Из показаний свидетеля дымовой Н. В.

Я работала в РОВД вместе с Арзамасовым с 1987 г. и знала, что он хо­чет учиться. Я была знакома с Косенко В.С, преподавателем Черкесского

техникума и попросила его помочь Арзамасову при поступлении в техни­кум и обучении в нем. В 1992 г. я их познакомила, и Косенко обещал по­мочь. Дальше Арзамасов сам встречался с Косенко. Как он решал свои вопросы, я не знаю, но с его слов я знала, что он учится в этом техникуме, в 1996 г. он закончил его и получил диплом.

Из показаний свидетеля ШуленинаА.В.

Я знаю Арзамасова много лет. В конце 1992 г. по его просьбе я помогал ему выполнять работу по электронике. Позже он еще обращался ко мне, и я делал ему контрольные и по другим предметам. Из этого, а также из рас­сказа Арзамасова я понял, что он учится в техникуме, но его студенчески­ми документами не интересовался.

Аналогичные показания дали свидетель Беляев Н.М., выполнявший для Арзамасова контрольную работу по черчению, иДамановТ.И., помогавший ему в выполнении дипломной работы на тему "План реконструкции акку­муляторного цеха". Оба показали, что знали о том, что Арзамасов учится в автодорожном техникуме.

По мнению свидетеля Додиной СВ., сотрудника отделения кадров Бла-годарненского РОВД, представление Арзамасовым диплома об окончании техникума стало основанием назначения его на офицерскую должность и представления его к присвоению звания мл. лейтенанта. До этого он был прапорщиком, хотя работал в ГАИ давно и в последние годы фактически выполнял ту же офицерскую работу.

Из других материалов дела

• при осмотре документации колледжа Арзамасов в числе студентов не
значился;

• при осмотре диплома АБ № 000581, выданного на имя Арзамасова С.А.,
и сравнении его с бланком диплома, выдаваемого в 1996 г. колледжем
КЧТИ, выявлены существенные различия по цвету бумаги, по размеру
изображения герба СССР, по шрифту, по отсутствию данных печатаю­
щей типографии Гознака;

• из ксерокопии послужного списка видно, что Арзамасов назначен на
офицерскую должность ст. инспектора по розыску транспорта ГАИ Бла-
годарненского РОВД 29.04.96;

• из представления начальника РОВД о присвоении Арзамасову офицер­
ского звания мл. лейтенанта от 26.08.96 в графе "образование" указа­
но: "Александровский автодорожный техникум";

• в деле отсутствует протокол выемки или добровольной выдачи дипло­
ма на имя Арзамасова, хотя в протоколе осмотра вещественного дока­
зательства есть фраза:"... осмотрели представленный Арзамасовым в
отдел кадров РОВД диплом колледжа КЧТИ на имя Арзамасова";

• на основании протокола осмотра вынесено постановление о приобще­
нии диплома в качестве вещественного доказательства.

Приступая к ознакомлению со всеми этими материалами, юри­сту надлежало выяснить, целесообразно ли его клиенту обращать­ся с кассационной жалобой, и дать ему соответствующую кон­сультацию. Что следовало делать, если основания, о наличии которых можно было сделать предположение первоначально, под­твердятся? Какие аргументы необходимо изложить в кассацион­ной жалобе и в выступлении в кассационной инстанции, чтобы добиться исправления допущенных по делу ошибок?

Решить подобные задачи невозможно без тщательного и глу­бокого анализа дела. Он требует от юриста высокого интеллекту­ального напряжения, строгой логики и развитого воображения. Сложность приобретения этого навыка обусловлена еще и тем, что его трудно описать, как трудно описывать любой процесс мышления, построения выводов и умозаключений.

В качестве возможной технологии анализа дела можно предло­жить три последовательных этапа.

Этапы анализа дела

1. Анализ фактических обстоятельств дела.

2. Анализ правовой квалификации (оценки) дела.

3. Анализ доказательств.

