Ограничения и опасности генетической инженерии

При оценке возможностей генетической инженерии важно учитывать те ограничения и опасности, которые вытекают из законов генетической и экологической изменчивости живых организмов. Известно, что генетическая сложность цветковых растений на много по- рядков выше, чем бактерий. При этом барьеры, обусловливающие половую несовместимость и инконгруентность у высших растений, весьма многочисленны и вовсе не исчерпываются известными презиготическими и постзиготическими механизмами. Поскольку многие закономерности генетической инженерии остаются до конца неиз- вестными и мы не знаем, сколько времени потребуется на их познание, было бы весьма опасным пренебрегать традиционными метода- ми селекции, которые сегодня действительно «кормят» население Земли. Высоко оценивая роль генетической инженерии в селекции растений, особенно в плане преодоления межвидовых и даже межродовых барьеров несовместимости, следует, однако, учитывать и ограничения, обусловленные следующими причинами:

1. Большинство хозяйственно ценных и адаптивно значимых признаков является полигенными по своей природе, более того, они контролируются коадаптированными в масштабе хромосом, генома и даже идиотипа ядерными и цитоплазматическими детерминантами; из более чем 50 тыс. генов, контролирующих идиотип высшего растения, лишь у некоторых видов изучены 200–300 генов (локализация в хромосомах); большинство адаптивно и хозяйственно значимых полигенных признаков остается генетически не идентифицированными и биохимически не охарактеризованными; методы генетической инженерии разработаны только для небольшого числа культур и т. д. Наиболее распространенной ошибкой является отождествление гена с признаком. Однако именно на этом базируется рабочая концепция трансгеноза как метода «переноса генов». Между тем любой ген — это лишь одна из важнейших, но не единственная предпосылка проявления признака, в том числе его пенетрантности, экспрессии, плейотропных эффектов и т. д.

2. Неопределенность конечного результата трансгеноза (как и при индукции мутаций) и ограниченные возможности переноса искомых генов. Эта ситуация обусловлена рядом причин:

— отсутствие методов сайт-направленной интеграции генов, или вставки интродуцируемых генов в определенный сайт ДНК- хозяина. Между тем без точной и мишень-направленной генной хи- рургии (taigetoriented gene-surgery) тДНК будет встраиваться в геном растения-хозяина случайно;

— быстрый выход из строя ГМ-растений, полученных на основе бактериальных генов, под воздействием систем инактивации чуже- родной ДНК, с помощью которых растения обычно защищаются от вторжения вирусов (silensing – подавление активности трансгенов);

— наряду с чужеродным геном трансгенные растения нередко несут и немало «строительного мусора», включающего нежелательные генетические элементы вектора (маркерные гены и пр.);

— невозможность использования Agrobacteria для переноса ге- нов с помощью Ti-плазмид в однодольные растения, к которым при- надлежат многие хозяйственно ценные виды;

— поиск генных векторов для хлоропластов и митохондрий, так как Ti-плазмиды переносят гены исключительно в ядро;

— недостаточные знания о структуре, функциях и регуляции генов, определяющих большинство хозяйственно ценных и адаптивно значимых признаков.

Остается также неисследованным влияние трансгеноза на экс- прессию собственных генов хозяина (реципиента); место интеграции ДНК в геноме хозяина при безвекторном варианте переноса оказывается случайным; возможны феномены запуска (индукция) непрогнозируемых событий «инсерционного» мутагенеза, усиления вариабельности трансгенной экспрессии, а также проявление нежелательных плейотропных эффектов трансгена. Опасность случайности генно-инженерных последствий связана и с тем, что чужеродные гены могут активировать «молчащие» гены, а также индуцировать эндогенные системы мейотической и митотической рекомбинации.

3. Каждый вид, организм и даже клетка имеют мощную проти- воинформационную защиту (системы узнавания и репарации, подавляющие функционирование экзогенной ДНК). Кроме того, у высших эукариот функционирует весьма сложная и многоэшелонированная регуляция экспрессии генома (включающая транскрипционный и посттранскрипционный уровни), причем каждый уровень многократно задублирован. Наличие этого механизма, с одной стороны, предотвращает получение эволюционно не апробированных генетических вариантов, то есть усиливает биобезопасность трансгеноза, а с другой – сдерживает получение нетрадиционных генетических вариантов, что является главной задачей самой генетической инженерии и се- лекции в целом.

