Причины изменения значений слова

Язык развивается непрерывно. Особой динамикой отличает­ся эволюция его словарного состава. Эволюция на уровне от­дельного слова и на уровне всего лексического состава имеет принципиальные отличия, но, поскольку слово и словарный состав диалектически взаимодействуют, развитие отдельных слов и групп слов в известной степени является показателем эволюции всей лексики языка в ее совокупности.

Слово обладает сложной и изменчивой качественной специ­фикой. Мобильность в соотношении формы и содержания слов порождает многообразие направлений их развития.

В лексикологии при анализе причин изменения значений слов различаются неязыковые, внешние причины семантических модификаций и причины собственно языковые, внутренние. К

внешним причинам относятся факторы исторические^ социаль­ные и психологические

1. Исторические причины. Слова изменяют свое значение в результате изменений, происходящих в материальной и духов­ной жизни общества. Появляются новые предметы и понятия, требующие наименования. Французский язык в этом случае особенно часто прибегает к переосмыслению значений уже су­ществующих языковых единиц, используя их в актах вторичной номинации. Многочисленные свидетельства этого мы найдем в словаре неологизмов. Например, с появлением в быту аэрозо­лей слово bombe «бомба» стало названием аэрозольного балло­на; рисе «блоха» в информатике и вычислительной технике на­зывает кристалл, интегральную схему; grignotage «обкусыва­ние со всех сторон» в политическом лексиконе именует тактику изматывания, постепенного наступления на чьи-либо интересы, а в других областях—медленное, постепенное разрушение; гла­гол ratisser «подчищать скребком, грести граблями» приобрел в языке военных значение «прочесывать», а в общеупотреби­тельном разговорном — переносные «обобрать, обчистить, разо­рить»; прил sauvage «дикий» широко употребляется в прессе в значениях «незаконный, самопроизвольный, спонтанный». Связь значения слова с уровнем развития общества, отдельных сфер его деятельности показывает и история слов. В пору, когда популярными методами лечения в медицине были про­мывание желудка и* кровопускание, называющие их слова purge и saignée были своего рода медицинскими терминами. С развитием медицины несколько устарели и сами методы, и первичные значения лексем purge и saignée, которые в совре­менном языке гораздо чаще актуализируют свои переносные ЛСВ, относящиеся к сфере социальной жизни: purge «чистка»; saignée «большие потери (человеческие, финансовые)».

В результате познавательной деятельности людей, их об­щественно-исторической практики происходят изменения в со­держании понятий, что отражается и на лексическом значении слов Например, как отмечает Р. А. Будагов, наука и искусство первоначально не расчленялись, о чем свидетельствуют данные различных языков. Science и art в старофранцузском языке ис­пользовались как синонимы. Техника также не вычленялась первоначально из искусства в широком плане, что подтвержда­ется происхождением от общего корня art французских слов artisan «ремесленник» и artiste «художник» (французские сло­ва oeuvre и ouvrage до сих пор означают не только художест­венные произведения, но и инженерные сооружения). Искусст­во постепенно отделялось от науки. Соответствующая лексиче­ская дифференциация стала складываться и в европейских языках. За последние без малого два века в паре science/art наметились новые отношения. Установилось не только понятий­ное, но и словесное разграничение явлений, ранее выступавших

недостаточно расчлененно. Формирование понятий отразилось в семантике связанных с ними словесных знаков.⁹

Аналогичным образом у слова génie значение «гениаль­ность» появилось только к XVIII веку, когда выделилось поня­тие гения как особого, исключительного свойства человеческой индивидуальности.¹⁰

Изменение значения слова может быть вызвано изменением самого предмета, который это слово называет. Поскольку функ­ция, назначение этого предмета остаются прежними, за ним остается и прежнее наименование, в которое вкладывается иной смысл. Слово voiture и в романах XIX века, и в наши дни на­зывает транспортное средство, но эго совершенно разные ве­щи. Papier < лат. раругит изготовляется из другого сырья;, plume — нечто, давно переставшее быть пером птицы. Однако все эти предметы используются по тому же назначению, что и раньше, а поэтому сохраняют свои имена.

