Глава 33. Гром поразил ее бесшумно. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Глава 33. Гром поразил ее бесшумно.



Несмотря на предложение Снейпа, Гермиона решила сама поговорить с Дамблдором. Ей нужно было это сделать.

— Я не могу просто вернуться к нормальной жизни и сделать вид, что ничего не произошло, — сказала она с большей уверенностью, чем чувствовала в себе, отрываясь от Снейпа, от его тепла и поддержки. Ей пришлось приложить все силы, чтобы снова не упасть в его объятия, всхлипывая, как ребенок, и предоставить ему самому разобраться со вчерашними событиями. — Я должна справиться… с последствиями.

Неважно, что в этот момент она не представляла, что будет с этим делать, не знала даже, с чего начать. Снейп не расспрашивал ее об этом решении, он просто молча проводил ее в кабинет Директора, когда ночь сменилась серым утром.

Он не стала просить его не делать этого.

В тяжелой тишине Дамблдор выслушал ее новости о Радде и другие обрывки информации, которые ей удалось добыть. Ее речь сопровождалась кивками, одобрительным бормотанием и машинальным потягиванием чая. Когда Гермиона рассказывала о том, как Радд вышел в круг, она почувствовала, как Фоукс опустился на спинку ее кресла и потерся головой об ее щеку. Директор был еще одним человеком, полным контрастов, подумала она. Он умел быть вашим любимым эксцентричным дядюшкой, который угощает сладостями и бормочет всякий вздор, пока вы не забывали о том, что он — единственный волшебник, которого боится вызвать на бой Волдеморт. Сейчас от чокнутого старика не осталось и следа. Он источал силу, мощь, глаза горели умом, умело раскладывающим по полочкам ее последнюю встречу с Темным Лордом. Ощущение равенства, признания ее опыта и права участвовать в событиях, успокаивали ее больше, чем покровительское отношение. Чувство бесполезности ушло, сменившись ощущением того, что борьба не напрасна, и у светлых сил еще есть спрятанный в рукаве туз.

К концу разговора она все еще была уставшей и потрясенной, но постепенно ее мир начал приходить в норму.

Когда Гермиона допила чай, она поняла, что в комнате воцарилась тишина. Дамблдор наблюдал за ней с беспокойством, затаившимся на дне его глаз.

— Ты пережила тяжелое испытание, Гермиона, — тихо сказал он. — Если хочешь отдохнуть, можно это устроить.

Он давал ей возможность расслабиться, хотя бы на короткое время. Инстинктивно она посмотрела на другого человека, который безмолвно присутствовал в комнате, задумавшись о чем-то.

Снейп.

Снейп, который ее поддерживал. Снейп, который предложил взять эту часть ее работы на себя, чтобы сберечь ее. Он сглотнула.

— Я не помню, — осторожно начала она, — чтобы профессор Снейп когда-нибудь брал выходной. Теперь это бы выглядело странно. Я думаю, что смогу поработать сегодня. — Она слабо улыбнулась. — Хотя, боюсь, что могу быть немного не в духе.

Ей показалось, что она видела в ответ мимолетную улыбку, и лишь потом поняла, что адресовала свой ответ Снейпу, а не Дамблдору.

— В таком случае, — ответил директор, как будто она обращалась к нему, — вам обоим лучше поспешить. Скоро начнутся уроки.

Гермиона подпрыгнула от неожиданности, когда услышала его слова. Она кивнула и встала. Снейп поднялся вместе с ней. Когда они выходили из комнаты, вслед им раздалось тихое "Хорошо поработали… вы оба".

Когда они шли по коридору, Гермиона вспомнила, как они походили здесь в прошлый раз, сразу после несчастного случая — в немой враждебности, почти физически подталкивая друг друга. Теперь они тоже шли в тишине, но его присутствие больше не несло агрессии. Это были комфорт и сила, без которых она не хотела обходиться — просто не могла обходиться. Наконец, они достигли горгульи, за которой должны были расстаться. Она снова должна была войти в роль Снейпа.

Она остановилась. Ей нужно было что-то сказать, пока этот момент не закончился.

— Я рада, что сама поговорила с директором, — она разглядывала свои руки. — Это мне помогло. Не знаю, как… но это меня успокоило… Заставило чувствовать себя не такой беспомощной.