4. Широко известны многие нетрадиционные пути обмена генетической информацией между организмами, принадлежащими к разным систематическим группам: трансдукция (встраивание и перенос вирусом фрагментов чужеродной ДНК), трансформация (естественная или искусственная передача признаков и ДНК от одного организма к другому), обратная транскрипция и др. В числе природных векторов, способных переносить информацию от одного вида к другому — плазмиды, вирусы, транспозоны, инсерции. Например, плазмиды могут переносить самые различные признаки — от патогенности грибов до фертильности или стерильности растений. Подробно исследован перенос генов из бактерий в грибы, растения и клетки млекопитающих. В результате возможно не только локальное, но и глобальное нарушение экологического равновесия в естественных и антропогенных экосистемах. Вместе с тем, например, спутниковые сорные виды и расы пшеницы, ячменя, овса, риса, рапса, сорго, подсолнечника, земляники, редиса, моркови, лука и других культур (всего око- ло 50 видов) являются «резервуарами» генетического разнообразия и составляют основу интрогрессивного обогащения генофонда соответ- ствующих культурных видов растений. При этом интрогрессия у ряда культур достигает 30–50 % и более, а возможность передачи пластидного материала пыльцой у некоторых видов растений делает незащищенной не только ядерную, но и цитоплазматическую наследственность. Особенно велика вероятность перекрестного опыления у аутбридинговых и в первую очередь энтомофильных видов растений. Определенную опасность представляет и неконтролируемое распространение семян самих трансгенных растений. Важно также учитывать, что сохранение, например, свойств гербицидоустойчивости в ауткроссинговых популяциях диких сородичей не требует постоянного давления гербицидного фона. Уже известно более 40 видов сорных растений, которые очень быстро приобрели устойчивость к производным сульфонилмочевины. Зарегистрирован ряд видов злаковых и бобовых сорняков, устойчивых к глифосату. Кроме того, широкое распространение гербицидоустойчивых сортов увеличивает не только масштабы применения гербицидов и вытеснения альтернативных методов борьбы с сорной растительностью (многовидовые севообороты, разные способы обработки почвы, безгербицидные технологии и т. д.), но и способствует обеднению видового состава полезной энтомо- и орнитофауны в агроэкосистемах, а также загрязнению природной среды и пищевых продуктов. Особую опасность в этой связи представляет разрушение механизмов и структур биоценотической саморегуляции агроландшафтов, что неизбежно приводит к дальнейшему увеличению затрат пестицидов на защиту агроценозов от вредоносных видов.

В результате образуется замкнутый порочный круг, при котором наносится все больший ущерб экологической безопасности человека. С учетом вероятности и опасности неконтролируемого переноса наследственной информации генетически модифицированных культурных растений к их диким сородичам, в том числе сорнякам, важно учитывать следующие особенности гаметофитного отбора: конкурентная способность пыльцы является наследуемой и играет важную роль в эволюции покрытосеменных, обусловливая неслучайное опыление; степень конкурентоспособности пыльцы влияет на фенотип потомства, может увеличивать число и энергию прорастания семян, усиливать рост сеянцев; пыльцевая функция культурных растений обычно ослаблена по сравнению с дикорастущими видами и полу- культурными разновидностями; между проявлением хозяйственно ценных и адаптивно значимых признаков на гаметофитной и спорофитных стадиях роста растений может существовать как положительная, так и отрицательная корреляция.

