Диктат — средство и характер

 

Мне приходилось слышать разные суждения сторонних и причастных к отрасли наблюдателей о проявлении своенравия корифеями–тренерами и мэтрами–методистами к поколению новоиспеченных инструкторов. Кто–то называл это тиранией, кто–то диктаторством или деспотизмом — все это в той или иной степени имело место быть.

Профессиональная диктатура в сфере услуг — это тончайшая грань между профессиональными и человеческими отношениями. Мое личное отношение к такой ситуации однозначно. Когда у кандидата в «мою» команду я интуитивно обнаруживаю, что количество человечности или нравственности испытывает явный дефицит перед специальной базой знаний, то веду с ним разговор такого порядка: если он в течение испытательного срока не примет должный по моему непререкаемому пониманию человеческий облик, мы с ним расстанемся в 24 часа. Я всегда держал данное слово, иногда очень сожалея в душе, но понимая, что основой профессионализма инструктора является нерушимый гармоничный тандем — специалист и человек.

Нередко безнравственность и беспринципность бывают не врожденными, а сформированными, например, в условиях предыдущей работы, вынуждающих данного инструктора «выживать». Но если все же кандидат в инструкторы обладает максимальной нравственностью и ему недостает профессионализма, то в такой ситуации я работаю с большей самоотверженностью, азартно дорабатывая его профессионализм. Такой инструктор уже попадает в категорию людей, потенциально обладающих служебной честью, что лично для меня по важности является главенствующим.

В главе «Кодекс чести» я попытался приоткрыть детали моих требований к понятию «служебной чести» инструктора, не только внутри клубной ситуации по отношению к клиентам и коллегам, но и за ее пределами, включая даже поведение в общественных местах. Когда–то в начале 90‑х годов XX столетия один из «моих» начинающих инструкторов, заметил: «У Сослана несанкционированный прыжок на месте — уже побег!» Я эту фразу помню до сих пор. Может быть, мои требования к инструкторам именно так и выглядели, но для меня лично статус инструктора — как основание в цветке, к которому крепятся лепестки в образе администратора, массажиста или бармена. Инструктор — ключевая фигура! Я всегда настаиваю на том, чтобы администратор и клуб интересовались не только здоровьем, но и эмоциональным состоянием каждого инструктора, прежде чем в интересах клуба включить в график его персональных тренировок незапланированное персональное занятие.

Массажист не позволяет себе вольностей при выборе вида массажа для клиента, если тот захотел воспользоваться услугой массажа в тренировочный день, а конкретно — после тренировки. Массажист не имеет права без согласования с инструктором осуществлять вид массажа по своему усмотрению. Массажист получает от инструктора рекомендации, какие части тела можно массировать, а какие нельзя и почему, потому что только инструктор знает, какие мышцы клиент сегодня прорабатывал, какого характера была нагрузка и в какой степени целесообразен для этих мышц вообще массаж.

В тандеме инструктор и бармен инструктор назначает пищевые добавки, а бармен не позволяет вольностей и отсебятины в рекомендациях.

Инструктор в большей степени, чем тренер–методист, не говоря уже о других работниках клубов, является для меня главной фигурой и центральной персоной в клубном физкультурно–атлетическом не только процессе, но и бизнесе.

Если применить поговорку: «Из двух зол выбирают наименьшее», то мне важно: пусть клиент, придя в клуб, ощутит превосходную, без помарок работу инструктора и неважнецкий стиль обслуживания администратора, а не наоборот: инструкторскую халтуру и несобранного, нерасторопного администратора. В ситуации когда клиент удовлетворен работой инструктора, он снисходительно отнесется к недочетам администратора, потому что уже получил тот качественный продукт, за которым пришел. Но как бы администратор ни улыбался, какие бы изысканные манеры ни проявлял, это будет только раздражать «обделенного» и обобранного клиента. Именно поэтому я настоятельно требую от инструкторов дополнительных и качественных знаний в смежных и сопутствующих сферах индустрии физкультурно–оздоровительных услуг. Инструктор обязан иметь элементарное представление даже о кожных заболеваниях, чтобы уметь заметить самое небольшое, но подозрительное пятно на теле клиента.

