Социальные пробы и опыты подростков

Девиз, которым руководствуется подросток, гласит: «Я сам себе хозяин». Под этим может пониматься многое и разное, но чаще что-то неопределенное. Тем не менее, в поведении появляются демонстрации независимости. Вероятно, важен сам принцип: заявить о своем стремлении к независимости («пусть весь мир знает»). Справедливости ради стоит отметить, что явно независимость демонстрируют не все подростки, у некоторых независимость проявляется лишь в мечтах. Но мотивы личной свободы пробиваются практически у всех.

В своем стремлении к независимости подростки покушаются на самое глубокое и священное – на привязанность к родителям. Жить без привязанности, без межличностной поддержки нельзя, поскольку потребность в общении (во внимании, понимании и принятии – см. 3.3.) продолжает требовать своего удовлетворения. А зависимость от родителей как от «базы» (см. 4.4.2.) уже сильно начинает тяготить. Поэтому естественным решением являются поиски новой базы – человека, который мог бы стать заменой родителям в той части, которая являет собой глубоко иррациональную опору в жизни существ. В доступных этому возрасту терминах поиски проявляются как «поиски друга (подруги)». Требования к «базе» в подростковой версии состоят в следующем:

1. Обеспечивать круглосуточный доступ к себе – искомый человек в любое время должен быть готов к беседе, поддержке, совместному действию. Если же по какой-то причине этот человек уклоняется от встречи, то доверие к нему как к другу (а в действительности как к «базе») заметно падает или даже полностью разрушается.

2. Поддерживать исключительную верность близким отношениям – никто другой не должен быть в столь же близких отношениях с ним. Поэтому подростки проявляют нетерпимое отношение к всякой конкуренции со стороны третьих лиц. Одна девочка расстроилась, когда ее подруга не захотела провести с ней выходной, сославшись на то, что едет к бабушке. И обиделась, когда в воскресенье из окна троллейбуса увидела свою подругу в компании с другой девочкой. На этом их «дружба» прервалась.

3. Оказывать безусловную поддержку. В отношениях с третьими лицами всегда и во всем быть на «моей» стороне, быть «за меня». В значимых контактах наедине – таких как доверительные разговоры, обсуждение дел и отношений со сверстниками и родителями – этот человек должен поддерживать позицию друга (подруги), в большинстве случаев соглашаться и т.п.

Хорошо виден экстремизм в требованиях: тотальный доступ, абсолютная верность, безусловная поддержка. Столь жестким требованиям, да еще и взаимно предъявляемым друг другу, очень трудно соответствовать. Поэтому у подростков часты разрывы в отношениях, но столь же часты и новые «дружбы». Столь частые контакты позволяют подростку получить богатый опыт конструирования межличностных отношений. Подростки проходят что-то вроде «социальных курсов», где они выступают экспериментаторами, которые учатся строить нужные им межличностные «конструкции» с заранее заданными личностными и коммуникативными характеристиками. Это социальное конструирование позволяет не только лучше понимать людей, но и лучше понимать себя. В этом заключается глубинный, почти не осознаваемый смысл экспериментирования с «базой» – уточнить требования к самому себе, стать действительным хозяином самому себе.

Второе направление социальных экспериментов – презентация себя в разных версиях: то одним, то другим. Создается впечатление, что какая-то внутренняя программа вынуждает подростков быть нелогичным, непоследовательным, спонтанным, резковатым. Если оценить такие проявления позитивно, то это, с одной стороны, поведенческая пластичность, гибкость, даже если не всегда поведение адекватно ситуации. С другой стороны, это опыт разной самоподачи с получением обратной связи от окружающих: по их реакции оценивая, насколько ему подходит то поведение, которое он предлагает им для символической «дегустации». Наблюдая реакцию различных людей, подросток использует их как некое «социальное зеркало».