Очевидно, что если трансформируемый ген прямо или косвенно усиливает конкурентоспособность пыльцы (а этой возможностью в гаплоидной пыльце обладают и рецессивные аллели) или спорофита (начиная с прорастания семян), то он будет подхвачен естественным отбором и может предопределять доминирование соответствующих генотипов в гетерогенных популяциях. Вероятность «утечки» трансгенной информации зависит от степени совместимости культурного вида и базисного сорта с дикими, в том числе сорными, видами, характера размещения последних во времени и пространстве (малые или большие группы), а также расстояния, на которое может быть пе- ренесена соответствующая пыльца и др. В повышении вероятности такого переноса особенно большую роль будут играть полиплоидные формы дикорастущих видов растений, способных как «губка» впитывать экзогенную наследственную информацию. В настоящее время широко используют устойчивые к вредителям трансгенные растения, в том числе с высоким содержанием Bt- токсина, который может переноситься с пыльцой и фитофагами в другие организмы экосистемы. Попадая в ризосферу, Bt-токсин способен накапливаться в почве, оказывая влияние на биогеоценоз и грунтовые воды. Трансгенные культуры, устойчивые к фитовирусам, могут изменять вирулентность существующих вирусов, приводить к появлению новых вирулентных штаммов. Возможен также прямой перенос генов вирусоустойчивости от трансгенных растений к диким сородичам. В результате неконтролируемого переноса трансгенов, появления устойчивых к гербицидам и эндотоксинам вредоносных видов, снижения биологического разнообразия агроценозов может быть существенно нарушено экологическое равновесие в агроэкосистемах. Не случайно, например, в США для предотвращения или снижения темпов естественного отбора вредных насекомых, устойчивых к Bt-токсинам, создают «убежища» для полезной энтомофауны из обычных сортов той же культуры. Вероятность неконтролируемого распространения трансгенов значительно возрастает и в результате индуцированного рекомбиногенеза. Известно, что рекомбинация является главным механизмом передачи трансформированных генов близкородственным видам высших эукариот (совместимых при половом скрещивании). Однако показано, что при действии экологических стрессоров могут увеличиваться не только частота и спектр кроссоверов, но и идти отбор на увеличение рекомбинационного потенциала популяции. А это в свою очередь означает, что в неблагоприятных и особенно экстремальных условиях внешней среды рекомбинационная изменчивость растений, включая передачу трансформированных генов, может быть значи- тельно увеличена.

5. Все возрастающие масштабы использования ГМ-растений требуют более тщательного рассмотрения вопроса о связи биологического разнообразия агроэкосистем с их генетической и экологической уязвимостью. Известно, что непрерывное использование лучших сортов в качестве исходного селекционного материала приводит к концентрации в селекционном пуле генов, полученных из ограниченных коммерческих источников. Последние в большинстве случаев не включают представленные на уровне соответствующего вида аллели того или иного признака. Генетическое разнообразие, возможно, будет снижаться также по мере того, как трансгенные сорта начнут занимать все большие площади. В результате генетическая база некоторых важнейших видов растений может оказаться крайне узкой, что неизбежно повысит опасность массового поражения фитоценозов вредными видами. Очевидно, что имеющиеся генно-инженерные варианты одного и того же признака пока несопоставимы с соответствующим аллельным полиморфизмом, представленным в коллекциях местных сортов, примитивных форм и т. д. Так, в семенном банке CIMMYT в Мексике хранится и поддерживается 13000 линий кукурузы. По мере увеличения идентифицированной по ценным признакам части коллекции генетическое разнообразие исходного материала постоянно увеличивается. Однако большинство геноисточников не может быть использовано непосредственно, и необходима большая работа по их предварительной селекции. Это же обстоятельство ограничивает биоразнообразие и трансгенных вариантов.

6. Особую опасность представляет повсеместное использование неизбирательности гербицидов и энтомотоксинов, что неизбежно приведет (и уже приводит) к эффекту «пестицидного бумеранга». Так, при широкомасштабном и длительном применении гербицидов с одним и тем же спектром действия (типа раундап) малораспространенные, но не чувствительные к гербицидам сорные виды растений могут оказаться в агроценозах доминирующими.

Считается, что только за последние годы десятки видов сорных растений сравнительно быстро приобрели устойчивость к производным сульфонил- мочевины. Аналогичные эффекты «пестицидного бумеранга» известны при длительном применении однотипных инсектицидов и фунгицидов. Из-за повышения пестицидоустойчивости растений приходится увеличивать дозы химикатов, что в свою очередь резко снижает возможность экологически безопасного и рентабельного использования химических средств защиты растений. Кроме того, широкое применение пестицидов сплошного спектра действия является причиной нарушения трофических связей и экологического равновесия в агробиогеоценозах.