2. Социальные причины. Приоритет социальных факторов при изучении языковых явлений характерен во Франции для представителей социологической школы, основателем которой был Антуан Мейе (1866—1936). Социологическое направление трактует язык прежде всего как социальное явление, как сред­ство общения людей, связанное с их общественным положени­ем, сферой занятий, образованием и т. п. Важную роль Мейе отводил факту существования различных социальных групп, обладающих своими языковыми особенностями: «Основной принцип изменения значения заключается в существовании со­циальных группировок внутри той среды, где бытует язык, то есть в факте социальной структуры».¹¹ Большое число случаев изменения значений слов объясняется разделением общества на различные группы по социальному, профессиональному, образо­вательному, возрастному и другим признакам и переходом употребления слов от узкой социальной группы к широкой и на­оборот. Преобладающим типом семантического изменения здесь являются расширение значения, когда слово переходит из узко­специальной сферы употребления в общий обиход, и сужение (специализация) при переходе из общего языка в так называе­мый специальный словарь.

История французского языка дает примеры перехода слов из охотничьего словаря в общий обиход, сопровождающегося ощутимыми сдвигами в сторону большей отвлеченности значе­ния: niais «un jeune faucon pris au nid»-v au fig., XVI s. «глу­поватый, простоватый; простак, дурачок»; déluré «un faucon qui

⁹ См.: Будагов Р. А. История слов в истории общества. M, 1971.
С 67—107.

¹⁰ См.: MatoréG.Greimas A. J. La naissance du «génie» auXVHI
siècle: Etude lexicologique // Le français moderne. 1957. N 4.

¹¹ Me il le t A. Comment les mots changent de sens // Linguistique his­
torique et linguistique générale. Paris, 1921. P. 257.

ne se laisse plus prendre an leurre» -> «расторопный, провор­ный; развязный, бесстыдный»; ameuter «réunir les chiens en meute»— > par métaphore fin XVI s. «собирать, возбуждать; всполошить, взбунтовать (толпу, народ)»; dépister 1737 «ret­rouver la piste», 1875 «détourner de la piste» «вскрывать, обна­руживать, выявлять; сбивать с толку» (Dauzat, 499, 236, 31, 562).

В прямо противоположном направлении — в сторону спе­циализации — развивалось значение латинских глаголов cubare «être couché» и ponere «poser», которые во французском языке стали глаголами конкретной семантики couver и pondre «выси­живать, выводить цыплят»; «нестись, класть яйца».

В плане синхронии можно наблюдать у некоторых слов со­существование общеязыкового значения с целым набором узко­специальных, актуализирующихся только в определенной про­фессиональной среде, как, например, в случае с глаголом ha­biller, который может значить:

1. pour un jardinier: écourter les branches d'un arbre qui doit
être planté;

2. pour un paysan: nettoyer une prairie au printemps;

3. pour un boucher: étriper un animal;

4. pour un poissonnier: vider un poisson;

5. pour un vétérinaire: castrer un animal;

6. pour un potier: remettre des anses, des pieds etc. à une pièce
de poterie;

7. pour un cordonnier: préparer le cuir pour la tannerie;

8. pour un bijoutier: disposer les différentes pièces du mécanisme
d'une montre.

Иррадиация специализированных ЛСВ глагола habiller допу­скает в принципе возникновение новых смыслов в новых про­фессиональных областях.¹²

Многие слова, широко употребляющиеся в общем языковом обиходе, могут реализовывать в речи и узкоспециальные, «тех­нические» в определенном смысле слова ЛСВ: contrainte 1. при­нуждение; 2. мат. ограничение, условие; 3. юр. предписание, ис­ходящее от административного органа; 4. тех. напряжение.

Расширение значения наблюдается при переходе слов из ограниченной сферы употребления в общее пользование. Так, camelote первоначально «la marchandise vendue par un mar­chand ambulant» —специальное значение, бытующее в социаль­ной группе торговцев вразнос, затем «marchandise de peu de valeur ou de mauvaise qualité» — общеязыковое оценочное: 1. разг. недоброкачественный товар, товары третьего сорта; ба­рахло, дрянь; 2. прост, товар (любой). Однако в речевой практике другой социальной группы — наркоманов — слово сно­ва приобретает узкоспециальное значение; 3. арг. кокаин.

См.: U 11 m a n n S. Op. cit. P. 250.

Социальный фактор имеет важное значение для развития языка вообще и для происходящих в нем семантических изме­нений. А. Мейе внес существенный вклад в выявление его роли. Однако, как признавал ученый, все случаи изменения значений слов не сводятся к одним лишь социальным причинам; в семан­тических процессах наблюдается сложное взаимодействие раз­нородных сил и тенденций.