Известно, что подростки немало времени проводят перед зеркалом, разглядывая и оценивая себя. Они высматривают в себе то что-то привлекательное, то расстраивающее, то настораживающее… Глядя в зеркало, они даже вносят в отражаемый образ желаемые изменения. Нечто похожее происходит и в социальном плане, они как будто активно собирают впечатления разных людей о себе, сознательно собирая образ себя (отраженное Я). Меняя свое поведение, он получает разные отклики, и так многие сотни раз. Примерно так же ребенок когда-то осваивал предметный, испытывая свойства вещей: бросая многократно игрушку, щелкая дверцей, ломая подарки и т.п. Теперь сменился предмет исследования, которым стали качества и отношения людей, тогда как стратегия изучения осталась примерно той же.

Это еще одна сторона социальных экспериментов – испытание. Вероятно, первым, даже основным, объектом испытания является сам подросток, пытающийся определить границы своих возможностей. Испытание себя – это часть работы по самопознанию, которое в перспективе устремлено к самоопределению. Подростки уже знают, что есть границы их возможностей, но каковы именно эти границы, еще нет. Поэтому они и стремятся дойти до предела своих границ. Это ведет их порой к довольно опасным действиям.

Но испытательная активность не ограничивается направленностью только на себя. Поймав новую волну, школьники начинают направлять свою тестовую (оценивающую) активность на кого и на что угодно. В фокус тестирования быстро попадают главные авторитеты – родители и особенно учителя. В некотором смысле это вторая волна «тестового» непослушания, на новом уровне развития повторяющая кризис раннего детства. В результате «тестирования» подросток получает, как минимум, двойной результат: испытывает пределы своих возможностей по «доставанию» взрослых, и узнают пределы выносливости последних. Моральные соображения о том, допустимо ли такое тестирование и в каких пределах, похоже, чаще всего не волнует подростков.

В том же направлении работает и тестирование подростками своих отношений как со сверстниками, так и со взрослыми. «Подростки, формируя клики и стереотипизируя себя, свои идеалы и своих врагов, не только помогают друг другу временно справляться с тяжелым положением, в которое они попали, но к тому же, извращенно испытывают способность друг друга хранить верность» [ Эриксон 1996, с. 368 ]. Отсюда порой неожиданные или нелогичные поступки, резкие повороты и т.д. Похоже, подростки впадают в раж тестирования, поскольку они овладели процедурой, которая позволяет оценивать людей. А оценка, как мы уже обсуждали, является очень сильным средством воздействия на людей (см. 5.1.2.).

В подростковом возрасте наблюдается частая смена рода занятий. Значительная часть школьников поочередно ходят в различные кружки и спортивные секции, надолго не задерживаясь в них. Принято истолковывать это непостоянство как проявление любопытства и слабой целенаправленности. Вместе с тем, позитивный смысл смены увлечений состоит также в том, что подросток и здесь проводит испытание, своей личности в том числе. В частности, в практических пробах подросток узнает, нравится ли ему то или иное занятие. А это имеет прямое отношение к тому, что в учебниках называют направленностью личности. Под последней следует понимать устойчивые интересы и жизненную устремленность, которые характеризуют данного человека.

Тестовая активность имеет еще одну особенность. Многие подростки испытанию подвергают даже свою судьбу. Небольшая часть из них увлекается исследованием границы между опасным и неопасным, рискуя своей жизнью. Другие же на деле пробуют иные «особые темы»: суицид, демонстративный разрыв значимых отношений, депрессивные погружения, сексуальные крайности, противоправные поступки и т.д. По внутренней (личностной) логике это то же самое испытание себя, но с важным дополнением – переживанием специфического чувства особенности, почти избранности, особенной индивидуальности. Действительно, разве простые люди способны на такие переживания, чувства, поступки и т.п. Такое упоение своей исключительностью, с одной стороны, оказывает поддержку индивидуальности, понимаемой как отличие от других, а с другой стороны, наполняет жизнь «адреналиновой» энергетикой, набрасывая на нее флер романтизма. Как же при этом не полюбоваться собой – героем историй, так похожих на мифы, легендарные истории и кино.

