Социальный индивид и личность

За прошедшие годы развитие практической психологии выявило важное соображение, которое не позволяет согласиться с двучастным делением на организм и личность. Оказалось, что в практической работе трудно воспользоваться таким определением личности, поскольку оно не дает ожидаемой помощи. Когда ко мне приходит клиент, мне бы хотелось научиться различать в нем уровни личностности (личностной зрелости). Чтобы знать, в каком направлении необходимо вести работу, мне недостаточно услышать запрос клиента. Мне необходимо иметь инструмент (теоретическое средство), позволяющий оценить, насколько данный человек готов решать свои жизненные задачи, подсказать, что требуется изменить, чтобы он приобрел способность (личностную силу) справляться со своими проблемами и трудностями. Мне нужен какой-то инструмент с помощью которого я смогу описывать некое качество, которое называется «личность», выражать степень личностности или личностной зрелости или личностной незрелости.

Если я дам личности определение «все человеческое в человеке» (системное качество, приобретаемое индивидом в обществе людей), то выделяя уровни личности, я выделю лишь уровни социализированности, т.е. очеловеченности. Поэтому мне нужно более узкое определение. В данном случае практика дает заказ науке. Я как практик обращаюсь к себе как ученому и прошу найти такое определение, которым можно воспользоваться для решения указанных задач. Я как практик чувствую ту границу, которая разделяет философски корректное определение и психологически точное, а как ученый способен найти удобную формулировку, схватывающую данное различие.

(Необходимо подчеркнуть, что данная мысль не результат сиюминутных размышлений, а плод работы многих психологов. Так, В.С. Мухина говорила о необходимости различать три ипостаси человека: «1) как биосистема; 2) как социальное существо; 3) как личность» [ Мухина 2002, c. 98 ]. Специальное обоснование необходимости трехуровневого представления о человеке выполнил В.В. Столин [ 1983 ], ему же принадлежит и термин «социальный индивид»)

Поэтому я вынужден говорить, что скорей всего личность – это некоторое свойство человека, некоторое его качество, которое не совпадает со всем, что есть «человеческое в человеке». Поэтому я не буду включать в определение личности автоматизмы, не буду включать привычки, не буду включать навыки, не буду включать даже характер – т.е. все, что несет на себе печать привычности, стандартизованности, стереотипности. (Специальный разговор о соотношении характера и личности нам предстоит позже, а сейчас важно понять, что в принципе мы в личность не включаем).

Рассмотрим детальнее случаи, когда человек действует вполне как социализированный человек, но не как личность, постепенно переходя к тем, в которых личностный вклад становится более заметным.

Соответствие социальной ситуации взаимодействия. Сейчас, во время нашей беседы, вы действуете не как личность, и я не как личность. Потому что мы разыгрываем с вами давно (не нами) отработанный сценарий, для участия в котором требуется знание состава ролей и правил, но совсем не требуется совершать душевных усилий, которые, собственно, и составляют признак личностной работы. Сценарий же этот прост. Во-первых, я выступаю в роли рассказчика, а вы – в роли слушателя. Во-вторых, по правилам я обязан быть интересным или полезным в своем рассказе, а вы должны быть по возможности внимательными, тактичными, даже если что-то вам в рассказе не нравится. Детализация правил также хорошо регламентирована: во время беседы принято смотреть друг на друга, хотя бы время от времени (имеется вариативность), быть относительно малоподвижным (по возможности не перемещаться с места на место), поддерживать реплики друг друга, демонстрировать взаимопонимание и т.д.

Главное предназначение такой регламентации – обеспечение предсказуемости поведения участником ситуации, снижение затрат на понимание, согласование и координацию действий. Собственно, социализация в том и заключается, чтобы изготовить социального индивида, которым можно будет управлять (ребенком, подчиненным…), который будет предсказуем, который будет приходить и говорить «здравствуйте», который не будет воровать серебряные ложки со стола, который, если ты расстроен, спросит «что у тебя случилось?». Это что – личностное участие? Чаще всего нет. Это на автопилоте: кто-то улыбается – и мы улыбаемся, кто-то грустный – и у нас лицо грустнеет. По настоящему (глубоко личностно) мы ведь мало заботимся о человеке и редко когда осознаем то, что подстраиваемся, то есть мы более чем на 90% в этом плане отрабатываем готовые социальные шаблоны. Они точно записаны под социальные ситуации, в этом плане бихевиористы совершенно правы, что некая часть психики человека является внеличностной, что значительную часть поведения человека и регулирующих его процессов можно описать в терминах стимул–реакция.

