Похищен агентами секретных служб

Чтобы лучше понять дальнейшие события, вам нужно представить жилище моей семьи.

У моего отца был просторный трехэтажный дом, в котором жила вся семья — родители, семьи трех моих братьев, мой неженатый брат и я. Из нашей семьи только моя сестра жила в другом месте, потому что, выйдя замуж, она переехала в дом мужа.

Наш дом состоял из нескольких квартир, и всем было доволь­но уютно. На первом этаже располагалась квартира моих роди­телей и моя квартира, в которой мы жили вместе с братом. На верхних этажах жили семьи моих женатых братьев.

Не прошло и дня после моего увольнения, как в три часа ночи в двери нашего дома начали стучать. Мой отец открыл дверь, и в дом ворвались пятнадцать или двадцать человек в штат­ском. В руках у них были автоматы Калашникова. Разбудив всю семью, они стали рыться в вещах. Людей было так много, что мне не удалось бы ни спрятаться, ни бежать.

Они обыскали весь дом. Мои родители, братья, их жены и дети рыдали, наблюдая, как меня выволакивали за дверь. Шум в доме слышали все соседи.

Меня отвезли в строение, по виду напоминавшее тюрьму, и бросили в камеру. Утром родители отчаянно пытались выяснить, что со мной произошло. Они обратились в полицию, но обо мне ничего не было известно.

Я был в руках секретных служб Египта.

Глава 2. Египетская тюрьма

Находиться в руках египетских секретных служб намного страшнее, чем быть заключенным американской тюрьмы. Меня поместили в камеру, где сидели два исламских радикала, кото­рых обвиняли в совершении терактов. Один из них был палес­тинцем, другой египтянином.

Три дня мне не давали ни еды, ни воды.

Каждый день египтянин спрашивал меня о причине моего заключения, но я отказывался ему отвечать. Я боялся, что он убьет меня, если узнает, что я сомневаюсь в истинности ислама. На третий день я рассказал ему, что преподаю в «Аль-Азхаре» и несу служение имама в Гизе. Услышав это, он сразу же поделил­ся со мной водой и кусочком питы, которую ему принесли с пе­редачей, но при этом сказал, что полиция запретила ему делить­ся со мной едой.

На четвертый день начались допросы. Служащие секретных служб пытались заставить меня признаться в предательстве ис­лама и рассказать о его причинах.

Для допроса меня привели в комнату, посреди которой стоял большой стол. За одним концом стола сидел следователь, меня посадили напротив него. За моей спиной встали несколько по­лицейских.

Эти пятеро были уверены, что я отверг ислам и обратился в христианство. Следователь пытался заставить меня сказать, с каким пастором я встречался и какую церковь посещал.

Он задавал вопрос за вопросом. Раз я задумался над ответом, и он кивнул стоявшим позади меня солдатам. Они, схватив мою руку, прижали ее к столу, после чего следователь зажег сигарету и затушил ее о мою ладонь. Позже он точно так же затушил сига­рету о мою губу, и у меня до сих пор остались шрамы от этих пыток. Если мой ответ не удовлетворял следователя, он либо тушил о мое тело сигареты, либо давал указание солдатам бить меня по лицу.

По мере продолжения допросов на меня оказывалось все большее давление. Однажды в комнату принесли кочергу. Я по­нял ее назначение, как только следователь в очередной раз ре­шил на меня надавить. Один из солдат раскалил кочергу и прижал ее к моей левой руке.

Следователь заставлял меня признаться в отступничестве от ислама, но я продолжал настаивать, что лишь делился сомне­ниями. «Ученые, — объяснял я, — рассуждают о различных ас­пектах религии. В этом заключается моя работа и мое призва­ние. Я даже не допускаю мысли об обращении в другую рели­гию. Ислам — это моя кровь, моя культура, язык и семья, это вся моя жизнь. Если вам кажется, что мои слова свидетельствуют об отступничестве, я готов признать, что отверг ислам».

Кнут

Поскольку мои ответы следователя не устроили, он перевел меня в комнату с металлической кроватью. Мои ноги привязали к ее изножью и надели на них толстые носки, напоминающие кухонные прихватки.

