Экономические реформы: буря и натиск

 

Финансовая база была создана, личные амбиции Чубайса удовлетворены, и в августе он вдруг неожиданно объявил, что срочно начинает ваучерную приватизацию.

 

Реформаторы вообще любили делать все быстро, стремительно. Так действовал и Гайдар, и Чубайс, так будет действовать впоследствии Кириенко, организовавший дефолт. Когда действуешь быстро, нет никакого контроля; кроме того, надо просто успеть осуществить задуманное по принципу «куй железо, пока горячо».

 

Что же касается решительности Чубайса, то она, как всегда, была обоснована с помощью привычных штампов. Естественно, приватизация должна была создать базу для среднего класса, сделать невозможным возврат коммунизма. Опять стали озвучиваться страшилки о том, что коммунисты только и ждут, чтобы захватить власть и повторить 1937 год. В этом Чубайсу помогали определенные силы в Верховном Совете России, которые как по команде предпринимали наскоки на него, требовали его отставки, швыряли ему в лицо ваучеры, как делал небезызвестный депутат Челноков.

 

В результате Чубайс выглядел пробивающимся сквозь мощные заслоны героем, борцом с коммунизмом. Внимание общественности концентрировалось на этой борьбе и отвлекалось от сути вопроса: что и как будет делаться.

 

В своих интервью Чубайс постоянно доказывал, что надо как можно быстрее раздать собственность кому угодно (о том, что на самом деле она раздавалась кому надо, умалчивалось). Чубайсу собственность, по словам героя известного фильма, «жгла карман». Людям объясняли, что, если быстро раздать все, коммунизм будет побежден окончательно, бесповоротно, его реставрация станет невозможной, новые собственники будут защищать свою собственность и, таким образом, образуется широкий класс поддержки президента, реформ, демократии. Не надо быть гением, чтобы понять, что это объяснение не выдерживает никакой критики. Борьбой с коммунизмом и Гайдар в 1991 — 1992 годах прикрывал свои реформы, и впоследствии Чубайс — вакханалию с приватизацией. Этот же козырь использовался на выборах президента в 1996 году. Позже прозвучит известная фраза Чубайса о забивании гвоздей в крышку гроба, непонятно, правда, чьего, потому что в тот момент речь шла о Коржакове, Барсукове и Сосковце, не имевших отношения к коммунизму. Но, очевидно, у Чубайса просто другой терминологии в запасе не было. Так что ссылки на эту борьбу будут использоваться еще долго. Итак, в 1992 году говорилось о необходимости дать массовую поддержку реформам, демократии и президенту путем быстрой приватизации. Естественно, если бы собственность делилась справедливо, если бы приватизация была проведена умно и правильно, она дала бы огромную поддержку президенту, заложила бы на долгие годы фундамент для развития экономики. Но никакая быстрая раздача собственности «своим» не могла дать президенту действительной поддержки, поскольку вызывала большие сомнения и только подрывала его позиции в долгосрочной перспективе. Обеспечена была лишь поддержка кучки приближенных к президенту людей, заинтересованных лично в его режиме и готовых биться вместе с ним за то, чтобы дальше обворовывать остальной народ.

 

А с точки зрения закладывания фундамента экономической и политической системы это было принципиальной ошибкой. Такая скоропалительная и не поддерживаемая народом приватизация ставила собственников в двойственное положение. Они уже с самого начала чувствовали себя какими-то мошенниками, к которым собственность попала не вполне законным путем. А если человек осознает, что получил имущество не совсем заслуженно, в результате манипуляций, он чувствует себя неуверенно и не может это имущество полноценно использовать, инвестировать в него.

 

Надо было не спешить с созданием базы из сомнительных людей и организаций, а формировать фундамент из нормальных собственников, которые получили бы предприятия в результате своей активной деятельности, рационализаторских предложений, изобретательства, внедрения новых форм хозяйствования, эффективного управления, стимулирования инноваций. Такие собственники, накопив капиталы и вкладывая их, постепенно приобретали бы предприятия, и так шел бы процесс, который, наверное, поддерживался бы в обществе, и сами эти люди осознавали бы, что приобрели свою собственность заслуженно. И таким образом, в стране возникло бы огромное количество людей, уверенных в том, что они на совершенно законном основании владеют своими предприятиями, своим делом, стремящихся его развивать.

