Глава 24. Природа благословила его, забыв о его нелепости.

Очаровательная молодая женщина. Он не собирался заглаживать своей вины; это должно было в конечном счете выйти наружу — не раньше того, как они с Гермионой поменяются обратно, но Снейп был абсолютно уверен, что другие учителя рано или поздно другие учителя рано или поздно все узнают. Это слишком интересная история, чтобы Дамблдор устоял против желания хотя бы раз ее рассказать, когда минует опасность. Он доверял директору свою жизнь, но доверить ему свой рассудок было бы слишком.

Снейп притащился обратно в гриффиндорскую гостиную. Голова была забита кошмарными идеями. Прежде всего его позабавила тактика Гермионы "быть милой". Определенно, это была самая смущающая манера общения с Хуч. Женщина не могла понять, что происходит, и слишком мало знала о зельях, чтобы заподозрить Всеэссенцию. Кроме того, подумал он, поморщившись, кто захочет быть Снейпом.

Гермионе удивительно хорошо удавалось быть Снейпом. Время и наблюдение сделали для него очевидным, что его жизнь не так уж сильно отличалась от ее повседневных забот. Сарказм и резкий характер, подумал он, были лишь преувеличением ее личности — той, которую она прятала от сверстников. Его собственный сарказм и дурной характер смягчились, когда он стал скрывать их так же, как она. Приступ пьяных воспоминаний заставил его задуматься, стал бы он таким человеком, каким является, если бы не поддался давлению своих слизеринских ровесников.

Он добрался до двери в свою комнату и успел пробормотать «nox aeterna», прежде чем ввалился внутрь. Он упал на кровать, когда Косолапсус выпрыгнул из покрывала и устроился в соседнем кресле.

Он снова вспомнил свою последнюю мысль, и фыркнул, смеясь. Он действительно слишком много выпил, если подумал, что его личность могла развиваться так же, как и у восемнадцатилетней девушки.

Не просто у какой-то восемнадцатилетней девушки, подсказал ему оставшийся здравый рассудок.
Снейп потряс головой и заставил себя подняться, скидывая одежду, пока добирался до ванной. Слишком поздно, чтобы начинать беседу с самим собой.

В зеркале в ванной отражалась обнаженная высокая стройная девушка — зрелище, которое все еще смущало его. Независимо от того, что думало его подсознание, он не ощущал себя женщиной. И он определенно не ощущал себя подростком. Он плеснул себе в лицо холодной водой, надеясь вернуть самоощущение. Это сработало, и он почувствовал, что может контролировать себя и свои мысли. К тому же он почувствовал себя бодрым, что не было его целью.

Ванна, подумал он. Она должна помочь ему уснуть. Чаще всего он игнорировал множество бутылочек с пеной и лосьонами для ванн, отдавая предпочтению быстрому душу. Душ давал меньше времени для размышлений и вытекающих из этого последствий. Но сейчас он слишком устал, чтобы думать о последствиях.

Пара заклинаний, и ванна наполнилась горячей водой с запахом эвкалипта. Он опустился в воду с каким-то первобытным чувством расслабленности. В тишине ночи он услышал бой часов. Три часа ночи, отметил он, слишком расслабленный, чтобы об этом беспокоиться. Не задумываясь, он провел одной рукой по телу, смывая все мысли этого вечера. Он нашел пальцами сосок, погладил его, и тут же вздохнул, мягко изогнувшись от неожиданного, усталого возбуждения. Он заморгал, одновременно сонливый и взволнованный, и увидел свое отражение в зеркале на двери. Молодая женщина — определенно женщина, которая оглядывалась назад, мокрые и немного растрепанные волосы прилипли вдоль длинной шеи и изящных ключиц.

Снейп наблюдал, как женщина — он знал, что он сам, но предпочел бы сейчас этого не знать — снова подняла руку к груди, поглаживая, пощипывая и потирая сосок. Он был увлечен зрелищем настолько, что забылся и потянулся к чему-то между ног, чего там не было. Вместо этого он нашел возбужденный бугорок — и сейчас это должно сработать. Одна рука под водой, другая на груди — он довел себя до оргазма, наблюдая за Гермионой в зеркале. И в этот момент он смотрел на Гермиону, воображая, что он в своем собственном теле, и она думает о нем.