 

 

Кодекс чести

 

Если тигр загрыз твоего врага, это не означает, что тигр — твой друг.

 

Индустриальный меморандум

 

Понимая, что индустрия в конечном итоге все же придет к собственному своду законов и правил, регулирующих межклубные и внутриклубные отношения на разных уровнях, я в середине 90‑х начал в общих чертах создавать эскизные наброски некоего индустриального меморандума.

Итак, рассуждая о сути базового индустриального меморандума, я осознал, что он не может стать актуальным даже через 10 лет. Следовательно, будет не только обновляться или редактироваться, но и однозначно обрастет различным «сводом неписаных правил», цель которых — дополнять меморандум и в нерушимом с ним тандеме в первую очередь максимально обезопасить физкультурно–атлетическую клубную индустрию от внутрииндустриального хаоса, анархии, разрушения извне и конечного развала. Но даже неписаные правила, как и «черный список», должны являться достаточно серьезным инструментом, не позволяющим свершаться служебно–должностным проступкам, роняющим профессиональную честь. Сдерживающим фактором, безусловно, будет осознание факта сурового общеотраслевого осуждения, с применением негласных внутрииндустриальных санкций, влияющих на дальнейшее местонахождение в отрасли и осуществление прежней деятельности.

О своем реноме в любых рыночных условиях печется, по сути, каждый клуб, будь то «великий» бренд или «подвально–цокольная» марка. Клубы постоянно придумывают различные ухищрения, направленные на защиту не столько от угроз извне, сколько от внутриклубных проблем, приобретаемых, например, от покидающего клуб персонала. Я сейчас заострю внимание на инструкторах и тренерах–методистах, потому что другие специалисты могут из этой индустрии спокойно переходить в другую. Например, массажист может практиковать частным порядком либо уйти в систему здравоохранения, администраторы могут уйти туда же либо устроиться на другую должность в другой сфере, а бармены — переметнуться в рестораны, кафе и т. д.

 

Человеческий фактор

 

Если рассмотреть ситуацию увольнения с позиции, например, человеческого фактора, то она постоянно доказывает свою противоречивость, потому что неоднозначно демонстрирует позиции конфликтующих сторон. В настоящее время во многих индустриях успешно применяется ряд отработанных эффективных методов, которые позволяют поддерживать необходимую кадровую стабильность и безопасность того, что плоды от средств, вложенных организацией в развитие и становление какого–нибудь сотрудника, не будут через короткий срок пожинать другие на этом рынке.

Неписаные правила, как некие индустриальные понятия, позволяют сохранять единую поведенческую политику клубов не только на внешнем рынке, но и по отношению к своему персоналу, позволяя элементарно сохранять конфиденциальность внутриклубной деятельности вообще и коммерческой тайны используемого методического направления в частности, что в современных условиях при тенденциях перспективного рыночного развития вполне объяснимо. Помимо этого, именно посредством «индустриальных понятий» можно не только регулировать официальную численность инструкторского персонала среди равных по статусу клубов, но и отслеживать квалификацию и профессионализм сотрудников. Установка на использование «неписаных правил» будет объективнее формировать служебно–должностные отношения, позволяющие например, руководству клуба однозначно знать, как действовать по отношению к инструкторам, покидающим клуб по причине нарушения дисциплины (даже элементарных систематических опозданий на работу), должностной субординации, норм поведения на рабочем месте и т. д. Либо какие условия соблюдаются между руководством клуба и инструктором в ситуации расторжения взаимоотношений по объективным причинам.

Своего рода индустриальный меморандум поможет индустрии в целом, да и каждому клубу избавиться и очиститься от мнимых инструкторов, занимающихся различными спекулятивными операциями на территории клуба (например, различными продажами клиентам частным образом, а не через систему витринной или магазинной клубной реализации спортивных товаров, одежды, спортивных пищевых добавок и т. д.). Но есть вещи более серьезные, к которым можно причислить несоблюдение и игнорирование требований конфиденциального отношения к работе с методическими приемами (вполне сходными с понятием коммерческой тайны) или разглашение закрытой информации о частных и корпоративных клиентах, их количестве и их персональной информации.