1-й этап - анализ фактических обстоятельств дела. В раз­ных юридических ситуациях фактические обстоятельства проявля­ют себя по-разному. Они могут быть представлены описательно, когда в том или ином документе или материалах повествователь­но излагается, что произошло, и перед юристом разворачивается весь ряд событий, действий, субъектов и их отношений. Подоб­ная ситуация возникает, например, перед адвокатом, когда его приглашают вступить в дело в качестве защитника на судебных стадиях процесса. Он может изучить обвинительное заключение, где детально и подробно описаны все события и деяния, состав­ляющие фактическую основу обвинения. В дополнение к этому документу у защитника появляется возможность ознакомиться с собранными, проверенными и оцененными следователем доказа­тельствами и получить из них какую-либо дополнительную ин­формацию о фактах, имеющих юридическое значение в этом деле.

В другом случае юристу могут представить лишь фрагменты события, и он вынужден будет анализировать далеко не полную картину фактических обстоятельств. С такой ситуацией чаще всего сталкивается следователь на стадии возбуждения уголовного дела, когда он может установить лишь разрозненные фрагменты про­исшедшего события: следы взлома замка, разбросанные в беспо­рядке вещи, отпечатки обуви или следы пыли на поверхности

предметов, свидетельствующие о том, что там стояли какие-то крупные вещи -телевизор, музыкальный центр и т.п. Вся карти­на события в целом еще не известна, но необходимость принять решение вынуждает следователя анализировать эти фрагментар­ные факты.

Возможна и противоположная ситуация, когда фактические обстоятельства представлены столь широко и многопланово, что весьма трудно вычленить из этого многообразия и объема инфор­мации те обстоятельства, которые составляют суть юридической проблемы и в этом контексте имеют юридическое значение. Сту­денты, работающие в юридических клиниках, очевидно, знако­мы с подобной ситуацией. Клиенты нередко рассказывают о сво­их проблемах столь пространно, что студентам приходится прилагать немалые усилия, чтобы прервать поток речи клиента и направить его рассказ в нужное "юридическое" русло. Далеко не всегда можно сразу определить, какие из сообщенных клиентом фактов понадобятся при анализе его дела.

Что же нужно сделать, чтобы проанализировать фактические обстоятельства дела? Необходимо изучить все известное по делу и последовательно ответить на пять вопросов. Назовем это "Пра­вилом пяти вопросов" ("$(?)"). При анализе фактических обстоя­тельств юрист должен в конечном счете ответить на вопросы: ког­да, где, кто, что, как (при каких обстоятельствах или каким способом) совершил? Если ответы на эти вопросы записать в фор­ме повествовательных предложений, то получается короткий, из 3-5 фраз, рассказ, который юристы называют ''фабула дела". На­пример:

"3 марта 2001 г. в г. N-ске по ул.Подгорной, д.3, кв.15, неизвестный, вос­пользовавшись отсутствием хозяев, путем подбора ключей проник в квар­тиру гр-на Сидоренко Л.Г. и похитил из нее деньги в сумме 3500 руб.и жен­ские золотые украшения на сумму 30 000 руб., чем причинил Сидоренко Л.Г. значительный ущерб".

Это маленькая история, изложенная простым доходчивым язы­ком, понятна не только юристу, но и любому человеку. Вместе с тем эта история несет в себе в лаконичной и сжатой как пружина форме весь смысл юридически значимой информации. Она так насыщена правовым смыслом, что в ней нет ни одного лишнего или случайного слова: каждое имеет свое юридическое значение. Вспомним историю фразы "Казнить нельзя помиловать"! Так и в формулировке фабулы дела содержится суть юридической ситуа­ции. Она собрана по крупинкам: из утверждений должностных

лиц, из показаний или объяснений очевидцев и потерпевшего; из заявлений или показаний сторон и т.п. Теперь можно ответить на вопросы: когда, где, кто, что, как (при каких обстоятельствах или каким способом) совершил, и четко и ясно сказать об этом.

Однако то, что легко сказать, порой весьма трудно сделать. Ответ на каждый из пяти вопросов одновременно может быть и объективным, и субъективным. Объективность ответов обуслов­лена тем, что факты - вещь упрямая. Например, по рассматривае­мому делу был установлен такой факт: фамилия Арзамасов С.А. не значилась ни в одном из приказов по студенческому составу колледжа. Юристу, взявшемуся за защиту осужденного, это очень не нравилось, но в данном факте ничего изменить нельзя, и юрист обязан считаться с этим.

