Из протокола допроса несовершеннолетнего свидетеля Болышева Александра Николаевича, 1984 г.р., учащегося 7класса

11 мая 1998г. - г. Москва - в помещении прокуратуры - 14.20 - 15.20.

Следователь Манжетов М.М. с участием учителя школы №000 Ладуш-киной Л.Л.

Городина я называю папой, так как он воспитывает меня с 1,5 лет. Когда родилась моя сестра Марина, мне было 4,5 года, и после этого мы почти всегда жили вместе. Дядю Игоря, т.е. Орехова, я знаю примерно полгода. Он знакомый мамы, но приходит он к нам не очень часто. 8 мая 1998 г. к нам домой пришел дядя Игорь и сказал, что он сбежал из больницы, а папа жил

 

у нас с конца апреля. У него была сломана нога, он жил у нас, как вышел из больницы. Папа ходил на костылях. 8 мая папа, дядя Игорь и мама вместе выпивали. Никакой ссоры между папой и дядей Игорем не происходило. Дядя Игорь ночевал у нас. Вечером 9 мая папа, мама и дядя Игорь выпива­ли в большой комнате, а я, Марина и мой друг играли там же. Мама ушла спать в детскую комнату, потом туда же ушел дядя Игорь. Они спали на раз­ных кроватях. Я не помню, ссорились ли папа и дядя Игорь, когда выпили. Папа оставался в большой комнате. Через некоторое время он ушел из ком­наты. Вернулся минут через 5 и сказал, что сейчас будет большая бойня и что, если что, вызывайте милицию, и опять ушел из комнаты. Вернулся минут через 15 и сказал, что пойдет на улицу за сигаретами. Минут через 20 друг мой ушел, и мы с Мариной услышали, что в детской стонет дядя Игорь. Он спал на кровати с правой стороны. Мамы в это время уже в ком­нате не было, она уже спала в большой комнате. Она ушла в большую ком­нату уже после того, как ушел домой мой друг. Она ничего не сказала и сра­зу уснула. Дядя Игорь стонал, но под одеялом было не видно крови. Я подумал, что у него разошлись старые швы. Я спросил у него, вызвать "ско­рую помощь" или нет, он сказал не надо, что сейчас все пройдет. Он просил пить, и мы с Мариной носили ему воду. Потом встала наша бабушка и ска­зала, чтобы я вызвал "скорую". Я вызвал "скорую помощь". Когда она при­ехала, то врач сказал, что у дяди Игоря ножевые ранения. Дядю И горя увез­ли в больницу. Папа, после того как ушел за сигаретами, больше не приходил. Утром 10 мая приехала милиция и разбудили маму. После того как увезли дядю Игоря в больницу, бабушка стала интересоваться, каким ножом могли порезать дядю Игоря. Мы с Мариной пошли на кухню и стали смотреть ножи. Мы не нашли ножа большого с платмассовой светлой руч­кой. Потом уже мама нашла этот нож на батарее под тряпкой на кухне. У нас дома есть нож с деревянной рукояткой коричневого цвета, но этот нож был испачкан в картошке, так как вечером жарили картошку.

ДРУГИЕ ДОКУМЕНТЫ

Заключение эксперта № 5555 (судебно-биологическая экспертиза)

1 июня 1998 г.

Эксперт ЭКУ ГУВД г. Москвы Лилипутов Г.Г.

В поступившем из следственного отдела конверте находится нож, со­стоящий из клинка из металла белого цвета и рукоятки из полимерного материала белого цвета. Осмотром при естественном и искусственном освещении с применением предварительных проб на кровь пятен, подо­зрительных на кровь, на ноже не обнаружено.

ВЫВОД: на ноже, представленном на исследование, кровь не обнару­жена.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

14 июня 1998 г. следователь Манжетов М.М. УСТАНОВИЛ: Учитывая, что остаточных следов крови и следов пальцев рук на клинке ножа с рукояткой из белого пластика не обнаружено, а также то, что при допросе в качестве обвиняемого Городин показал, что наносил удары Орехову ножом с дере­вянной рукояткой, и принимая во внимание, что при осмотре квартиры ука­занного Городиным ножа обнаружено не было,

ПОСТАНОВИЛ:

Признать бытовой нож с рукояткой из белого пластика, изъятый 10 мая 1998 г. во время осмотра места происшествия из кухни квартиры граждан-

ки Пчелкиной С.А., не имеющим отношения к данному уголовному делу. Вещественным доказательством данный нож не признавать.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ О ПРЕКРАЩЕНИИ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