Реальность напомнила о себе прохладой остывшей воды. Снейп поднялся из ванной и вытерся, избегая смотреть в зеркало. Пусть сегодня эта фантазия сохранится. Он уснул, все еще гадая, когда Гермиона успела стать настолько важной для него.

Утро наступило слишком быстро — мало сна, избыток алкоголя и воспоминаний. Семестр закончился, и лучшим в Рождественском бале было то, что никто не вспомнит о школе в течение нескольких недель — ни ученики, ни учителя. Снейп проснулся, когда солнце заливало комнату — золотое на низком зимнем небе.

Вчерашние мысли снова пришли в голову, и так же быстро были выброшены оттуда. У него будет время об этом подумать, если он вдруг загорится таким желанием. Снейп невольно застонал от этого случайного каламбура. И поскольку он все же проснулся, лучше всего было подняться и найти себе занятие.

Умывшись и одевшись в черные джинсы и свитер, он спустился вниз. Гостиная была пустой — остальные паковали вещи или отсыпались после бала, так что он пошел бродить по коридорам, рассеянно кивнув Толстушке, пожелавшей ему удачного дня.

Коридоры были почти такими же пустыми, как и гостиная, призраки встречались там чаще, чем студенты. Внизу у гриффиндорской башни он встретил МакГонагалл, которая странно посмотрела на него, когда он прошел мимо нее. Он пришел в себя достаточно для того, чтобы повернуться, улыбнуться и объяснить, что он должен проверить свой проект по Зельеделию. МакГонагалл приняла извинения, кивнула и пожелала ему удачного дня.

Воплощая объяснения в реальность, Снейп направился в темницы. Проходя мимо слизеринской гостиной, он столкнулся с Алисой Лакок. Девушка куда-то спешила, опустив голову, и почти врезалась в него. Она резко вздохнула, потом ужас исчез с ее лица, когда она поняла, в кого только что чуть не врезалась.

— Ммм… Гермиона, извини, я просто…
Снейп подавил желание наорать на нее.

— Возможно, вам нужно обращать больше внимания на то, куда вы идете, мисс Лакок.

— Ладно, ладно, прости, я просто… Мне нужно… Мы не могли бы снова поговорить, пожалуйста? Мне нужно с кем-то поговорить, и… — голос девочки затих, и Снейп вздохнул. Понятно, что она хотела поговорить с ним — предполагалось, что Префект должен давать советы девушкам-студенткам, когда у нее есть время. Сейчас были каникулы, и нельзя было отговориться тем, что у него много работы. Хотя, возможно, ему удастся отговорить ее от этого.

— Завтра, Алиса. Ты же остаешься на каникулы? — Когда девочка кивнула, он продолжил. — Завтра днем в 3 часа. Сегодня я собираюсь в Хогсмид, так что отложим до завтра.

Гарри и Рон наконец достали Снейпа просьбами сходить в Хогсмид, доказывая, что на каникулах у него не может быть так много дел. Он согласился, хотя не без сопротивления, и вдоволь позабавился победным видом Рона, который предложил ему то, что считал неопровержимым аргументом — они позволят ему сходить в книжный магазин, пока сами пойдут смотреть квиддичные принадлежности. Снейп напомнил себе рассказать об этом Гермионе — она это оценит.

А сейчас, в коридоре, Алиса Лакок кивнула. — Спасибо, это здорово. — Она вздохнула и пошла в гостиную. Снейп задумался, куда она собиралась пойти до того, как встретила Префекта. Скорее всего, туда же, куда направлялся он сам, подумал он по пути в класс Зельеделия.

Когда он вошел, комната была пуста. Пылинки кружились в лучах холодного зимнего солнца, оседая на пол. Его очередной эксперимент над Чудом Лонгботтома кипел в углу комнаты, со дна периодически поднимались пузырьки и лопались на поверхности. Казалось, что все заражено этой неторопливостью каникул, когда студенты покидают школу. Снейп стоял, уставившись на мерцающую жидкость, когда в комнату вошла Гермиона. Он вскинул голову, услышав ее шаги и скрип двери.