Субъективность ответов на предложенные пять вопросов про­являет себя уже в том, какие факты отбираются для анализа, ка­кая интерпретация им дается, какие выделяются, а какие "зату­шевываются". Например, в рассматриваемом деле неоднократно повторялась фраза: "Арзамасов приобрел диплом у неустановлен­ного лица". Обвинение стремилось убедить суд, что это так и было, и суд принял это утверждение как установленный факт. Однако при анализе материалов дела возникло сомнение в объективнос­ти этого утверждения: не было установлено, когда, где, при каких обстоятельствах он приобрел диплом у этого "неустановленного" лица. Если бы следователь отвечал на выделенные нами пять воп­росов, то по факту приобретения диплома Арзамасовым С.А. он вынужден был бы ответить: В неустановленное время, в неус­тановленном месте, при неустановленных обстоятельствах, неустановленным способом Арзамасов С.А. приобрел диплом ".

Из этого можно было сделать только один вывод - следователь не установил, как диплом попал к Арзамасову С.А. Между тем сам обвиняемый объяснял, как это произошло. Следователь, не поверив ему, тем не менее опровергнуть показания Арзамасова С.А. не смог. Поэтому он просто проигнорировал их, предложив историю со многими неизвестными/Субъективного в этой исто­рии оказалось больше, чем объективного, поэтому выводы обви­нения сразу же вызвали сомнения.

Следовательно, давая ответы на пять вопросов, формулируя фа­булу дела, юрист, безусловно, предлагает свой субъективный взгляд на событие. Однако он должен базироваться на тех зафик­сированных в деле фактах, которые имели место в реальной жиз­ни и существовали в таком виде независимо от нашего отноше-

ния к ним или утверждаются участниками процесса как дей­ствительные, а иной информации, кроме этихутверждений, в деле нет.

Анализируя фактические обстоятельства дела, следует отли­чать собственно факты от оценочных понятий, мнений о дан­ном факге кого-либо из субъектов процесса, предположений, вы­строенных на основе разрозненных фактических фрагментов.

Сравните, например, описание скорости автомобиля двумя сви­детелями:

А: "Машина мчалась с огромной скоростью".

N: "Я ехал со скоростью 90 км/час, а эта машина легко обогнала меня".

Первый свидетель описывает факт в оценочных категориях типа "мчалась", "огромной", тогда как второй сообщает два фак­та: 1) одна автомашина ехала со скоростью 90 км/час; 2) другая -обогнала ее. Из этих утверждений можно сделать вывод, что ско­рость второй машины была не менее 90 км/час.

При описании внешности или поведения людей факты неред­ко подменяются мнением, впечатлением. Например, допрашива­емый так характеризует обвиняемого: "вел себя нагло ", или "сра­зу видно, что он пьяница ", или "он жулик и аферист " и т.п. Трудно определить, что отражают подобные утверждения: объективное положение вещей или всего лишь субъективное ощущение, впе­чатление, мнение самого допрашиваемого.

В следственной практике вместо описания фактов порой пред­лагаются умозаключения, также отражающие не столько объек­тивную картину события, сколько субъективные представления о нем. Весьма показательно в этом отношении постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, в котором дознаватель сле­дующим образом описывает фактические обстоятельства дела:

Предварительной проверкой установлено, что 12.11.96 г. в дежурную часть Кочубеевского РОВД по телефону поступило заявление гр. Тыртыш-ной О.В. о том, что в ночь с 11.11.96 г. на 12.11.96 г. из ее домовладения пропали лошадь и жеребенок. Лошадь, принадлежащая гр. Тыртышной, со слов ее сына, часто пыталась увести жеребенка на конюшню с целью по­знакомить его с отцом, которого содержат на конюшне, однако ранее ее намерениям мешали.

В ночь с 11.11.96 г. на 12.11.96 г. лошадь перепрыгнула забор, сделан­ный из сетки высотою в 1,5 метра, при этом она зацепила металлическую сетку и сильно наклонила ее до высоты 30 см от земли. Через образовав­шуюся нишу заграждения выпрыгнул жеребенок. Хозяева лошади в это вре­мя спали и ничего не слышали. После этого лошадь повела жеребенка на конюшню.

Как видно, фантазия иногда может увести исследователя очень далеко от фактов, тогда как анализ дела требует точного следова­ния фактам и только фактам.

Попытаемся проанализировать факты, зафиксированные в ма­териалах дела Арзамасова. Какие же факты нашли отражение в этих материалах и стали известны следователю?