Один из солдат взял в руки тяжелый кнут длиной примерно в полтора метра и начал бить им по моим ногам. Другой солдат, державший в руках подушку, сел у изголовья кровати. Как толь­ко я начинал кричать, он душил меня подушкой, заставляя меня замолчать. Но я не мог молчать, и меня стали душить уже двумя подушками.

После длительных пыток я потерял сознание, но когда оч­нулся, пытка продолжилась: тот же солдат бил меня по ногам. Когда экзекуция закончилась, мне развязали ноги и приказали встать с кровати. Сперва я не смог этого сделать, но солдат бил меня по спине до тех пор, пока я не встал.

Я с трудом стоял на ногах, но он указал мне на дверь и приказал бежать. Бежать я тоже не мог, и он бил меня кнутом до тех пор, пока я, наконец, не побежал по коридору. Когда я достиг конца коридора, там меня поджидал другой солдат. Он тоже бил меня кнутом, и мне приходилось бежать обратно. Так меня за­ставили бегать из конца в конец коридора.

Позже я выяснил, зачем это было нужно. Бег предотвращал появление отеков на ногах, а благодаря толстым носкам на ногах не осталось ран от ударов кнутом. Я думаю, что меня душили подушкой, чтобы никто не слышал крика.

После меня отвели к небольшому открытому бассейну, заполненному ледяной водой. Солдат приказал мне прыгнуть в бассейн, и я подчинился приказу. Там было так холодно, что я рвался прочь, но он бил меня кнутом при каждой моей попытке выбраться из воды.

Вскоре от холода я потерял сознание. Я проснулся в мокрой одежде на той самой металлической кровати, и меня снова стали бить по ногам.

Ночь с крысами

Как-то ночью меня вывели во двор, где была сооружена не­большая бетонная коробка без окон и дверей. Единственным отверстием в этой коробке был потолок. Меня заставили под­няться по лестнице и спрыгнуть внутрь куба. Я решил, что они решили меня убить.

Я прыгнул вниз и почувствовал, как мое тело погрузилось в воду. Однако, к своему удивлению, под ногами я обнаружил твер­дое дно. Вода была мне по плечи. Вскоре я понял, что в воде пла­вают какие-то существа. Это были крысы, которые стали караб­каться по моей шее, пытаясь залезть мне на голову. Было очевид­но, что этих крыс давно не кормили. Так как мои мучители знали, что я исламский мыслитель, в голове которого зародились со­мнения, они, вероятно, хотели, чтобы крысы съели мою голову.

Вскоре коробку чем-то накрыли, и я остался в полной тем­ноте, что привело меня в ужас. В таком положении я провел всю ночь, а утром ко мне пришли проверить, жив ли я. Когда солда­ты открыли коробку, я увидел яркий дневной свет и в моей душе вновь появилась надежда, что я останусь живым.

За всю ночь ни одна крыса не укусила меня. Они карабкались по моей голове, запутывались в волосах и залезали в уши. Одна крыса сидела у меня на плече. Я чувствовал, как их рты касаются моей кожи, но они как будто целовали меня. Они даже не пытались меня укусить.

И по сей день, когда я вижу крыс, я испытываю к ним уваже­ние, хотя и не могу объяснить, почему в ту ночь они были столь дружелюбны.

Встреча с близким другом

Допросы на этом не прекратились. Солдаты подвели меня к одной из дверей и сказали, что за ней меня ждет мой близкий друг, который хочет побеседовать со мной. Я поверил, что в ком­нате находится кто-то из моих родственников или друзей, и по­просил солдат назвать его имя. Мне ответили, что я с ним не таком, хотя он прекрасно меня знает.

Когда они открыли дверь, внутри комнаты оказался огром­ный пес. Меня втолкнули внутрь и затворили за мной дверь.

В тот же момент я возопил к Господу: «Ты же мой Отец, мой Бог' Почему Ты позволяешь этим злодеям издеваться надо мной? Я не знаю, останусь ли я жив, но уверен, что однажды увижу Тебя и буду с Тобой навеки».