— Это всегда помогает, — тихо ответил он, полностью понимая, что она имела в виду.

— Он всегда такой? Я имею в виду, после этого.

— Да.

— Понятно. — Она замолчала, но не попыталась открыть горгулью. Было что-то еще. Она оторвалась от рассматривания своих рук и встретилась с ним взглядом. Карие глаза, принадлежавшие ей, светились пониманием и знанием, которые были не ее.

— Спасибо, — просто сказала она. Она не могла сказать больше, не могла продолжить.

Он все так же смотрел на нее, и когда он заговорил, голос был тихим и искренним. — Всегда пожалуйста.

——
Январь превратился в февраль, такой же промозглый и серый.

Гермиона продолжала жить за Снейпа, и Знак Мрака больше ее не беспокоил. Кошмар страшного сборища забылся, но та ночь бесповоротно поменяла ее отношения со Снейпом. Не в классе — на уроках она затыкала его, как и прежде, если даже не сильнее, как будто тот факт, что он знал — действительно знал — каким-то образом позволял ей рявкать на него, не причиняя реальной боли. Нет, различия были не в классе.

Различия были вечером. Время, которое они проводили вместе, стало другим, наполненным какой-то невысказанной связью. Они чувствовали настроение друг друга, это было какое-то глубокое понимание характеров и поступков. Гермиона и не знала, что она скрывала в себе так много, а теперь у нее не было на это причин. Это удивляло, успокаивало и кружило голову, и она задумывалась, чувствует ли он то же самое.

Были еще прикосновения. Рука, касающаяся ее спины, чтобы сообщить, что кофе уже готов. Прикосновения ее пальцев к его руке, чтобы обратить его внимание на эксперимент. Легкие жесты приветствия и прощания. Ничего явного — и, конечно, ничего публичного, просто подсознательная проверка присутствия друг друга. Что-то едва осознаваемое.

И постоянный вопрос, волнующий ее — что он сделает, если однажды она возьмет его за руку, поднесет ее к губам, ощутит вкус его кожи..?

— … день Святого Валентина…

Эти слова проникли в ее сознание, и внезапно вернули ее мысли в Большой зал. Учитывая время года и косые взгляды студентов на учительский стол, похоже, что она только что пропустила объявление Ежегодного бала в честь Валентинова дня. Гермиона знала о нем — она видела на педсовете, как Флитвик, Хуч и Хагрид обсуждали организационные вопросы. Тем не менее, она гораздо больше была занята мыслями о собрании Упивающихся Смертью, и лишь мельком отметила намеки на Большой Секрет, обсуждавшийся в учительской. Учитывая организаторов праздника, она подумала, что школе здорово повезет, если она избежит хотя бы поющих карликов.

Вечер показал, что Снейп смотрел на перспективу бала не с большим удовольствием, чем она.

— Думаю, для вас не будет сюрпризом, что мисс Браун и мисс Патил в первую очередь решили провести еще один "забавный" вечер, когда они смогли бы подвергнуть меня пыткам под кодовым названием "работа над собой". Затем они сказали мне, что я просто обязан преобразить для них несколько очаровательных вещичек. Мне едва удалось сбежать от них в свои комнаты, где меня ждала куча полуграмотных заявок на масло для ванн и духи.

Выражение его лица заставило ее рассмеяться.

— Похоже, вы стали жертвой собственного успеха, — сказала она. — Все, что мне нужно будет сделать — это пережить день, когда студенты будут более невнимательны, чем прежде, и увернуться от летающих бладжеров с любовными посланиями, заколдованных, чтобы выглядеть как херувимы. Что может быть проще?

В ответ она услышала его смешок.

Что может быть проще?

———
В день бала у Гермионы появилось легкое ощущение нереальности происходящего. Ей было достаточно легко игнорировать праздничные хлопоты в тишине темниц. Никто и не ожидал, что профессор Снейп проникнется духом праздника. Фактически, если бы она хоть чуть-чуть намекнула на это, психиатрическое отделение госпиталя Святого Мунго получило бы немало анонимных сообщений. Она отстранилась от восторженной болтовни и радостных возгласов, демонстративно игнорировала сов с напоминаниями об украшении зала, и свирепо посмотрела на Хуч, когда та заикнулась о небольших "поблажках" для студентов ради такого случая.

