Краткая История становления французского языка

Лексический состав языка представляет собой совокупность очень разных слов с точки зрения сферы их применения. Одни слова употребляются часто и повсюду, в текстах любых жан­ров и людьми различных социальных слоев и возрастов. Сфера других слов ограничена. Так, из синонимов mourir, décéder, expirer, trépasser, claquer, casser la pipe один носитель языка может никогда не употреблять некоторые слова, хотя все они ему одинаково понятны, другой отдает предпочтение какой-то одной или двум лексемам, третий в зависимости от обстоя­тельств прибегнет к разным языковым единицам. Ни один че­ловек не знает всех слов своего родного языка: иногда ему не­известно понятие; хотя слово знакомо (так часто происходит с политическими терминами, заимствованными новыми словами, например в русском языке консенсус, паритет и т. д.), иногда известно понятие, но неизвестно, каким словом оно выражается (например, название хорошо знакомого цветка или растения), иногда неизвестно ни понятие, ни слово, и человек даже не предполагает, что оно существует. Однако, несмотря на различ­ные формы выражения, обусловленные индивидуальными осо­бенностями человека, уровнем его культуры и степенью образо­ванности, профессиональной принадлежностью и социальной от­несенностью, национальный язык как средство общения всех членов данной нации является общенародным, обслуживающим все слои населения, и в этом смысле единым. В то же время национальный язык, служащий для миллионов людей, отлич­ных друг от друга, средством выражения мысли в самых раз­личных областях и условиях деятельности, бесконечно много­образен.

Французский национальный язык формировался на протя­жении многих веков; первые литературные памятники, дошед­шие до наших дней, относятся к X—XI векам.

 

К VIII—IX векам на территории страны сформировались две разновидности языка, которые получили свое название по спо­собу произнесения утвердительной частицы oui «да»: langue d'oil — на севере и langue d'oc — на юге. Как предполагают лингвисты, и в частности В. фон Вартбург, разграничение язы­ка на две ветви произошло в значительной степени по причине германских нашествий: там, где влияние франкского суперстра­та оказалось наиболее сильным и продолжительным, возникли северные и восточные диалекты: валлонский, пикардский, нор­мандский, шампанский, франсийский. К югу от Луары осталась территория, наиболее романизованная, которую почти не затро­нуло германское господство и где langue d'oc принимает форму гасконского, провансальского, лангедокского, лимузенского и других диалектов. Существовала и пограничная зона франко-провансальских диалектов, расположенная в районе Лиона — до и вдоль границ со Швейцарией, в которой перекрещиваются черты северных и южных диалектов. Таким образом, политиче­ская и экономическая раздробленность, характерная для средне­вековья, отразилась и на состоянии языка.

Langue d'oc был прославлен трубадурами и дал в XI— XIII веках блистательную поэзию; но после того, как в 1271 году Лангедок перешел под непосредственное правление королей Франции, приходит в упадок и язык, обреченный на участь местного говора.

Из диалектов langue d'oil наиболее развитыми оказались нормандский, шампанский и пикардский, на которых написаны выдающиеся произведения средневекового периода, такие, как «Chanson de Rolland» (XI в.), «Roman de Renart» (XII—XIII в.), «Roman de la Rosé» (XIII в.) и др.¹ К XIV—XV векам усилива­ется роль короля и Парижа, происходит постепенное расшире­ние королевского домена и распространение диалекта области Иль-де-Франс, фраисийского, на вою территорию страны. Ко­роль франков (rex francorum) становится королем Франции (гех Franciae), т. е. его власть распространяется не на народ­ность, а на географическую территорию. Париж превращается в культурный центр страны, и вся литература на народном язы­ке стремится отразить речь Парижа. Изобретение и распростра-

¹ Новейшие исследования, впрочем, показали, что собственно диалектные черты в этих и в других ранних рукописях X—XIII веков уступают по ча­стоте употребления общефранцузским, или франсийским Объяснение этому можно найти в следующей гипотезе: письменная форма — скоипта— опира­лась на хорошо развитую латинскую письменную традицию, и писцы-скрипы (монахи) пытались «преодолев узкорегиональные рамки разговорного узу-са>, стремясь к единству письменного языка, его ориентации на письменный узус ведущей школы письменности, расположенной в центре Франции, в монастыре Сен-Дечи. Однако перемещение центров письменности из мона­стырей в города приводит к разрушению письменных традиций, я в XIV ве­ке диалектный характер рукописей усиливается (Становая Л. А. Введе­ние в скриптологию. СПб, 1996. С. 80—85).

нение книгопечатания также способствует унификации языка: литература должна быть понятна максимально широкой публи­ке, поэтому диалектные особенности текстов устраняются в пользу франсийского диалекта.