— Доброе утро, — сказала она низким тихим голосом. Она еще не пила кофе, подумал он. Он тоже не пил. Это вскоре было исправлено Гермионой, которая подала ему чашку. Черный ароматный напиток парил в холодном воздухе комнаты. Снейп кивнул в знак благодарности и сделал глоток, наблюдая, как Гермиона делает то же. Вчерашние мысли вновь захватили его, пока он смотрел на нее. Он попытался сделать вид, что задумался, пока до него не дошло, что она наблюдает за тем, как он ее разглядывает. Она удивленно приподняла бровь. Очевидно, его напускная беззаботность была неудачной.

— Итак, раз вы на меня не кричите, это не может быть что-то серьезное, — сказала она наконец. — Пользуетесь каникулами, чтобы немного вернуться к своей личности?

Снейп удивился, что, черт возьми, она имеет в виду.

— Кажется, вчерашний праздник слишком повлиял на вас, мисс Грейнджер. Вы непонятно выражаетесь.

Развлечение на ее лице превратилось в косую усмешку.

— Ваша одежда, Северус. Черный цвет. Правда, не столько пуговиц, как вы обычно предпочитаете. Что произошло? Вы решили, что на каникулах можно вернуться к прежнему образу? Нужно прекратить это — обычно я не одеваюсь во все черное, но все когда-то случается впервые.

Снейп задумался, не прекратило ли зелье свое действие. Гермиона говорила больше как… ладно, как Гермиона, чем за все последнее время. Тот факт, что она назвала его по имени, ускользнул от его внимания в этот момент. Он вспомнит о нем и удивится позже, за кружкой Усладэля. Сейчас же он просто обрадовался, что она казалась менее напряженной, чем раньше.

— Нет уроков, — сказал он.
Гермиона кивнула, очевидно, понимая ход его мыслей.

— Точно. Дни, когда мне можно не волноваться о том, что кто-то задаст вопрос, на который я не смогу ответить. Время, когда можно заняться экспериментами без необходимости одновременно готовить уроки. И вам не нужно придумывать сложные объяснения о трудностях с проектом по Зельям.
Снейп кивнул одновременно с вылетевшим "точно", и повернулся к эксперименту. Он помнил это чувство. Прошли годы с тех пор, как он перестал беспокоиться о том, что не найдет ответов, но ощущение возможности поработать без необходимости вести уроки каждый раз было по-новому приятным.

Утро прошло тихо, прерываемое чашками кофе, которые отмечали этапы их работы и изучением недоуменных взглядов Гермионы. Снейп удивился, помешивая зелье, почему после своих утренних фантазий он не чувствовал себя более виноватым, более испорченным. Прежде чем ему удалось найти ответ, наступило время ланча, и он отправился в зал, чувствуя вину за то, что не чувствовал вины.

Пойманный в сложную сеть эмоций, Снейп не сумел отделаться от Рона и Гарри, когда они нагнали его и потащили в Хогсмид.

Снейп плелся позади, слушая праздную болтовню мальчиков. Снег, покрывший земли Хогвартса перед рассветом, хрустел под ногами. Он вдруг услышал свое имя, произнесенное веселым голосом, когда Рон повернулся к нему. Снейп собрался с силами, чтобы не совершить убийства. Иногда он удивлялся, а не подстроил ли Дамблдор все это, чтобы проверить, насколько он может держать себя в руках — хотя он думал, что его вряд ли можно назвать буйным.

— Что с тобой, Гермиона? Ты наконец-то прозрела?
Снейп нахмурился.

— О чем это ты, Рон?
— Ты ни разу не защищала Снейпа в этом семестре. Может быть, ты поняла, что все защитники в мире не сделают его меньшим мерзавцем? Похоже, к концу года ты будешь его проклинать… ну, может быть, — поспешно добавил Рон. Какие-то черты Снейповского характера явно проявились на Гермионином лице. — Прости, что я это сказал, просто я удивился, почему ты не приказываешь нам заткнуться, как обычно, когда мы начинаем о нем говорить.

А вот это было уже действительно интересно. Гермиона обычно его защищала? Ладно, если Снейп не предполагал этого, это означало, что он определенно меньше поддерживал "Снейпа", чем Гермиона.

В итоге он просто пожал плечами. — Да какой смысл? Вы не прекращали хаять его в течение шести лет, почему вы должны измениться сейчас? — Он заставил себя улыбнуться. Кажется, это вполне удовлетворило мальчиков. Рон повернулся к Гарри, и они продолжили разговор — что-то о квиддиче и Слизерине — несомненно скандальное и неточное.