1. Арзамасов С.А. работал ст. инспектором моторизованного
взвода ДПС ОГАИ Благодарненского РОВД с 1985 г.

2. Он имел звание - прапорщик.

3. До 1996 г. он не имел диплома о среднем профессиональном
образовании.

4.29 апреля 1996 г. он был назначен на офицерскую должность ст. инспектора по розыску транспорта ГАИ Благодарненского РОВД.

5. В августе 1996 г. Арзамасов С.А. представил по месту рабо­
ты диплом об окончании им колледжа КЧТИ.

6. В документации колледжа Арзамасов С.А. среди студентов
не-значился.

7. В колледже КЧТИ действительно работал преподаватель
Косенко B.C.

8. Косенко B.C. умер осенью 1996 г.

9. Дымова знакомила Арзамасова с Косенко в 1992 г. и проси­
ла последнего помочь Арзамасову в поступлении в техникум и
обучении в нем.

 

10. В течение четырех лет Арзамасов С.А. неоднократно обра­
щался к знакомым (Шуленину, Беляеву, Даманову) с просьбой
помочь в выполнении различных заданий для техникума (по элек­
тронике, черчению) и дипломной работы.

11. Диплом на имя Арзамасова С.А., представленный им в от­
деление кадров РОВД, по внешним признакам, известным сотруд­
никам колледжа, отличается от тех дипломов, которые были вы­
даны выпускникам колледжа КЧТИ в 1996 г. Внутренняя вклейка
отличается по цвету, на ней нет водяных знаков, на печати над­
пись не соответствует названию колледжа в 1996 г., записи в дип­
ломе произведены не тем работником, который выписывал все
дипломы в этом колледже.

12. Внешняя "корочка" диплома соответствует дипломам го­
сударственного образца.

13. Печать в дипломе соответствует образцу печати, действо­
вавшей в колледже до его переименования.

14. 26 августа 1996 г. начальником РОВД было внесено пред­ставление о присвоении Арзамасову С.А. офицерского звания "младший лейтенант", где в графе "образование" было указано "Александровский автодорожный техникум".

Попытаемся из этих фактов составить короткий повествова­тельный рассказ, в котором ответим на поставленные выше пять вопросов.

В августе 1996 г. сотрудник Благодарненского РОВД Арзамасов С.А. представил в отделение кадров диплом об окончании колледжа КЧТИ. При сравнении его с образцом дипломов, выдававшихся выпускникам коллед­жа в 1996 г., по ряду внешних признаков, известных сотрудникам коллед­жа, было установлено несоответствие диплома государственному образ­цу, и он был признан поддельным. По документам колледжа Арзамасов С.А. в числе студентов не значился, однако считал себя учащимся колледжа с 1992 по 1996 г., в связи с чем выполнял различные задания по программе колледжа и дипломную работу по теме "Реконструкция аккумуляторного цеха в АТП". Все задания он передавал и получал через знакомого препо­давателя этого колледжа Косенко B.C., который в августе 1996 г. вручил ему данный диплом. В апреле 1996 г., будучи в звании прапорщика, Арза­масов С.А. был назначен на офицерскую должность, а в августе 1996 г. пред­ставлен к присвоению офицерского звания.

Как видно, наша история значительно отличается от истории, изложенной в обвинительном заключении и приговоре. Вместе с тем, стараясь быть объективными, мы учли как положительные для нас, так и негативные факты.

Изложенные факты не равнозначны по своей убедительности. Среди них есть такие, которые можно назвать "упрямыми". Это факты, которые остаются неизменными, как бы мы к ним ни от­носились; нет никакого способа изменить их содержание, смысл. Например, к такого рода "упрямым" фактам в нашей истории мож­но отнести факт представления Арзамасовым диплома в отделе­ние кадров РОВД, т.е. его использования; факт отсутствия фами­лии Арзамасова в списках студентов и иной документации колледжа в период с 1992 по 1996 г.

Наряду с "упрямыми" фактами есть и другие, так называемые "сомнительные" факты, которые не являются столь убедительны­ми и неопровержимыми и вызывают сомнения. При анализе та­ких "сомнительных " фактов можно выделить как минимум две разновидности:

опровержимые факты; интерпретируемые факты.