Необходимо отметить и еще одно направление социальных экспериментов, сильно замешанных на испытании. Это универсальный протест против всего. В этом протесте сплавились сразу несколько линий. Это и стремление к независимости, особенно ее демонстрация, поскольку «выступить против» переживается как не быть в подчинении. Это и особая самопрезентация себя как смелого и принципиального. Это и тест, позволяющий подросткам оценить степень устойчивости системы, определить запас ее прочности, допустимые границы ее нарушения. Так же, как свойства вещей изучаются через попытку их разрушения, свойства социальной системы также исследуются через неподчинение правилам.

5.3.3. Кризисные процессы личностного самоопределения

Вряд ли мне удастся описать все признаки и проявления кризиса личностного развития, характерного для подросткового возраста. Наша с вами задача гораздо скромнее. Нам необходимо научиться понимать, каким образом кризисные состояния переживаются и изживаются (перерабатываются). Это позволит вам в практической работе использовать предлагаемый способ профессионального мышления для анализа самых разнообразных кризисных явлений. И не только у собственно подростков, а и у взрослых людей тогда, когда возникнет необходимость вернуться в воспоминаниях (или с помощью метода возрастной регрессии или какого-нибудь иного) в события, произошедшие с клиентом в подростковом возрасте. А такая необходимость возникает систематически, поскольку истоки обсуждаемых затруднений довольно часто находятся в отрочестве.

У подростков часто можно наблюдать двойственное переживание, которое Л.С. Выготский назвал центральным феноменом отрочества – «чувство взрослости». Двойственность его состоит в том, что это еще не подтвержденное реальными событиями чувство. Чувствовать себя взрослым, но не быть взрослым, означает, по крайней мере:

· все еще хотеть быть взрослым – т.е. хотеть то, чего еще нет;

· выдавать желаемое за действительное;

· стремиться вести себя в соответствии с рабочей моделью взрослости, которой на данный момент располагают подростки;

· поведением и самоубеждением заглушить ощущение еще пока неготовности полностью быть взрослым.

В основе анализируемого чувства просматривается стремление спрятать некий подспудный разлом, избежать вскрытия противоречия. Это противоречие между, с одной стороны, высоким уровнем притязаний, предвосхищающим будущее положение, которого подросток фактически еще не достиг. Субъективным оправданием высоких притязаний выступает идеализированный образ «Я». С другой же стороны, образом жизни, которой реально живет подросток: финансовая, правовая и моральная зависимость от взрослых и социальной ситуации развития в целом. Сталкиваются два образа, рождая ощущение неблагополучия.

Каким же образом подростки убеждают себя в реальности своего чувства взрослости? Очевидно, что рациональных доказательств явно недостает, но все же процесс доказательства, пусть и не всегда логически безупречный, все же имеет место быть.

Основной прием – создание промежуточного между двумя сталкивающимися образами частично иллюзорного образа «Я». Это нечто вроде покупки одежды на вырост, т.е. такой, которая хоть сейчас и великовата, но через небольшое время будет в самый раз. В таком понимании чувство взрослости скорее бы назвать предчувствием взрослости. Но даже предчувствие необходимо как-то поддерживать. И в этом подростки проявляют высокую изобретательность:

1. Копирование взрослых видов занятий. В большинстве своем это конструктивная по сути имитация взрослости, которая направлена на овладение тем, что является «по настоящему взрослым» занятием. Одни начинают заниматься науками: энтомологией, химией, кибернетикой, сравнительным богословием, археологией – и делают это углубленно, с чтением специальной литературы, с овладением специальными навыками и т.д. Другие осваивают ремесленные направления: иностранный язык, спорт, музыка (не только музыкальная школа, но и глубокое изучение рока и других направлений…) и много другое. Даже в уличном варианте это нередко очень продуктивно – собирают мопеды, чинят автомобили. Внешне это окрашивается в тон соответственной субкультуры («готы», рокеры, байкеры…), что добавляет особый шарм и прелесть в глазах подростка. Все же важно здесь и то, что сделанная руками подростка техника по-настоящему работает, следовательно, достигает уровня, когда результат усилий способен получить заслуженную позитивную социальную оценку. Это уже настоящий (как минимум, в техническом отношении) социально привлекательный продукт. Можно это принять за доказательство своей взрослости? По мнению подростков, да. И, как видим, основания для этого у них имеются.

