Дополнение, изменение и отмена духовного завещания. Случаи его недействительности

 

§ 65. Относительно духовного завещания приходится сказать еще о его дополнены, измченети, отлпьнгь и о случаях его недействительности. Дополнение, изменение и отмена завещания вполне зависят от воли завещателя, так как и само завещание пользуется уваниением только во уваниениек воле завещателя *(1599) от возможности дополнения духовного завещания происходит то, что иногда после лица остается несколько духовных завещаний: одно относится к одному имуществу, другое к другому и т. д., так что каждое завещание относится к особому предмету. Каждое дополнение завещания, как по форме своей, так и по содержанию, должно соответствовать всем условиям действительности духовного завещания, так что каждое дополнение, собственно, есть отдельное, самостоятельное завещание и каждое по смерти завещателя подлежит утверждению, только что нет надобности в отдельном утверждена каждого завещания, а все они могут быть утверждены сообща. Точно также духовное завещание, по составу своему вполне действительное, может быть вполне или отчасти отменено самим завещателем. Отмена может выразиться различными способами *(1600): 1) Завещание может быть отменено новым духовным завещанием и, при том, двояким образом: или все содержание последнего завещания может заключаться только в отмене прежнего, вполне или отчасти, или позднейшее завещание может дать только определения противоположные, вполне или отчасти, содержанию прежнего завещания, не упоминая о его отмене. в последнем случае, разумъется, легко могут возникнуть сомнния насчет пространства отмены прежнего завещания; но эти сомнния разрешаются при руководстве теми же правилами толкования, которые имеют место по отношению к закону и договору, потому что и закон, и договор, и завещание суть выраниения одной и той же силы - воли. Позднейшее завещание, прямо или косвенно отменяющее прежнее, должно удовлетворять всем условиям действительности духовного завещания: иначе прежнее завещание сохраняет свою силу. Кроме того, законодательство определяет еще правило, что нотариальное духовное завещание может быть отменено только нотариальным же, а домашнее завещание может быть отменено и домашним. Таким образом, если составлено нотариальное духовное завещание, а впоследствж, в отмену его, составлено домашнее, то как бы ни была несомненна воля завещателя, выраниенная в домашнем завещании, нотариальное завещание все-таки остается в силе и по по смерти завещателя подлежит исполнению. 2) Духовное завещание, как нотариальное, так и домашнее, может быть также отменено завещателем совершением о том нотариального акта, или, (в случае. нахождения завещателя в походе или командировке, заявлением о том начальству *(1601). Но одно наддрание акта завещания еще не составляет доказательства его отмены: (наддрание выписи никакого значения не имеет, так как подлинное нотариальное завещание находится в актовой книге нотариуса. Что касается наддранного домашнего завещания,) то наследник по такому завещанию может доказывать, что наддрание произошло случайно, а не выражает отмену воли завещателя. Возможность изменения и отмены духовного завещания привела наше законодательство к запрещению общего завещания двух или более лиц, так что у нас акт завещания всегда составляет акт изявления последней воли одного только лица *(1602). Нельзя сказать, однако же, чтобы действительно, возможность изменения и отмены завещания, по существу своему, делала несовместным составление завещания несколькими лицами сообща. Например, А и В в одном и том же акте составляют свои духовные завещания; потом А, тем или другим способом, отменяет свои завещательные распоряжения: только они в общем завещании и лишаются значения, тогда как завещательные распоряжения В остаются в силе. Законодательство, каниется, имеет в виду, что чаще всего при общем составлена завещания двумя или более лицами завещатели взаимно распоряжаются один в пользу другого, так что завещание одного составляет как бы условие завещания другого, и тогда при отмене одного завещания возникает сомнение насчет действительности другого. Однако же, при общем составлена завещания взаимность может и не иметь места, а оба завещателя могут распоряжаться в пользу какого-либо третьего лица, например, муж и жена в пользу дитяти. Да и при взаимности завещательных распоряжений воля каждого завещателя может быть безусловна, независима от распоряжения в его пользу со стороны другого завещателя: тогда цри отмен одного завещания нет повода к сомнению в действительности другого.