Однажды вечером, ужиная на встрече в кафе, я услышал за соседним столом разговор людей, обсуждавших ситуацию, когда один из них столкнулся в холле клуба с местным инструктором, от которого услышал вопрос: «Ну как ваши дела?» Такого рода вопрос, заданный инструктором клиенту в контексте внутриклубной этики, следует расценивать не только как банальную нетактичность, но и как жест, который характеризуется как фамильярность. Такой казус затрагивает репутацию не столько инструктора, сколько клуба. Беседующие в кафе люди после услышанного даже не спрашивали имя инструктора, при этом один поинтересовался названием клуба, а другой — местонахождением. Это означает, что не желательно допускать на территории клуба некорректных жестов в первую очередь по отношению к клиентам, так как о проколах с коллегами в редких случаях сможет узнать кто–то из клиентов. В связи с этим в перечень «неписаных правил» в обязательном порядке можно включить и пункт, не позволяющий инструктору за пределами клуба, в обществе или на вечеринках, куда по стечению обстоятельств он нередко может попасть и встретиться с клиентом, общаться с клиентом в непозволительном фамильярном тоне.

 

Строгость не помеха

 

Чем больше пунктов в перечне всевозможных отраслевых недопущений будет указано, тем проще и лучше будут обстоять дела в индустрии в силу обстоятельств, не только жестче воспитывающих, но и сдерживающих от искушений. Мы часто ошибаемся, когда вкладываем в инструктора свою голову и смотрим на ситуацию со своей позиции, не подозревая, что многие вещи, которые для нас являются банальными, для него могут оказаться искушением. В рамках понятия служебно–должностной диктатуры не давая слабину во многом, важно при этом уметь различать, учитывать и не путать мелкие должностные нелепые глупости от сознательных злоупотреблений.

Не придавая значения, казалось бы, малозначимым в работе инструктора пунктам, все же желательно обратить внимание, не злоупотребляет ли он алкоголем, лекарственными препаратами транквилизирующего или седативного действия, азартными играми. Важно знать его поведение с людьми: корректно ли общается с коллегами по работе противоположного пола (не важно, на территории клуба или вне его), с членами семьи? Мало кто может обратить внимание на пункт: связь с несанкционированными политическими и религиозными группами, ну и, безусловно, нарушение закона и связь с криминалом.

Придерживаясь формы жесткой профессиональной служебно–должностной диктатуры и понимая, что эта диктатура все же в той или иной степени будет ущемлять «человеческий фактор», я решился внедрить использование обычного для некоторых других сфер услуг «черного списка», принцип которого на первый взгляд может казаться чересчур жестким, необъективным и в чем–то даже жестоким.

Ну а когда в «черные списки» будут вносить инструкторов, покидающих место работы по обозначенным выше и многим другим причинам, то клубы смогут защитить не только свои внутренние интересы, но и интересы самого рынка, проинформировав об этом своих коллег, партнеров по бизнесу и клиентов, начиная с сегмента одного города.

Например, с момента приема на работу важно сразу обозначать предупреждающие рамки по неразглашению персоналом клуба вообще и инструкторами в частности конфиденциальной информации о применяемых в клубе технологиях и методике в случае увольнения сотрудника из клуба. В договоре или контракте нужно сделать соответствующую пометку с обязательным предупреждением обо всех вытекающих последствиях. Такой порядок позволит инструктору понять необходимость соблюдения профессиональной этики и профессиональной тайны, которые при современных тенденциях физкультурной индустрии играют нешуточную роль честной игры в бизнесе сферы услуг физкультурно–оздоровительных технологий.