7. Международные корпорации («Монсанто», «Доу Хемикал», «Новартис» и др.), в которых в настоящее время сосредоточена основная часть работ по генетической инженерии растений, стремятся к монопольному контролю за рынком ГМ-сортов, а следовательно, и за рынком продовольствия.

Так, фирма «Монсанто» владеет 94 % всех трансгенных растений, выращиваемых в мире. Известно также, что гербицид раундап был создан на этой фирме в конце 70-х годов на основе глифосата. Со времени внедрения сортов сои, устойчивых к раундапу, использование этого гербицида возросло с 20 до 62 % общей площади, обрабатываемой гербицидами. На 52,6 млн га, занятых ГМ-растениями, преобладают глифосатоустойчивые сорта сои, куку- рузы, хлопчатника, масличного рапса, доля которых составляет 85 %; остальная часть – Bt-защищенные культуры. Начиная с 70–80-х годов прошлого столетия идет быстрое слияние крупных химических, фармацевтических и энергетических компаний с селекционно-семеноводческими фирмами. Между тем сугубо коммерческие интересы транснациональных компаний ограничивают число сортов и гибридов, реализуемых во всем мире, что неизбежно снижает генетическое разнообразие агроэкосистем. Другими слова- ми, монополизация в области биотехнологического бизнеса, в том числе собственности на трансгенные сорта (эксклюзивные права на сою как культуру, семена и разновидности этого растения; создание частных банков генов и т. д.), при которой получение прибыли является самодовлеющим фактором, может иметь крайне отрицательные последствия для всего мирового сообщества.

8. По своей сути генетическая инженерия относится к числу двойных технологий. Так, некоторыми фирмами были начаты разработки «терминаторных технологий», имеющих своей целью ограничение продолжительности жизнеспособности семян и, таким образом, обеспечение физической защиты авторских прав создателей трансгенных растений. В дальнейшем «по политическим соображениям» эти работы были прекращены. И все же возможности практической реализации «терминаторных технологий» на основе использования методов генетической инженерии очевидны. Справедливости ради следует, однако, заметить, что «терминаторные технологии» могут быть разработаны и методами традиционной селекции. В этой связи специального рассмотрения заслуживает синдром дисгенеза у растений, вызываемый гаметоцидными генами. Так было установлено, что несколько видов рода Triticum, имеющих геномы С, S или S1 Aegilops, содержат гаметоцидные гены, которые были внесены в геном пшеницы в результате гомологичного спаривания хромосом или добавления чужеродной хромосомы. В случаях, когда гаметоцидные гены или хромосомы видов рода Aegilops (A. 95 speltoides, A. sharonensis, A. longissima, A. triuncialis) присутствуют в гетеро- или гемизиготном (моносомном) состоянии в геноме мягкой пшеницы, они вызывают разрыв хромосом и мутации, мужскую или женскую стерильность, сморщивание семян. При этом если гаметоцидный ген Gel, полученный из A. speltoides, вызывает стерильность, сморщивание семян и мутации у растений FJ, то гаметоцидные хромосомы обусловливуют стерильность. В «терминаторных технологиях» может быть использована и различная скорость роста пыльцевых трубок, определяющих мужской и женский пол, что получило специальное название «сертация». В некоторых случаях сертацию вызывают гаметофитные факторы (у ряда видов растений идентифицированы десятки соответствующих локусов). Однако число причин, обусловливающих различную конкурентоспособность пыльцевых зерен и изменение соотношения полов, значительно больше. Так, в этом же ряду факторов находится асинхронность развития зародышевых мешков и прохождения стадии эмбриогенеза, в результате чего на этапе оплодотворения снижается завязываемость семян.