3. Психологические причины. Язык является не только сред­ством передачи и получения рациональной информации, но и способом выражения эмоций. В слове человек выражает душев­ное расположение, симпатию, сочувствие, сопереживание, жа­лость или антипатию к лицу или предмету речи. Живая речь пронизана эмотивными, оценочными коннотациями. Для разго­ворной речи характерно 'бессознательное использование эмфа­зы, стремление к усилению выразительности с целью воздейст­вовать на собеседника. Это стремление ведет к частому упо­треблению слов-гипербол, в преувеличенном виде представляю­щих описываемую ситуацию. Так, говорят: un appétit féroce «зверский аппетит», un homme horriblement laid «ужасно не­красивый», un ennui mortel «смертельная скука», выбирая за­ведомо максималистский способ представления соответствую­щих качеств. Правила вежливости предписывают употребление прилагательных ravi, enchanté при знакомстве; произнося изви­нения по самому ничтожному поводу, следует говорить désolé, navré — все эти прилагательные изначально довольно интенсив­ного значения в этикетном употреблении существенно стерлись, десемантизировались, превратились в условные формулы речи. Гиперболическое употребление слова неизменно ведет к ослаб­лению значения слова. Ярким примером этого служит разви­тие значения прилагательного formidable — первоначально «qui inspire la terreur»: 1. громадный, огромный, чудовищный, грозный; 2. разг. великолепный, шикарный, потрясающий, клас­сный. Из-за частого употребления в разговорной речи в ка­честве экспрессивно-оценочного средства formidable почти утратило свой качественный ЛСВ и превратилось в средство общей положительной оценки. Приведем для сравнения фразу из романа, написанного в начале века, где это прилагательное имеет прямо противоположный современному оценочный смысл: «Bourgeois de race, n'ayant connu dans sa famille que des épouses sans reproche, l'adultère lui semblait toujours quelque chose de formidable, quelque chose qui ne pénétrait point en des foyers solides et réguliers comme le sien...» (M. Prévost).

'Разговорная речь постоянно ощущает потребность в подоб­ного рода гиперболах; они довольно быстро теряют свою силу и свежесть и сменйют друг друга в речевых пристрастиях гово­рящих: ébouriffant — époustouflant — sidérant — saignant — dé­lirant и т. д.

Причинами психологического порядка являются также табу

и эвфемизм, соотносящиеся как причина и следствие. Табу — языковой запрет, обусловленный социокультурными факторами, не снимает необходимости коммуникации с обозначением тех предметов и явлений, прямые названия которых устраняются из обихода. Вследствие этого используются новые наименова­ния — субституты, косвенно соотносящиеся с подвергнутыми за­прету предметами и явлениями.

Языковые запреты вызываются к жизни условностями соци­ального характера. В качестве первоосновы древних языковых запретов выступает страх человека перед сверхъестественными силами — религиозное табу (табу суеверия); в последующем запреты на определенные речевые проявления стали связывать­ся с нормами общественной морали (эвфемизмы вежливости, приличия).

Эвфемизм (гр. ей «хорошо» -f- phêmi «говорю») — любое языковое средство (слова, описательные обороты), к которому прибегают, чтобы в более мягкой форме выразить то, что пред­ставляется неприятным, некрасивым, неприличным.

Запрет на богохульство, произнесение всуе имени Бога при­вел к эвфемистическому искажению формы слов. В целой серии бранных слов bleu заменяет Dieu: par la mort de Dieu = mor­bleu; par Dieu = parbleu; sacré Dieu = sacrebleu; par le ventre de Dieu = ventrebleu и т. п.; вм. diable говорят diantre, вм. bougre — bigre.

Эвфемизмы вежливости касаются таких тяжелых и неприят­ных явлений, как смерть, болезнь, физические и нравственные недостатки, преступления и т. п.: mort = perte cruelle; mourir = partir = s'en aller;cadavre = dépouille; enterrement = ensevelisse­ment; idiot = demeuré; avare == économe; démence = maladie men­tale и т. п. Эвфемизмы приличия позволяют избежать прямого наименования частей тела, физиологических отправлений, ин­тимных отношений и т. п.