Я сел посреди комнаты. Пес уселся напротив. Его глаза дви­гались из стороны в сторону: он внимательно рассматривал меня. В душе я взывал к Богу, Которого еще не знал.

Пес стал ходить вокруг меня, будто голодный зверь, собира­ющийся наброситься на свою жертву. Затем он подошел ко мне, лизнул мое ухо и улегся около меня. Я же совсем выбился из сил и заснул.

Когда я проснулся, пес сидел в углу комнаты. Он подбежал ко мне, будто собираясь пожелать доброго утра. Он вновь лизнул мое ухо и сел рядом со мной. Когда солдаты открыли дверь, пес все еще сидел невдалеке от меня, а я молился. Я услышал, как один из них сказал: «Он не человек, а дьявол!» Другой солдат ответил: «Нет, этого не может быть. Его бережет какая-то сверхъестественная сила». «Он же неверный, — продолжил первый сол­дат, — он воспротивился Аллаху, а значит, он на стороне сатаны».

Кто-то меня хранил

Меня привели обратно в камеру. Пока я отсутствовал, мой сосед поинтересовался у охраны о причине моего заключения. Узнав, что меня обвиняют в вероотступничестве, он пришел в ярость. Когда я вернулся в камеру, он чуть было не растерзал меня. Но не прошло и пятнадцати минут, как его забрали и от­везли в другую тюрьму.

Я спрашивал себя: «Что происходит? Кто меня бережет?» В то время я еще не знал ответа на этот вопрос. Вскоре мои рассужде­ния были прерваны: пришли документы о моем переводе в дру­гую тюрьму.

К тому моменту мои мучители казались мне зверьми. Они арестовали меня за то, что я сомневался в истинности ислама. Теперь моя вера действительно пошатнулась, и меня вновь везли в тюрьму.

Глава 3. Год неверия

Всю следующую неделю я провел в тюрьме на юге Каира. Эти дни были относительно спокойными. Меня охранял тюремщик, который не разделял убеждений исламских радикалов.

Все это время мои родственники отчаянно пытались меня разыскать. У них ничего не получалось, пока к поискам не подклю­чился мой дядя, занимавший важный пост в египетском парламенте. Как только он вернулся из заграничной поездки, моя мать позвонила ему и, рыдая, рассказала, что уже две недели не видела меня и не знает, где я нахожусь. У дяди были хорошие связи, и на следующий день он лично приехал за мной с приказом о моем освобождении.

Через некоторое время отец получил от полиции следующий отчет:

Из университета «Аль-Азхар» мы получили донесение, в котором ваш сын обвиняется в отступничестве от ислама. Однако в ходе двухнедельного расследования мы не смогли найти доказательств этого обвинения.

Прочитав документ, отец успокоился. Он очень гордился мной, поскольку я был единственным из его детей, кто в уни­верситете изучал ислам. Он бы никогда не поверил, что я могу усомниться в его истинности. Он решил, что вся эта история - дело рук моих университетских недоброжелателей, недоволь­ных моими научными успехами.

Отец взял меня на должность менеджера по продажам на при­надлежавшей ему фабрике, которая шила кожаные куртки и другую одежду.

Год неверия

Целый год я жил в полном неверии. У меня больше не было Бога, Которому я мог бы молиться, поклоняться и служить. Я верил в существование праведного и любящего Бога, но не шал Его. Я не был уверен, был ли это Бог мусульман, христиан или евреев, а может быть и вовсе животное, подобное священ­ной корове, которой поклоняются индуисты. Я не знал, как мне найти истинного Бога.

Читателю важно понять, что для мусульманина прийти к заключению, что его религия ложна, означает утратить самый важный аспект своей жизни. Для людей, живущих на Ближнем Востоке, вера — это суть повседневной жизни. Они не могут представить себе жизни без Бога.

На протяжении года моя душевная боль сопровождалась ухуд­шением самочувствия. У меня не прекращались головные боли. Я не мог преодолеть постоянного чувства усталости. Я обратил­ся к врачу, но он, проведя обследование, не обнаружил причи­ны моего недуга. Однако прописанные им лекарства помогли мне избавиться от головных болей.