Становление французского литературного языка происходит в противоборстве как с диалектами, так и с латынью. Еще в конце средних веков латынь продолжает играть важную роль, поскольку клирики, представлявшие собой подавляющее боль­шинство образованных людей, предпочитали даже о светских сюжетах писать на латыни. Дольше всего латынь сохраняется в преподавании, которое находилось в руках церкви. В началь­ных школах сначала учили читать по латыни и только потом по-французски. В коллежах еще в начале XVIII века обучение ве­лось на латинском языке, и только со второй половины века латынь уступает свои позиции французскому, оставаясь языком научных дискуссий.²

Эпоха Возрождения оказала решающую роль в распростра­нении и становлении франц)зского языка как языка литерату­ры, науки и юриспруденции. Манифест Плеяды «La deffense et illustration de la langue françoise» (1549), написанный Иохи-мом дю Белле (Du Bellay J., 1522—1560), призывает создавать •литературные произведения на французском языке, который до­стоин своего великого предка — латинского языка. По свиде­тельству М. Коэна, в Париже XVI века издавалось в 10 раз больше стихотворных произведений на латинском языке, чем на французском.³

В 1539 г. Франциск I издает ордонанс, вошедший в историю как эдикт Вилле,-Котре (Villers-Cotterets), который предписы­вает использовать французский язык в официальных и юриди­ческих документах вместо латинского; это означает, что фран­цузский язык становится языком государственным.

В XVI—XVII веках завершается политическое объединение Франции в форме абсолютной монархии. Единое государство должно иметь единый национальный язык; основанная карди­налом Ришелье в 1634 г. Французская Академия имела целью создание словаря и грамматики. Первое издание словаря было подготовлено и вышло в свет в 1694 г. Блестящий филолог-эллинист А. Этьенн (Estinne H., 1528? — 1598), автор 170 работ, боролся за чистоту национального языка, доказывал его пре­восходство над латынью и столь модным в конце XVI века итальянским языком. Свои воззрения он изложил в опубликован­ных в 1578 г. «Deux dialogues du nouveau langage françois italianizé et autrement desguizé» и в 1579 г. «De la précellence du langage françois». Придворный поэт Ф. Малерб (Malherbe Fr.,

^{2. Д о з а А. История французского языка. М., 1956. С. 430.}

3. Цит. погТимескова И. Н., ТарховаВ A. Essai de lexicologie
du français moderne. Л., 1967. P. 105.

1555—1628) ратовал за ясность и прозрачность языка, исклю­чал из него неологизмы, архаизмы, диалектизмы и прочие «не­правильности». В 1647 году грамматист К. Вожла (Vaugelas CL, 1585—1650) публикует «Remarques sur la langue françoise utiles à ceux qui veulent bien parler et bien escrire», где утверждает, что норма должна быть ориентирована на язык двора и выс­шего света (le bon usage). В 1660 году выходит «Общая и Ра­циональная грамматика» Пор-Руаяля, ставящая своей целью найти общие принципы строения языков, объяснить, почему су­ществуют те или иные языковые обычаи и нормы.⁴ В результа­те сознательных усилий грамматиков и теоретиков языка в об­щих чертах формируется французская национальная норма, которая ориентирована на язык «хорошего общества» — двора и Парижа. Эта исторически сложившаяся норма лежит в основе и современного языка, хотя за три столетия она, конечно, пре­терпела существенные изменения.

Общенациональный язык понятен всему населению, говоря­щему на данном языке Существуют, однако, лексические пла­сты, которые не являются достоянием всей нации, а принадле­жат отдельным социальным или территориальным группам на­селения. Обычно говорят о территориальных и социальных диа­лектах.

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ДИАЛЕКТЫ

Территориальные диалекты представляют собой разновид­ность языка, функционирующего на определенной территории, имеющую характерные особенности, отличные от национальной нормы; они сказываются на особенностях произношения, грам­матической системе, но особенно на лексике.

По свидетельству французских лингвистов, диалекты в соб­ственном смысле этого слова, такие, какими они были в средние века, более во Франции ^не существуют. С объединени­ем французского государства они окончательно вытесняются из литературы, но сохраняются еще в устной речи главным обра­зом крестьянства и мелкой буржуазии.

В период Великой французской буржуазной революции 1789 года революционная буржуазия активно борется не только за политическое, но и за языковое единство Франции, считая, что одно невозможно без другого. «Le fédéralisme et la superstition parlent bas-breton, l'émigration et la haine de la République par­lent allemand (c'est à dire alsacien), la contre-révolution parle italien (c'est à dire corse) et la fanatisme parle basque».⁵ Против диалектов принимаются насильственные меры: так, закон от 20.07.1794 года предусматривает ответственность, вплоть до уго­ловной, за любое 'отклонение от использования французского

⁴Реферовская Е. А. Философия языка и грамматические теории во Франции: (Из истории лингвистики). СПб., 1996. С. 7.

5 Hagège Cl. Le français et les siècles. Paris, 1987. P. 195.

языка в официальных документах. Однако диалекты отмирают постепенно, по мере того как Франция становится единым на­циональным государством с развитыми политическими и эконо­мическими связями между всеми ее областями, по мере того как возрастаег значение Парижа. Введение всеобщего бесплат­ного обязательного начального образования (конец XIX века) завершает лингвистическое объединение государства.