К его удивлению, Гарри и Рон сдержали слово и оставили его в книжном магазине, а сами помчались к Вудсу, в магазин принадлежностей для квиддича. Он не питал иллюзий, что они пойдут с ним в книжную лавку, но он ожидал, что его потащат к Вудсу, хотя бы для того, чтобы получить восхищенную аудиторию. К счастью, Гермиона хорошо их выдрессировала.

Он провел день, просматривая книги, протиснувшись между высоких пыльных полок. Если продавец и удивился, почему Префекта вдруг заинтересовал раздел Зелий, он не подал виду. Возможно, это не было необычным — в конце концов, она была начитанной по разделу Зелий, так же как и по остальным предметам, иногда даже слишком начитанной.

В итоге Рон и Гарри вытащили его из книжной лавки, настаивая, что они должны сходить в Три Метлы. Снейп надеялся, что они выросли из вкуса Усладэля, но к несчастью, они не выросли.

Он чуть не подавился напитком, когда Гарри случайно напомнил ему, что на следующей неделе Сириус заберет их в Пристанище, чтобы встретить Рождество.

 

Глава 25. Собачий денек.

Гермиона занималась своими делами в классе Зельеделья, наслаждаясь возможностью вести исследования без необходимости постоянно вести двойную игру, и изредка поглядывала на их последнюю попытку определить причину их настоящего положения. Даже зная, что эта ситуация не продлится вечно — мандрагоры рано или поздно созреют — она так же как и Снейп жаждала увидеть чертово зелье сведенным до списка компонентов, набора инструкций и понятной формулы. Оно могло быть полезным, да, но еще больше она просто хотела знать.

Теперь исследование достигло стадии кипятить на слабом огне в течение двадцати четырех часов, и требовало немного внимания. По большей части она была занята поглощением последнего выпуска «Artis Auriferae», надеясь закончить раньше, чем вернется Снейп и вернет его себе, как законную собственность.

Мысль о Снейпе заставила ее взглянуть на часы и удивиться, куда он подевался. Он отправился на ланч в Большой Зал, она же воспользовалась преимуществами своего положения и наведалась на кухню, чтобы получить тарелку еды от домашних эльфов. Сейчас была половина шестого, и уже пару часов как стемнело. Она не хотела думать о состоянии его характера, если он провел это время в компании Гарри и Рона.

Ее губы слабо изогнулись от мысли о том, что это он, а не она, будет вынужден выслушивать серьезную дискуссию о преимуществах различных лаков для метлы.

Как будто в подтверждение ее мыслей с шумом открылась дверь, и в комнату вошел воинственно выглядящий Префект, со всеми симптомами человека, которому нужна хорошая разрядка от стресса.

Гермиона опустила пергамент, который читала, и ждала, пока он что-нибудь скажет.

Он подошел к кипящему котлу и свирепо посмотрел на него.

— Он кипит весь день, — заметила она. — Я не прикасалась к нему, только сидела здесь и читала.
— Отлично, я рад, что хоть кто-то из нас провел день с пользой, — услышала она в ответ.

— Я так понимаю, что поход в Хогсмид был небольшим испытанием.

Он повернулся к ней.

— Дайте-ка подумать… Мне пришлось пить Усладэль, — он поморщился, загибая пальцы. — Я пропустил поход в магазин товаров для квиддича, но он был описан мне в таких подробностях, что я едва почувствовал это упущение. И в награду мистер Поттер и мистер Уизли позволили мне посетить книжную лавку.

Она ничего не могла с собой поделать — ее губы изогнулись в усмешку без тени сочувствия.

— И теперь я вернулся в Хогвартс, чтобы стать объектом вашего развлечения и веселья. Как мне не захлебнуться от радости?

— Они бывают немного назойливыми, когда речь заходит о квиддиче, правда? — сказала она, пытаясь добиться сочувствующего тона, пока ее лицо отказывалось ей подчиняться.