20 июня 1998 г. следователь Манжетов М.М. УСТАНОВИЛ: В ходе след­ствия установлено, что 9 мая 1998 г. в квартире гражданки Пчелкиной С.А. во время совместного распития спиртных напитков между Ореховым и Го­родиным произошла ссора, в ходе которой Орехов ударил Городина кула­ком по лицу, причинив последнему гематому нижнего века левого глаза. Учитывая, что ссора произошла на почве личных неприязненных отноше­ний, в действиях Орехова отсутствует состав преступления, предусмотрен­ный ст. 213 УК РФ. Руководствуясь ст. 5 п. 2 УПК,

ПОСТАНОВИЛ:

Уголовное преследование по ст. 213 УК РФ в отношении Орехова пре­кратить за отсутствием состава преступления.

СПРАВКА

Дана Городину а том, что он обращался в траматологический пункт 11 мая 1998 г. в 23.15 по поводу гематомы нижнего века слева и срастаю­щегося перелома лодыжек правой голени. Рекомендовано: в ИВС содер­жаться может.

УПРАЖНЕНИЕ 2 "Дорожный патруль"

Из сводки за неделю программы "Дорожный патруль" от 25 апреля 2000 г.

"В городе Ольгино на набережной Финского залива в доме № 5, квар­тире 6 23 апреля 2000 г. был обнаружен труп мужчины с огнестрельным ранением. Лицо, совершившее преступление, с места происшествия скры­лось. По подозрению в совершении преступления задержан гражданин Федотов, проживающий в соседней квартире"

Из материалов дела

Из показаний свидетеля Давыдовой Е.Н от 23 апреля 2000 г.: "23 апреля около 23 часов я у себя в квартире по адресу: г. Ольгино, набереж­ная Финского залива, д. 5, кв. 6, распивала спиртные напитки вместе со своим знакомым Ереминым. Между нами произошла ссора. Он ударил меня по голове телефоном. Я упала и потеряла сознание. Когда я очнулась, я увидела своего соседа Федотова, выходившего из моей квартиры. На полу лежал Еремин"

Из показаний свидетеля Давыдова А.Н. (шесть лет, сын Давыдовой Е.Н.): "Я не знаю, когда это было. Мама и дядя Федя пили на кухне водку. Потом они поссорились. Дядя Федя стал кричать на маму и бить ее. Я ис­пугался и побежал к дяде Пете, который живет рядом с нами, чтобы он спас маму. Дядя Петя открыл мне дверь, велел остаться мне у него дома и вы­шел"

Из протокола осмотра места происшествия от 23 апреля 2000 г.:" В центре комнаты расположен стол, на котором стоит недопитая бутылка водки, два стакана, вокруг разбросаны пустые бутылки, остатки еды, окур­ки. В левом углу комнаты у батареи находится разбитый телефонный аппа­рат. В 20 см от плинтуса пятно бурого цвета, похожее на кровь. Вокруг бес­порядочно разбросаны стулья. Орудие преступления не обнаружено"

Из протоко/ш осмотра вещественных доказательств oi 24 апреля 2000 г.: "На заднем кармане брюк задержанного гражданина Федотова П. обнаружено пятно темного цвета, похожее на масляное"

Из заключения экспертизы: "Пятно, обнаруженное на заднем карма­не брюк гражданина Федотова, могло быть оставлено маслом марки М-23, применяемым при смазке оружия, как 23 апреля, гак и ранее"

Из протокола обыска: "В ходе обыска, произведенного в квартире Фе­дотова, пистолета не обнаружено"

Из показаний свидетеля Коноваловой or 25 апреля 2000 г. (соседка Федотова, 76 лет, плохое зрение): "19 апреля 2000 г. я зашла к своему со­седу Федотову. В коридоре горел свет. В комнату я не проходила. На тум­бочке в прихожей я увидела пистолет"