В конце концов, не было заколдованных недоносков, но были зачарованные лепреконы. Они носились по замку на своих метлах, неся кучу открыток, распевая песни сомнительного качества и осыпая людей золотом и тощими розочками. Золото исчезло через несколько часов, розы не исчезли, и стали представлять Угрозу Здоровью и Безопасности. Аргус Филч объяснял это всем, кто имел неосторожность задержаться на одном месте достаточно долгое время.

Гермиона справилась с первым (и единственным) лепреконом, который забрел в ее класс с помощью легкого движения палочки и Petrificus Totalis, даже не прервав своей лекции. Когда обездвиженный лепрекон со стуком свалился на пол, Гермиона подошла к двери и подхватила метлу, которая выглядела настолько смущенной, насколько это вообще возможно для неодушевленного предмета. Вернувшись на свое место, она обратилась к классу.

— Мои занятия не будут прерываться этой ерундой. Кастейрс, — повернулась она к второкласснику из Рэйвенкло, — перетащите это существо к стене. Остальные начинайте работать со своим зельем.

После этого темницы стали оазисом Не-Валентинского спокойствия.

Но все оазисы в конечном счете приходится покидать, к тому же Дамблдор довольно ясно дал понять, что он рассчитывает видеть всех учителей на праздничном обеде и последующих торжествах. С неохотой, удивившей даже ее саму, Гермиона поплелась на обед, обойдя Филча, который все еще подметал цветы в коридоре и бурчал что-то себе под нос.

Она сидела за учительским столом и механически забрасывала в себя пищу, чувствуя себя абсолютно разбитой от розовых лент, шаров и цветов, заполнявших зал. Она украдкой взглянула на гриффиндорский стол. Снейп сидел между Роном и Невилллом, которые болтали и смеялись. Ей не удалось догадаться о его эмоциях, читая язык тела. Она никогда не была сильна в этом. Как только обед закончился, скамьи и столы опустели, и в комнате произошла перестановка, чтобы освободить место для танцев. Студенты смешались, и Гермиона упустила Снейпа из виду. Она спустилась с возвышения и начала беспокойно рыскать, как делала уже много раз до этого.

Странное чувство преследовало ее. Она пыталась сердито смотреть на студентов, но все ее внимание было приковано к Снейпу — Снейп с Гарри, с Роном, с деканом — по крайней мере, ему удалось избежать свидания. Однако он все время был в окружении гриффиндорцев.

Началась музыка, и студенты разбились по парам. Снейп все еще был один, хотя рядом все время маячил Рон. Гермиона на мгновение удивилась этому, затем забыла. Скорее всего, он пытался уговорить ее использовать свои привилегии префекта, чтобы стащить пунш с учительского стола. Начались танцы, и группа гриффиндорцев пропала. Она пошла дальше.

Чуть позже ее взгляд выхватил из толпы Алису Лакок, которая игриво смотрела на гриффиндорского мальчика. Тот, в свою очередь, держал ее за руку так, как будто она могла взорваться в любой момент, и с опаской озирался на слизеринских студентов, вероятно, проигрывая в уме возможность ощутить на собственной шкуре некоторые неприятные моменты отношений Ромео и Джульеты. Гермиона решила вмешаться, и одарила слизеринцев тяжелым взглядом, напомнившим им о преимуществах хитрости и тонкой игры, и предупредившим, что она не потерпит от них потери баллов.

Похоже, ее старания принесли успех. Когда они видела их в следующий раз, они подчеркнуто не обращали внимания друг на друга. Она попыталась почувствовать удовольствие от своего успешного исполнения роли Снейпа, но не смогла. Ей хотелось кричать — три недели назад умер человек. Кто-то может умирать и сейчас, прямо в эту минуту, а вы все беспокоитесь о свиданиях и оценках. О чем вы думаете? Вы вообще что-нибудь понимаете? На танцевальной площадке промелькнул Снейп, танцующий с Невиллом, пытаясь держаться от него как можно дальше. Она не смогла даже развеселиться или посочувствовать его ногам. Из ее горла вырвался тихий стон, и она почувствовала, что срочно должна уйти отсюда, из шума и тепла, в котором сновали ничего не понимающие люди.