2. Обобщения, поиск закономерностей. Подростки стремятся соответствовать модели умного человека, которыми во многом еще считают взрослых. В этой модели отражением всемогущества является широкий взгляд, усматривающий закономерности. А это так воодушевляет, когда обнаруживаешь некую неявную логику! С одной стороны, с удовольствием переживается (часто смакуется) субъективный прирост проницательности, а с другой, возникает ощущение возвышения, взгляда с высоты нового положения. В результате возникает почти кинестетическая иллюзия роста, взросления. Это тоже способствует укреплению чувства взрослости. Правда, внешне этот прием проявляется как избыточные и наивные обобщения (генерализации).

3. Контрастная принципиальность. Подобно тому, как взрослые (с точки зрения детей) оперируют некими принципами, предъявляя требования к своим подопечным, подростки также на какое-то время становятся предельно «принципиальными». «Чувство взрослости, стремление к ней и ее признание являются основанием для усвоения и постепенного овладения подростком существующими в мире взрослых морально-этическими нормами и соответствующими им способами поведения. Естественно, в реальной жизни все происходит значительно сложнее, поскольку для подростков характерен негативизм, который сочетается со свойственной отроческому возрасту склонностью к прямолинейным и опрометчивым обобщениям, к категоричности и бескомпромиссности суждений. …Ненормальные отношения между родными людьми в семье подросток переносит на отношения людей вообще. "Хороших людей вообще нет, – заявляет подросток. – А все, что говорят в школе и пишут в книгах, – ложь!" Встретится подростку один фальшивый человек – и уже готов вывод: лицемерят все… Максимализм, категоричность и безоговорочность – вот наиболее характерные определения этих оценок» [ Петрунек, Таран 1984, с. 42-43 ]. Подросток ведет себя подобно только что принявшему веру человеку, который стремится «быть святее папы Римского». Слабость собственной веры компенсируется усилиями по ее доказательству, отстаиванию и распространению (вплоть до насаждения), а воодушевление выступает иррациональным оправданием такой контрастной («черно-белой») принципиальности. Уподобляясь взрослому, пусть и несколько карикатурно, подросток действительно приближается к искомой взрослости.

4. Мечты. «Невозможность практически изменить свой образ жизни порождает мечты, которые всегда рассматривались и рассматриваются в психологии как присущие подростковому возрасту. …в них всегда имеет место то или иное "моделирование" своего будущего и себя в этом будущем, или, как говорят зарубежные психологи, воображаемое проигрывание будущих ролей. Следовательно, мечта, являющаяся типичным спутником подросткового возраста, выполняет ту же функцию, что игра в дошкольном детстве: и то, и другое представляют собой способ реализации тех аффективных тенденций, которые не могут найти воплощения в их повседневной жизни» [ Божович 1995, с. 115-116 ]. Интериоризация собирательной игры «в реальную жизнь» (в которой собраны все используемые в играх и историях сюжеты) в своей конструктивной части ведет к способности строить перспективу своей жизни.

В деструктивном выражении данный прием может выродиться в иллюзорно-компенсаторную активность – уход в виртуальную реальность мечтаний. А если ее поддержать искусственными, но романтичными и увлекательными сюжетами, да еще хорошей компьютерной графикой, да еще несколькими «жизнями» в запасе… Попробуй выдерни подростка из этой квази-реальности, где он уже получил все, о чем мечтал! Эгоцентризм, правда, уже несколько иного рода, заявляет свои права вновь: «На этот раз эгоцентризм заметен, когда подростки приписывают своим мыслям безграничную власть. Они мечтают о славном будущем или о преобразовании мира с помощью Идей, не пытаясь проверить свои мысли в реальной жизни» [ Крэйн 2002, с. 176 ]. Поскольку главный акцент подростки ставят на возможности (открыв для себя новый мир возможностей), а не на реальности, то им очень просто соскользнуть на путь облегченного квази-существования.