Отклонение от правил, принятых для той или иной социальной ситуации взаимодействия, допускается, но должно быть чем-то обосновано – отличительными особенностями конкретной ситуации, психического или физического состояния собеседников т.п. Такого рода обстоятельства рассматриваются как извинительные в отношении нарушающего данные правила человека. Если же таких обстоятельств нет, ответственность возлагается на нарушителя и расценивается как невоспитанность (читай, дефицит социализированности), как признак психического нарушения, или же объясняется через другие деформации.

Соблюдение договоренности. Нечто, более близкое к личностной феноменологии, обнаруживается в том, что мы реализуем предварительную договоренность между нами о том, что беседа состоится и о том, каковы ее цели. Каждый из нас руководствуется социальной нормой, согласно которой договоренности надо исполнять. Каждый из нас реализует позицию поддержки этой социальной нормы, каждый из нас действует как социальный автомат («Пообещал – надо сделать»), каждый из нас уже запустил программу выполнения обещания, которую без весомых причин прерывать мы не склонны.

Предназначение данной социальной нормы также заключается в обеспечении предсказуемости поведения и экономии сил – мы знаем, что ожидать друг от друга, и на что можно рассчитывать. Но возможность нарушения ожидаемого развития событий в данном случае уже заметно выше, в любой момент каждый из нас может изменить сценарий по своему усмотрению. Эта возможность зависит от того, какую личностную позицию занимает тот или иной участник взаимодействия. И – самое главное – это влечет взятие ответственности человеком на себя за нарушение ожидаемого сценария.

Эти два обстоятельства – позиция и взятие ответственности – и конституируют проявление личности.

Принятие решения. Наиболее интересным и критически важным для понимания личности является момент, когда человек берет на себя те или иные обязательства. Момент принятия решения – это момент совершения выбора. Когда мы с вами договаривались о встрече или о лекциях, я стоял перед выбором: соглашаться или нет, обещать или не обещать. В момент, когда человек совершает выбор, в результате которого берет на себя те или иные социальные обязательства, он и является личностью. На этапе, когда обязательства выполняются, человек действует скорее как социальный автомат (на автопилоте). Вместе с тем, если по каким-то соображениям человек отказывается от выполнения своих обязательств, то это значит, что был еще один момент выбора: выполнять или нет, продолжать или прекратить. И наличие этого момента выбора, собственно, и дает основание возлагать ответственность на данного человека за его поведение.

Взять на себя обязательства и выполнить их – это и есть работа личности, это и есть личностный продукт. Способность человека нести груз ответственности – это признак наличия в нем личностной силы – готовности иметь дело с последствиями своего выбора.

Критическим признаком является наличие/отсутствие возможности человека повлиять на свой выбор. Если такой возможности нет, то не было и выбора, а, следовательно, нет и ответственности (обязательств).

Пример. Скажем, когда мы встречаемся с вами, я меня есть возможность (выбор) отнестись к вам по-разному: как к студентке, как к партнеру по совместному бизнесу, как к молодой привлекательной барышне и т.п. Этот выбор чаще всего происходит как бы автоматически, очень быстро. Но он есть, и ответственность за результат лежит на мне, особенно если мой выбор не соответствует характеру социальной ситуации взаимодействия. Например, мы встретились для решения партнерских проблем, а я неожиданно вошел в роль преподавателя и превратил ситуацию в подобие зачета.

Мы проявляем себя как личность, когда принимаем сложные решения, когда нужно выбрать себе путь: направо пойдешь – головы не снесешь, налево – жизнь потеряешь. То есть, витязь на распутье – это внешняя иллюстрация того, что происходит в каждом из нас, когда приходится выбирать свой путь, направление своего поведения. В этот момент я и проявляю себя как личность.

Личностный и технический выбор. Не всякое принятие решения есть личностный процесс. Нам еще надо научиться отличать личностный выбор от принятия решения как технического выбора, инструментального. Личностным выбором является не всякое решение, а только то, где выбор совершается между альтернативными мотивами.

Вот вы рассказывали, как дочь впервые сама пошла в кино и что у нее возникают вопросы или сомнения, чтобы ничего не забыть, во что положить свои веши, чтобы ничего не потерять – то есть она решает некие проблемы. В данном случае – это выбор, но это не личностный процесс, а мыслительный (когнитивный, а не мотивационный). Она выбирает как снарядиться, т.е. решает, как инструментовать уже совершенный выбор. Выбор между мотивами будет в следующих случаях:

· идти в кино или не идти;

· идти в кино с мальчиком или идти с подружкой – это, как правило, разные мотивы (удовлетворяются различные потребности);

· одеть яркое привлекательное платье или скромное, тщательно прикрывающие соблазнительные части тела (если за каждой возможностью стоят различные потребности: быть привлекательной или невзрачной, чтобы тебя не заметили).

