную отповедь.

В своей долгой творческой жизни я много видела пасквилей, клеветы и доносов на меня. Да, они писались и пишутся поныне. У нас в Башкирии есть писатели, которые, можно сказать, возвысились, преуспевали на этом поприще, даже воспитали немало малодушных, продажных тихоней на своем примере. К счастью, клевета ко мне не прилипает. Как говорил великий башкирский поэт XIX века Акмулла — «Золото не сделаешь навозом».

А ведь постарались, сколько честных, искренно болеющих за состояние работы СП коммунистов решили оклеветать, очернить, выбросить прочь, чтобы самим быть спокойными, отгороженными от внешнего мира, спокойно продолжать творить несправедливости, безделье и самоуспокоенность.

Однако я считаю эту клевету, написанную группой четырех секретарей СП БАССР во главе с Мирзагитовым А.М. самым унизительным, подлым, недостойным явлением в нашем творческом мире. На самом деле, когда и где видано, чтобы руководители организации создавали группу и писали донос и клевету на своих сотрудников?! А ведь у них есть полное право, если работник ошибается, — пригласить, обсудить, направить на истинный путь, если нужно, наказать.

А здесь они этим своим правом не воспользовались. Им нужно было сразу взять и покончить с недовольными критикующими, если посчастливится, окон-чательно убрать их с пути, чтобы не мешали сохранить им свою теплую «люльку», дабы не пробудиться от сладкого сна с волшебными грезами, как в арабских сказках. Да, их положение тоже можно понять: ведь искренняя, объективная критика — есть искра правды. Если не затушить вовремя, может превратиться в пламя. Как можно такое допустить? Вот и решили сразу размахнуться дубинкой, но не своими изнеженными руками от слишком долгой праздной жизни, а руками обкома! Товарищи верно забыли, что не то время. У нашего председателя, мне кажется, никогда нехватало политической прозорливости, истинной доброты и, самое главное, честного отношения к своим высоким обязанностям, заботы о творческих кадрах. Некогда ему, он от случая к случаю только приходит на работу.

Я, как старый член СП СССР, писатель с шестидесятилетним стажем, и ныне активно работающей в области литературы, член КПСС с 1941 года, заявляю: — товарищ Мирзагитов А.М. слишком долго засиделся в своем теплом месте. Кажется, около 15 лет. Спрашивается, какой вклад внес он своим литературным трудом за это время? А как председатель, наверное, от него останутся речи, произнесенные на съездах в Уфе и Москве, которые поражают серьезного, думающего слушателя своей ничего не говорящей холодной обтекаемостью. По ним о состоянии нашей башкирской советской литературы невозможно узнать. Он боится молвить слово о наших лучших писателях, созданных ими и тепло принятых народом произведениях. В этом отношении у него есть своя философия: «Литературу создают посредственности». Вот и окружает себя посредственностями, живет спокойно, припеваючи, в сытном, мягком кресле.

Можно ли с таким узким взглядом руководить литературным процессом, перед которым стоят грандиозные задачи, поставленные XXVII съездом Ком-мунистической партии?!!

Тут клеветническими писаниями или обтекаемыми выступлениями не обойдешься. Нужны дела! Создание достойных духа времени обновления, ускорения произведений, которые призваны участвовать в воспитании и возвышении духовного мира человека — строителя нового, коммунистического мира.

Я так думаю.

Т.Б. Сагитов. Жаль, что не увидела свет моя новая повесть, ведь в ней были вот эти ленинские слова: «Просто обычное русское интеллигентское неумение практически дела делать — бестолковщина и безалаберщина. Сначала сунутся, сделают, потом подумают, а когда у них не выходит — побегут к Каменеву жаловаться, тащат в Политбюро...» (ПСС, т. 45, стр. 103). Именно такой, бестолковой и безалаберной, кажется мне, недостойная затея авторов письма.

Мне очень обидно и горько за них! Обидно за Зигата Султанова, который не может пробиться со своим романом, а вдвойне обидно за Мирзагитова, который совершил совершенно недостойный поступок! Ведь мы знали его как хорошего руководителя и товарища. Я его узнал ближе после того, как мы с ним сцапались, а он не утаил зла, не преследовал, был в числе тех, кто активно решал судьбу моего произведения «Аманат»... Но при всех его таких положительных качествах и достоинствах как руководителя, я не могу ни одним словом поддерживать, даже молча сочувствовать ему за сегодняшние дела!