Кроме внутренне противоречивого чувства взрослости критическая фаза характеризуется обострением социальных тревог. Здесь мы также наблюдаем параллели со страхами раннего детства. Но теперь они получают ясную социальную окраску и социальное содержание. Усилению социальных тревог и страхов способствуют неизбежные неудачи и ошибки в поисках новых «баз» для своей привязанности, обострение межличностного и социально-психологического соперничества. Подобного рода негативные переживания концентрируются вокруг небольшого количества тем:

1. Опасение оказаться хуже других. Данная тема в высказываниях подростков звучит чаще, чем в других возрастах. В ней отражаются статусные устремления, желание занять достойное место в социальной жизни. Основанием для сравнения себя с другими служит довольно большое количество критериев: ум, внешность (красота), манеры, счастье, материальное благополучие, (не)зависимость от родителей, сноровка в значимом деле, статус в классном коллективе, успех у противоположного пола, способность вызвать интерес к себе у сверстников и т.п. По каждому из них в той или иной степени производится ранжирование лиц из референтной выборки, определение своего места на используемой шкале. Подростку поневоле приходится заниматься социометрическим мониторингом – постоянным отслеживанием своего места в сообществе значимых для него лиц. Следовательно, опасение оказаться хуже других – это одна из сторон процесса становления и формирования (см. 4.1.) самооценки.

В активной версии беспокойство о своем месте среди людей вызывает настойчивые попытки доказывать всем свои достоинства и доблести. В зависимости от критериев, которые больше всего ценятся той или иной референтной группе, они могут принимать различные проявления:

· демонстрация мастерства владения велосипедом (езда без рук, прыжки через бордюры, лихие развороты…);

· безрассудная смелость (проскочить перед поездом, пройтись по карнизу многоэтажки, перенырнуть под баржей при быстром течении и многое другое), безрассудство которой компенсируется продвижением по социометрической шкале;

· эпатажное нарушение общественных норм;

· тонкое знание марок мотоциклов;

· беглое владение иностранным языком;

· умение легко обманывать людей ради собственной выгоды и т.д.

Постепенно подросток находит свое место на большинстве значимых для него шкал. Те, по которым успех очень незначителен, со временем удается дискредитировать (защита по принципу «кислый виноград»), по другим приходится приукрашивать реальность (защита по принципу «сладкий лимон»), а какие-то уверенно ложатся в положительное содержание самооценки.

Частный случай – но очень важный для подростков – представляет борьба за власть во временных компаниях и постоянных группах, за возможность влиять на решения группы и поведение ее членов. Это не борьба со взрослыми, и не игра между собой. Это уже не понарошку (как в игре), это реальные отношения, реальные чувства и реальные последствия – как и в «большом» обществе. Вместе с тем, это все еще не вполне по-настоящему, это еще не те отношения, которые рождают социально признаваемый продукт. Это еще не как в «большой» жизни, это «малое» общество, в котором происходит отработка основных навыков социальной компетентности. Но в любое время внутригрупповые отношения могут стать общественно значимыми, если подростковая жизнь вписывается в общую со взрослыми идеологию: в виде общественной организации, творческого коллектива, хулиганских компаний или преступных групп.

2. Опасение выглядеть «не так». Опасения такого рода являются теневой стороной формирующейся самооценки: «Растущих и развивающихся подростков, сталкивающихся с происходящей в них физиологической революцией и с необходимостью решать реальные взрослые задачи, прежде всего заботит то, как они выглядят в глазах других в сравнении с их собственными представлениями о себе, а также то, как связать роли и навыки, развитые и ценимые ранее, с профессиональными прототипами дня сегодняшнего [ Эриксон 1996, с. 366 ].

Еще пока неустойчивая самооценка требует постоянного своего подкрепления. Если же такового недостает (а как правило, это так и бывает), то возникают переживания, что о нем/ней подумают не так, как того бы хотелось. Положительная сторона данных тревог (в известных пределах) состоит в том, что она способствует укреплению ответственности, помогает предусмотреть последствия своих действий («Что обо мне подумают?»). В негативной части опасение выглядеть плохо ведет к застенчивости (нежелание или страх подвергать себя оцениванию) и снижению личностного потенциала. Возможные направления снижения тревоги:

· систематически совершенствовать себя, повышать свои возможности;

· постоянно улучшать свой образ в глазах людей, заботиться о том, чтобы правильно выглядеть.