Нагорная проповедь

Каждую неделю я заходил в аптеку, чтобы купить таблетки. Я покупал их в небольших количествах, надеясь, что головные боли, наконец, исчезнут навсегда. Хозяйка аптеки, удивленная моими частыми визитами, спросила, что со мной происходит. Я ответил, что единственное, что меня беспокоит, — это то, что я живу без Бога и не знаю, кто сотворил меня и весь мир. «Как же это может быть, — удивилась девушка, — ведь Вы член очень ува­жаемой семьи и преподавали в самом престижном университете Египта». «Это так, — ответил я, — однако я не могу следовать доктринам, которые считаю ложными. Я убедился, что религия моей семьи не имеет крепкого основания. Раньше я прятался во лжи ислама, а теперь я чувствую себя беззащитным. Я не знаю, чем заполнить пустоту в своем сердце. Вы можете мне помочь?» Она дала мне таблетки и вместе с ними протянула Библию. «Только обещайте, что не примете ни одной таблетки, пока не прочитаете несколько страниц этой Книги», — сказала она. Я взял книгу и, придя домой, открыл ее. Первыми стихами, прочитан­ными мной, были слова из Евангелия от Матфея (5:38—39):

Вы слышали, что сказано: «око за око и зуб за зуб». А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую...

Я вздрогнул. Я всю жизнь изучал Коран, но ни один из его стихов не производил на меня столь сильного впечатления. Это была моя первая встреча с Иисусом Христом. Я не считался со временем. Я чувствовал, будто сижу на облаке над холмами и слушаю слова величайшего учителя, который рассказывает мне о тайнах неба и земли и о Божьей любви.

Мне не составило труда сравнить библейское учение с уче­нием Корана, и в моей душе не осталось сомнений в том, что, наконец, я узнал истинного Бога. Всю ночь я читал Библию и к утру уверовал в Иисуса Христа.

Засада

О своем обращении я рассказал только аптекарше и ее мужу, однако если мусульманин отворачивается от ислама, то окру­жающие люди сразу же предполагают, что он обратился в хрис­тианство и заслуживает смерти. Узнав о моем решении оставить ислам, одна из фундаменталистских групп дала поручение двум своим членам убить меня.

Как-то я возвращался из гостей домой. Дорога до моего дома занимала не больше двадцати минут пешком. Проходя мимо продуктового магазина на улице Терсе, я увидел двух бородатых молодых людей, одетых в традиционные длинные белые рубахи. Я принял их за обычных покупателей, даже не предполагая, что меня подстерегает опасность.

Когда я подошел к магазину, они остановили меня и совершили нападение. Мне нечем было защищаться. Стояла жара, и я был одет в легкую рубашку и брюки. Я выставил перед собой руки, чтобы хоть как-то прикрыть от ножевых ударов тело. Лез­вия впивались в мои руки.

На улице было много прохожих, но они не пытались мне помочь. Они стояли в стороне и наблюдали за происходящим. В те годы такая реакция людей была типичной. Они вступились бы за меня, если бы это была обычная уличная драка, но их отпуги­вали ножи. Возможно, они боялись, что у кого-то из нападав­ших может быть огнестрельное оружие.

Один из них попытался вонзить свой нож прямо мне в серд­це. Я едва смог уклониться, но удар ножом пришелся в плечо. Кровь хлынула ручьем. Я упал на землю и свернулся в клубок. Второй человек нацелился ударить меня в живот, но лезвие ножа скользнуло по моей голени. К этому моменту я потерял так мно­го крови, что лишился сознания. Я бы погиб, если бы вовремя не подоспели двое полицейских, чье появление заставило пре­ступников бежать прочь.

Меня отвезли в больницу. Полицейские спросили меня, догадываюсь ли я о причине нападения, но я ответил, что не знаю ее.

Отец не хотел верить, что меня преследуют за отступниче­ство от ислама.