Из показаний обвиняемого Федотова: "Я 23 апреля 2000 г. находил­ся у себя в квартире. Около 22 часов в дверь позвонили. На пороге стоял плачущий мальчик из соседней квартиры. Он сказал, что маму дядя Федя ударил по голове и она упала. Он попросил меня о помощи. Я пошел в квар­тиру напротив, дверь была приоткрыта. Войдя в комнату, я увидел крупно­го гражданина спортивного телосложения который был в состоянии алко­гольного опьянения, бил мебель. В углу лежала Давыдова, голова у нее была в крови. Я попытался его успокоить, но он не реагировал. Я приблизился к нему, он обернулся и, увидев меня, выхватил из кармана пистолет. Он по­шел на меня и у нас завязалась драка, он повалил меня на спину на пол. Рукой я нащупал на полу пистолет, который, видимо, выпал в ходе борьбы. Я выстрелил, он осел на меня, и я спихнул его и поднялся. Я понял, что убил его. Испугавшись ответственности, я убежал. Пистолет я выбросил в Фин­ский залив, недалеко от дома"

Справка о судимости Федотова: Федотов ранее был осужден в 1979 г. пост. 102 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы, в 1990 г. поч. 2 ст. 146УК РСФСР к 5 годам лишения свободы, в 1995 г. по ч. 2 ст. 218 УК РСФСР к 2 годам лишения свободы.

Характеристики: с места жительства Федотова - положительного со­держания, не работает; на запрос из поликлиники - Федотов болен тубер­кулезом.

Характеристика Еремина с места жительства - отрицательного со­держания, неоднократно привлекался к административной ответственно­сти по ст. 162 КОАП РСФСР (распитие спиртных напитков), ранее не су­дим.

Из показаний свидетеля Давыдовой от 12 мая 2000 г.: "23 апреля около 23 часов я у себя в квартире по адресу: г. Ольгино, набережная Фин­ского залива, д. 5, кв. 6, распивала спиртные напитки вместе со своим зна­комым Ереминым. Между нами произошла ссора. И он ударил меня по го­лове телефоном. Я упала и потеряла сознание. Когда я очнулась, я увидела, что посередине комнаты стоит мой сосед Федотов, а напротив него при­мерно в 2 метрах стоит Еремин. В руках у соседа был пистолет. Он произ­вел выстрел. После чего Еремин упал, а сосед направился в сторону две­ри. Я вызвала милицию и "скорую помощь".

Глава 9 ДОПРОС В СУДЕ

Р

абота в студенческих летних школах обнаружила весьма су­щественный пробел в подготовке студентов юридических ву­зов к практической деятельности. Студенты демонстрировали до­статочно твердые знания уголовно-процессуального законодатель­ства, в частности они неплохо знали процессуальные правила проведения допроса. Однако когда в игровой ситуации им прихо­дилось проводить допрос, это становилось для них непосильной задачей. Студенты не знали, с чего начать, они не умели сформу­лировать вопрос, а получив ответ, не знали как продолжить доп­рос, совершенно терялись, если ответ не соответствовал их ожи­даниям или предположениям. Не зная, как вести допрос, они прерывали его, так и не получив всей необходимой информации. Такая ситуация озадачивала не только преподавателей-тренеров, но и самих студентов. Как поясняли студенты, они были уверены, что допрос - самый простой из профессиональных навыков. И только наделав ошибок, испытав болезненные разочарования, они приходили к убеждению, что этому навыку нужно обязательно учиться.

Проведению допроса можно учиться по-разному. Можно по­сещать судебные заседания, наблюдать работу лучших адвокатов, прокуроров и на их опыте вырабатывать свой стиль, т.е. учиться самостоятельно. Могут быть организованы специальные занятия еще на студенческой скамье для обучения студентов специфике допроса. В данной главе мы попытаемся рассказать о том, как научиться этому навыку.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЕЙ

В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством свидетель обязан явиться по вызову суда и дать правдивые пока­зания, сообщить все, что известно ему по делу, и ответить на по-

ставленные вопросы. Отказ свидетеля от дачи показаний, умыш­ленное умолчание об известных ему обстоятельствах, заведомо неверные показания влекут для свидетеля уголовно-правовые последствия.

Формирование свидетельских показаний - достаточно слож­ный и еще не совсем изученный процесс. Традиционно он делит­ся на стадии - восприятие, запоминание, воспроизведение. В об­щем виде указанные стадии раскрывают сложные психические процессы возникновения в сознании человека наглядного образа воспринятого явления действительности, сохранения восприня­того в памяти и передачи своих представлений другим людям, подчас настойчиво требующих рассказать увиденное словами или ответить на поставленные вопросы. Поэтому важнейшими зада­чами, которые разрешаются в ходе допроса свидетеля в суде, яв­ляются:

• получение от свидетелей в соответствии с требованием уго­
ловно-процессуального законодательства полных, правдивых
и отражающих истину показаний;

• объяснение причин противоречий в показаниях свидетеля на
стадии предварительного расследования и в судебном засе­
дании;

• выявление несоответствий показаний свидетеля материалам
уголовного дела, а равно показаниям подсудимого, потерпев­
ших и других свидетелей по данному уголовному делу.

