Из протокола допроса подозреваемого Городина Максима Михайловича, 1968 г. р.

10 мая 1998 г. - г. Москва- в помещении ИВС - 18.35-19.30. Следователь Манжетов М.М.

Приблизительно с 25 апреля 1998 г. я проживаю у Пчелкиной, так как у меня сломана нога, я передвигаюсь на костылях и нуждаюсь в уходе. 8 мая 1998 г. к Пчелкиной пришел наш общий знакомый Орехов. Мы все вместе стали распивать спиртные напитки. В процессе распития Орехов ударил меня по лицу без всякой причины. 9 мая после очередного распития Оре­хов снова ударил меня в бок ногой. Загем он взял Пчелкину и повел ее в

другую комнату, сказав мне при этом, что когда он вернется, избиение про­должится, что он изобьет меня ногами. 8 и 9 мая Орехов не просто ударил меня, а избивал. Поскольку к этому моменту я имел от Орехова побои в виде синяка под левым глазом и ссадину на левом боку, я решил не ждать, когда он вернется и снова начнет меня бить. Я на костылях прошел на кух­ню, где взял кухонный нож со светлой рукояткой и, держа его в руках, за­шел в комнату, где находились Орехов и Пчелкина. Они оба лежали на кро­вати голые и спали. Я подошел к ним и ударил Орехова ножом. Сколько я нанес ударов, я не помню. Затем я вышел из комнаты. Нож я положил где-то на кухне, где точно - не помню. Дети Пчелкиной в это время находились в другой комнате. Я собрался и ушел к себе домой. Как мне кажется, в мо­мент, когда я зашел в комнату с ножом, Пчелкина спала и ничего видеть не могла.

Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно.

Из протокола дополнительного допроса подозреваемого Городина М.М.

12 мая 1998 г. - г. Москва - в помещении Учреждения ИЗ-48/2 - 16.30-17.30

Следователь Манжетов М.М.

Я, Городин, приблизительное 25.04.98 г. проживаю у своей бывшей со­жительницы Пчелкиной С. А. по адресу... в г. Москве. От нее у меня есть дочь Марина 9 лет. Вместе с Пчелкиной в квартире проживают ее сын Саша, дочь Марина и мать. Я жил у Пчелкиной, так как 04.02.98 г. сломал правую ногу и после выписки из больницы нуждался в домашнем уходе. 08.05.98 г. вече­ром к Пчелкиной пришел Орехов, которого я тоже знал. Орехов сказал, что он самовольно ушел из больницы, где лежал с ножевыми ранениями, кото­рые ему причинили в середине апреля 1998 г. в подъезде дома Пчелкиной. Он сказал, что должен в больницу вернуться. Орехов принес с собой бу­тылку водки больше 0,5 л, которую мы вместе с Пчелкиной и Ореховым рас • пили. Потом еще пили водку, которая была в квартире. В процессе распи­тия водки Орехов без видимой для меня причины стал меня избивать, нанес мне много ударов руками по голове, лицу и животу. Я мог только загоражи­ваться от него руками, так как я боялся, что могу упасть со стула, а хожу я на костылях. После этого, плохо себя почувствовав, я пошел спать, а что делали Пчелкина и Орехов, я не знаю. Проснулся я вечером 9 мая. Пчелки­ной и Орехова не было. Через некоторое время они пришли оба пьяные и принесли с собой бутылку водки 0,5 л. Пока их не было, я нашел у Пчелки­ной водку и выпил приблизительно 300 г. Пчелкина и Орехов стали распи­вать водку, которую принесли. Мне Орехов налил приблизительно 70 г вод­ки. Так как Орехов мне больше водки не налил, хотя я его просил, я ушел в другую комнату. Потом ко мне пришла Пчелкина. Через некоторое время пришел Орехов и сказал Пчелкиной, чтобы она пошла с ним, и схватил ее за руку. Пчелкина была сильно пьяна и ничего не понимала, сказала Орехо­ву, что с ним не пойдет. Но Орехов все равно потащил ее в другую комнату. Я сказал Орехову, чтобы он оставил ее в покое. Орехов ударил меня ногой в левый бок. Уходя с Пчелкиной, Орехов сказал, что сейчас вернется и бу­дет бить меня ногами. Я знаю, что если Орехов что-то сказал, значит, сде­лает это, а я не смогу ему сопротивляться, так как я на костылях. Спустя некоторое время, уже была ночь, я пошел на кухню, взял нож с деревянной ручкой и большим лезвием и пошел в комнату к Орехову. Я увидел, что Оре­хов и Пчелкина спят на одной кровати. Это на меня произвело негативное впечатление, так как Пчелкина - моя бывшая сожительница. Мало что по­нимая, я подошел к кровати. Орехов лежал на левом боку лицом ко мне. Я нанес Орехову несколько ударов ножом. Точно не помню, куда наносил уда­ры. Орехов проснулся, увидел меня и пытался сказать: "Максим". Потом

начал стонать. Пчелкина не проснулась. Я вышел из комнаты, где-го бро­сил нож и минут 15 бродил по квартире, так как был в шоке. Потом я ушел к себе домой и лег спать, но не смог уснуть. Утром 10 мая приехали сотруд­ники милиции и доставили меня в отделение милиции. Хочу добавить, что 9 мая после того как Орехов мне угрожал побоями, я обнаружил, что под левым глазом у меня кровоподтек, который, видимо, является результа­том побоев. Нож я специально не выбирал, схватил первый попавшийся. У меня язва желудка и грыжа, и Орехов об этом знает.

9 мая 1998 г. я выпил приблизительно 70 г водки. Такого количества
водки недостаточно для моего организма, чтобы опьянеть, поэтому я не
был в состоянии алкогольного опьянения.

Я нанес Орехову удары ножом не из чувства мести, а с целью обезопа­сить себя от дальнейших побоев со стороны Орехова, чтобы я смог защи­титься от Орехова, если бы он стал меня избивать, так как, перед тем как уйти спать, 9 мая 1998 г. Орехов мне угрожал. Так как я был на костылях и гипс с меня еще не сняли, то я не смог бы оказать сопротивление Орехову. Нож на кухне я взял для того, чтобы в случае, если Орехов выполнит свою угрозу и начнет меня бить, показать ему нож, показать ему, что у меня есть чем защищаться.

Когда я вошел к ним в комнату и увидел Пчелкину и Орехова спящими в обнаженном виде на кровати моей дочери, то у меня появилось чувство ревности, и в этом нервном психическом состоянии я нанес удары ножом. К этому времени хмеля у меня не было, был трезв.

Протокол мною прочитан, с моих слов записан правильно.