Схематично это можно изобразить следующим образом:

Можно ли учитывать подобные "сомнительные" факты или сле­дует отбросить их и не обращать на них внимания, не включать их в наш рассказ, потому что мы в них не уверены?

Давайте поразмышляем. В деле Арзамасова к числу опровер­жимых можно отнести факт приобретения им диплома. История обучения, рассказанная обвиняемым, действительно вызывает сомнения, но ведь следователь не предложил вообще никакой ис­тории, кроме уже названной выше "не установленной". Никаких других фактов, которыми опровергалась бы история обвиняемо­го, следствие не установило. Кроме того, ряд фактов не был учтен или был искажен в истории, предложенной обвинением. Например, утверждение о цели обвиняемого при использовании подложного диплома опровергалось датой назначения его на должность.

Наряду с опровержимыми есть и интерпретируемые факты. К их числу относятся такие факты, значение которых может изме­няться в зависимости от точки зрения оценивающего их субъекта процесса. Например, факт представления Арзамасовым диплома в отдел кадров следователь интерпретировал как проявление стремления получить офицерскую должность на основании под­дельного документа.

Защитник же интерпретировал это иначе, утверждая, что если бы Арзамасов знал о фиктивности этого документа, если бы при­знаки фиктивности были очевидны, он не стал бы предъявлять документ в подлиннике, а представил лишь ксерокопию. Поэто­му факт представления Арзамасовым в отдел кадров диплома сви­детельствует о том, что он не догадывался о том, что ему вручили поддельный документ.

Таким образом, анализ фактов данного дела позволил сделать вывод: в материалах дела много противоречий, которым ни след­ствие, ни суд не дали своей оценки и не учли их в своих решени­ях. Если можно было иначе сформулировать фабулу дела, то, еле-

довательно, и правильность правовой оценки также ставилась под сомнение.

Итак, первый этап завершается формулированием фабулы дела.

2-й этап - анализ правовой квалификации (оценки) дела. Это действие может также осуществляться разными способами. Воз­можна первичная квалификация, когда впервые дается правовая оценка фактическим обстоятельствам. Возможен анализ уже име­ющейся правовой оценки. Если юрист имеет дело с криминаль­ной фактической ситуацией, то ее правовой анализ - это решение вопроса о квалификации преступления. Юрист последовательно решает ряд правовых вопросов: 1) преступление ли это (т.е. пре­дусмотрено ли это деяние как преступление в Уголовном кодексе РФ); 2) в какой статье Особенной части УК РФ описано деяние, больше всего похожее на установленное в данном деле; 3) отли­чается ли оно, и чем именно, от сходных деяний, предусмотрен­ных в других статьях УК РФ.

Как определить сходство и различие сформулированной "ис­тории" и диспозиции той или иной статьи УК РФ?

Здесь необходимо принять во внимание учение о составе пре­ступления; в том числе знать каждый элемент состава; иметь пред­ставление о том, как могут проявляться признаки каждого из этих элементов в данном конкретном преступлении. Точность квали­фикации зависит от того, насколько правильно знает и понимает юрист каждое слово и знак в тексте статей УК РФ. Очень опасно на этом этапе полагаться только на свою память, надеясь, что текст статьи запомнится достаточно точно. Необходимо еще раз обра­титься к тексту УК РФ. Уточнить, есть ли какие-то разъяснения Пленума Верховного Суда, ознакомиться с комментариями, а если потребуется, привлечь иные источники толкования уголовного за­кона, чтобы уяснить смысл и содержание, вложенные в данный текст законодателем. Только уяснив текст статьи, можно присту­пать к сопоставлению шаг за шагом всех элементов и признаков данного состава преступления с установленными фактическими обстоятельствами.

Эта работа отличается от описания фабулы дела. Там анализи­ровались разнообразные факты, выбирались из них юридически значимые и давались ответы на пять вопросов, составлялось опи­сание, "история". Теперь же, на этапе анализа квалификации не­обходимо сравнить описание фабулы дела и описание, данное в диспозиции статьи, уже иначе, по другим параметрам:

 

1) совпадают ли объект данного состава преступления и те
общественные отношения, на которые посягало описанное вами
деяние;

2) совпадают ли признаки объективной стороны состава и
описанное деяние; в чем именно состоит это совпадение;

3) совпадают ли признаки субъекта, названные в статье УК
РФ, с признаками личности того человека, который совершил де­
яние, по своим уголовно-правовым характеристикам;

4) совпадают ли признаки субъективной стороны, и в первую
очередь форма и вид вины, которые предусматриваются данным
составом, с описанными в фабуле дела обстоятельствами.