В судебном заседании существенно иной оказывается психо­логическая обстановка допроса свидетеля. Если на стадии пред­варительного расследования свидетель в доверительной обстанов­ке, один на один со следователем рассказывает о случившемся, отвечает на наводящие вопросы следователя, уточняет, сам изме­няет и дополняет собственные показания, то в судебном заседа­нии - другая обстановка.

Прежде всего свидетель допрашивается в присутствии подсу­димого, которого он, возможно, ранее знал, и свидетель понима­ет, что его показания могут лечь в основу обвинительного приго­вора, особенно тогда, когда подсудимый не признает своей вины, а свидетель об этом осведомлен (например, после проведенной очной ставки на предварительном следствии). Свидетель допра­шивается также в присутствии потерпевшего, в присутствии дру­гих свидетелей, ранее допрошенных и находящихся в зале судеб­ного заседания. Кроме них в зале находятся судьи, прокурор.

защитники, гражданский истец, гражданский ответчик, их пред­ставители, родственники и близкие подсудимого и потерпевше­го, а также иные лица, просто пришедшие в зал судебного заседа­ния. Кроме того, все участники процесса, а не один следователь вправе задавать свидетелю вопросы. Часто приходится наблюдать в судебном процессе, как потеет, бледнеет или краснее! свиде­тель, желающий угодить каждому из участников судебного про­цесса.

Свидетель - пожалуй, самый основной источник доказательств по уголовным делам. От показаний свидетеля как на следствии, так и в суде зависит судьба подсудимого.

В сентябре 2000 г. слушалось уголовное дело по обвинению К. в совер­шении преступления, предусмотренного п. "б" ч. 3 ст. 111 УК РФ.

В судебном заседании (как и на предварительном следствии) К. вину признал частично. Он утверждал, что действительно стрелял по потерпев­шим, но был уверен в том, что выстрелы им производились не из боевого, а из газового пистолета, который он нашел в этот день.

Свидетелем являлась сожительница К., которая могла подтвердить факт находки К. именно газового пистолета.

Защите необходимо было построить тактику допроса так, чтобы:

а) не было сомнения в том, что свидетель является добросовестным;

б) свидетель дал только необходимые показания;

в) эти показания были убедительны.

Вот вопросы адвоката и ответы свидетельницы;

Адвокат: Вы видели утром К. или нет?

Свидетель: Да, видела.

А.: Приносил или нет в дом какой-либо посторонний предмет К.?

С: Да, приносил.

А.: Вы видели этот предмет?

С: Да, видела.

А.: Можете сказать, что за предмет?

С.: Да, это был пистолет.

А.: Вы разбираетесь в оружии?

С.: Нет.

А.: Разбирается ли в оружии ваш сожитель?

С: Думаю, что нет.

А.: Почему так думаете?

С.: Он не служил в армии.

А.: Что-либо говорил о принесенном пистолете К.?

С.: Да, сказал, что нашел его.

А: Что-либо еще говорил об этом пистолете К.?

С.: Да, он сказал, что это газовый пистолет.

Нсли пройти по лесенке вопросов и ответов, можно сделать вывод о том. что адвокат задает вопросы с определенной долей осторожности и опаски, постепенно сужая крут, для того чтобы получить самый необходимый для него ответ, и оставляет для себя возможность немедленно остановиться после ответа, если он бу­дет неблагоприятен для адвоката.

Как часто можно слышать в судах, что вопросы задаются ради вопросов, когда хочется адвокату (подчас и прокурору) что-либо спросить у свидетеля, не заботясь о том. что ответ может быть не только бесполезен, но и вреден для подсудимого. Заповедь "не вреди", пожалуй, основная в профессии адвоката.

Вот пример, когда с помощью неуклюжих вопросов адвоката подсудимый чуть не был незаконно осужден за преступление, которое он не совершал.

В небольшом районном городке директор вычислительного центра, 40-летний холостяк В. пришел в дом к своей престарелой тетке (82 года) и, не найдя ее дома, стал искать и нашел ее в подвале дома задушенной и изна­силованной. В. сразу же заявил об этом в милицию. Милицейские опера­тивные работники сделали вывод, что совершить это мог только сам В. Работниками прокуратуры было предъявлено обвинение В., и дело было направлено в суд. В порядке ст. 49 УПК РСФСР защиту осуществлял один из местных адвокатов.