Некоторые диалектные лексические особенности продолжают существовать — обычно говорят о наличии патуа. М. Коэн на­зывает говоры «местными оттенками» и утверждает, что фран­цузский язык к середине XX века является наиболее унифи­цированным из всех европейских языков, наряду с русским. Между тем еще два столетия назад, в 1793 году, аббат Гре-гуар на основании данных разосланной им по провинциям анке­ты докладывал Конвенту, что из 25 млн французов б млн не понимают французского языка и примерно столько же понима­ют, но не говорят на нем. Большинство лиц, говорящих»а па­туа, владеет и общенациональным языком; как правило, патуа — устные говоры, на них не пишут; они продолжают «раз­мываться» изнутри, в них все больше и больше проникает лексика французского языка, отчасти и грамматические формы. На патуа говорят в основном крестьяне старшего поколения, бабушки и дедушки. Их дети владеют патуа, но за пределами семьи и своей местности говорят на французском общенацио­нальном. Внуки практически не используют патуа, так как стре­мятся пользоваться языком радио, телевидения, прессы, кино, т. е. нормированным французским языком. «Ne survit plus dans la province qu'un patois abâtardi qui continue à alimenter les vulgaires des centres urbains et par leur intermédiaire l'argot et la langue populaire commune».⁶

На большой территории вокруг Парижа местные говоры ис­чезли совсем. Французский язык, распространившись там, где ранее говорили на диалектах, приобрел некоторые специфиче­ские для каждой области черты; эти территориальные разновид­ности языка французские лингвисты обозначают термином «le français régional», или «marginal».

Как считает исследователь региональных особенностей фран­цузского языка А. Допань, в различных регионах Франции, кроме¹ Иль-де-Франс, можно одновременно услышать использо­вание трех вариантов языка:

— местный диалект (точнее патуа), на котором говорят меж­
ду собой жители одной местности или одной области;

— французский региональный, т. е. французский язык, окра­
шенный различными особенностями, в основном фонетическими
и лексическими; это повседневный язык, на котором говорит все
население;

6 Guiraud P. Patois et dialectes français. 2-éd. Paris. 1971. P. 28. 193

— национальный французский язык, к которому прибегают в различных случаях и при различных обстоятельствах; он же звучит в проповеди священника, речи учителя и т. п ⁷

В письменной форме речи носители языка всегда будут стре­миться выразить свою мысль на общенациональном француз­ском языке; отклонения от нормы свидетельствуют об уровне образования. Так, жителя юга Франции выдает сильный акцент: отсутствие оппозиций «а» переднее / «а» заднее, «о» от­крытое» I «о» закрытое, более закрытое «е» носовое, краткие носовые, которые часто произносятся как чи­стые звуки, и некоторые другие фонетические особенности. Паштет из гусятины или свинины, называемый на севере rillet­tes, в Гаскони именуется graisser on; il est complètement hart означает il est complètement saoul. Полиэтиленовая сумка, для которой в Париже нет особого наименования (sac), на юге часто именуется poche, a на востоке cornet, под влиянием швей­царского варианта французского языка.

Несмотря на утверждение большинства лингвистов о том, что диалектов не существует, прежнее разграничение на область oil и область ос не стерлось и продолжает ощущаться.⁸ В зоне langue d'oil проживают 19 млн французов, в области langue d'oc насчитывают 12 млн человек — это означает, что более полови­ны населения страны, хотя бы пассивно., владеет региональными особенностями языка (данные П. Гиро относятся к 70-м годам, население Франции в 1993 году составило 57,5 млн человек⁹).

Отмирая, диалекты не исчезают бесследно. Как пишет! А. Доза, «хотя французский язык и подавил своих обделенных судьбой братьев, он усвоил значительную, если не лучшую, часть их лексических богатств 'благодаря заимствованиям, чис­ло которых увеличивалось по мере отмирания говоров: фран­цузский язык должен стать большим национальным гербарием, который спасет все, что мо'жет быть спасено из флоры народ­ного языка».¹⁰

В общенародный французский язык из диалектов перешли прежде всего названия реалий, характерных для какого-то одно­го региона страны. Например, провансальские кушанья, напитки, сельскохозяйственные культуры: bouillabaisse «марсельская уха», pastis «анисовый ликер», griotte «сорт кислой вишни», olive j «маслина», luzerne «люцерна»; предметы быта, орудия труда, игры: foulard «ткань, платок», mante «длинная женская накид­ка», mascotte «амулет», bigorne «двурогая наковальня», pétan­que «игра в шары» и т. д. Французский язык «поглотил» также!

7 Doppagne A Les régionalismes du français. Paris; Gembloux, 1978.,

Р. 8.