При использовании «черных списков» руководствами клубов очень важно все же понимать, что уволенный из клуба инструктор будет лишен возможности заниматься своей профессиональной деятельностью в рамках базы некоего содружества клубов равного статуса. Ему придется либо менять профессию, приобретая новую специальность, либо уходить в содружество клубов рангом ниже, где о его фортеле не узнают, если клубные содружества, различаемые по статусу, не договорятся между собой об обмене некоторыми базами данных. Если, конечно, инструктор уедет за пределы того рынка, где он совершил проступок, то он, конечно, сможет продолжать работу по своей прямой специальности. Тренеры–методисты и инструкторы будут знать, что все клубы и клубные содружества — участники «круглого стола», гласно или негласно, будут активно обмениваться информацией об увольняемом инструкторе и будут в этом вопросе принимать согласованное решение.

Хочу особо остановиться на нечасто, но встречающемся некорректном поведении самих руководителей, для которых практика необоснованных увольнений стала уже достаточно привычной по отношению, например, к тем же инструкторам. Поэтому использование «черного списка» — жест двоякий и без серьезной детализации даже вносимых периодических поправок и доработок может негативно повлиять на судьбу отдельных инструкторов в случае негласного запрета на деятельность по профессии в поле зрения «содружества клубов».

 

Конкуренция — не вражда

 

В сравнении со сферой персонального тренинга, к которой у меня было какое–то заботливое, отеческое отношение, физкультурно–оздоровительную индустрию в целом я так не воспринимал, но серьезно понимал, что она является тем пастбищем, на котором пасутся и питаются инструкторы — «персональщики».

Так вот, присутствие пусть даже незначительного творческого начала, видимо, не позволило развиться в моем организме нездоровому свойству конкуренции, которая заставляла многих людей на моих глазах на отдельном этапе их творчества или всего пути подчас маниакально соперничать везде и всегда, открыто, вызывающе, воинственно или заговорщически–скрытно. Видя, как без разбору в молотилку летели и мужчины и женщины, и дети и старики, я понимал: чтобы скорректировать свирепый настрой таких яростных «конкурентщиков», потребуется помощь ни одного десятка специалистов уровня Ломброзо.

Я намеренно старался на протяжении творчества не применять слово «конкурент», а употреблять в зависимости от настроения слова «коллеги», «соратники» или «братья по цеху», потому что не видел смысла конкурировать. Слово «конкуренция» у многих может ассоциироваться со словом «борьба». Конкурировать — это значит состязаться, бороться, соперничать, и для этого слова не важно, спортивно или с оружием в руках. А в ситуации нашей индустрии к слову «конкуренция» можно поставить громаднейший вопрос: бороться против кого или против чего? За какое такое суперправое физкультурно–оздоровительное дело или атлетическую идею? Только из–за того, что идея другого не совпадает с чьим–то мнением?

Любая перманентная вялотекущая конкуренция, в отличие от спортивно–соревновательного аспекта, происходящего хоть и регулярно, но коротко и через определенный период времени, порождает вначале безобидное состязательское и соревновательское отношение к коллегам по индустрии, ну а потом может приобрести дух закоренелой борьбы, накалив страсти, которые нередко приводят к настоящей внутрииндустриальной профессиональной вражде. Мне не хотелось, чтобы индустрия была полигоном сражений или полем битвы. В связи с этим, первая идея о том, как сделать так, чтобы этого никогда не случалось в индустрии физической культуры и атлетической гимнастики, посетила меня примерно в середине 90‑х годов ХХ века.

Именно эти годы горбачевской перестройки обнаружили на территории Москвы первые межклубные противостояния, первые захваты помещений любыми (даже самыми неблаговидными) способами и путями и первый раздел недвижимого имущества спортивных или физкультурно–оздоровительных учреждений, оставшихся в наследство от бывшего СССР, — многих тогдашних спортцентров типа ФОК, СОК, ФОЦ и т. д. Одни исчезли вообще, а другие сошли с ринга «большой конкуренции», сменив вывески.