Регулярное употребление слова в качестве эвфемистической замены не проходит бесследно для его значения, как о том свидетельствуют факты истории французского языка. Слово-субститут перенимает у заменяемой лексической единицы тот самый смысл, который оно было призвано завуалировать, и ста­новится его прямым наименованием. Imbécile первоначально означало «слабый» (вплоть до XVIII века). Употребляемое в качестве эвфемистической замены в значении «faible d'esprit» постепенно укрепилось в нем, утратив первичное значение. При­лагательное soûl < лат. satullus еще в XVII веке значило «насы­тившийся». Эвфемистическое употребление в значении «напив­шийся» привело к тому, что soûl стало значить «пьяный» (преж­нее значение сохранилось в выражении tout son soûl «досыта»).

Употребление слова в роли эвфемистического субститута ве­дет, как правило, к ухудшению его значения. Так, garce — fém. de gars стало называть «femme de mauvaise vie», значение

6l

слова courtisane — fém. de courtisan «придворный» перешло в «prostituée de rang assez élevé» и т. п.

Иногда к эвфемизму относят также фигуры стиля — литоту и перифразу. Литота — противоположность гиперболы, наме­ренно сниженное представление какого-либо качества, свойства: il ne fait pas chaud — о сильном холоде; il ne déteste pas boire un verre — о пьянице. В конкретном акте речевого общения эвфемизация определяется параметрами коммуникативно-праг­матической ситуации. Так, в одном из романов Мориака один и тот же персонаж получает (от разных лиц) аттестацию в ви­де литоты «un garçon peu gâté par la nature» и гиперболы «plus hideux qu' un ver» (речь идет о его внешности).

Перифразу относят к эвфемизму на том основании, что иногда она представляет собой возможность с помощью описа­тельного оборота избежать употребления грубого, резкого пря­мого наименования. В истории французского языка искусство перифразы связывают с прециозностью (XVII в.). Многие сло­ва конкретного значения считались грубыми, вульгарными и подлежали перифрастической замене: le balai = l'instru­ment de la propreté; la chandelle = le supplément du soleil; les pieds = les chers souffrants; le fauteuil = les commodités de la conversation, se marier = donner dans l'amour permis и т. п. В современном языке используются перифразы типа un lieu de repos = un cimetière; l'éternel sommeil = la mort; une longue et cruelle maladie = le cancer.

Внутренние языковые причины изменения значений заклю­чаются в следующем.

I. Влияние семантического родства. Оно наблюдается в си­нонимических сериях и может проявляться по-разному. С одной стороны, слова, относящиеся к одному синонимическому ряду или тематической группе, могут развить однотипное переносное значение по аналогии. Например, названия птиц bécasse, buse, dinde, oie, serin и т. tl, метафорически перенесенные на чело­века, выделяют в нем одно и то же качество—глупость (что нашло отражение в выражении donner à qn des noms d'oiseaux «осыпать ругательствами»). Названия растений cresson, oseille, osier, radis, trèfle, artiche (от artichaut] образуют просторечно-арготический синонимический ряд с общим переносным значе­нием «деньги». Такого рода парадигмы имеют тенденцию к рас­ширению, пополнению новыми членами. С другой стороны, в от­ношениях между синонимами может проявляться действие от­крытого Бреалем «закона распределения», в соответствии с ко­торым значения близких по смыслу слов со временем расхо­дятся.¹³ Примером могут служить отношения в паре muer — changer. Первоначально эти глаголы были равнозначны, затем

*з См.: Bréal M. Essai de sémantique: Science des significations Pa­ris, 189,7. P. 27.

значение muer подвергается специализации: «changer sa voix, changer (ou perdre) son poil, son plumage, sa peau, ses cornes». Подобным же образом разошлись значения некогда синонимич­ных séparer и sevrer (специализировалось в XIII веке) «разлу­чать» — «отнимать от груди»

2. Влияние семантики окружающих слов. При частом упо­треблении слова в однотипном контексте, в сочетании с одними и теми же словами, внутри стабильной синтаксической струк­туры значение этого слова может модифицироваться под влия­нием окружения. Именно так получили отрицательное значение во французском pas, point, jamais, rien, personne, aucun при употреблении в конструкции с отрицательной частицей ne как средство подкрепления отрицания. Латинские про­тотипы этих слов все имеют положительные значения; в совре­менном французском языке отрицательное значение форм pas,
point, jamais, rien, personne настолько сильно, что разговорнаяречь допускает их употребление без ne: je sais pas, j'ai jamais vu и т. п. Такой тип семантического изменения Бреаль назвал термином contagion.¹*