Отец узнает правду

Я продолжал работать у отца и ни слова не сказал ему о своей новой вере. В 1994 году он направил меня в ЮАР для деловых переговоров. Три дня я жил в христианской семье из Индии. Перед отъездом они подарили мне крестик. Именно этот крес­тик коренным образом изменил мою жизнь.

Заметив цепочку на моей шее, отец разозлился на меня, по­скольку исламская традиция не позволяет мужчинам носить украшений. «Зачем ты надел эту цепочку?» — спросил отец. «Это не просто цепочка, — ответил я, — это крестик, символизирую­щий жертву Иисуса, который был распят за меня, тебя и каждо­го человека на земле. Я верю, что Иисус — мой Господь и Спаси­тель, и молюсь о том, чтобы и ты, и все наши родственники уверовали в Него». Я сам не мог поверить, что сказал это отцу.

Услышав мои слова, отец буквально потерял сознание. Мои братья подбежали к нему, а мать закричала от страха. Я не отхо­дил от отца, пока братья омывали его лицо водой. Придя в себя, отец от негодования не мог сказать ни слова и лишь указывал на меня рукой. Через несколько мгновений он сказал: «Ваш брат предатель. Я сегодня же убью его!»

Отец, как и многие богатые египтяне, всегда носил с собой пистолет. Он вынул пистолет из кожаной кобуры и направил его на меня. Я выскочил на улицу и со всех ног бросился бежать. Едва успев повернуть за угол, я услышал выстрел. Пуля просви­стела рядом со мной. Мне нужно было спасаться от собствен­ной семьи.

Прощание навсегда

Я прибежал к сестре, которая жила неподалеку от нас. Я попросил ее сходить в дом отца и принести мне одежду и документы. Она спросила, что случилось, и я ответил, что отец решил меня убить. Она хотела знать, что его так рассердило, но я ска­зал: «Не знаю. Спроси его об этом сама».

Отец прекрасно знал, где я скрываюсь, поскольку мы с сестрой были очень близки и ее дом находился в полумиле от наше­го. Он сразу же направился к дочери, стучал в ее двери и со слезами в голосе просил: «Дочка, открой!» Затем он закричал: «Твой брат — предатель. Он отрекся от ислама. Я должен его убить».

Отворив дверь, сестра попыталась успокоить отца: «Его здесь нет. Наверное, он прячется где-то в другом месте. Иди домой, отдохни, а потом мы соберемся всей семьей и все обсудим». Се­стра сжалилась надо мной и помогла мне собрать необходимые вещи. Вместе с матерью они дали мне немного денег, и вечером 28 августа 1994 года я сел в машину и навсегда покинул дом.

За три месяца я проехал Северный Египет, Ливию, Чад и Камерун. Наконец, я вынужден был остановиться в Конго, где заболел малярией. Меня лечил врач-египтянин, который сделал неумолимое заключение — следующим утром я умру. В посольстве Египта в Кении для меня заказали гроб, чтобы в нем доставитьдомой мое тело.

К удивлению врачей, на следующее утро я не умер. Напротив, через пять дней я выписался из больницы и стал рассказывать всем о чуде, которое в моей жизни совершил Иисус.

Новая жизнь с Иисусом

С тех пор как я уверовал в Иисуса Христа, прошло уже десять лет. Господь призвал меня к Себе и стал моим Другом. В свою бытность мусульманином я не мог даже мечтать о такой близос­ти с Богом. Я не перестаю молиться о мусульманах и просить Господа, чтобы Он спас их от лжи ислама.

Последующие главы книги расскажут читателю о том, насколь­ко ужасна эта ложь. Именно исламское учение о джихаде произвело на свет террористов, готовых к насилию во имя Аллаха.

Люди в современном обществе хотят понять учение ислама, однако средства массовой информации формируют у них не­верный образ этой религии. Я попытаюсь рассказать читателям об истинных мотивах исламских террористов. Моя цель состо­ит не в том, чтобы вызвать ненависть к исламу. Я хочу, чтобы вы увидели зло, заложенное в нем, и поверили, что мусульмане нуж­даются в освобождении от этого зла.

ЧАСТЬ II

Религиозные истоки

Исламского терроризма