 

«Круглый стол»

 

Так вот, каждодневные наблюдения за происходящим в индустрии давали мне возможность многое понимать и зародили во мне по тем меркам странную и сырую на первый взгляд идею. Суть ее заключалась в том, чтобы собрать за «круглым столом» всех представителей крупных клубных российских брендов, реально влияющих на ситуацию физкультурно–оздоровительной индустрии, для того чтобы все присутствующие вслух обозначили накопившиеся мысли, пожелания и недовольства, претензии и замечания. Чтобы наконец ударить по рукам, отрегулировав все базовые взаимодействия по общей канве дальнейшего формирования расширенной индустрии, а именно физической культуры и атлетической гимнастики (без слова «спорт»), определить собственный индустриальный неписаный закон чести, или кодекс понимания.

И необязательно, чтобы «круглый стол» был юридически оформленным в какую–нибудь ассоциацию, фонд, съезд или новомодное объединение, важно чтобы индустриалы выработали помимо индустриального меморандума свой собственный особенный негласный кодекс чести. Именно кодекс чести должен включить в себя свои «неписаные законы», возведенные в ранг если не джентльменских, то подлинно рыцарских понятий, и всего того, чего никто и никогда не позволит по отношению к членам «клубного содружества». Существование этих «неписаных законов» будет являться не только необходимым, но также и достаточным сдерживающим фактором от всяких внутрииндустриальных неблаговидностей, порождаемых конкуренцией.

 

Законодательство мод

 

На начальном этапе своей карьеры меня однозначно интересовала практическая реализация персональных тренировочных программ, составленных для клиентов–любителей, а также осуществление тренировочного процесса спецами с профессиональными соревновательными атлетами–профи. Эта заинтересованность длилась недолго, и применяемое тренерское и инструкторское мастерство в клубах России или СНГ перестало меня в одночасье волновать. Говоря о зарубежных клубах в городах Европы (например, Франкфурт, Цюрих, Дюссельдорф и Париж), скажу, что мне не довелось встретить там ничего особенного в организационно–управленческой работе, а об оригинальных методических системах и говорить не приходится. Тренеры и инструкторы всех европейских стран говорили на одном и том же типовом языке, используя унифицированную терминологию и словосочетания, приобретенные на обычных, видимо, фитнесс–сходках и из фитнесс–литературы. Как ни старался я разглядеть долгожданную изюминку, мои многочисленные попытки оказались тщетными. «Фитнес–зомби», — думал я.

На основе определенных профессиональных амбиций, существовавших у меня с момента сформировавшейся профессиональной личности, я почему–то был противником того, чтобы подсматривать чужие методические тренерские приемы и, банально подворовывая, использовать в своей работе. Меня интересовали не персоны, составляющие или воспроизводящие на практике холодную прагматичную писанину под названиями «комплекс упражнений» или «программа тренировок», а личности, которые создавали цельные методические системы. Хотелось всегда встретить талантливых и тем более гениальных коллег по профессии, может быть, чтобы утвердиться в собственном желании: стоит ли продолжать искать и создавать самостоятельно на основе творческих импульсов, или уже все давно кем–то создано и твой бумажный самолетик несуразен рядом с чужими лайнерами?

 

Не вставая с места

 

Желание и надобность познавать стили воспроизводства у меня отпали быстро, сами собой. По прошествии скорого времени, не выходя из своего клуба, я знал, что нового происходит в клубах Москвы, потому что из многих хорошо зарекомендовавших себя на рынке клубных брендов ко мне постоянно приходили их инструкторы, пытаясь устроиться работу. Беседуя, они рассказывали, чего добились и как умеют работать. Из огромного числа приходящих кандидатов у себя я оставлял единицы, по какому–то внутреннему необъяснимому решению — просто «интуичил», говоря себе: «Можно». Те, кто не попадал ко мне в команду, шли в клубы других сетевых брендов, где добивались успехов и становились местными звездочками, раскрученными не только в публикациях на местных клубных листовках, но и прессе московских СМИ.