— Немного, — сухо сказал он. — Я даже представить не мог, что можно так долго говорить о мантиях. Оказывается, мантии для "Палящих Пушек" были переделаны кем-то по имени Филомена Плинг. Мнения по поводу дизайнерских способностей мадам Плинг разделились. Мистер Уизли считает, что она смягчила оранжевый оттенок и ослабила основной мотив пушечного ядра в ущерб традиционному облику. Его взгляды на смену шрифта в написании монограммы не вынесут повторения. Тем временем, мистера Поттера не волнуют портняжные аспекты вопроса. Он опасается, что фестончатый подол с декоративной вышивкой значительно увеличит шансы опасного переплетения прутьев. Более того, он убежден, что расширение проймы рукава в сочетании с новой длиной три четверти создаст непреодолимые аэродинамические трудности даже для самых опытных Ловцов. Короче, они сошлись на мнении, что руководство "Пушек" совершило ужасную ошибку, и, что хуже всего, новые мантии "девчачьи".

Гермионе пришлось зажать себе рот рукой, пока он это говорил. Если бы это не был Снейп, она могла заподозрить, что он играет на публику.

— Я думаю, — вздохнув, сказал он. — Что мистер Поттер и мистер Уизли, обсуждающие квиддич, могут быть действительно хуже, чем мисс Браун и мисс Патил, обменивающиеся косметическими секретами. Честно говоря, я не могу понять, как вам удалось проучиться шесть с половиной лет, не наложив однажды на ваших одноклассников заглушающее заклинание.

Гермиона немного застенчиво пожала плечами.

— Через некоторое время учишься не обращать на это внимания.

Он посмотрел на нее, и ей показалось, что он собирается что-то сказать, но вместо этого он сложил руки.

— И это еще не все, — продолжил он. — В "Трех Метлах" до меня дошел еще один интересный обрывок информации. — Он сделал паузу, — Оказывается, я собираюсь провести Рождество с семьей Уизли.

Гермиона замерла от смеси шока и вины. Она совершенно забыла о соглашении между Молли Уизли и ее родителями о том, что она проведет Рождественские каникулы в Пристанище.
Она помнила об этом в начале, когда еще верила, что им удастся легко решить возникшую проблему. Но потом необходимость быть Снейпом настолько затмила все остальное, что ее жизнь в качестве Гермионы стала казаться чем—то нереальным. Она не знала, что чувствовать — вину перед Снейпом за то, что она забыла ему об этом сказать, или потрясение от того, что потеряла самоидентификацию.

Теперь, когда ей об этом напомнили, возник еще один факт, который ему не понравится.

— Это еще не все, — продолжил он. — Я также узнал, что нас отвезет туда Сириус Блэк.

А. Он уже об этом знает.

В процессе ее пребывания деканом Слизерина она выяснила, что свобода и, главное, невиновность Блэка стала чем—то вроде известного секрета среди учителей. Тем не менее, она никогда прямо не спрашивала мнение Снейпа об этом.

— Эээ… — начала она, не зная, как к нему обратиться. Сегодня утром она дразняще назвала его Северусом. Но сейчас определенно был неподходящий момент для поддразнивания. Но назвав его профессором, она чувствовала бы себя в роли просителя. Это было не в его характере. И это было не в характере того человека, которого она начала открывать внутри себя.

К счастью, он понял, что она хочет сказать.

— Не беспокойся, Гермиона. Как бы я не ненавидел Блэка, я не собираюсь вызывать ауроров при его появлении. — Он сделал паузу, достаточно длинную для того, чтобы она обратила внимание, что он назвал ее по имени, и его тон был более мягким, чем она ожидала. — Тем не менее, — подчеркнул он. — Я предпочел бы узнать об этом до того, как подавился Усладэлем.

— Простите, — сказала она с раскаянием. — Со всем этим у меня совершенно вылетело из головы. Я надеялась, что мы… вы… — она сделал жест в сторону эксперимента, со смущением понимая, что говорила скорее как прежняя Гермиона, что совершенно не шло Снейпу.

Если он и обратил внимание, то предпочел не комментировать.

— Ладно, — устало сказал он. — Я полагаю, что отказаться от поездки невозможно?

Она покачала головой.

— Моя мама и миссис Уизли договорились еще летом. Я не внесена в списки тех, кто остается в школе. Если вы не поедете туда, вы должны будете отправиться домой… в мой дом, — пояснила она.

Она подумала об этом. Пристанище действительно было проще. Ему уже удалось одурачить Рона и Гарри в школе, и она не думала, что остальные Уизли знали ее лучше. Скорее всего, ему удастся затеряться в общем хаосе. Она указала ему на это, и он с сопротивлением кивнул, выглядев при этом немного неловко.