8 Ibid. P. 5.

9 Le Petit Larousse: Dictionnaire encyclopédique. Paris, 1993. P. 1333». 1 ¹⁰ Д о з а А. История французского языка. С. 432.

большое количество так называемых технических диалектных слов, т. е. лексем, использующихся в какой-то отрасли промыш­ленности или сельского хозяйства, которая первоначально раз­вилась из-за природных условий в какой-то одной провинции. Так, поскольку угольные шахты возникли сначала в Пикардии, в районе Лилля, многие пикардские и валлонские слова пере­шли во французский: houille «каменный уголь», buse «воздухо-надувная труба в шахте», benne «вагонетка», escarbille «мелкий непрогоревший уголь», bourgeron «рабочая блуза», rescapé «уце­левший при завале» и др. Незаимствованные морские термины имеют в основном нормандское и провансальское происхожде­ние, так как рыболовство и мореплавание развились первона­чально именно в этих районах. Например, нормандские bouée «буек», cape «плавание при минимальной парусности, дрейф», galet «галька», falaise «утес», quille «киль», vareuse «матросская блуза»; провансальские barque «барка», cabestan «кабестан», galère «галера», radeau «плот», ргоиг «нос корабля». Большая часть названий рыб и морских животных заимствована из про­вансальского: anchois «анчоус», dauphin «дельфин», langouste «лангуст», merlus «мерлуза», sole «морской язык», thon «ту­нец», torpille «электрический скат» и т. д.

Диалекты дали также большое количество арготических слов, о которых речь пойдет ниже.

" Диалектные слова используются писателями для придания местного колорита (couleur locale) или для речевой характери­стики персонажей. Так, Бальзак использует овернское и анжуй­ское наречия, Мопассан — нормандский и овернский диалекты, Паньоль — провансализмы. Использование маргинальных лекси­ческих слов в литературе также способствуют их проникнове­нию в национальный язык. Например, mas «ферма» или «дом», jarre «глиняный кувшин» понятно каждому французу — и южани­ну и северянину благодаря широкому употреблению этих лек­сем в произведениях, описывающих жизнь Прованса. Вот неко­торые примеры:

— Ça mange donc de la frippe? — dit Nanon.

En Anjou, la frippe, mot du lexique populaire, exprime l'accom­pagnement du pain, depuis le beurre... jusqu'aux confitures... (Balzac, Eugénie Grandet).

— Je ne pensais pas plus à votre neveu qu'à votre chien...
Ne voilà-t-il pas que vous ne m'avez aveint que six morceaux de
sucre! (aveindre: aller prendre un objet pour l'apporter à la per­
sonne qui le demande) (ibid.).

Oriol s'arrêtant en face de lui demanda:

— Veux-tu gagner une pièche de chent francs? (une pièce de
cent francs).

Le vagabond se décida et murmura:

— Fouchtra, quo se demanda pas!.. Pichque tous les drogures
n'ont pas pu me guori, ck'est pas votre eau qui Ppourra

(Fichtre, pourquoi pas! Puisque tous les médicaments n'ont pas pu me guérir, ce n'est pas votre eau qui le pourra) (Maupassant, Mont-Oriol).

— Quel bossu? — demanda l'instituteur.

— Un fada! — dit le Papet.

— Pas si fada que ça, répliqua le menuisier.

— Quand je dis fada, reprit le vieillard, je ne veux pas dire
imbécile. Je veux dire pas raisonnable (Pagnol, Manon des
sources).

Les mêmes ne parlaient entre elles que le provençal. Comme Léonie demandait qui était cette dame, ce fut la dame qui répon­dit dans la même langue:

— Moi? Je suis la mère de l'instituteur...

Le soir dans les familles les mêmes racontèrent que la mère de l'essituteur était une merveille: intelligente, et belle, et brave, et qui parlait le patois aussi facilement que le français. Tout ce •qu'on pourrait lui reprocher, c'était que pour dire «peut-être», elle disait «béléou» au lieu de «bessai». Mais qu'est-ce que vous voulez, la Drôme c'est dans le Nord (ibid).

Как видно из примеров, диалектные слова локализуют дей­ствие и характеризуют персонажей. Южане говорят не так, как •северяне, и это надо осознать 'будущим специалистам, для кото­рых французский язык — иностранный. Особенно сильный акцент — марсельский, где звук «г» раскатистый, а носовые звуки почти не произносятся Слово enfant звучит, по свиде­тельству А. Допань, как âne fagne, jaune как jone.

Во Франции наблюдается довольно активное движение за возрождение традиционной культуры, языков малых народно­стей (бретонцев, каталанцев, корсиканцев и др.), исконных диалектов, в частности бывшего языка langue d'oc (лат. Hngua occitana, окситанский, или новопровансальский, язык, включаю­щий североокситанский, южноокситанский и га'сконский диа­лекты). Попытки возрождения этого языка в XIX веке связы­ваются с именем псЬта Ф. Мистраля, писавшего свои поэмы по-провансальски и ратовавшего за распространение провансаль­ского во все сферы общественной жизни Прованса. Окситан­ский язык сейчас изучается в общеобразовательных школах и университетах юга Франции как один из предметов, но попытки ввести преподавание хотя бы в начальных школах целиком на родном окситанском языке не увенчались успехом. Французский язык, государственный язык Французской Республики, остается языком преподавания и основным разговорным языком боль­шинства ее населения.