Таким образом, перед подростком в остром виде дилемма «быть или казаться». Для отроческого мировосприятия легче принять установку на «казаться», тем более заслуживают уважения те случаи, когда подросток все же идет по пути позитивного преобразования себя.

3. Опасения и связанные с ними подозрения, что он (она) никому не нужен (не нужна). Характерны такого рода высказывания и дневниковые записи как «никому я не нужен», «все заняты только собой» и даже наполовину шутливое «все вы моей смерти хотите». Данного рода тревоги подталкивают подростков на разные поведенческие стратегии, крайними проявлениями которых могут быть:

· уход в себя, т.е. добровольная самоизоляция, побуждаемая мотивацией избегания неудач (чтобы не разочаровываться), предельное выражение которой – смерть (возможные для терапевтической работы метафоры: запрятаться в склепе, превратиться в зомби);

· навязчивость и прилипчивость – стремление получить (выпросить) от людей признание своей значимости для них; сравнительно позитивно может проявляться в стремлении помогать, быть нужным для людей, в негативном выражении – быть слугой, рабом (тоже можно использовать как метафоры);

· стремление управлять людьми, что в пределе стремится к диктату над ними, стремлению властвовать.

Между указанными стратегиями (кстати, К. Хорни их описала как стремление от людей, стремление к людям и стремление против людей) находится множество вариантов, которые полезно научиться идентифицировать.

Таким образом, социальные тревоги и страхи выступают причинами временной дестабилизации, неясности и неустойчивости своего образа Я. Подростки предпринимают огромные усилия, чтобы получить внешнюю поддержку, но прямо ее принять часто мешает негативизм и стремление к независимости. Но накопившаяся потребность в поддержке находит свой выход в некритичности к тем влияниям, которые присоединяются к процессу поиска себя: революционность, протестность, всеобъемлемость, стремление «все начать с нуля», сделать по-своему, иначе. В результате подростками строятся в сущности такие же социальные структуры (чаще утопии), какие уже имеются в обществе, только с признаками значительного упрощения. Но для них важно, что они другие (внешне), построены на других принципах.

5.3.4. Личностные новообразования подростков

Рефлексивность.

Трудно переоценить для всей последующей жизни приобретение подростками рефлексивности – способности отдавать себе отчет о своих действиях, мыслях, чувствах, намерениях и т.п. «Отдавать отчет», конечно, предполагает владение средствами описания действий, мыслей, чувств, намерений и других психических процессов, состояний и качеств. А поскольку мы все быстрее учимся описывать других людей, то описание себя неизбежно использует эти же средства. Рефлексия – это «осознание действующим субъектом – лицом или общностью – того, как они в действительности воспринимаются и оцениваются другими индивидами или общностями. Рефлексия – это не просто знание или понимание субъектом самого себя, но и выяснение того, как другие знают и понимают "рефлектирующего", его личностные особенности, эмоциональные реакции и когнитивные (связанные с познанием) представления» [ Психология. Словарь… 1990 ]. Если говорить метафорически, то рефлексия – это социальное зеркало: видеть себя, глядя в других, а также видеть других, глядя на себя. Видеть себя своими глазами невозможно, но можно видеть себя как бы глазами других людей.

Начиная с отроческого возраста, рефлексия на всю жизнь становится основным (практически, универсальным) средством развития человека, как личностного, так и социального. Впредь все будет «замешано» на рефлексии: самооценка, планирование, постановка целей (целеполагание), совладание с душевными состояниями, мышление, взвешивание альтернатив, принятие решений и много другое. Более того, степень, глубина и корректность рефлексии будут определять качество развития, способность решать жизненные задачи, преобразовывать себя. В профессиональном плане рефлексивность наших заказчиков и в особенности клиентов выступает одним из важнейших условий и средств успешной работы.

Подростки оттачивают свою рефлексивность разными способами, но все же можно выделить наиболее яркие и типичные.