В протоколе судебного заседания зафиксированы следующие вопро­сы и ответы:

Адвокат: Вы что, действительно холосты?

В.: Да, это я говорил с самого начала, и разве это имеет какое-либо значение?

А.: Это мне решать, имеет или не имеет. Раз задаю, значит имеет зна­чение. Ваша тетя вам нравилась как женщина?

В.: Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

А.: Зря отказываетесь, это хороший вопрос. Ну, тогда следующий. Вы насиловали вашу тетю?

В.: Я отказываюсь отвечать на подобные вопросы.

А.: Вы душили свою тетю?

В.: Я отказываюсь отвечать на подобные вопросы.

А.: Вы раскаиваетесь в совершенном вами преступлении?

В.: Я бы раскаялся, если бы совершал, но я же не совершал.

А.: Но это вы сделали заявление в милицию?

0.: Да, я сделал.

А.: Это оформлялось как явка с повинной?

В.: Это оформлялось, но как, не знаю. Я не видел.

А.: У вас есть на иждивении малолетние дети?

В.: Я отвечал, что холост.

А: Нахождение в холостом состоянии не мешает иметь детей. Вы ра­нее судимы, привлекались к административной ответственности?

В.: Не судим, но привлекался три года назад к административной от­ветственности за утерю паспорта.

А.: Вопросов больше нет.

Дело было направлено на доследование, а затем прекращено за недо­казанностью. Ходатайство в судебном заседании было заявлено прокуро­ром. Через год был найден настоящий преступник и осужден. Защиту его осуществлял все тот же адвокат. Комментировать вопросы адвоката не приходится.

Чтобы не было удручающего впечатления от этого допроса, приведем другой - из судебного заседания с участием присяжных заседателей.

Н. и Т. обвинялись в гом, ч го они организовали покушение на убийство предпринимателя П., азербайджанца по национальноеги. Организатором был Т., исполнителем - Н., который был задержан на месте совершения преступления соседом П. На месте происшествия в потерпевшего были произведены два выстрела: один в щеку, второй в руку. Пистолет у подсу­димого был отобран. Органами предварительного расследования действия обоих подсудимых квалифицировались как покушение на убийство из ко­рыстных побуждений. Т. вину свою вообще не признавал, а Н. признавал частично, утверждая, что стрелять не хотел, чго выстрел произошел слу­чайно из-за действий потерпевшего, пытавшегося обезоружить Н. Целью прихода к потерпевшему было желание отомстить за честь оскорбленной невесты подсудимого Н., но умысла ни на нанесение тяжких телесных по­вреждений, ни, естественно, убийство у Н. не было.

Для того чтобы подтвердить умысел Н. на месть за поруганную честь невесты, необходимо было допросить эту невесту в судебном заседании.

Итак, допрос свидетельницы.

Адвокат: Вы подвергались когда-либо насилию со стороны незнакомых лиц?

Свидетель: Да.

А.: Кто были эти лица по национальности?

С: Чеченцы или азербайджанцы.

А.: Когда это произошло?

С.: Я точно уже не помню, но за три дня до того, как был арестован мой жених.

А.: Вы рассказывали или нет о факте насилия вашему жениху?

С: Да, рассказала.

А.: Какова была реакция вашего жениха?

С.: Он сказал, что отомстит за меня и поставит обидчика на колени.

У адвоката вопросов больше нет.

Вопрос один-единственный за все время судебного заседания подсу­димого Н. к свидетельнице: Наташа, ты меня любишь?

С: Люблю.

Утренняя газета после провозглашения оправдательного вердикта кол­легией присяжных заседателей вышла с большим заголовком: "Влюблен­ный "киллер" или заказное убийство", в которое не поверили присяжные заседатели.

Свидетель - невеста Н., которая перевернула всю картину совершен­ного преступления, была найдена адвокатом и заявлена для допроса в су­дебном заседании. Она допрашивалась на предварительном следствии, но совсем по другим обстоятельствам. Поэтому, выслушав показания под­судимого в судебном заседании, адвокат обязан был заявить ходатайство о допросе свидетельницы. А если бы невеста не стала подтверждать пока­зания подсудимого? Тогда адвокат остановился бы сразу, после первого же вопроса.

Вовремя остановиться - одно из непреложных правил ад­ воката при допросе свидетеля или потерпевшего.