СОЦИАЛЬНЫЕ ДИАЛЕКТЫ

Под социальным диалектом (жаргоном) понимается язык определенных социальных групп, который возникает естествен-

ным образом при их профессиональной деятельности или созда­ется нарочито для обособления какой-то группы от другого на­селения.

Жаргоны — это искусственные «языки», не имеющие своего основного словарного фонда, своего грамматического строя, но дублирующие многие слова общенародного языка специальными лексемами. Эти последние могут быть как оригинальными (в частности, метафорические номинации), так и искаженными ва­риантами существующих слов (при помощи особых суффиксов^ префиксов, перестановки, сокращения и т. п.). Крайний слу­чай — искажение в речи всех слов путем добавления каких-либо морфем или перестановки слогов, своеобразное кодирование речи.

Особое место среди социальных диалектов занимает аристо­кратический прециозный жаргон XVII века, который возник в литературном салоне мадам де Рамбуйе, объединившем вокруг себ» весь цвет парижского общества (Honoré d'Urfé, Voiture,. Guez de Balzac, Madeleine de Scudéry и др.)- Это «е был «тай-нцй» язык в собственном смысле этого слова, а лишь стремле-нш изъясняться изысканно, не так, как все. По свидетельству современников, посетители салона «твердо убеждены, что мысль нечего не стоит, если она может (быть понятна всем, и поэтому основное их правило состоит в том, чтобы говорить не так, как говорит народ, дабы их мысли могли понимать только те, у кото разумение выше обычного; для этого они всячески стре* мятся разрушить прежний язык и делают «е просто новый, но язык, свойственный только им одним».¹¹ Основным средством общения была изящная перифраза, заменявшая обычные слова на описательные обороты, например: les cheveux — la petite oye de la tête, les dents — l'ameublement de la bouche, les oreilles — les portes de l'entendement, les fauteuils — les commodités de la conversation, l'eau — l'élément liquide, dîner — prendre les né­cessités méridionales или donner à la nature son tribut accoutumé.

Совершенно очевидно, что такой «язык» не мог просущест­вовать долго и был высмеян современниками, в частности в ко­медии Ж- Б. Мольера «Смешные жеманницы» (Les précieuses ridicules, 1659). Ценным свидетельством этого социально-языко* вого явления послужил вышедший в XVII веке словарь Сомеза (Somaize. Le grand dictionnaire des précieuses historique, 1661).

Любая 'более или менее замкнутая социальная группа может иметь свой жаргон, свои особые слова и выражения. Например* для шофера такси его машина — это un tobogan, un landaulet, un bahut, un fiacre, une boîte à roulettes, un tombereau, un bou-zin, une bagnole, une charrette и т. д. В уютах нредставителей различных социальных групп понятие «умереть» может быть.

11 Цит. по: Сергиевский М. В. История французского языка. М^, 1947. С. 164—165.

передано по-разному; так, солдат скажет passer l'arme à gau­che «переложить оружие в левую руку», моряк — filer son câble «травить канат», торговец — déposer son bilan «объявить себя банкротом», игрок — dévisser son billard «отвинтить бильярд», т. е. выразит его через призму своего занятия или ремесла.¹² Впрочем, все приведенные фразеологизмы, возникнув в опреде­ленной социальной группе, расширили сферу своего употребле­ния и вошли в общенародный словарь, правда, с пометой «раз-говориые».

Иногда жаргон возникает внутри отдельного учебного заве­дения. Например, в Политехническом институте (Ecole Poly­technique) одни слова было принято усекать с начала: cabinet > binet, другие — с конца: colonel > colo.

Профессиональные «словечки» характеризуют речь людей внутри своего профессионального круга, вне этого круга слова могут быть непонятны, а потому их избегают, обращаясь к лексике общеупотребительной, либо, наоборот, их используют, чтобы «закодировать» речь. Например, театральный жаргон: armoire à sons=piano de l'orchestre, baisser le torchon=baisser te rideau, un tunnel = longue tirade dans le texte, faire de la baraque = donner un mauvais spectacle, boire la tasse = con­naître l'insuccès complet. Жаргон (художников: croûte = peinture qui n'est pas au goût du peintre, navet = peinture horrible, cro-queton — croquis. Иногда жаргонные профессионализмы пере­ходят в национальный язык, оставаясь при этом стилистически сниженными; например, avoir le trac «бояться» из театрального жаргона или barbouiller «мазать» из жаргона художников.

Но все чаще термин «жаргон» вытесняется термином «арго», хотя изначально этим терминам соответствовало различное со­держание.