Но некоторых кандидатов в свою команду–инструкторов я интуитивно воспринимал как «засланных казачков», пришедших перенять что–нибудь новенькое или тайное, схожее с эликсиром вечного мастерства. Инструкторы, работавшие со мной, часто приятельствовали, а то и дружили с коллегами из других клубов, а те, в свою очередь, интересовались: «Ну, как обстоят дела у Сослана?» Их волновало все: и зарплата, и отношение к подчиненным, и климат в коллективе. Но меня больше всего радовало, когда интерес проявлялся к нашей методической тренировочной системе.

Конечно, мои инструкторы нечасто, но все же рассказывали о том, что интересного в методическом плане творится на рынке, а я, выслушивая, давал возможность самим оценивать ситуацию или качество применяемых чужих новшеств. Бывали случаи, когда клиенты других клубов, тренировавшиеся там по нескольку лет, приостанавливали сроки действия своих клубных карт и целыми группами от трех и более человек и приходили ко мне. Как–то раз девушка–администратор в шутку сказала: «О, опять паломники». Такие клиенты покупали наши клубные карты короткого действия сроком на месяц, сразу договариваясь с моими инструкторами о персональных занятиях, оплачивая вперед нужное их количество. Причиной таких приходов являлось скорее то, что они получали в своих клубах, видимо, больше абстрактных советов обобщенного характера, а не конкретных детализированных особенностей по технике движения, дыхания и разным сопутствующим советам по оздоровлению.

При этом некоторые из «паломников», зашедших на короткое время, оставались навсегда, расставаясь даже со своими «замороженными» картами в других клубах, а другие посещали мой клуб два–три раза в году по карте по одному месяцу. Выяснилось, что причиной кратковременных посещений было неудобное расположение моего клуба от их местожительства или работы (пробки на дорогах и расстояние). Некоторые такие клиенты уносили с собой в другие клубы составленные моими инструкторами тренировочные программы, а мы продолжали неутомимо создавать новые физкультурные шедевры, с нетерпением ожидая, когда же опять в каком–то клубе позаимствуют изобретенную нами технику выполнения движения либо целое упражнение.

Мою профессиональную душу грело то, что мои инструкторы искренне радовались, когда новая техника какого–нибудь «заезженного» старого упражнения приходилась по душе многим их клиентам в других клубах и становилась очень модной среди масс.

 

 

Беглый инструктор

 

Большинство имеет за собой власть, но не право; меньшинство всегда имеет за собой право.

Г. Ибсен

 

Причины перебежек

 

Рассуждая о распространенных в клубной системе явлениях, приведу пример поведения инструкторов–перебежчиков, часто меняющих пристанище в различных клубах. Инструктор является одним из главных или основных представителей, доносящих до клиента идеи клуба, то есть всего того, что в первую очередь отражается в самом названии той или иной организации: «физкультурно–оздоровительного», «спортивного», «фитнес», «физкультурного» или просто «атлетического» клуба или центра. Мне лично по душе: «Клуб атлетической гимнастики».

Причин для перебежек существует предостаточно, и мы начнем с зарождения их мотивов. Начинаться все может с внутри — клубного местечкового конфликта, когда руководство определяет положение своего инструктора: «не соответствует должности», что чаще всего является несоответствием субъективного представления руководителя клуба о деятельности инструктора или тренера–методиста на территории клуба, а выработанные клубами должностные инструкции не всегда состоятельны в урегулировании разногласий между руководителем и инструктором.

Каждая новая сторона в лице клуба, принимающего «беглого инструктора», не может знать истинного положения вещей, то есть отношений «беглеца» с предыдущим местом работы и причин отторжения от предыдущего коллектива и выдворения его из клуба. Такие традиционные «перебежчики» становятся хорошими психологами, каждый раз вырабатывая и совершенствуя свои типовые убедительные ответы, ссылаясь на гендерные ситуации. Например, инструктор мужского пола обосновывает свое действие ответами типа «…управляющая меня начала ревновать», а инструктор женского пола — «…он систематически приставал ко мне». Иногда, в зависимости от ситуации, традиционный «перебежчик» называет в качестве довода слишком большую удаленность предыдущего клуба от его места жительства. И что он переехал куда–то рядом и т. д.