К сожалению, в последнее время, когда нормы нравственнос­ти "растаяли"', когда исчез страх перед наказанием за дачу лож­ных показаний, участились случаи появления в судебных залах свидетелей, которые за определенную плату, а иногда просто из дружеских чувств готовы дать любые показания. Рассказ такого "свидетеля" будет настолько правдоподобным, что в него пове-

рит и сам рассказывающий небылицу. Борьба с такими свидете­лями ведется с переменным успехом, они заявляются для допро­са как подсудимыми, так и потерпевшими. Ловить на нечистоп­лотное ти таких лиц можно только на мелочах.

В областном центре на окраине города был сбит автомашиной работ­ник милиции - молодой человек, единственный сын заместителя началь­ника УВД, но уже находящегося на пенсии. На предварительном следствии был один свидетель совершенного ДТП.

При подготовке к судебному процессу адвокат запросил справку ме­теоцентра о погоде на момент совершения ДТП. В справке отмечен крат­ковременный, небольшой дождь. Когда начался процесс, потерпевший заявил ходатайство о допросе 7 (семи!) свидетелей ДТП, якобы им най­денных очевидцев ДТП. Когда свидетели поднялись для удаления из зала заседания, было видно, что все они примерно одного возраста с потер­певшим, а каменные лица и пронизывающий взгляд выдавали в них работ­ников милиции.

Действительно, все они оказались бывшими сотрудниками УВД, и все, по их показаниям, вышли в этот день на свои балконы и наблюдали, как произошло ДТП.

У адвоката не было сомнений, что профессиональные представления о товариществе толкнут этих свидетелей на нарушение закона. Поэтому, ког­да первый из свидетелей, описав одежду подсудимого и потерпевшего, задумался ненадолго над вопросом адвоката: "А какая была погода?" и от­ветил: "Сухо", адвокат кивнул головой и согласился на просьбу свидетеля немедленно покинуть зал судебного заседания, так как у того был очень болен дедушка. Когда после достаточно длительного отсутствия зашел вто­рой свидетель, то его показания были еще более уверенными, чем у пер­вого, и он не задумываясь сообщил, что было сухо.

Сухо, сказал третий.

Сухо, сухо, сухо, вторили остальные.

Ну что ж, вот вам "мокро", сказал адвокат и приобщил справку метео­центра.

Свидетель только входит в зал судебного заседания, а адвокат по малейшим деталям одежды, наклону головы, взгляду, манере держаться, голосу, жестикуляции, походке уже должен мгновен­но составить психологический портрет этого свидетеля и выбрать единственно правильную тактику его допроса.

В суде, а особенно в суде присяжных, не бывает мелочей. Важ­но все: каким голосом задается вопрос; как обращаются - по име­ни и отчеству или просто "свидетель", сухо или доброжелатель­но, участливо или равнодушно.

Свидетель также просчитывает все варианты ответа и также знает, о чем его могут спросить; как ему говорить, как держаться.

Известен анекдот, который, говорят, взят из реальной жизни. Адвокат: "Скажите, свидетель, а как далеко вы находились от места преступления? ". Ответ: "Близко". Адвокат: "А как близко вы находились от места совершенного преступления? ". Ответ:

"Очень близко". Адвокат: "Ну а все.же, как близко? ". Ответ: "3 метра 27 сантиметров ". Адвокат, слегка опешив от такого отве­та: "Но откуда такая точность? ". Свидетель: "Л я знал, что какая-нибудь зануда обязательно спросит меня об этом в суде, вот я специально точно и юмерил ".

Среди юристов твердо установилось мнение, что наводящие вопросы при допросе свидетелей в суде запрещены. И хотя пря­мого запрета в уголовно-процессуальном законодательстве не имеется (есть только запрет наводящих вопросов при производ­стве предварительного расследования), лучше избегать постанов­ки таких вопросов. Во-первых, они могут быть сняты председа­тельствующим по ходатайству другой стороны или по его личной инициативе, без указания ссылки на законодательство, а просто как вопрос, не имеющий отношения к делу; во-вторых, сам наво­дящий вопрос обесценивает ответ, что особенно негативно ска­жется в суде присяжных. Поэтому многие наводящие вопросы легко перевести в уточняющие, которые более эффективны и прак­тически никогда не снимаются. Например, такие вопросы зада­ются, если необходимо уточнить, что свидетели могли добросо­вестно заблуждаться относительно обстоятельств совершенного преступления:

- Свидетель действительно находился от вас на расстоянии 100 метров?