 

«...Плюс ваучеризация всей страны»

Но Чубайсу до всего этого дела не было. У него была другая задача — побыстрее распихать все наиболее ценное по нужным людям. Приватизация остальных объектов — мелких предприятий, магазинчиков и ресторанчиков, а также массовая приватизация жилого фонда должна была выполнять функцию прикрытия бандитских акций по захвату лучших предприятий, которые за бесценок ускоренными темпами передавались своим людям. Подобным образом чеченские боевики прикрывались детьми и женщинами, чтобы избежать обстрела федеральными войсками.

 

Итак, стремительная приватизация заведомо не могла дать ничего хорошего. Быстро хорошо не бывает.

 

Извращена была и сама идея ваучерной приватизации, которую Чубайс вначале, когда ее выдвигали другие, отвергал, а затем, за год развернувшись на 180 градусов, принял и присвоил.

 

Было сделано все возможное, чтобы ваучеры обесценились, чтобы они могли быть скуплены за копейки разного рода чековыми инвестиционными фондами у людей, не располагавших информацией о том, как их разумно вложить. Население восприняло это как колоссальный, грандиозный обман — ведь Чубайс по телевизору пообещал всем по две «Волги»! И в общем-то, с учетом стоимости национального богатства, если бы приватизация была проведена честно,так и должно было быть. Действительно, можно было сделать так, чтобы рядовые жители страны получили определенные доходы от приватизации.

 

Более того, именно такой должна была быть главная цель ваучерной приватизации в отличие от приватизации платной: чтобы каждый человек получил свою гарантированную небольшую долю, даже если он сам не мог участвовать в приватизации в качестве предпринимателя, не имея необходимых способностей, связей, сбережений или возможности взять кредит. Ведь речь шла о собственности, которая создавалась 70 лет всем народом!

 

На этом этапе общенародная собственность должна была трансформироваться частично в государственную, а частично в частную. То, что подлежало трансформации через раздачу и продажу в частную собственность, должно было быть рассчитано, и часть, причитающаяся каждому человеку, должна была быть ему выдана, потому что люди заслужили эту часть, три поколения их предков и они сами ее заработали. Вот в чем состояла идея чековой, ваучерной приватизации: учесть каждого гражданина страны, дать ему сразу деньги, которые он мог бы либо держать в банке, либо инвестировать, либо использовать по своему усмотрению для приобретения товаров долгосрочного пользования. Таким образом, действительно создалась бы некая база для стабильности и дальнейшего развития отношений собственности. Но эта хорошая, гениальная идея была извращена, выхолощена, доведена до абсурда, смысл закона и технология его исполнения были фальсифицированы. Люди так и не смогли получить эквивалент своей доли общенародной собственности, поскольку им выдавались на руки какие-то безымянные чеки. Это уже само по себе было неправильно — чеки должны были быть именными. Кроме того, чеки не имели гарантированной государством стоимости. Заранее предполагалось, что они будут продаваться и покупаться. Государству следовало гарантировать стоимость чеков через государственный банк и позволить людям открывать счета (подлежащие фиксации в твердой валюте и потому не подверженные инфляции), по которым начислялись бы проценты, деньги с которых могли быть использованы только на приобретение акций и таких товаров долгосрочного пользования, как квартиры, дома, дачные участки, машины. Эти счета носили бы именной характер и обеспечивались бы товарной массой. Они не должны были, разумеется, смешиваться с остальными деньгами, обесцененными в результате гайдаровской «шоковой терапии».

 

Но все произошло совсем по-другому — каждому человеку после заявления Чубайса о двух «Волгах» была выдана филькина грамота, неименной кусочек бумажки, который можно было продавать и покупать. Неудивительно, что организованные при поддержке самого же Чубайса чековые фонды стали, чтобы сбить цену на ваучеры, скупать их за копейки, а потом уже сами вкладывать в акции предприятий. Таким образом, люди, которые должны были получить в результате приватизации, как минимум, по десять тысяч долларов каждый, получили в тысячу раз меньше. А некоторые и вообще не ходили получать ваучеры, поскольку уже заранее понимали, что все, что связано с Чубайсом, не принесет ничего хорошего, а бутылка водки, которую можно было купить на ваучер, их не интересовала.