А вот с тов. Дильмухаметовым у меня сложились и продолжаются неравномерные отношения, были времена, когда мы доводили наши отношения до серьезных обострений. Но я ни одним словом не могу порочить его выступление и его личное поведение на партийном собрании! Выступил он с полным пониманием вопроса и я, поверьте на мою партийную совесть, не чувствовал, что он поддался какому-то влиянию. Так что Мирзагитов и его компания здесь неправы! Да и сам Дильмухаметов давно по-моему вышел из того возраста, чтобы поддаваться под чье-то влияние. Такое рассуждение недопустимо даже при богатом воображении!

Весь сыр-бор разогрелся после того, когда Мирзагитов сам задавал тон всему собранию. После выступления Султанова он спросил: «Выступление в духе XXVII съезда. Кто желает выступить?» И тут же я слышал голос Айдара Халима: «Запишите меня!» Вот и получается, что Мирзагитов сам накалил обстановку, и сам же не смог подвести черту, сделать настоящее заключение в духе съезда. Вот и обидно за него!

И напрасно старается он опорочить Кадима Аралбаева. Мы знаем его давно. Лет 10 назад пришел он в союз бесквартирный, безымянный, озлобленный на неустроенность судьбы. Но как он вырос за эти 10 лет, стал подлинным интеллигентным, грамотным, требовательным партийным работником! Подчеркиваю — требовательным! А кому это нравится? И далеко не соответствует истине обвинение в его адрес. При этом совсем не украшает Мирзагитова и других, если задать им вопрос — с какой целью написали вы это письмо? Ведь смысл-то понятен каждому?!

И еще я думаю о том, почему все-таки произошло это очень нехорошее явление? Ведь как слаженно работали все, когда сидели там Талгат Сагитов, Кадим Аралбаев. С приходом Булата Рафикова в правление стали культивироваться чванливость, чиновничество. Булат терпеть не может критику в свой адрес, это я испытывал не один раз. Летом я в своем докладе о публицистике упомянул книгу, составленную Б. Рафиковым. Он тут же выступил и разнес в свою очередь мою книгу о хлебе. Он очень чванлив по отношению к своим коллегам, часто говорит: «Мне нужно!» т.е не союзу, не правлению, а ему. Он подменяет и Мирзагитова, свел на нет должность зам. председателя.

Вот и думается, что вибратором этого письма, инициатором такого нечестного явления стал именно Б. Рафиков, который считается «самым грамотным» работником в правлении.

Здесь было сказано много критики в адрес А. Гареева. Я работал у него замом и его можно понять. Например, повести Ф. Чанышевой. Вещи явно бездарные. Я был за отклонение, а Гареев говорит, что только что был ее супруг, а вслед за ним могут придти и другие, и так бесконечно... Чтобы не поддаваться таким «ходатайствам» надо быть очень твердым и смелым. А Гареев не из тех...

В заключении о другом. Здесь сидят редакторы газет. Можно было бы повести разговор об участии писателя в прессе. Был съезд журналистов, но никто из писателей там не выступил! Оказывается, наши руководители правления и партбюро были заняты в это самое время стряпней грязного письма...

Л.-Х.Г. Гиляжев. В центральном месте письма — обвинение Султанова в каких-то порочных деяниях. Так вопрос ставить нельзя. Это не времена культа личности. Мы — люди трезво и реально смотрящие на жизнь. Без освоения прошлого невозможно продвигаться вперед.

П. Загребельный, Ч. Айтматов, А. Алимжанов, бурятский эпос Гэсериада и др. — служат освоению истории. Башкиры поскольку прибыли на Урал из Алтая, мы должны обратиться к истокам своей истории. Жаль, что доктора наук, филологи, не занимаются этим. Если этим занимается Султанов, что в этом плохого? Этого человека надо поддержать, у него очень много наивности, его надо редактировать, поправлять, а не обрубать его работающую руку. Зачем прикреплять ему ярлык националиста!

Роман Султанова читал дважды. А почему бы не обсудить нам всем роман З. Султанова, пригласив ученых из БФАН, БГУ, БГПИ? Выгнали его с работы, это удар по голове главе семьи. Надо бороться со знанием дела. Я не снимаю этот вопрос, пусть прочтут еще человек 15.

Возьмите «Память» В. Чивилихина. Это ведь тоже трудная вещь. Произведение-размышление, эссе. Мы не должны тормозить его работе. Чиновничьий подход к творчеству — пора кончать. В письме много неверного, обывательского.

Мирзагитов пошел на поводу у кого-то, групповщину вы сами создали. Кресло правды не каждому дано. Ты научился писать над другими. Хватит. Пора кончать. Всему есть предел. Мое предложение: пускай они письмо забирают обратно.

К.Г. Аралбаев. Уважаемые товарищи!

Да, выступление писателя З. Султанова на партийном собрании Союза писателей носило критический, порою даже резкий характер в адрес руководителей творческого союза. С его выступлением многие из вас знакомы. (Текст его выступления мы попросили).