9. Наибольшую тревогу ученых, промышленников и законодателей вызывает использование трансгенных растений в полевых условиях (спонтанный перенос генов), а также употребление конечных продуктов трансформированных (трансгенетически модифицированных) растений. Так, еще в 70-х годах было установлено, что Bacillus thuringiensis высвобождает экзотоксин турингиенсин А, который является токсичным для целого ряда вредных насекомых и растительных патогенных нематод, а также влияет на млекопитающих, ингиби- руя синтез РНК-полимеразы. В дальнейшем с учетом ранее полученных данных о влиянии пестицидов на цитогенетические системы растений был исследован и спектр реакций клеток на действие этого экзотоксина. В частности, было установлено, что турингиенсин А, являющийся основным компонентом микробного инсектицида турицида, по своему влиянию на цитогенетические процессы в клетках имитирует митотические эффекты кофеина, колхицина, аминопирина, хлоралгидрата, обладающих потенциально мутагенным действием и потому представляющих опасность. Речь идет о том, что турингиенсин А задерживает вхождение многих клеток в митоз (резкое падение митотических индексов), ингибирует формирование веретена (даже на стадии метафазы) и цитокинез, индуцирует образование микроядер, хромоцентрических ядер и внутриядерное объединение хроматина, нарушает конденсацию и рассеивание хромосом. Авторы пришли к выводу, что, поскольку турингиенсин А определенно обладает мутагенными или цитогенетическими эффектами, необходима большая осторожность при его крупномасштабном использовании в растениеводстве.

Особую опасность представляет возможное влияние ГМО на ал- лергические реакции человека. К настоящему времени идентифицированы сотни индукторов аллергии, от которой страдает около 10 % населения. Необходима тщательная оценка потенциальной аллергенности трансгенных растений и полученных из них продуктов. Причиной токсичности соответствующего белкового продукта может также служить экспрессия маркерных (репортерных) генов. Поскольку аллергенный потенциал привнесенного с помощью трансгеноза белка в растение-реципиент обусловлен большим числом факторов, применение даже всех имеющихся на сегодня методов тестирования аллергенности не может дать полную гарантию пищевой безопасности ГМ- продукта, тем более что широко используемые сельскохозяйственные растения содержат более десятка тысяч различных белков, часть из которых является аллергенами. Сложность методов контроля многочисленных возможных последствий широкого использования трансгенных организмов хорошо известна. Так, в Германии проверка на безвредность генетически измененных растений, животных и микроорганизмов продолжается от 5 до 6 лет. В то же время реальная ценность многих оценок (аналогичных испытаниям пестицидов) остается весьма сомнительной. Обу- словлено это несовершенством методов определения безопасности (риска) использования ГМ-растений, связанным со слабой пока научной базой экологических, медико-биологических и токсикологогигиенических оценок последствий широкого распространения трансгенных растений и Bt-защищенных культур. В этой связи практически невозможно как доказать полную безопасность использования трансгенных растений, так и проверить возможные негативные последствия. Противоречивые оценки последствий ГМ-продукции связаны не только с их возможным влиянием на здоровье и окружающую среду, но и неоднозначным отношением к этому вопросу людей по нравственным и религиозным соображениям. А это в свою очередь предпо- лагает широкое привлечение всего массива соответствующих знаний, в том числе обоснованных «общих соображений» и «здравого смысла». Для этого, однако, необходимо выйти за пределы медико- гигиенических проблем использования ГМО, включив эволюционные, социально-экономические и морально-этические критерии оценок. Недопустимо, во всяком случае, чтобы интересы межнациональных корпораций были выше интересов всего общества, а население бедных стран служило в качестве дешевого испытательного полигона для ГМ-продукции. Исторический опыт развития цивилизации свиде- тельствует о том, что, когда достижения науки используют главным образом с позиций политической и экономической целесообразности, преграда, отделяющая добро от зла, действительно оказывается хрупкой и ненадежной.

10. Обычно при обосновании безопасности использования ГМО, в том числе трансгенных растений, ссылаются на аналоги, происходящие в природной среде (спонтанное скрещивание между близкородственными видами растений; перенос генов между видами с помощью плазмид, вирусов и пр.). Действительно, имеются многочисленные доказательства горизонтального переноса генов в процессе эволюции растений. Считается, например, что хлоропласты произошли эндосимбиотически от фотосинтетических бактерий, то есть от общего предка. Наряду с ранним переносом (ок. 400 млн лет тому на- зад) от общего прародителя гена tuf А, который кодирует синтез бел- ка (EF-Tu) в хлоропластах, был обнаружен ген rpl 22, перенесенный примерно 50 млн лет тому назад от общего прародителя бобовых из хлоропласта в ядро и детерминирующий синтез фибросомного белка (L22). Вместе с тем при обсуждении примеров горизонтального переноса генов обычно замалчивается тот факт, что наряду с положительными природными аналогами имеются и негативные примеры.