 

Эти люди были не просто разочарованы. У них зародилось явное недоверие, они поняли, что их надули, обманули, они были настроены против приватизации и новых собственников. А тысячекратная прибыль осела в чековых инвестиционных фондах, руководимых Чубайсом, тесно связанных с региональными и центральными комитетами по управлению государственным имуществом, которые оказались посредниками между акционирующимися предприятиями и населением. То есть они обобрали население, а потом в его-воре с предприятиями, тесно связанными с органами Госкомимущества, определяли порядок и условия их акционирования.

 

Этот процесс приобрел чисто номенклатурный характер, поскольку основными действующими лицами в нем оказались директора предприятий, а население было отторгнуто, у него не было никакой реальной информации о том, акции каких предприятий можно купить и каким образом это сделать. То есть информация давалась, но в такой форме, что обычные люди не могли ее понять и воспользоваться ею.

 

И если работники хороших предприятий имели возможность хотя бы вложить ваучеры в свое предприятие, то очень большая группа людей — бюджетники, работники отраслей, где нечего приватизировать, были в полной растерянности. Что можно приватизировать, допустим, в школе или в собесе? То есть работники бюджетных организаций или же учреждений, не подлежащих приватизации, акции которых не продавались, были ущемлены уже тем, что они не имели ни информации, ни возможности непосредственно вложить ваучеры. Снова происходило совершенно ненужное расслоение людей. Этого можно было легко избежать, предусмотрев другую схему, если, кроме того, не торопиться. Как минимум проблема информированности населения в отсутствие спешки была бы решена.

 

«Красные директора» в сговоре с Госкомимущества

Однако Чубайс в этом заинтересован не был. Именно спешка была выгодна директорам, прежде всего, как ни странно, «красным директорам». Вспомним: Ельцин пришел к власти при поддержке нескольких групп — местных «князьков», «оборотней»-федералов, «коммунистов за демократию» (перерожденцев, обрядившихся в демократические одежды и оказавшихся вместе с Ельциным на баррикадах) и наконец, номенклатурного капитала «красных директоров».

 

«Красные директора» к этому моменту переориентировались и оценили преимущества новых условий. Они создали себе «запасные аэродромы», различные подставные фирмы и очень хорошо вписались в эту систему вместе с подконтрольными Чубайсу чековыми инвестиционными фондами: через подставные фирмы они перекупали акции у своих сотрудников, получая контрольные пакеты, и договаривались с чековым инвестиционным фондом, подконтрольным местному органу управления имуществом. Фактически система Госкомимущества превратилась в финансовую группировку, потому что «красные директора», захватывающие предприятия, с ней договаривались, и она так или иначе участвовала на паях в акционировании любого предприятия.

 

Фактически Госкомимущества преобразовалось в корпорацию по продаже политического влияния от имени Ельцина и его ближайших приспешников. Следовательно, те, кто пришел к власти под вывеской Ельцина, не прогадали. Чубайс помог им осуществить захват предприятий, которыми они ранее управляли, и их положение только упрочилось: если при советской власти директора крупного или среднего предприятия за плохую работу, например, обком партии мог снять с должности, то после такой приватизации директор стал фактически несменяемым. Даже совсем нерадивый руководитель, абсолютно не способный развивать предприятие, когда-либо случайно заброшенный судьбой (точнее, партийными органами) в директорское кресло, имея, необходимые связи, мог войти в сговор с чековым инвестиционным фондом и местным органом госимущества, подчиненным чубайсовской вертикали, этой гигантской корпорации по продаже влияния и власти, и стать как бы собственником предприятия. Так формировалась олигархическая система, которую мы сейчас имеем.

 

Все было сделано очень быстро, и такие «красные директора» к концу 1993 — началу 1994 года полностью захватили лучшие предприятия по всей стране. Может быть, на плохих предприятиях этот процесс не был таким стремительным, потому что там просто нечего было делить.

 

Таким образом, приватизация прошла в пользу «красных директоров», которые, казалось бы, должны были быть против реформ, против демократии. Они и в самом-то деле были против реформ и демократии. Тут следует опять вспомнить о двойственности номенклатуры. Конечно, среди них встречались и настоящие специалисты, но в основной своей массе «красные директора» — это люди, не умеющие работать, захватившие власть благодаря тому, что выслуживались перед начальством, глумящиеся над страной, которые всегда были и будут против настоящих реформ.