- Вы правильно говорили на предварительном следствии, что место
происшествия было освещено только лампочкой под козырьком подъезда?

- С учетом большого расстояния вы допускаете, что какие-то детали
могли не рассмотреть?

Как часто хочется задать лишний вопрос. Но, наверное, лю­бой, кто производит допрос, прокурор или адвокат, должен по­мнить старое адвокатское правило: самый лучший вопрос - не­заданный вопрос. Сколько поломано судеб только из-за того, что адвокат не мог во время остановиться.

Известна расхожая шутка, бытующая среди американских юристов.

Слушается дело о том, что подсудимый во время боксерского матча откусил ухо у соперника. В качестве свидетеля допрашива­ется рефери, судивший этот матч. Адвокат: "Свидетель, вы виде­ли, как подсудимый откусил ухо сопернику? ". Ответ: "Нет, не видел ". Все. Адвокат должен, обязан остановиться. I lo адвокату хочется погреться в лучах собственной славы, ему хочется еще раз отшлепать свидетеля. "Как .же вы сделали вывод, что именно

подсудимый откусил ухо сопернику? ". Ответ был уничтожающим: "А я видел, как подсудимый выплюнул зто ухо изо рта! ".

Кстати, об американцах. В последнее время, особенно после введения в ряде регионов России суда присяжных, часто стали сравнивать российскую и американскую судебные системы. Срав­нивать трудно, они слишком различны. И все же, если кратко срав­нить, например, американскую и российскую системы допроса свидетелей, то, безусловно, права допрашивающего в американс­ком суде намного шире. Кроме того, в США обычно либо адвокат, либо следователь защиты или обвинения на стадии подготовки дела к слушанию активно ищут возможных свидетелей, старают­ся переговорить с каждым свидетелем противоположной сторо­ны. У сторон есть право вызвать необходимых дополнительных свидетелей, существование которых стороны держат в глубокой тайне и "выкладывают" их, как козырную карту в карточной игре.

Кроме того, как прокурору, так и защитнику разрешено подго­тавливать своих свидетелей для дачи показаний путем досудеб­ных репетиций, на которых отрабатывается буквально все: голос, темп речи, ответы на возможные вопросы противоположной сто­роны, т.е. практически все, чтобы достичь в суде желаемого ре­зультата.

В российских судах стороны лишены столь активного учас­тия, они вынуждены полагаться на то, что предварительное рас­следование проведено объективно и собраны все доказательства в интересах обеих сторон. Но в связи с тем. что прокуратура осу­ществляет надзор за соблюдением законности при производстве предварительного расследования (прокурор утверждает обвини­тельное заключение), трудно ожидать, что в материалах уголов­ного дела появятся свидетели, оправдывающие обвиняемого. Обычно такие противоречия устраняются еще до направления уголовного дела в суд (очные ставки, следственные эксперимен­ты и т.п.). И хотя в законодательстве нет прямого запрета на пред­варительную беседу со свидетелями защиты или обвинения, сто­роны стараются таких бесед избегать. Очевидно, срабатывает сложившаяся еще с советских времен боязнь попасть под законо­дательный запрет воспрепятствования правосудию.

Иногда это выливается в достаточно неприятную картину, ко­торую тем не менее видят присяжные заседатели.

Вот один из примеров.

По делу И. родственниками было предложено допросить одного из сви­детелей, который якобы может помочь делу. Адвокат легкомысленно со-

гласился и заявил ходатайство в суде. Суд ходатайство адвоката удовлет­ворил, К этому времени заявленный свидетель сломал ногу, но все равно согласился прибыть в зал судебного заседания. Когда была названа фами­лия свидетеля, произошла небольшая пауза. Затем обе створки двери зала судебного заседания раскрылись, и бритоголовые "братки" внесли на де­ревянной скамейке из судебного коридора свидетеля. Двое несли скамей­ку, один поддерживал загипсованную ногу. У свидетеля было лицо землис­того цвета, какое бывает у людей, которые провели длительный срок в местах лишения свободы. Все пальцы рук были "унизаны" нататуирован­ными перстнями с церковными куполами. Худое изможденное лицо указы­вало на то, что свидетель страдает тяжелой болезнью, а характерное по­кашливание выдавало заболевание туберкулезом. Свидетель возлежал перед присяжными. На вопросы адвоката он отвечал с игривой усмешкой. После допроса адвоката прокурор не выдержал и спросил: "А вы отбывали наказание в местах лишения свободы?". И хотя после возражения адвока­та суд снял вопрос как не относящийся к делу, свидетель, когда его на ска­мейке выносили "братки", с гордостью поведал присяжным, что он 23 года отбыл в зоне и там получил заболевание туберкулезом в открытой форме. Присяжные никак не могли прийти в себя от увиденного: этот свидетель давал показания в пользу офицера милиции и называл его не иначе, как приятелем! Невольно вспомнишь после этого пословицу: "Скажи мне, кто твой друг - и я скажу, кто ты".