В рассматриваемом нами деле Арзамасова С.А. действия об­виняемого были квалифицированы по ч. 3 ст. 327 УК РФ как "ис­пользование заведомо подложного документа".

Прежде всего следовало уяснить некоторые моменты в харак­теристике этого состава. Например, какими признаками характе­ризуется объективная сторона данного деяния. Состав данного преступления - формальный, следовательно, объективная сторо­на характеризуется только действием как использование подлож­ного документа, представление этого документа в какие-либо официальные инстанции в подтверждение определенных фактов или прав; предъявление его с целью получать те или иные блага или права и т.п.

Сравнивая эту характеристику с действиями Арзамасова С.А., следует признать, что он действительно использовал свой диплом: принес его в отдел кадров и предъявил в подтверждение того фак­та, что теперь он имеет среднее профессиональное образование.

В ч. 3 ст. 327 УК РФ говорится об использовании подложного документа. Содержание термина "подложный" можно уяснить, анализируя основной состав ст. 327 УК РФ: подложным является документ, содержащий подделку сведений, или документ, изго­товленный незаконным способом, или неуправомоченным на то органом, или должностным лицом.

Анализируя факты, установленные материалами дела, следо­вало признать, что диплом, представленный Арзамасовым, был подложным. Во-первых, он содержал фиктивные сведения об обу­чении Арзамасова в колледже, так как ни в одном из документов колледжа, начиная с приказов о зачислении и кончая приказами о выдаче дипломов, фамилии Арзамасова не было. Во-вторых, из­готовлен он был также незаконно: сотрудники колледжа его в ус-

тановленном порядке не выписывали и не регистрировали, на него была поставлена устаревшая печать, которая утратила свою силу.

Таким образом, по объекту посягательства и объективной сто­роне предписания ч. 3 ст. 327 УК РФ совпадали с фактическими обстоятельствами, установленными по данному делу.

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 327 УК РФ, характеризуется только прямым умыслом, так как законодатель употребляет термин "заведомо". Следовательно, субъект данного преступления должен сознавать, что обладает поддельным документом (знать это, быть уверенным в этом) и желать использовать именно этот подложный документ.

Сравним факты, установленные по делу, и предписания нор­мы права. Для того чтобы вменять Арзамасову С.А. в вину ч. 3 ст. 327 УК РФ, обвинение обязано было бесспорно, вне всяких сомнений доказать, что Арзамасов С.А. знал (был уверен, не со­мневался), что диплом подложный, и хотел использовать имен­но подложный диплом. Вместо этого обвинение приложило не­мало усилий и бесспорно доказало, что Арзамасов С.А. обучался в колледже незаконно. Это понимал и осознавал и сам Арзамасов С.А. Равнозначно ли это знанию о подложности диплома? Для ответа на этот вопрос зададим сначала другой: зачем Арзамасов С.А. четыре года ездил к Косенко B.C., выполнял и отвозил ему какие-то контрольные работы, дипломную работу и пр.? Зачем отдал в отдел кадров подлинник диплома, в то время как мог пред­ставить ксерокопию, по которой значительно сложнее обнаружить признаки подделки? Увы, ответы на эти вопросы в материалах дела обнаружить не удалось. Версия обвиняемого позволяла пред­положить о его заблуждении, о том, что сам он стал жертвой об­мана. Будучи уверенным, что Косенко всего лишь помогает ему в учебе, договариваясь о незаконном выставлении ему оценок в процессе учебы, Арзамасов полагал и надеялся, что диплом ему выдадут настоящий, а не поддельный. Поэтому он терпеливо вы­полнял какие-то задания Косенко, четыре года считая себя уча­щимся этого колледжа, и, получив диплом, поспешил предста­вить его по месту работы.