— Это означает, что я должен взять… — он немного поколебался. — Какие-нибудь подарки?

Она снова почти улыбнулась.

— Да, — сказала она, наслаждаясь тем, как Снейп явно пытался скрыть свое беспокойство от этой мысли. Через мгновение она сжалилась над ним. — Вам не придется об этом беспокоиться. Сириус приедет только через несколько дней. Я найду время, чтобы пройти по магазинам и приготовлю вещи, которые вы возьмете с собой. В любом случае мне нужно что-то купить для своих родителей.

— Я не беспокоился об этом, — резко ответил он. — Мне просто никогда не приходилось задумываться о вкусах и предпочтениях Поттера и Уизли.

Она решила спустить ему с рук эту маленькую ложь. Сама мысль о том, что Снейпу придется вручать рождественский подарок Гарри, была для нее наградой.

Он опустил руки и направился в рабочую часть кабинета. Через несколько минут он вернулся к Гермионе, неся две чашки кофе. Она взяла одну из них, удивившись тому, что он сделал это, не спросив ее. Она сделала глоток, глядя на него в ожидании его дальнейших действий.
Он тоже сделал глоток и снова вздохнул.
— И в довершение всего завтра днем мне предстоит разговор по душам с мисс Лакок.

Гермиона снова начала улыбаться над его мученическим тоном.

— А может быть, она признается, что нашла еще кого—нибудь, — предположила она язвительно.

— Боги не так добры ко мне, — грустно ответил он. — Без сомнения, мне предстоит в течение часа выслушивать, какой я милый и, конечно, непонятый.

Гермиона попыталась подавить усмешку, которая уже грозила заиграть на ее лице. Она отставила кофе и подошла к столу, взяв с него что-то.

— Тогда я полагаю, что вы не хотели бы увидеть вот это, — она передала предмет ему, внимательно следя за его реакцией. — Я нашла ее на столе, когда вернулась с кухни после ланча.
Рождественская открытка.

Она была размером около 8 на 10 дюймов, и с нее на вас смотрело изображение маленького лохматого щенка с огромными карими глазами. На нем была красная шапка Санты, прикрывающая один глаз, из-под белой меховой оторочки высовывалось одно ухо, вокруг шеи обернута красно-зеленая шотландка. Щенок игриво выпрыгивал и запрыгивал в полуразвернутую подарочную коробку, обернутую зеленой и серебряной бумагой. Во рту он держал зеленую бархатную ленту, вероятно, часть упаковки. Выше располагался сложный рождественский венок с вплетенной в него большой веткой омелы.

Лицо Снейпа не поддавалось описанию.

Он открыл открытку с осторожностью сапера, встретившегося с особо подозрительным предметом.
— Профессору Снейпу, — прочитал он сдавленным голосом. — Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Надеюсь, у вас будет замечательное Рождество и невероятный Новый год. С любовью от Алисы.

Гермиона подождала, пока на его лице отразилась сложная гамма чувств.

— Все подчеркнуто, — сказал он наконец странно замороженным голосом. — Три раза. Я никогда не видел столько восклицаний в одном месте. А внизу сплошь x's.

— Поцелуи, — заботливо подсказала Гермиона. — Это означает поцелуи.

Она попыталась почувствовать вину за то, что дразнила его, но это было слишком смешно.

Снейп посмотрел на нее так, как будто она сказала, что только что придумала новое Непростительное заклятие.

— Мне нужно серьезно поговорить с мисс Лакок, — он сердито посмотрел на нее. — А вы, мисс Грейнджер, так наслаждаетесь этим, что возникает вопрос, а не ошиблась ли Сортировочная Шляпа.

— По крайней мере, там нет забавных орфографических ошибок.

— Забавных ошибок не существует.

Она проглотила зарождающийся смех и издала звук, похожий на фырканье и кашель одновременно. Он снова убийственно посмотрел на нее и закатил глаза.

— Между Сириусом Блэком и мисс Лакок, я определенно обречен встретить это Рождество в окружении собак. — Она могла заметить, что новость о Блэке все еще беспокоила его, несмотря на его прежние уверения. Очевидно, что-то подобное пришло в голову и Снейпу, потому что он снова довольно смущенно взглянул на нее. — Я полагаю, что Блэк ваш друг, — неохотно добавил он.