Но как мне кажется, надо сказать, что З. Султанов к этому своему выступлению, как это здесь уже выявляется, шел не один день, не один год, а годами, может быть даже все 12 лет.

И по логике вещей такого выступления на собрании следовало ожидать. Потому что примерно четыре месяца назад, т.е. 3 сентября 1986 г. З. Султанов написал заявление секретарю ОК КПСС т. Ахунзянову, которое дает разъяснение многим кривотолкам, имевшим место в письме Мирзагитова, Гареева, Рафикова и Юсупова. С разрешения Тагира Исмагиловича я его прочитаю, где он просит секретаря обкома принять срочные меры для восстановления справедливости.

С письмом З. Султанова занимался т. Хисамов, зам. зав. отделом Пропаганды и агитации, который спустя несколько дней пригласил т.т. Мирзагитова, Гареева, З. Султанова и меня к себе в кабинет для совещания: как быть с романом З. Султанова? Мирзагитов изъявил желание еще раз просмотреть роман, предложил и мне сделать то же самое, и если З.С. доработает роман окончательно, то он-де не против к публикации его в журнале «Агидель». О чем и гласит справка т. Хисамова от 16.09.1986 г. по этому заявлению: «Редколлегии журнала «Агидель» предложено начать публикацию романа т. Султанова З.А. с января 1987 г.».

Но не так то просто ломать сложившиеся стереотипы, невидимые отношения между руководством СП и редакции журнала «Агидель». Вот и довели З. Султанова до агрессивного состояния, как выражается т. Мирзагитов.

А что же делать, если с главной претензией (от 11.12.1984 г.) т. Мирзагитова («повествование пропитано иронией, перерастающей порою в сатиру», перед автором ставил дилемму: «сатира или реалистический роман») автор не согласен? Это ведь все же в правах автора. И он отстаивает свою точку зрения. Об этом он написал в обком КПСС письмо, т.к. он не приглашен сюда. (Письмо З. Султанова от 3 декабря 1986 г.).

Что же не нравится в романе нашим товарищам? Вот что.

Тов. Рафиков далеко не идет — лишь крутится вокруг этимологии слов типа «курица» — «ҡор әсә», вынутых из контекста романа, как будто это самое главное в авторском замысле произведения.

Тов. Гареев ищет в романе крамолу, в страхе за себя: «как же, мне же отвечать, если дотащат до бюро обкома, а не тебя». Это платформа «кабычегоневышлистов», высмеянных нашим современником Евг. Евтушенко.

А Юсупов, вместо того чтобы прочитать роман как полагается зам. пред. по творческим вопросам, хлопает ушами и как проказник-мальчишка смотрит в глаза своего дяди — Булат-агая (Рафикова): что же он скажет?

А Султанов, как автор, как я понял, вовсе не проводит антагонистический взгляд на историю народов [49], а наоборот, пытается раскрывать корни их близости и духовного родства. Он ищет истоки общности языка, этнографии и культуры живущих не одно тысячелетие в соседстве и братских узах русского и башкирского народов на основании народной этимологии и топонимии.

З. Султанов, как писатель, разве не имеет права выдвигать свою интерпретацию, свою систему образов на освещение исторического прошлого? И при том, эти вопросы ставятся автором не в категорической форме, а именно в виде гипотез, предположений и споров в науке между героями романа. Это — борьба умов, научная схватка взглядов и мнений об истории, о развитии духовной культуры народа. Что в этом крамольного? Такая работа даже позволительна, на взгляд многих, кто читал рукопись романа, как форма полемики, в конце-концов.

Я не утверждаю, что роман З. Султанова завершен, что лишен недостатков. Нет, рукописи требуется хорошая редакторская рука. А этого не хотят эти товарищи, ни главный редактор, ни его зам. Зачем им связываться с таким «скандальным» автором? И характер у него крутой, прямой, не угождает начальству, как он сам пишет.

Ну а все же почему З. Султанов не имеет права печатать свой роман? Или только Вы, т. Мирзагитов, пишете одни идеальные произведения? Неужели «Седой ковыль» и «Карасакал» Б. Рафикова является шедевром башкирской литературы и не имеет никаких изъянов?

Почему Т. Юсупов должен быть вне критики, только от того, что он числится зам. председателя?

А т. Гареев, который за пятилетку не дает ни одного стоящего произведения?

После всего этого хочется сказать: а судьи-то кто?!

Почему только они должны наложить запрет некоторым авторам и тем самым управлять литературным процессом? Вот из каких соображений, я думаю, Т.Б. Сагитов на партсобрании внес предложение о расширении круга лиц, кто должен прочитать и решать судьбу романа З. Султанова.

На п