1. Бесконечные разговоры с друзьями (подружками) и приятелями (приятельницами). Взрослые недоумевают: о чем можно столько говорить. Я не раз ловил себя на раздражении, вызванном тем, что мои дети могут тратить массу времени на пустые разговоры (хотя, в сравнении со сверстниками этих затрат и было меньше). Этот вид общения называется фатическим общением, суть его заключается в самом процессе общения. Здесь предметом совместной деятельности является диалог – для подростков он ценен сам по себе. В подъездных разговорах подростки учатся описывать жизнь в целом (пусть и в бытовом ключе), свои и чужие поступки, излагать собственные мнения, отстаивать их, называть свои чувства и формулировать отношение и т.п. Как видим, рефлексивность занимает в этих разговорах почетное место. Кстати, фатическое общение пышным цветом расцветает именно на подростковом этапе развития, сохраняясь в будущем только для некоторых социальных ситуаций: «светская» беседа, времяпрепровождение в компании хорошо знакомых людей, посторонние разговоры сотрудников на рабочих местах, в курилке и т.п.

2. Дневники (анкеты) – особое явление, которое подобно поветрию в какой-то момент захватывает собой большую часть подростков. Вдруг у многих появляются специальные тетради, которые тщательно разукрашиваются (часто безвкусно, «зато с душой»), бережно хранятся от посторонних глаз, доверяются для прочтения только «приближенным». Одно из центральных мест в дневниках занимает «анкета» – набор вопросов, на которые требуется ответить: любимый цвет, музыка, артист и многое другое. Да не задавали себе таких вопросов дети в младших классах! А теперь вот сидят и с энтузиазмом отвечают, а фактически систематически рефлексируют по заданной схеме. (Заданная схема – это и есть культурное средство, которое организует самоисследование и помогает подготовить рефлексивный материал для предстоящего самоопределения). А затем результаты самоанализа показываются значимым (референтным) лицам для прохождения процедуры социальной калибровки: что чаще всего называется, как относятся к тем или иным интересам, пристрастиям и т.п. Такая калибровка (точная, часто шкальная настройка) позволяет лучше осознать критерии, которые используют люди в социальной жизни.

Постепенно «дневниковый бум» проходит. У некоторых, для которых дневники становятся средством систематического самоисследования и самовыражения, содержание дневников становится глубже. Другие просто забрасывают это дело по той причине, что или находят другие средства анализа себя, или обходятся поверхностными суждениями. Исход во многом зависит от того, что именно подросток успел научиться видеть в других людях. Это же самое он теперь склонен будет видеть и в себе. Если он был обучен добротному словарю описания людей (по сказкам, рассказам, инсценировкам), то этот словарь послужит хорошим средством описания и себя самого.

Самооценка.

Подростковый возраст знаменует собой рождение у людей полноценной самооценки – по используемым психическим механизмам, по самой своей природе. Мы не имеем в виду содержание самооценки подростка, которое может быть переполнено мыслями о собственной неполноценности. Но именно характеристика «переполнено мыслями» как раз и определяет самооценку, как:

· знаково оформленное (в первую очередь вербализованное) описание самого себя с помощью тех же средств, которые используются и для описания других людей;

· описание себя, прошедшее через критическую оценку «подходит мне или нет», «такой я или другой», через сознательный отбор того, что следует относить к самому себе в качестве характеристик или черт;

· результат множества проб и ошибок (испытаний и «проколов»), которые деятельностно закладывают в самосознание многомерное представление человека о своем поведении, сопряженное с намерениями и переживаниями.

Таковой самооценка становится благодаря рефлексии. До этого приобретения термин «самооценка» оправдывал себя лишь наполовину, поскольку отражал лишь объект оценивания – самого себя. Теперь же подросток становится способным быть еще и субъектом оценивания, поэтому «самооценка» означает «сам оцениваю себя». Такую самооценку можно назвать рефлексивной.