А проколы инструкторов могут быть самые рядовые, но на них уже давно многие клубы не обращают внимания и махнули рукой. Ситуация касается следующего: если в клубе нет тренера — методиста, то инструкторы, вуалируя давно уже порожденную патологическую алчность, цинично сами вынуждают клиентов на какой–то период посещать персональные тренировки не по 2–3 раза в неделю, а по 5–7 раз якобы по новейшей суперэффективной методике, дающей быстрый результат. Вдобавок советуют купить у него же препараты для улучшения намеченного результата в количестве ровно на срок этих каждодневных занятий. Но на самом деле нередко такой якобы такой нужный методический миф сфабрикован только в целях личной наживы или обогащения. Это аферство длится до тех пор, пока организм клиента не даст тревожные сигналы в виде различных видов мышечных и эмоциональных недомоганий и клиента не начнет воротить об одном упоминании слова «тренировка». К сожалению, такими делами может заниматься вся команда инструкторов одного и того же клуба, а руководство нередко отворачивается, мотивируя: «Пусть сами зарабатывают, все равно с проведенных персоналок в казну клуба перепадает». Неутешительным аккордом прозвучит и то, что в не меньшей степени практикой регулярного «впаривания» специальных спортивных добавок грешат и инструкторы, практикующие частным образом.

Возвращая читателя в клуб, скажу: странно, почему руководителям клубов так редко приходит в голову простая мысль снять трубку и позвонить на предыдущее место работы и попросить у административного работника клуба информацию о «беглом инструкторе». Уверен, что администратор вряд ли позволит усугубить ситуацию, которая и так уже является наказанием для оплошавшего инструктора за содеянный проступок и ответит на запрос откровенно почти на 90 процентов.

 

Рыльце в пуху

 

Нет большего несчастья, чем незнание границы своей власти.

Лао–цзы

Сложности, неоднозначности и, я бы сказал, противоречивости в индустрии в целом и в профессии инструктора в частности, по моим наблюдениям, начали проявляться при создании первых частных клубов. Надо сказать, что очень редко сами управляющие клубов (реже владельцы), показывая свою значимость, вразрез служебной этике могут позволить себе увольнять инструкторов, например, после их отказа проводить несанкционированные персональные тренировки с клиентом, навязанным именно самим управляющим клуба (реже владельцем), причем во время официальной регистрационной записи клиента. Некоторые инструкторы уходили из клубов именно по этой причине сами.

В этой связи владельцы клубов должны отчетливо представлять возможные позитивные и негативные последствия одностороннего использования на практике «черных списков», поскольку никто не застрахован от непредвиденного развития событий.

 

 

Кутюрье тела

 

Не всякий хорошо кроящий, в той же степени шьющий.

 

Великое предназначение

 

Кутюрье, дизайнер или архитектор работают над формами и контурами, а конструкторы или инженеры трудятся над внутренним наполнением, конструируя и разрабатывая прикладное использование, с обязательным учетом технологичности, стремясь придавать наиболее совершенную функциональность своему продукту. В одних ситуациях главенствуют представители первой творческой группы, в других — второй, прикладной.

Но есть и представители третьей группы — полноправные участники действа. Как показали практика и жизнь, кто впоследствии эксплуатирует, тот, как ни странно, и «подгоняет» уже сконструированный и смоделированный, утвержденный и разработанный кем–то другим продукт под свои условия и обстоятельства. Наблюдая и оценивая культуру физической активности, а точнее, культуру физических движений в ней, воочию осознаешь необходимость ставить человеку верные (я не употребил «правильные») движения, понимая то, что именно понятие «верное» в контексте двигательной системы означает не в последнюю очередь безопасное, а значит, полезное. Назначение того самого «верного» — это обеспечение комфортных ощущений в суставах, мышцах и других компонентах суставно–связочного аппарата и мышечной системы во всех ее проявлениях, а именно когда организм наиболее качественно локализирует и акцентированно распределяет на себе нагрузку.