В саду она жадно втянула в себя острый морозный воздух. Небо было ясным и высоким — таким же ясным, как и тогда, когда она рассматривала созвездия и подумала, что все еще находится в Англии. Она попыталась избавиться от этой мысли — это нелепо. Она преодолела, прошла через это. Гермиона еще раз вздохнула и медленно выдохнула, наблюдая, за облачком пара, в которое превратилось ее дыхание.

— С тобой все в порядке?
Тихий вопрос. Снейп.

Она и не знала, что он заметил, как она исчезла. Гермиона попыталась привести мысли в порядок.

— Все кажется нереальным, — сказала она, наконец, не глядя на него. Он не отвечал и не комментировал, просто ждал, когда она продолжит. — Это неправильно. После всего, что случилось. — Она нахмурилась, пытаясь выразить словами свои чувства. — Как будто ничего не изменилось.

— А для них ничего и не изменилось, — мягко ответил Снейп. — Происходит что-то важное, а солнце все так же встает, и мистер Лонгботтом все так же не может решить простейшей задачи. — Он помолчал. — Жизнь продолжается, Гермиона. С тобой или без тебя.

Она вздрогнула.

— Холодные рассуждения.

— Мир вообще холодное место. Они скоро об этом узнают. Альбус считает, что мы должны защищать их как можно дольше. Я…

— Ты не согласен, — закончила она за него.

— Чрезмерная опека делает людей уязвимыми. Мы не можем себе этого позволить.

Да. Круг Волдеморта был местом не для слабых.

Она молча согласилась с ним.

— Так вот почему ты… такой?

— Да. Это и, ну, моя врожденная непривлекательность.

Последнее замечание было сделано для того, чтобы подразнить ее и вывести из мрачного настроения, и Гермиона это понимала. Но после всего, что произошло между ними, почему-то это казалось ей неуместным.

— Мне не кажется, что ты непривлекательный, — сказала с большим нажимом, чем хотела, который пришел от ее части, которая была сильной Гермионой. Облачко ее дыхания подтвердило, что она действительно это произнесла. Между ними повисла напряженная тишина, в которой вдруг стали отчетливо слышны звуки бала — музыка с громыхающими басами, смех и болтовня, отдельные слова и голоса, сливающиеся в единый гул, нарастающий и стихающий подобно морскому прибою.

Ей показалось, что она слышала, как он произнес ее имя, но это могло быть лишь звуком его дыхания. Она вдруг поняла, что не желает знать, к чему это приведет. Во всяком случае, не желает узнать это, замерзая на холодном февральском ветру в этот момент, который она должна будет объяснить и проанализировать позже.

Необходимо время, и осторожность, и внимание, как при приготовлении редкого и сложного зелья.

— Вам лучше вернуться на бал, — сказала она, надеясь, что говорит не слишком неуверенно. — Мальчики заскучают, если вас слишком долго не будет.

Она почувствовала, как он отступил.
— Да, конечно, вы правы. Хорошего вечера, Гермиона.

Его голос был прохладным, отдаляя его сильнее, чем физически. Она не хотела этого. Нисколько.

— Северус, — сказала она, надеясь, что его имя заставит его остановиться. Он так и сделал. — Я заметила, что ты сегодня не проверял эксперимент. Я тут подумала… ты не хотел бы сделать это после бала?

Он молчал так долго, что она подумала, что он вернулся в замок, не ответив. Потом он сказал, — Если это не будет неудобным для тебя. — Он говорил осторожно, как будто пробуя ногой тонкий лед.

— Нисколько, — ответила она, слыша ту же осторожность в своем голосе. — Я буду счастлива, если ты составишь мне компанию.

— Тогда увидимся после бала.

Она не ответила, и он ушел. Не нужно было лишних слов. У Гермионы было такое ощущение, как будто мир снова перевернулся, а никто этого не заметил. Гермиона сделал глубокий вдох и сосредоточилась на медленном выдохе. Она пыталась понять, чему именно она только что дала ход.

И, в особенности, где ее застанет это утро.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-06-07; просмотров: 53; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.173.221.132 (0.05 с.)