Термин «жаргон» более древний; уже в XIII веке, как сви­детельствует П. Гиро, в грамматике провансальского языка «Le Donats provensals» говорится о тайном воровском жаргоне — gergon ou langue des truands, упоминания о котором встречают­ся регулярно во все последующие века. «Рассекречен» этот тайный язык был в XV веке на процессе кокильяров, что доку­ментально подтверждено в словаре, сопровождающем описание суда («Procès des Coquillards de Dijon», 1455). Как пишет В. M. Жирмунский, развитие разработанных тайных языков профессионального назначения связано, с одной стороны, с мас­совой пауперизацией трудящихся, с другой — с наличием кор­поративной организации деклассированных элементов — нищих, воровских шаек и разбойничьих банд. И то и другое явление характерно для эпохи разложения феодальных отношений, в особенности для XIV—XVI веков. Многочисленные (до несколь­ко сот и даже тысяч человек) банды воров и нищих пополня-

12 Guiraud P. L'argot // Que sais-je? N 700. Paris, 1973. P. 51—62.

лись военными отрядами, распущенными после заключения мира в столетней войне; против них предпринимались каратель­ные экспедиции. Банда кокильяров состояла из тысячи человек, разбросанных по всей Франции, но собиравшихся вокруг Ди-жона (Бургундия).¹³

В эпоху феодализма нищие, воры, проститутки и т. п. имели свои корпорации, организованные по типу ремесленных цехов. В середине XVII века парижские бродяги основали так назы­ваемое королевство Royaume des truands. Банды имели своих королей, наместников в провинциях и периодические собра­ния — «генеральные штаты» с разработанным церемониалом. «Старейшины» банд обучали молодых членов тайному языку; если какие-то слова рассекречивались, становились понятными слишком многим, они заменялись на другие, язык «реформиро­вался». Вот этот жаргон деклассированных элементов и полу­чает название арго. Этимология слова достаточно туманна. Считается что оно восходит к ст. фр. ergot, обозначающему острые когти хищного зверя. В язык воров это слово вошло в переосмысленном значении «кража, воровство», а затем, в XV веке, «сообщество воров». Сам же вор называл себя argotier, а свой язык jargon. Впрочем, существовали и другие наимено­вания: baragouin, blesquin (jargon des Mercelotz), narquois, jobelin, пока в XVII веке не закрепилось за их языком наимено­вание арго (метонимический перенос: арго —сообщество во­ров— арго — язык, на котором они говорят). Академический словарь зафиксировал это значение в 1740 году.

В 1837 году Видок, каторжанин, который после отбытия срока служил в полиции, составил словарь арго, насчитываю­щий 1500 слов. Какие же семантические группы слов входят в воровской жаргон? Это наименования человека, степени родст­ва, части тела: la boulangère (la femme du souteneur), les quilles (les jambes), une anse (une oreille), les louchans (les yeux); его жизнедеятельность — «профессиональная», связанная с во­ровством и насилием, и физиологическая: casser (cambrioler), se dégonfler (avouer), le bavard (l'avocat), le curieux (le juge), roupiller (dormir), a также окружающий мир и правила поведе­ния: la pane (la misère), Vartiche (l'argent), bêcher (calomnier, médire).

Основной способ создания секретных слов — это: а) метафо­рический перенос наименования на основе имеющегося или ка­жущегося сходства признака или функций: les courbes = les épaules (courbe «согнутый, courbé «сутулый»), les gralantes= les mains (gratter «скрести, царапать»);¹⁴ б) синонимическая субституция: voler заменяется на fourbir «чистить», его синони-

¹³ Жирмунский В. M Национальный язык я социальные диалекты.
Л, 1936. С. 126—129.

¹⁴ Об этом подробнее см.: Шевченко Л. Н. Вторичная номинация
как способ формирования французского арго: Канд. дис. Калинин, 1990.

мы и глаголы той же тематической группы nettoyer, laver, re­passer приобретают значение «красть»; в) омонимическая суб­ституция: cloporte «мокрица» = concierge qui clôt les portes «консьержка», baiser «целовать» = tromper «обдурить», по ана­логии со ст. фр. boiser, означавшим «обманывать»; г) игра слов: aller à Ruel «убить» (ruer — tuer], aller à Montpipeau «обма­нуть» (piper — tricher), il vaut mieux aller à Niort qu' à Tours (il vaut mieux nier qu'être amené à la tour de la Conciergerie); д) заимствования: moukère (из и>сл., приобретает значение «женщина легкого поведения»), pègre (из пров. «вор»), gouape (из исп. «лоботряс»), casquer (из ит., с изменением значения «платить»).

По мнению большинства исследователей, со второй полови­ны XIX века французское арго теряет прежнюю профессиональ­ную замкнутость и смешивается с парижским просторечием. Оно растворяется в более широкой сфере других социальных и профессиональных жаргонов, также проникших в просторечие. Арго утрачивает свою основную защитную функцию, а отсюда и свой секретный характер по причине изменения социально-исторических условий.