Введение рефлексивности в самооценку становится центральным стержнем предстоящего самоопределения. Более ранняя (отраженная) самооценка (см. 5.1.3.) отражает представления взрослых о ребенке, которым он просто верит. Критериальная самооценка (см. 5.2.3.) создает предпосылки для самоопределения – когнитивную способность самостоятельно размещать себя на шкалах, образованных важными для общества переменными (характеристиками). Рефлексивная же самооценка, в которой используются знаковые (а не только поведенческие) средства презентации себя окружающим (и самому себе), дает возможность произвольно использовать критерии, с помощью которых образ самого себя будет получать знаковое выражение отношения к самому себе.

Ценным приобретением подростков также оказывается умение «сводить баланс» по всей сумме своих значимых характеристик: «не очень высоко по уму, но зато сердце доброе», «красива и соблазнительна, но, к сожалению, произвожу впечатление легкомысленной» и т.п. Эти увязывания не всегда совпадают с тем, как считают о человеке окружающие. Так, Софи Лорен в интервью однажды сказала: «Я некрасива, потому что у меня неправильные черты лица. Но эта неправильность делает меня не похожей ни на кого другого». В этом высказывании есть оценка (некрасива), критерий оценивания (неправильные черты лица), и уравновешивающая оценка (индивидуальная уникальность своего образа).

Внутренний мир.

Дальнейшее развитие получил внутренний мир бывшего ребенка, получивший осознание и вербальное выражение. Продолжает развиваться приватность, возникает стойкое желание побыть наедине с собой, появляются интимные (предельно секретные) переживания. Проявляется это так, что они начинают «думать о себе», что следует признать серьезным продвижением как в плане социализации, так и в плане индивидуализации. Но внутренний мир все же не становится самодостаточным и изолированным. Поэтому приватность легко сочетается с желанием поделиться с кем-нибудь своими мыслями и чувствами. Если обнаруживается, что высказанные переживания находят желанный отклик у собеседников, то этим возбуждается желание порождать все новые и новые суждения и высказывания – так возникают уже сознательные творческие устремления, а в образе «Я» откладывается мнение о себе как о творческом человеке.

Внутренний мир подростка становится тем, что можно назвать осознанной (вербализованной) внутренней позицией человека. Начиная примерно с подросткового возраста заметно чаще можно услышать от человека «я считаю». Как видно, говорится это заявление с явным удовольствием. «Я считаю» выступает в некотором смысле в той же роли, в которой трехлетка заявлял «Я сам». Кстати, если в речи уже взрослого человека внутренне восторженное «я считаю» встречается избыточно часто, есть смысл предположить некоторую фиксацию по этому параметру. А возможно и некоторую личностную незрелость с задержкой на подростковой стадии индивидуального развития. В этом случае он или она все еще стараются доказать, что они имеют право иметь собственное мнение, самозабвенно выпячивая наличие у них такового.

Пока же стремление заявить о своем мнении, соединенное с тенденцией к размашистому обобщению, требует выхода. Попутно оно проявляется как мировоззрение – набор сознательных суждений о том, как устроен мир в целом и социальный мир в особенности. Эти суждения довольно часто заимствованы из других источников, но важно то, что они нашли свой резонанс во внутреннем мире подростка.

Наиболее конструктивно же устремленная к целостности внутренняя позиция находит свое воплощение в укреплении иерархии мотивов: «Любые осознанные и устойчивые мотивы (мотивы "второго порядка") изменяют весь внутренний облик подростка. Они становятся доминирующими в структуре его мотивационной сферы и таким образом подчиняют себе все другие его потребности и стремления. Это ликвидирует постоянные конфликты разнонаправленных мотивационных тенденций, характерных для кризиса переходного возраста и делает подростка внутренне более гармоничным.

Переходный критический период завершается возникновением особого личностного новообразования, которое можно обозначить термином "самоопределение". С точки зрения самосознания субъекта оно характеризуется осознанием себя в качестве члена общества и конкретизируется в новой, общественно значимой позиции.

Самоопределение формируется во второй фазе подросткового возраста (16-17 лет), в условиях скорого окончания школы, связанного с необходимостью так или иначе решить проблему своего будущего» [ Божович 1995, с. 117 ].