Если (в последнем случае) девочка хочет выглядеть красиво, чтобы все на нее обратили внимание, следовательно, этот выбор уже совершен. А дальше уже производится технический выбор: выбрать фасон платья, или лучше симпатичную кофточку и короткую юбку и т.п. В мотивационном аспекте этот выбор несущественен, поскольку выбор не между мотивами, а между способами достижения одного и ли того же мотива.

Следовательно, у нас действительно имеется инструмент (критерии), с помощью которого можно определить, когда человек функционирует как личность, когда не как личность. Практически это различение уже очень важно, поскольку дает готовую подсказку вам как маме: если я даю ребенку возможность выбирать только техническое решение уже сделанного родителем мотивационного выбора (не даю возможность выбирать между мотивами), значит, я не позволяю ему развиваться как личности, набирать собственную личностную силу, личностную компетентность.

Данная подсказка важна для практики воспитания: поддержка личностного развития может быть обеспечена, если вместе с ребенком (подростком) развернуть процесс принятия решения в совместной беседе. Например, вы с дочерью (продолжая приведенный пример) сначала обсуждаете, что она ожидает от похода в кино, каковы ее чаяния. Затем оцениваете мотивы, взвешиваете их силу, цену достижения, возможные последствия: «Если ты красиво оденешься, ты сможешь привлечь к себе повышенное внимание, и ты получишь определенное удовольствие, но ты получишь и повышенное количество приставаний. Хочешь именно этого – пожалуйста, но тогда тебе придется научиться еще и отваживать парней, научиться не появляться в темных местах и т.п.» «А если ты оденешься серенько, невзрачно, неприметно, то на тебя меньше обратят внимание, тебе будет спокойнее, сможешь нормально фильм посмотреть, избежать ненужных приставаний, да и вообще безопасней. Правда, ты потеряешь ощущение принцессы, радость от восхищенных взглядов». То есть, подростку показываем, что за все приходится платить – вниманием к некоторым деталям, специфическими усилиями и т.п.

Если вы это обсудили, значит вы ей помогли в личностной работе, это был для нее личностный рост, поскольку она не просто сомневается, она увидела перспективы каждого выбора, определила степень своей ответственности для обеих возможностей. Важно, чтобы она (пока вместе с вами) взвесила, что она приобретает и чем платит в каждом случае, видит разницу между тем и другим. И только затем можно предоставить возможность принятия самостоятельного решения, что позволяет зафиксировать ответственность за него: «Это ты приняла решение, это твой выбор».

Допустим, она говорит: «Мамочка, я подумала, что лучше будет, если я…». Может оказаться, что ее решение будет не тем, какое бы вы хотели, но если ее решение было вполне ответственным, значит вы поддержали ее как личность. Но и теперь, когда она выбрала свое решение, вы сможете помочь ей и в технологическом аспекте: найти средства, как можно минимизировать возможный ущерб или плату (особенно полезно, чтобы смягчить свои родительские опасения), по возможности максимизировать выгоду. Техническая помощь – это возможность проконтролировать возможные исходы, особенно если выбор вашей дочери вас все еще беспокоит.

Если же мы игнорируем проблему совершения мотивационного выбора, ребенок задерживается в своем личностном развитии. Прошу обратить внимание, что отставание не касается организменного развития и в аспекте социального индивида: гормональное, сексуальное и интеллектуальное развитие находится в пределах возрастной нормы. Но в личностном плане человеку недостает зрелости.

Пример. Мама и дочь 19 лет, студентка вуза, жалуются на то, что девушка уже раз вылетела из университета, теперь второй раз нависла угроза отчисления из-за пропусков занятий (другой вуз, другой факультет). Мама своей опекой (гипертрофированной заботой) настолько перекрыла возможность быть личностью, что в свои 19 лет она по на уровню личностной зрелости соответствует примерно 10-летнему возрасту. У нее даже глаза светятся, как у дошкольника, вероятно, из-за того, что ее всегда рассматривали как ангелочка. Это симпатично, внешне смотрится хорошо, но ведет к тому, что девушка часто проявляет полевое поведения (К.Левин), например, занятиям в университете часто предпочитает сиюминутные увлечения. В условиях тотальной маминой заботы (вплоть до слежки за тем, куда ходит дочь), девочке не продохнуть, она как личность не растет. Кому надо помогать: ей или маме? И той, и другой. Девочке требуется помочь выстроить себя как личность, а маму надо научить помогать дочери расти как личность, а иначе она дочь никогда не отпустит, всегда будет держать ее. Если ей не доверять как личности, она останется для мамы вечным ребенком. Поскольку девушка не научена быть личностью, ей надо дать возможность ощутить свою личностность, испытать свою силу как субъекта собственных поступков.