Таким образом, термин «жаргон», обозначавший сначала язык воров, расширил свою семантику и обозначает любой со­циальный диалект. Термин «арго» также расширил значение, так что в современном языке он употребляется двояко: 1) сек­ретный язык, воровской жаргон, существовавший до середины XIX века; 2) узуальное арго, т. е. профессиональные жаргоны (арго военное, театральное и т. д.), и язык определенных соци­альных групп (школьное aipro, молодежное арго и т. д.), во втором значении всегда с определением. Попытки разграничить термины «жаргон» и «арго» в их вторичных значениях, которые наблюдаются в лингвистических ра'ботах, оказываются тщетны­ми: термин «арго» имеет явную тенденцию стать единственно употребительным.

Многие слова, входившие сначала в арго деклассированных, перешли в основной фонд французского языка: по данным П. Гиро, 2/3 словаря Видока пополнили общенародный язык. Ассимиляция арготических слов — процесс долгий, постепен­ный. Так, слова dupe (pigeon, 1426) и duper (plumer comme un pigeon) — арготического происхождения, еще в начале XIX ве­ка воспринимались как сниженные, просторечные. В романе Стендаля «Красное и черное» Жюльен Сорель учит младшего из Реналей не употреблять его:

Au milieu du déjeuner, Stanislas-Xavier, encore pâle de sa grande maladie, demanda tout à coup à sa mère combien valaient son couvert d'argent et le gobelet dans lequel il buvait.

— Pourquoi cela?

Je veux les vendre pour en donner le prix à M. Julien, et
qu'il ne soit pas dupe en restant avec nous.

Julien l'embrassa... lui expliquait qu'il ne fallait pas se servir de ce mot dupe, qui, employé dans ce sens, était une façon de parler de laquais (Stendhal, Le Rouge et le Noir). Малый Ла-руес 1993 сопровождает глагол duper и его производные dupe­rie, dupeur пометой littéraire.

Во французский литературный язык из арго перешли, на­пример, следующие слова: abasourdir (arg. basourdir — tuer) — assourdir, étourdir par un grand bruit; amadouer (arg. — se frot­ter avec de l'amadou pour se jaunir le teint et avoir l'air malade, en vue d'apprtoyer les passants) — adoucir; boniment (arg. dis­cours par lequel on attire leur dupe) — discours habile et trom­peur; camoufler (arg. voler) — dissimiler, rendre méconnaissable; gouape (arg. un coupe-jarret) — voyou, vaurien и др.

Одним из способов сделать непонятным для окружающих непосвященных свою речь является искажение формы существу­ющего слова путем перестановки слогов, добавления какой-то буквы, усечения слогов и т. д. Некоторые из слов, приводимых в словаре Видока, возникли именно таким образом. Например, le largonji есть не что иное, как закодированное слово le jargon, в котором первая буква отбрасывается назад, а ее место зани­мает /; у Видока l'inspré (le prince), Lorcefée (la prison de la Force). П. Гиро приводит также leudé (2 francs), linvé (20 sous), laranqué (40 sous).

В середине прошлого века возник так называемый le java­nais (javé navé savé pava), пользовавшийся определенным успе­хом y некоторых групп населения. Само слово javanais дати­руется словарями 1857 годом и возводится к двум лексемам: глаголу avoir в Imparfait: j'avais и le javanais — язык острова Ява (Java). Далекий язык непонятен — французский «жаванэ» тоже. Это искажение слова путем добавления буквенного соче­тания av, va: gros — gravas, non — navon, beau — baveau, jar­din — javardin, prix — pravise.

В 1876 году возник loucherbem, или louchébème, от слова le boucher: слово начинается со звука /, первая согласная от­брасывается назад и к ней прибавляется епг — l-oucher-b-em, или ic — lartonic (le marteau), iche — leaubiche (le beau), uche — lacromuche (le maquereau).

В блестящем эссе Р. Кено (R. Queneau, «Exercices de style», 1947) автор рассказывает о банальном автобусном происшест­вии 99 раз, в том числе используя пародийно и кодированные языки. Loucherbem

Un lourjingue (Un jour) vers lidimège (midi) sur la latefor-meplic (plate-forme) arrière d'un lobustotem (autobus), je gaffe (vois) un lypétinge (type) avec un long loukem (cou) et un lapeauchard (chapeau) entouré d'un lalongif (galon) au lieu de lubanrogue (ruban). Soudain il se met à lenlèguer (engueuler) son loisinvé (voisin) parce qu'il lui larchemait (marchait) sur les

miépouilles (pieds). Mais pas lavèbre il se trissa (s'en alla) vers

une lacepème (place) lidcvée (vide).