Сошедший с конвейера экскаватор в большинстве случаев хоть как–то дорабатывается механиком того предприятия, которому для эксплуатации была предоставлена техника. Такой тюнинг испокон веков был, есть и будет, пока не изобретут вечный двигатель и ему подобные технические открытия. Так вот, развивающемуся человечеству нужны не только специалисты тюнинга технического порядка, но и специалисты, выстраивающие верные движения человеческого тела с целью сделать его более совершенным, а человека, соответственно, более здоровым. Особое внимание необходимо обратить на то, что нужно не развивать мышцы, а совершенствовать именно движения. Любое системное или бессистемное усиление развития мышц будет в той или иной степени навязчиво влиять на межсуставную координацию, и нередко негативно. Даже шарнир в том же экскаваторе учитывает длину плеча и вес ковша. И если последние увеличиваются, болты и гайки быстрее изнашиваются. И самое главное, двигатель — наше сердце!

Более безопасная, полезная практическая ситуация, когда через отрегулированные, скоординированные движения мышцы получают те самые субъективные порции нагружающих моментов. Эта ситуация может являться лучшей базой, на основе которой можно дополнять и совершенствовать природные телесные патологии. Быстро надвигающаяся эра не попросту оздоровления, а именно здоровьесберегающих и здоровьевоссоздающих технологий имеет направление, характерной особенностью которого является улучшение качества тела через профилактику движений, то есть модификация упражнений направлена не на коррекцию мышц, а на коррекцию движений — ее суставную кинематику!!!

 

Умело и практично

 

Уверен, что технологии преподношения занятий с использованием физических упражнений будут трактоваться по–иному, например не будет надобности, чтобы все делали общие двигательные упражнения, а каждый будет делать свои, выработанные именно для него подготовленным специалистом: модель движения, консолидирующая основные и сопутствующие мышечные группы, — это и есть культура физических движений!

Если доселе суставы, стираясь, стачиваясь, воспаляясь, работали во имя мышц и для их формирования, то теперь наоборот: мышцы будут старательно удовлетворять и «ублажать» суставы — их особенный врожденный модельный ряд, созданный природой. И если только в этом будет адекватная необходимость, в нужный момент мышцы будут самостоятельно подключаться к процессу устранения сбоев в двигательной системе. Такой стратегический принцип культуры физических движений будет базой в новой эре культуры здоровьесберегающих двигательных технологий.

Тело человека нужно все же рассматривать как понятие прикладного характера. А раз оно прикладное, то, безусловно, применяемое с немалой долей выгоды при пользовании, а значит, такого рода «корысть» есть единственно нравственная и честная акция с точки зрения открытой эгоистической выгодности. Каждое перманентное действие в виде любых движений имеет свое выгодное здоровьесберегающее назначение.

Суставы человека, как и весь организм, имеют свои сроки изнашиваемости или сроки пригодности. Нет ни одного напрасного движения. Скорее всего, природой заложено определенное количество двигательных амплитуд во внутрисуставном механизме. Не больше, не меньше. Ложиться, садиться, вставать и ходить, брать и бегать… — все производится за счет движений, статических жестов и поз, безопасность применения которых во многом зависит от выверенных межсуставных и внутрисуставных включений, усовершенствование которых и формирует все то, что мы, например, характеризуем осанкой. Осанистость — это не только тот визуальный образ стройности или походки, это еще и не картинно–демонстрационные, а естественные грациозные жесты рук или кисти, поворот головы или одобрительный кивок.

Аналогично тому, как в нарушенной конструкции специально обученные люди «затягивают», подкручивают или заменяют различные болты или гайки, чтобы обеспечить практичность и функциональность, а значит, рациональность и качество, в той же степени другие профессионалы дорабатывают или устраняют телесные погрешности. Проще говоря, здоровье или даже здоровый вид — это формирование внешнего облика на базе психоэмоционального состояния и всех других систем организма, что, в свою очередь, влияет на движения, жесты и позы на базе здоровьевоссоздающих технологий культуры физических движений!