Фактические обстоятельства, так как они были установлены по делу, не давали права обвинению утверждать, что Арзамасов С.А. действовал умышленно, заведомо зная о подложности дип­лома. Других фактов, которые подтверждали бы умышленную вину Арзамасова, следователю добыть так и не удалось. Это по­зволило защитнику сделать вывод, что фактические обстоятель-

ства, установленные по этому делу, не совпадают со всеми при­знаками состава, предусмотренного ч. 3 ст. 327 УК РФ, и, сле­довательно, действия, совершенные Арзамасовым С.А., не мо­гут быть квалифицированы по этой статье.

3-й этап-анализ доказательств. Третий, завершающий этап анализа дела - это работа с доказательствами. Следует прежде всего оговориться, что при ее выполнении юрист должен хорошо знать теорию уголовного процесса: понятие доказательства, от-носимость и допустимость доказательств, их виды, классифика­цию и т.п.

Анализ доказательств начинается с установления их перечня и оценки их допустимости. В случае обнаружения недопустимых доказательств следует также составить их перечень и определить основания, по которым данные доказательства могут быть оспо­рены как недопустимые.

Имеющиеся допустимые доказательства должны быть проана­лизированы с позиций всесторонности и полноты. Оценка всесторонности доказательств позволяет подготовиться к состя­зательному процессу. Все допустимые доказательства системати­зируются как обвинительные и оправдательные, в пользу или про­тив иска. Такой анализ в равной мере необходим каждой из сторон, чтобы знать, чем обосновать свою позицию и какие аргументы может предъявить в процессе противоположная сторона.

В некоторых ситуациях доказательство может быть нейтраль­ным и не содержать четко определенной направленности ни к обвинению, ни к защите (например, характеристика, содержащая лишь формальную информацию о времени, месте, должности). Каждая сторона должна проанализировать и эти доказательства и решить, можно ли придать такой информации нужную направ­ленность.

Вместе с тем возможны ситуации, когда доказательство, име­ющее определенную направленность, может быть истолковано сторонами прямо противоположно. Следует проанализировать содержание доказательственной информации, сопоставить ее с фабулой дела и продумать, какую интерпретацию данной инфор­мации можно предложить в контексте обстоятельств данного дела. Интерпретировать доказательственную информацию может каж­дая из сторон, поэтому важно продумать не только собственный вариант, но и возможные варианты противоположной стороны.

Анализ всесторонности доказательственной информации яв­ляется необходимым элементом в подготовке позиции по делу.

поэтому очень важно уметь взглянуть как на совокупность дока­зательств, так и на каждое из них с позиции своего процессуаль­ного противника. Это необходимо, чтобы предвидеть возможные аргументы противоположной стороны и одновременно подгото­виться к возможным возражениям и критике своей собственной позиции.

Анализ полноты доказательств имеет своей целью оценить их достаточность или недостаточность. Полнота доказательств связана с предлагаемой фабулой дела. Фабула дела должна опи­раться на имеющиеся в деле доказательства, а доказательств дол­жно быть достаточно для утверждения каждого факта, составля­ющего фабулу дела. Поэтому анализ полноты доказательств включает определение их достаточности для утверждений о со­бытии преступления (времени, месте, способе и иных обстоятель­ствах); о причастности данного лица к совершению этого деяния; о его виновности (умысле или неосторожности, их видах, моти­вах и целях); об обстоятельствах, характеризующих личность ви­новного, и т.п.

Если доказательств достаточно, их анализ завершается опре­делением тактики их предъявления и исследования. Доказатель­ства обвинения, как правило, известны всем участникам судебно­го разбирательства, но успех обвинения нередко зависит от умения своевременно и убедительно предъявить их в судебном заседании.

Для защиты вопросы тактики имеют еще более важное значе­ние. Поэтому при анализе полноты доказательств защитник дол­жен установить:

а) какими доказательствами он будет подтверждать то или иное
обстоятельство;

б) в какой момент и после каких доказательств обвинения це­
лесообразно представить свои доказательства;

в) какими процессуальными способами (путем постановки воп­
росов, оглашением показаний и материалов дела, перекрестным
допросом и т.п.) может быть обеспечена иная интерпретация до­
казательств противоположной стороны.

Если анализ полноты доказательств приводит к выводу об их недостаточности, следует решить иные вопросы:

а) как могут быть использованы имеющиеся доказательства
или их отсутствие;

б) какие доказательства необходимо добавить;

в) где и каким способом они могут быть получены.