3. Эллипсис. Слова, находящиеся в регулярном контакте внутри фразы, могут оказывать взаимное смысловое влияние разными способами. Одной из форм семантического изменения, вызванного синтагматическими связями слова, является эллип­сис: упразднение в двучленном сочетании одного из компонен­тов при сохранении за оставшимся словам общего значения словосочетания. Возможны варианты эллипсиса: а) определение поглощает определяемое слово, т е. происходит субстантивация имени прилагательного: une ville capitale > une capitale; une église cathédrale > une cathédrale; un bateau sous-marin > un
sous-marin; une danse polonaise > une polonaise; un roman po­licier > un policier; б) определяемое поглощает определение: les épices aromatiques > les épices (épices = espèces; lat. species); le succès heureux > le succès (lat. successus «issue», au
XVII siècle «succès» a encore le sens de résultat heureux ou mal­heureux); le sermon religieux > le sermon (lat. sermo «entretien, discours»).

Некоторые эллиптические образования сохраняют прозрач­ную внутреннюю форму: в слове la capitale, например, легко угадывается опущенное слово; аналогично в случаях la (chan­son) berceuse «колыбельная», la (dent) canine «клык». Однако есть образования, в которых мотивировочное восстановление опущенного слова затруднено и только история подскажет нам, что за формой le général «генерал» стоит словосочетание le capitaine général. В ряде случаев только диахронический языковой анализ помогает установить исходное словосочетание. Например, le bouclier «щит» восходит к старофранцузскому

Ibid. P. 221.

escu boucler, где escu — существительное «щит», a boucler — прилагательное «muni d'une boucle (bosse)» «кованый».

4. Разрушение этимологических связей слова Все изменения в форме или употреблении слова косвенно способствуют изме­нению его значения. Пока слово ассоциируется с определенной группой форм, оно держится общим значением типа, и его соб­ственное значение вследствие этого приобретает некоторую устойчивость, но если по какой-либо причине группа распада­ется, различные составляющие ее элементы, не поддерживае­мые более друг другом, подвержены действию разнообразных влияний и имеют тенденцию к изменению значения. Например, в латыни прилагательное vivus неотделимо от глагола vivere
«жить», существительного vita «жизнь» и т. п. и, следовательно, не может потерять значение «живой» Но с того времени, когда фонетическая форма vif отделила прилагательное от глагола vivre и общность корня со словом vie перестала ощущаться, ЛСВ, который существовал еще в латыни — «живой, резвый», смог одержать верх в семантическом развитии слова. Старое значение vif «живой» (антоним к mort) сохранилось только как фразеологически связанное в выражениях brûler vif «сжечь за­живо», prendre vif «взять живым», plus mort gué vif «ни жив,ли мертв».

5. Влияние звуковой формы слова. Близость звуковой фор­мы слов, имеющих разное значение, может иногда приводить к установлению между ними семантической связи вследствие явления ложной мотивации. Например, итальянское заимствование XVII века во французский язык miniature первона­чально называло орнаментальную заглавную букву в средневе­ковых рукописях, написанную красной краской (от лат. minium «киноварь, сурик»). Во французском языке заимствованное существительное на основании подобия внешней формы стали сближать с такими словами, как minuscule, mignon «крошеч­ный, очень малый» (в XVIII веке отмечается форма mignature), возможно, также с глаголом diminuer и прилагательным menu, что во внеязыковой реальности поддерживалось важным при знаком называемого объекта — его малым размером. В резуль­тате слово miniature приобрело значение «небольшое произве­дение живописи, отличающееся тонкостью и тщательностью отделки». Сема «цвет» была утрачена, зато другая — «Малый раз­мер» — стала базой для переносного значения, актуализируе­мого в обороте en miniature «в уменьшенном виде» и произ­водных словах miniature 1. иск. украшенный миниатюрами; 2. в уменьшенном виде, миниатюрный; miniaturiser тех. «сокра­щать до предела размеры»; miniaturisation.

Изменение значений слов является результатом взаимодей­ствия исторических, социальных, психологических и лингвисти­ческих факторов. Семантический анализ отдельного слова вскрывает механизм этого взаимодействия, однако, поскольку слово в языке существует не само по себе, а в парадигматиче­ских и синтагматических связях с другими словами, семанти­ческая эволюция словарного состава предстает как сложный многосторонний процесс, имеющий системный характер.