ДОПРОС ПОТЕРПЕВШЕГО

Допрос потерпевшего несколько отличается от допроса свидете­ля. Потерпевший, в отличие от свидетеля, не удаляется из зала судебного заседания, а все время находится в нем. Потерпевший слышит свои показания во время прочтения обвинительного зак­лючения и может их еще раз проанализировать. Потерпевший процессуально более независимая фигура в процессе. Его спра­шивают, иногда заискивают, иногда боятся, гак как он может об­жаловать приговор. От мнения потерпевшего по ряду преступле­ний зависит мера наказания. От его показаний зависит размер ущерба и его значительность. Потерпевший, особенно по поло­вым преступлениям и убийствам, крайне резко и негативно на­строен против подсудимого и его адвоката. Поэтому допрос по­терпевшего ведется с еще большей осторожностью.

Если адвокат видит резко негативное отношение к себе и к подсудимому, лучше вообще уклониться от каких-либо вопросов.

В последнее время, особенно после разъяснения Конституци­онного Суда РФ¹, потерпевший стал таким процессуальным уча-

¹ См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 15 января 1999 г. "По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй ста­тьи 295 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР н связи с жалобой гражда­нина М.Л.Клюева" СЗ РФ. 1999. № 4. Ст. 602.

стником. с которым приходится считаться как с равноправной стороной. Иногда в одном деле могут появиться сразу два потер­певших. Например, Фрунзенский суд г. Иваново признал не про­тиворечащим действующему законодательству наличие двух по­терпевших.

В 1999 г. был похищен Я., 30-летний дееспособный предприниматель, имеющий ребенка и жену. Пробыл он похищенным чуть более суток. Но его мать заявила, что этим похищением, по ее мнению, была предпринята по­пытка нейтрализовать ее как доверенное лицо одного из кандидатов в де­путаты Государственной Думы РФ. Она переживала похищение, испыты­вала моральные страдания, следовательно, она должна быть признана потерпевшей. И следствие, и суд с такими доводами согласились. Безус­ловно, необходима предельная осторожность при допросе такого потер­певшего (кстати, юриста по должности и образованию), любой заданный вопрос анализировался через призму всего дела, и на любой вопрос да­вался ответ, неблагоприятный для задающего. Очевидно, нет необходимо­сти пояснять, почему вопросы подобному лицу не задавались.

Стремление потерпевшего как можно сильнее сгустить крас­ки происшедшего понятны, и если есть возможность, то доста­точно одним вопросом нейтрализовать всю картину, нарисован­ную четкими красками.

В качестве примера можно привести воспоминание И. Губер-мана о поэте М. Светлове, когда того обязали быть народным за­седателем.

"Шло дело об изнасиловании во врачебном кабинете. Было что-то тем­ное во всем происшествии: врач будто бы для овладения пациенткой ис­пользовал какие-то наркотики.

- Вот под наркозом он меня и снасильничал, - бойко и громко поясни­
ла разбитная бабешка, - я и не почувствовала, потому и не кричала.

Заседатель Светлов поднял голову с ладоней (он дремал, о стол обло­котившись) и спросил:

- Скажите, пострадавшая, вас насиловали под общим или под мест­
ным наркозом?

Заседание прервалось и уже в тот день возобновиться не смогло, даже судья не в силах был вернуть своему лицу пристойное выражение"'.

Допрос эксперта или специалиста в качестве свидетеля требу­ет от адвоката предельного знания предмета, о котором будет идти речь в судебном заседании; предвидения возможных ответов. Если этого не сделать, то не только можно стать предметом насмешек со стороны допрашиваемого, но и нарушить основную заповедь адвоката: не вреди!

Подведем итог и попытаемся суммировать наиболее важные моменты допроса в суде.

Губерман И. Пожилые записки. Екатеринбург; 1999. С. 184.

Допрос в суде