11. К числу опасностей широкого использования ГМ-растений относят возможность влияния целенаправленного изменения содержания какого-либо одного белка на изменение других белков. Показано также, что в полевых условиях устойчивая к глифосату трансгенная соя неожиданно оказалась чувствительной к действию высоких температур.

Широкое использование трансгенных растений, обеспечивающих устойчивость к вредным насекомым за счет синтеза специфических белковых токсинов (эндотоксины Bt), а также протеолитических ферментов, осложняется крайне низкой эффективностью экспрессии интродуцированных генов вследствие нестабильности матричной ДНК. Так, обычно на долю накопленного Cry-протеина приходится лишь 0,0002–0,002 % от общего количества растворимых протеинов, которых, как правило, оказывается недостаточно для защиты растений от вредителей. Поэтому в соответствии с требованиями Агентства по охране окружающей среды США в Bt-сортах должно содержаться достаточно высокое количество токсинов для уничтоже- ния большей части растительноядных насекомых. И все же если учесть, что к настоящему времени уже известно более 500 видов, популяции которых обладают устойчивостью к инсектицидам, то вероятность преодоления Bt-токсиноустойчивости сортов и гибридов также достаточно велика. Кстати, использование Bt-устойчивых сортов не освобождает фермеров от необходимости проведения всех остальных мероприятий по борьбе с вредителями. Бесспорно, пока нет веских оснований сдерживать исследования в области получения трансгенных растений и животных, как, впрочем, и для всеобещающих заявлений по этому поводу. Ошибочно было бы рубить яблоню только из-за того, что на ней могут появиться червивые плоды. В то же время нельзя и отрицать наличие определенного биологического и экологического риска при широком использовании трансгенных организмов. Показано, например, что растительные остатки трансгенных культур могут оказывать влияние как на генетическую структуру и динамику численности популяций почвенной биоты, так и на функционирование различных структур и ме- ханизмов биоценотической саморегуляции агроценозов. Очевидна также связь между «здоровой пищей», «экологической устойчивостью» агроэкосистем и их «биологическим разнообразием». Само же использование трансгенных растений требует не только модифицированных технологий возделывания культур, но и значительно более высокого уровня экологического мониторинга, маркировки соответствующей продукции и т. д. В целом степень риска при использовании трансгенных организмов следует оценивать с учетом долговременных интересов жизнеобеспечения всего общества. Бесспорно, произвольная изменчивость высших растений ограничивается «системой саморегуляции», и в этом одна из эволюционных гарантий безопасности использования методов трансгеноза в селекции растений. Многие опасности в научно-техническом прогрессе обусловлены, как известно, неопределен- ностью тех или иных знаний, а нередко и ошибочностью отдельных положений. Утверждается, например, что биобезопасность генной инженерии якобы обусловлена использованием «природных генов», присутствующих в растениях на протяжении всей их эволюции. Между тем известно, что характер проявления любого экспрессируемого гена и даже нейтральной мутации зависит от места ее расположения в геноме и генотипической среды. Следует также учитывать, что ДНК-технологии представляют собой активное вмешательство человека в эволюционное развитие биосферы, последствия которого во многом пока остаются не ясными. Не случайно в соответствии с Национальной стратегией сохранения биологического разнообразия России, принятой на Национальном форуме в 2001 году, важнейшей задачей является «предотвращение распространения генетически измененных форм живых организмов, используемых в биотехнологиях, в открытые агроэкосистемы и природные экосистемы». Бесспорно, методы генетической инженерии значительно расширяют возможности управления наследственностью и изменчивостью сельскохозяйственных культур. Однако при этом они всегда будут оставаться лишь дополнительным, но не замещающим фактором в арсенале адаптивной системы селекции растений.