Сириус был крестным Гарри и, следовательно, автоматически считался и ее другом. Гермиона никогда не была с ним особо знакома помимо этого. Она указала на это Снейпу, и добавила, — Гарри всегда не хватало семьи, которая бы проявляла к нему интерес.
Снейп пробормотал что-то, что она не расслышала, но это заставило ее продолжить фразу. Ей захотелось высказать мысль, которой она никогда бы не поделилась с Гарри и Роном, поклонявшихся Сириусу.

— Позволю себе заметить, — сказала она. — На меня он всегда производил впечатление человека, который считает лучшим способом приветствия ткнуться носом кому-нибудь между ног.

Воцарилась тишина, Снейп просто уставился на нее, и потом неожиданно начал смеяться. Это был свободный, непринужденный смех. Наверное, она впервые видела его таким счастливым. Она присоединилась к нему, наполовину от удачной шутки, наполовину от необходимости снять напряжение, копившееся в ней в течение всего семестра. Встретившись с ним взглядом, она поразилась теплу и неожиданной открытости в его глазах. И в них было нечто еще — странная искра в глубине, говорившая о чем-то большем. Что-то, делающее физический облик неважным, заставившее ее увидеть не тело, а разум — разум Снейпа. У Гермионы вдруг закружилась голова, когда она поняла, что хотя смотрела на себя, всегда видела Снейпа.

Момент великолепного понимания.

Смех замер на ее губах, и в этот момент она заметила, что Снейп тоже замолчал, неподвижно изучая ее. Она почувствовала холодок в желудке. Подчиняясь больше инстинкту, чем разуму, она сделала полушаг к нему. Что—то снова вспыхнуло в его глазах — темных, глубоких, опасных.

Если я закончу шаг, он остановит меня?

Она не хотела сейчас иметь дело с этим.

Она прервала зрительный контакт в тот же момент, когда он сделал шаг назад. Напряженная атмосфера стала просто неудобной. Снейп что-то пробормотал себе под нос и поспешно покинул комнату.

——
Гермиона сидела в комнате Снейпа, одетая в одежду Снейпа и окруженная вещами Снейпа. Одна из книг Снейпа лежала у нее на коленях, рядом стояла чашка Снейпа с кофе, приготовленным из запасов Снейпа. Гермионина часть комнаты была представлена частью стола и небольшим пространством на книжных полках. Она говорила себе, что читает, но на самом деле она старалась отделаться от мыслей о том, что сегодня произошло между ними. Это было довольно трудно, поскольку она была заключена в тело человека, о котором пыталась не думать.

Несмотря на замечание Снейпа о Сортировочной шляпе, Гермиона была не из тех, кто отказывается встречаться с реальностью. Иногда ей требовалось время, чтобы привести мысли в порядок, но это вело к анализу ситуации, а не к отрицанию реальности. А реальность была такова, что ее привлекал Снейп. Она уже знала его тело, с энтузиазмом изучая его все последние месяцы. И она наслаждалась его разумом… ну, она готова была признать, что это произошло более незаметно. Но вечера, проведенные за совместной работой, или за взаимными перебранками, или просто дававшие ей шанс быть самой собой — где-то там она и начала ценить его компанию ради самой компании.

Это утро было примечательно тем, что впервые он говорил с ней не просто как с равной, а как с другом. Он жаловался ей, а она его дразнила, и это было абсолютно естественно, даже учитывая его дурное настроение и свирепые взгляды. Она полагала, что когда они вернутся в свои тела, они также вернутся и к прежним отношениям — он — сдержанный и строгий учитель, она — энергичная студентка и Префект. И тут же почувствовала острую боль утраты.

Она потрясла головой.

Можно было легко принять и понять, что тебя привлекает твой учитель. Ты можешь даже предположить, что тебе будет ужасно не хватать его компании, когда эти принудительно близкие отношения завершатся. Это было что-то, что касалось только ее, и она могла с этим справиться. Но что если он тоже чувствует привязанность?