Javanais

Unvin (Un) jovur (jour) vevers (vers) mividin (midi) suvur (sur) unvin (un) vautobobuvus (autobus) deveu (de) lava (la) livigneve (ligne) esseve (S) jeveu (je) vapeverçuvus (aperçus) unvin (un) jeveunovomme (jeune homme) vavec (avec) unvin (un) lolong (long) couvou (cou) evet (et) unvin (un) chavapo-veau (chapeau) envantouvourévé (entouré) pavar (par) uvune (une) fivicevelle (ficelle) ovau (au) lieuveu (lieu) deveu (du) ruvubanvan (ruban). Toutvoutavoucou (Tout à coup) ivil (il) invinterverpevellava (interpella) sonvon (son) voisouasinvin (voisin) envan (en) prevetenvandenvant (prétendant) quivi.l (qu'il) luivui (lui) macharvaichait (marchait) suvur (sur) levés (les) pievieds (pieds) Ivil (II) avabanvandovonnava (abandon­na) ravapivideveumenvant (rapidement) lava (la) diviscuvussi-vion (discussion) povur (pour) seveu (se) jevetéver (jeter) suvur (sur) uvune (une) plavaceveu (place) livibreveu (libre).

«Достойным продолжателем» закодированных языков XIX ве­ка явился верлан (langue à l'envers — сначала vers-l'en, verlen, затем verlan). Он получил распространение в 70-е годы XX ве­ка после известных событий 1968 года как своего рода бунг молодежи против косности окружающего общества.¹⁵ Большую роль в его популяризации сыграли песни Рено (Renaud Séchan), в частности Laisse béton! (laisse tomber), и фильм К. Зиди (С. Zidi) Les Ripoux (pourris, flics corrompus). Новый способ искажения слов имел большой успех, так что серьезные слова­ри включили несколько новообразований как полноправные единицы лексического состава языка. Кроме приведенных выше, Малый Робер 1993 дает отдельные статьи по: meuj —1981 — femme (arg., fam.), beur —1980 — jeune Maghrébin [Arabe] né en France de parents immigrés; в 1990 году зафиксирована сло­варем форма ж. p. beurettc. Поскольку слово восполнило лексическую лакуну, оно быстро утратило пейоративную окрас­ку и сташо нейтральным. (Ce jeune beur ne se risque pas à prendre un verre au village Saint-Antoine. — Le Nouvel Observa­teur. Le courage des Beurettes — L'événement du jeudi.) Также способом верлан образованы слова, имеющие хождение среди молодежи и не вошедшие (может быть, пока не вошедшие?) в словарь: keuf (flic), keum (mec), chébran (branché), dombi

¹⁵ Некоторые лингвисты, впрочем, считают этот способ достаточно ста­рым: Cette formation du langage à «l'envers» appartient, n'en déplaise à per­sonne, à une fort ancienne tradition plus ou moins voyoute. Au XVI siècle on appelait les Bourbons les Bonbours, au XVIII^e Louis XV— Sequinzeouil. Le vers-l'en était pratiqué dans les bagnes du XIX^e où Toulon était Lontou. Au cours des années 1950, la mode s'établiti dans le milieu de la prostitution et dans le monde carcéral: dreauper pour perdreau (policier), brelica pour ca­libre (revolver) (D u n e t о n Cl. Avant-propos du Dictionnaire du français branché de P Merle Paris, 1986. P. 11)

(bidon), féca (café), tromé (métro), skeud (disque), settka (cas­sette), barge (jobard), tegra (guitare) и др.

Арго всегда привлекало как лингвистов, так и писателей, которые широко использовали арготичные слова для характе­ристики своих персонажей. Например, В. Гюго в романе «Собор Парижской 'богоматери», описывая средневековый Париж и квартал la Cour des Miracles, говорит устами его «короля» Клопена, который обращается к Гренгуару: Tu es entré dans le royaume d'argot sans être argotier, tu as violé le privilège de notre ville. Tu dois être puni, à moins que tu ne sois capon, franc-mitou ou rifodé,c'est-à-dire, dans l'argot des honnêtes gens, voleur, mendiant ou vagabond. Пример интересен еще и тем, что В. Гюго использует слово argotier в его этимологическом зна­чении (вор), a argot означает в тексте как «кража», так и «язык воров». По свидетельству П Гиро, словарем Видока пользовались все крупные писатели XIX века (Бальзак, Гюго, Золя).

Арго используют и в юмористических целях, как, например, Р. Жиро, «переписавший» известных писателей XX века:

Marguerite Duras, Des journées entières dans les arbres:

La mère faisait à Marcelle des petits signes d'encouragement, hochait la tête gentiment tout en lui souriant. Qu'elle est vieille, la mère à Jacquot, pensa encore le patron, elle n'y est plus. Sans doute avait-elle oublié qui était Marcelle et croyait-elle qu'elle ne dansait que pour son seul plaisir. On aurait d'ailleurs pu s'y tromper.

La daronne faisait à Marcelle des petits serres pour la re-becter, elle agitait le carafon chouettardement en se poilant. Qu'elle est vioque la dabuche à Jacquot, gambergea le singe,