С тех пор, как в конце 80-х годов американская компания «Монсанто» создала первые трансгенные продукты, не утихают споры о допустимости их массового производства, возможных негативных последствиях для здоровья и окружающей среды. Сторонники применения биотехнологий в сельском хозяйстве и пищевой промышленности утверждают, что без массового производства ГМ- продуктов человечество просто умрет с голоду, а противники указывают на то, что решать проблему нехватки продовольствия с помощью трансгенов – значит менять одну проблему на другую, возможно, куда более серьезную. Государственные органы, исследовательские институты, неправительственные организации и профессиональные объединения во всем мире приводят аргументы «за» и «против» искусственной корректировки генетического кода растений. Однако простому потребителю разобраться в том, чем он кормит свою семью, они мало помогают. Сегодня в мире основными генномодифицированными источниками (ГМИ) являются картофель, рапс, хлопчатник, кукуруза, сахарная свекла, рис, пшеница, томаты, соя и ряд других. Значительная часть ГМИ подвергается глубокой переработке и превращается в ГМ- сырье (сахар, мука, соевые мясо и молоко и т. д.), которое, в свою очередь, может быть использовано для производства ГМ-продуктов. Список таких продуктов в мире насчитывает несколько сотен наименований.

ГМ-ингредиенты в них могут составлять от десятых долей процента до 100%. Распространение биотехнологий в сельском хозяйстве продвигается стремительными темпами. По данным Международной службы по агробиотехнологии (ISAAA), c 1996 по 2003 гг. площади возделывания трансгенных растений возросли в 40 раз, достигнув 67,7 млн га (из них 42,8 млн га в США). ГМ-растения выращиваются в 18 странах мира. Лидером трансгенной индустрии по праву считаются Соединенные Штаты – здесь вызревает 63% от общего урожая биотехкультур в мире. Подобная популярность ГМ-культур объясняется их поистине «сверх-растительными» свойствами. Они крупнее, устойчивее к изменениям климата, вредителям, гербицидам, вирусным, бактериальным и грибным болезням, более урожайны. Достигается это за счет корректировки генетического кода: в растение внедряется ДНК другого организма, который и обеспечивает наличие нужных производителю свойств. От традиционной селекции метод генной инженерии отличается тем, что «скрещивание» может происходить не только с другим растением, но и с микроорганизмами, вирусами, животными и даже человеком. Например, морозоустойчивый помидор был получен в результате встраивания в ДНК томата гена североамериканской морской камбалы, а для создания сорта пшеницы, устойчивой к засухе, использовался ген скорпиона. В том, насколько это безопасно для здоровья, экологии и даже развития экономики, мнения экспертов расходятся.

ТРАНСГЕНЫ: «за» и «против»