Сложная проблема. Она снова попыталась взглянуть на ситуацию со стороны, чтобы все проанализировать, но в памяти постоянно всплывал его пристальный внимательный взгляд. Она задумалась, на что было бы похоже, если бы это внимание было направлено на нее. В желудке начали летать бабочки, и она закрыла глаза, представляя, что сделала этот шаг, вошла в центр круга, прикоснулась…

Почти бессознательно она потянулась рукой вниз, ловко расстегнула две или три пуговицы, и начала через ткань поглаживать себя между ног. Тело подчинилось разуму, поскольку она уже была возбуждена до того, как прикоснулась к себе. Скользнув рукой вдоль члена, она пыталась представить, что делает это для него, пока он касается ее. Ее левая рука пробежала по груди, потирая сосок. На что было бы похоже, если бы он делал это с ней? Делал ли он это с ее телом? В ее мозгу тут же возник образ — его рука между ее ног, он ласкает ее, думает о ней… Хочет ли он, чтобы она сделала это с ним? Чувствует ли он такое же наслаждение, что и она сейчас?

Захваченная фантазиями и страстью — ее разум ласкает его тело, его разум — ее тело, она стала поглаживать быстрее, поднимая бедра навстречу своей руке. Потом мир стал нечетким, и она достигла оргазма, дрожа. Она упала на стул, не в силах пошевелиться и даже просто убрать руку со своего члена, пока не услышала, как кто-то царапается в окно.

Первой мыслью было то, что Снейп каким-то образом узнал, что она делает. Потом она подумала, что он должен был бы войти через дверь. Она пошевелила рукой, и ее третьей мыслью было то, что она не позаботилась о том, чтобы нормально раздеться, и теперь ее мантия была испачкана спереди липкой субстанцией. Она вытерла руку о ткань, решив, что мантию все равно придется стирать. Затем она заставила себя встать и подошла к окну.

Там была сова, что само по себе было странным. Она не знала, что Снейп получает почту кроме той, что приходила за завтраком. Фактически она не знала, что он вообще получает личные письма. Гермиона открыла окно, и в комнату влетела маленькая коричневая сова. Она посмотрела на нее с выражением, которое напомнило ей щенка с рождественской открытки Алисы. Гермиона взяла письмо из ее лапы и постаралась найти что-нибудь съедобное для совы. Затем она развернула пергамент и ее сердце провалилось куда-то.

Снейп. Я должна найти Снейпа. Прямо сейчас.

Гермиона не заметила, как сова закончила трапезу и вылетела через открытое окно. Ей хватило присутствия духа только на то, чтобы переодеться в чистую мантию быстрыми шагами направиться к своей цели через замок. Она предположила, что он должен быть в гостиной или в комнате Префекта. Скорее, в последней, подумала она. Скорее всего, прошедший день истощил его запасы терпимости к Рону и Гарри. Она заставила себя подумать. Существовал потайной ход, ведущий почти к комнате Префекта. Она лишь однажды пользовалась им со Снейпом — если бы ее увидели, это было бы довольно трудно объяснить. Однако сейчас, решила Гермиона, ситуация была неотложной.

Она вернулась к классу Зельеделия и встала перед голой стеной. Одним заклинанием и несколькими лестницами позже она оказалась перед дверью своей старой комнаты, почему-то чувствуя себя гостем и странно не желая стучать. Только пергамент в ее руке заставил ее это сделать.

Он открыл дверь, явно удивленный ее присутствием. Это было в ее характере, однако он пробормотал, — А, это вы, — что уже не вписывалось в образ.

— Мисс Грейнджер, нам нужно поговорить, — сказала она на случай того, что кто-то мог их подслушать.
— Вам лучше войти, — сказал он немного неприветливо.

Она впервые была здесь с тех пор, как все произошло. Было немного странно видеть, как ее вещами пользуется кто-то другой. Она почувствовала себя неловко, и на мгновение посочувствовала Снейпу, который видел ее в своих комнатах гораздо дольше. Он повернулся к ней, захлопнув дверь.

— Что случилось? — коротко спросил он.
Вместо ответа она протянула ему пергамент.

— Что мне делать? — спросила она, пытаясь не звучать взволнованно. — Можно как-то от этого отделаться?

Содержание письма вертелось у нее в голове.

Дорогой Северус,

У меня для тебя хорошая новость.
Мы с твоим отцом будем дома на Рождество и надеемся, что ты нас навестишь. Сообщи нам, когда ты приедешь. Думаем, что 23 было бы удобным днем для тебя.

С любовью
Мама.