Освоив приемы анализа фактических обстоятельств дела и его правовой основы, уже не трудно справиться с анализом доказа­тельств. В деле Арзамасова С.А. доказательств было достаточно. По делу были допрошены 9 свидетелей, дал показания обвиняе­мый, имелись протоколы осмотра документов, протокол осмотра вещественного доказательства, диплом на имя Арзамасова был признан вещественным доказательством, в деле имелся ряд доку­ментов. Изучая материалы дела, адвокат прежде всего оценивал допустимость доказательств. В материалах данного дела броси­лось в глаза несоответствие требованиям УПК РСФСР появления вещественного доказательства. Спорный диплом был очень важ­ным доказательством в деле. Он хранился в материалах дела, име­лись постановления о признании его вещественным доказатель­ством и протокол его осмотра. Не было только ни одного процессуального документа, объясняющего, как этот диплом по­пал в материалы дела. Одно только данное обстоятельство позво­ляло заявить ходатайство о признании вещественного доказатель­ства ничтожным ввиду его недопустимости. Следовательно, все остальные действия с этим доказательством (его осмотр, допрос свидетелей по поводу его описания и имеющихся в нем несоот­ветствий и т.п.) также можно было потребовать признать недопу­стимыми и исключить из дела. Это могло бы разрушить всю до­казательственную базу обвинения, однако суд мог и не согласиться с такой оценкой защитника.

Поэтому следовало провести полный анализ доказательств обвинения и защиты. Каждое доказательство оценивалось как обвинительное или оправдательное, и проводилась соответству­ющая их группировка. К доказательствам защиты были отнесе­ны: показания обвиняемого, показания свидетелей Дымовой, Шу-ленина, Беляева, Даманова, ксерокопия послужного списка и представление о присвоении звания младшего лейтенанта.

Кроме того, некоторые из показаний свидетелей обвинения тоже содержали частично информацию оправдательного харак­тера, и их непременно следовало использовать в защите. Напри­мер, показания Мосина о том, что "корочка диплома похожа на подлинную' ', вкладыш к диплому "похож на подлинный".

Некоторые доказательства обвинения можно было нейтрали­зовать или, представив прямо противоположные, дать им соот­ветствующую оценку или интерпретацию. Так, показания свиде­теля Додиной о порядке назначения на должность прямо опровергались ксерокопией послужного списка, из которого яв-

ствовало, что Арзамасов был назначен на офицерскую должность еще за три месяца до представления диплома. Одновременно это позволяло предложить иную интерпретацию исследуемых фак­тов: назначение обвиняемого на офицерскую должность еще в апреле косвенно подтверждало, что на работе знали, что он учит­ся в техникуме и в этом году заканчивает обучение.

Умение систематизировать доказательства, показать их содер­жательную связь и взаимодополняемость позволяет убедительно подтвердить проведенный анализ фактов и юридической основы дела. Неиспользование или недостаточное, неумелое использова­ние доказательств делает голословной и предложенную версию фабулы дела. Без подтверждения системой (совокупностью) до­казательств никто не поверит вашей истории, как бы эмоционально и логично вы ни представляли ее в процессе.

Все вышесказанное касалось прежде всего анализа уголовных дел. При работе с гражданскими делами многие элементы анали­за дела сохраняют свое значение. В целом анализ гражданского дела также являет собой совокупность фактических обстоятельств, их юридическую оценку и доказательства, подтверждающие первое и обосновывающие второе. Однако есть и весьма суще­ственные отличия. Прежде всего они обусловлены различием сфер правового регулирования: публичная - для уголовного судопро­изводства, частная - для гражданского.

Уголовное дело, как правило, возникает из факта совершения преступления и в малой степени зависит от правовых притязаний самих участников уголовно-правового конфликта.

Гражданское дело, наоборот, не может возникнуть до тех пор, пока не возникли правовые притязания у управомоченного субъек­та. Факт правонарушения может иметь место, но гражданское дело не возникнет без соответствующего обращения за защитой нару­шенного права или интереса. И, наоборот, нарушения может не быть, но сторона полагает, что ее интересы и права ущемлены, и обращается с требованием их защиты. Может быть и иная ситуа­ция, когда из всех фактических обстоятельств правонарушения и его последствий управомоченный субъект желает обсудить толь­ко часть, а по поводу