Наконец, действительность духовного завещания, повидимому удоелетворяющего всем условиям его правильности и силы, по смерти завещателя может быть оспорена в подлинности его законными наследниками. (Подлинность, как действительное происхождение завещания от того лица, которому оно приписывается, может быть, согласно общим правилам нашего процесса, отрицаема двояким способом: или предеявлением спора о подлоге или заявлением сомнния в подлинности, при чем последний способ может быть применен лишь к завещаниям домашним. Это вполне согласно с общим началом, но отступление имеется в том правиле, по которому в одинаковое положение с нотариальными завещаниями ставятся и некоторые домашние, а именно, походные, совершенные за границею и отданный на хранение нотариусу или одному из упомянутых нами выше учреждений; против этих завещаний нельзя предеявить сомнния в подлинности - подлинность их может быть опровергнута лишь предеявлением спора о подлоге *(1603). Далее, оспорено может быть завещание в виду отмены его со стороны завещателя. Тут, как мы видели выше, форма завещания - нотариальное ли оно или домашнее, - имеет очень важное значение. Наконец, поводом к оспариванию завещания, может служить несоблюдение формы завещания, неспособность лица делать завещания, неспособность к приобретению права по завещанию, незаконность распоряжений, в завещаний сделанных, и самоубжство. Эти группы поводов к оспариванию завещания стоят вне связи со способом его совершения - со стороны завещательной способности, формы и содержания споры могут быть направлены как против нотариальных, так и домашних завещаний; различие заключается лишь в большей или меньшей трудности добиться признания завещания недействительным; например, для доказательства неправоспособности или недееспособности лица, оставившего нотариальное завещание, надо доказать лжесвидетельство, незаконность действий нотариуса и т. п., оспаривать же домашнее завещание не представляет таких трудностей. Спор может быть предеявлен или до представления завещания в суд к утверждению, или во время рассмотрния дела об его утверждена или после утверждения. Если спор предъявлен до утверждения завещания к исполнению, то утверждение его отлагается до разрешения спора, при чем, в том случае, когда завещанное имущество не поступило ни в чье владение, оно отдается в опекунское управление *(1604). Если спор, затем, предеявлен во время утверждения завещания, то дальнейшая процедура обусловлена поводом предеявленного спора: если повод этот является в то же время основанием для отказа в утверждении сам по себе, помимо споров *(1605), то суд признает завещание недействительным, а в остальных случаях - не входя в обсуждение спора, отказывает в утверждении завещания в охранительном порядке; наследнику по закону приходится предеявить, в спорном порядке, иск о недействительности завещания. Наконец, что касается предеявления всякого рода споров уже по утверждении завещания к исполнению, то право это ограничено двухлетнею давностью, которая исчисляется со дня публикаши об утверждении завещания *(1606) в заключение сканием несколько слов о самоубжств завещателя, как поводе к оспариванию его завещания). Законодательство определяет недействительность завещания самоубжцы, как вывод из того условия завещания, что оно должно быть составляемо в здравом уме и твердой памяти *(1607), и тем наводить на мысль, будто самоубжство оно считает признаком умопомешательства и будто потому, действительно, завещание самоубжцы признает ничтожным, что акт составлен при ненормальном состоянии умственных сил завещателя. Между тем, завещание самоубийцы недействительно совершенно независимо от того, составлено ли оно в припадке умопомешательства или при нормальном состоянии умственных сил лица, так что, если бы и положительно было доказано, что самоубийца при составлена завещания вполне владел умственными способностями, то все-таки завещание его не признается действительным. Самоубжство, конечно, во многих случаях есть последствие помешательства, но не во всех же; иначе было бы странно, что законодательство отказывает самоубийце в христианском погребении: если самоубийство безусловный признак умопомешательства, то нельзя рассуждать о нем, как о преступлении. Кроме того, если предполагать, что завещание самоубтцы недействительно как завещание помешанного, то нет основания отказывать в признании завещанию самоубжцы, составленному задолго до смерти, когда не было еще и никакого повода к самоубжству: ведь не считается недействительным завещание по причинт. наступившего впоследствиипомешательства завещателя. Но завещание самоубийцы безусловно ничтожно. Следовательно, не умопомешательство завещателя препятствует действительности завещания самоубийцы, а самый факт самоубжства. (Новейшая практика, дание наоборот, признает, что если будет доказано, что самоубжство совершено в безумш или беспамятств, то завещание сохраняет полную свою силу. Это совершенно последовательно. Признание завещания самоубийц недействительным есть мера предупреждения, мера, направленная к удержанию лица от самоубийства: в иных случаях чрезвычайно доропе интересы лица связаны с признанием действительности его завещательного распоряжения, так что, зная о судьбе завещания самоубжцы, лицо, может быть, воздержится от самоубийства. (Признаке завещания недействительным, как мера предупредительная, именно предполагает, что человек решается на самоубжство, сознавая то, что он творит; о каждом отдельном самоубтц можно сказать, что он, сознавая последствие своего поступка относительно завещания, решился на этот поступок, пренебрегая этими последствиями; если же самоубжца был помешан, то он ничего не мог сознавать, ничем не мог пренебрегать. Так что логически безусловно верно, что если раз недействительность завещания есть мера предупреждения, то применена она к сумасшедшим быть не может. Между тем мы видим, что практика это безусловно верное положение выводить из того, что признаке завещания самоубщцы недействительным есть наказание; но его нельзя считать наказанием,) потому что смешно говорить о наказании лица умершего.