Трансгены: «против» Один из основных аргументов противников ГМО – возможные в результате их употребления нарушения здоровья. Как утверждается, трансгены увеличивают риск возникновения опасных аллергий, пищевых отравлений и мутаций. В частности, говорят некоторые специалисты, большинство известных трансгенных растений не погибают при массовом использовании сельскохозяйственных химикатов и могут их аккумулировать. Кроме того, результатом употребления ГМ-продуктов в пищу может стать невосприимчивость к антибиотикам, предупреждают сотрудники Института Цитологии РАН. Об опасности трансгенов предупреждает и директор Института физиологии растений им. К.А. Тимирязева РАН В.В. Кузнецов. По его мнению, во встраиваемом фрагменте ДНК может находиться так называемый «технологический мусор», воздействие которого до конца не изучено. О том, что «безопасность трансгенных организмов не доказана», говорит и доктор биологических наук Ирина Ермакова. В результате исследований, проведенных под ее руководством в Институте высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, была выявлена зависимость между употреблением живыми существами в пищу генно-модифицированной сои и здоровьем их потомства (у крыс, которых кормили ГМ-соей, был выявлен «аномально высокий уровень смертности» потомства). «Сегодня появляется все больше доказательств того, что ГМО не безопасны», - рассказывает РИА Новости президент Общенациональной ассоциации генетической безопасности Александр Баранов. По его словам, начало массового использования трансгенов в пищу представляет собой рискованный и «никем не санкционированный эксперимент над человечеством». Специалисты отмечают, что трансгены могут быть опасны не только для человека, но и для природы. Высказываются опасения, что результатом массового применения биотехнологий может быть возникновение незапланированных организмов-мутантов вследствие, например, переопыления ГМ-растений с дикорастущими видами. Кроме того, говорят специалисты, существует риск появления новых, более опасных штаммов фитовирусов и развитие устойчивости к трансгенным токсинам у насекомых. А ряд ученых не исключает, что ГМ-растения в будущем смогут вытеснить популяции своих диких сородичей. К протестам экологов и врачей добавляются возражения экономистов. В частности, как напоминают авторы книги «ГМО: контроль над обществом или общественный контроль?», переход на трансгенные культуры может привести к зависимости национальной экономики от компаний, владеющих биотехнологиями, что, в свою очередь, представляет угрозу продовольственной безопасности страны. По мнению противников ГМО, несостоятелен и тезис о том, что ГМ-культуры могут решить проблему голода. Только в 2002 году в Индии было уничтожено 60 млн т зерна, потому что за него некому было платить, а в Замбии в 2003 г. по той же причине на складах пропало 300 тыс. т маниока, напоминают они. Трансгены: «за» Преувеличенной угрозу ГМО для здоровья считают в ГУ НИИ питания РАМН. «Анализ результатов проведенных исследований, а также данных мировой научной литературы, посвященной проблеме безопасности ГМО как на этапе регистрации, так и на этапе пострегистрационного мониторинга, свидетельствует об отсутствии каких- либо негативных эффектов для здоровья человека», утверждают в Институте. Как отмечают специалисты, за два десятка лет не было получено ни одного свидетельства вредности ГМ-пищи. «ДНК из генетически модифицированных организмов так же безопасна, как и любая другая ДНК в пищевом продукте», – отмечала в опубликованной в 2004 г. в «Крестьянских ведомостях» статье ведущий сотрудник Института Елена Сорокина. Что касается переноса генов устойчивости к антибиотикам, которые используются при создании трансгенных растений, в геном бактерий желудочно-кишечного тракта, то это, по мнению Сорокиной, является «практически невозможным». «Ни к одному из продуктов питания не применяются такие методы проверки, как к ГМ-пище», – поясняет РИА Новости кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник лаборатории по изучению новых источников пищевых веществ НИИ питания РАМН На- дежда Тышко. При этом российская система оценки безопасности ГМО, по ее словам, является одной из «наиболее жестких в мире». Более строгие проверки, в свою очередь, делают ГМ-пищу даже более безопасной, чем обыкновенная, утверждают сторонники биотехкультур. «Если бы какой-нибудь Колумб решил выращивать картофель и кормить им европейцев сейчас, а не пятьсот лет назад, разрешения на это он бы ни за что не получил», – замечает главный редактор интернет-журнала «Коммерческая биотехнология» Александр Чубенко.

– Многие обычные культурные растения содержат столько токсинов, что их следовало бы продавать только по рецепту и употреблять в гомеопатических дозах. К сожалению, до сих пор никому не пришло в голову поставить несложный эксперимент: посадить крыс на диету из кофейных зерен и предъявить независимым экспертам результаты вскрытия». Что касается опасений экологов, то, по мнению Чубенко, все существующие на сегодняшний день «культурные растения» и так являются результатом мутаций. Кроме того, по словам главного редактора «Коммерческой биотехнологии», при выращивании ГМ- культур не требуется «травить» почву пестицидами и прочей химией. А возникновение у насекомых устойчивости к трансгенам, в сущности, не более опасно, чем приспособление вредителей к химии. Угроза спонтанной гибридизации трансгенов и сорняков также рассматривается рядом специалистов как преувеличенная. «Сорняки гораздо более жизнестойки и лучше приспособлены к переменам в окружающей среде. Так что они просто забьют чужаков», – отмечают некоторые биологи. В отличие от противников ГМ-продуктов, которые видят в них «угрозу продовольственной безопасности» России, сторонники трансгенов такую угрозу видят в отказе от них. «Мы не отдаем себе отчет, что у нас нет альтернативы, – объясняет РИА Новости президент Российского Зернового Союза (РЗС) Аркадий Злочевский.

Вводя мораторий на выращивание ГМ-сои, мы снижаем производство этой культуры и вынуждены компенсировать это за счет импорта. Если же запретить и импорт, то снизится производство мясной продукции (соя – основа кормов для скота. – Ред.). В итоге нам придется везти мясо из-