Глава 27. Долгое мрачное чаепитие души. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Глава 27. Долгое мрачное чаепитие души.



Гермиона сдержала улыбку – Снейп категорически не улыбался на людях – и отодвинулась еще немного назад. Она знала, что Сириус должен появиться в Хогвартсе, чтобы забрать «Гермиону» и мальчиков, и маленький дьявол внутри нее посоветовал ей спрятаться в таком месте, откуда она могла бы увидеть встречу. Она с трудом смогла не фыркнуть, увидев, как Сириус наклоняется и галантно целует Снейпа в щечку. На ее внимательный взгляд, некоторая напряженность позы выдала усилия, которые Снейп приложил, чтобы не уклониться от прикосновения. К счастью, больше никто ничего не заметил, что укрепило точку зрения Гермионы на способность среднестатистического мужчины улавливать тонкие нюансы женского поведения.
Видеть Сириуса, руководящего этой троицей, было странно, подумала она. Его голос доносился до ее укрытия. Не настолько, чтобы она могла разобрать слова, зато она могла расслышать полу-флиртующий тон, с которым он что-то сказал Снейпу. Снейп, к его чести, никак на это не среагировал. В процессе их маневров, Сириус поднял руку, и на какой-то момент она зависла в непосредственной близости от спины Снейпа, хотя и не прикасаясь к ней. Гермиона непроизвольно вздрогнула. Она очень сомневалась, что самоконтроль Снейпа выдержит испытание дружескими объятиями другого мужчины. Но рука остановилась, не дойдя до спины, и все четверо удалились.
И у нее возникло совершенно неправильное чувство какой-то утраты.
Которое означало только одно. То, что ей надо вернуться в подземелья, и начать выполнять невозможно длинный список поручений, которые Снейп оставил ей на каникулы. И это сверх того, что у нее были свои, школьные, задания. Ох, есть ведь еще одно маленькое дело – визит к насильственно назначенным родителям.
Завернувшись в мантию, она направилась в свои личные владения.
Она смогла полностью погрузиться в работу, но течение времени это не остановило. С жестоким пренебрежением к состоянию Гермиониных нервов, день 23 декабря все-таки наступил. Завтрак начался и прошел, ленч поступил так же, и стало окончательно ясно, что предназначенного испытания не избежать. Она обдумывала вариант притвориться больной – черт, да она даже подумывала приготовить и выпить какое-нибудь зелье с кратковременным, но неприятным эффектом. Но Поппи Помфри несомненно разоблачит обман. У нее был большой опыт в разрушении планов студентов, у которых имелись свои причины желать провести несколько дней в больничном крыле.
Она в последний раз проверила багаж. Одежда, кусок зеленого мыла, которым он пользуется, вместе с контрабандной бутылочкой шампуня домашнего приготовления. Если он хочет во время каникул дать больше свободы своей личности, она тоже может так поступить. А ее личность относится к тем, кто ценит чистые волосы. Хоть она и привыкла к ощущению от своих нынешних волос, это не означало, что такое ощущение ей нравилось. Если она будет использовать шампунь понемногу, никто и не заметит разницы. И еще, конечно же, книги, выбранные из его коллекции. Она едва ли может допустить, чтобы родители Снейпа застали ее за выполнением домашней работы.
В конце концов, все было собрано. Гермиона уменьшила сумку и закрыла комнату охранными заклинаниями. Она шла через школу, оборачивая вокруг себя образ Снейпа и стараясь погрузиться в него как можно полнее и натуральнее. Дорога до главного холла показалась слишком короткой. Она прошла под песочными часами, показывающими количество баллов у факультетей. Сейчас часы были необычно неподвижными. Ученики, оставшиеся на каникулы в школе, как видно ухитрялись не быть ни хорошими, ни плохими, по крайней мере, в этот момент. Или просто ни на чем не попадались.
Она уже протянула руку к двери, когда ее остановил энергичный голос.
- Уезжаешь на праздники в какое-нибудь приятное местечко, а, Снейп? – Это была Хуч. Гермиона постаралась не вздрогнуть.
- Собираюсь провести несколько дней с моими родителями, - жестко ответила она, надеясь, что Хуч правильно поймет намек.
- А заодно опровергнуть слух о том, что в один прекрасный день ты появился на свет из котла. – Хуч громко рассмеялась над собственной шуткой
Гермиона понимала, что это должна была быть шутка, но не находила в ней ничего забавного. Гарри или Рон могли сказать что-то подобное. Подростковый юмор, который она не могла оценить, даже будучи ученицей. Но сказать что-то подобное коллеге, да к тому же мужчине?
Она не слишком задавалась вопросом, откуда у нее взялось желание защищаться. Или почему оно оказалось таким сильным.
- У меня было впечатление, что по наиболее популярной версии я был вампиром, и я им и был, просто как-то ухитрился приспособиться, – парировала она, повторяя еще одну из любимых теорий Рона.
Гермиона подозревала, что в этом высказывании было слишком много яда, чтобы оно сошло за простое ответное поддразнивание. Не дав Хуч времени ответить, она открыла дверь и вышла на снег.
Оставшееся после разговора с Хуч неприятное чувство и осознание собственной слишком острой реакции на этот разговор, уничтожили все удовольствие, которое она могла бы получить от прогулки к главным воротам. Солнце отражалось от снега, заставляя ее щуриться от этого яркого блеска, и даже вызывая слезы на глазах. Она прошла через нетронутый снег к границе территории замка, не обращая внимания на красоту окружающего ее мира, и чувствуя только сопротивление снега ее шагам.
Она остановилась, выйдя за границу последней линии защиты против аппарации. Оставалось надеяться, что данное Снейпом описание пункта назначения было достаточно детальным. Она в первый раз собиралась аппарировать в незнакомое место. По сути, она собиралась аппарировать только в третий раз в жизни.
Расщепиться на части, это все, чего мне еще не хватало от этого замечательного Рождества, мрачно подумала она.
Гермиона собиралась аппарировать, когда ее заставило дернуться легкое прикосновение чьей-то руки.
Если это снова эта женщина с очередной дешевой остротой, клянусь, я не отвечаю за свои действия....
С досадой повернувшись, она обнаружила, что стоит перед Альбусом Дамблдором.
Этот вариант был не намного лучше. Он означал, что тебя сейчас заставят делать что-то, совершенно не совпадающее с твоими планами, и каким-то образом все будет повернуто так, как будто это была твоя собственная идея.
- Я вижу, в этом году тебя не будет с нами на Рождество, Гермиона, - мягко сказал он.
Гермиона чуть не задохнулась от потрясения. Прошло так много времени с тех пор, как кто-то кроме Снейпа называл ее по имени, что она поймала себя на том, что хочет поискать его глазами.
На мгновение она снова была Гермионой Грейнджер, префектом, по какому-то недоразумению обитающей в чьем-то чужом теле.
- Да, не будет, - наконец выговорила она, - я собираюсь к моим…то есть Северуса…профессора Снейпа…родителям.
Дамблдор, казалось, не заметил ее волнения.
- Северус давно не видел своих родителей, - задумчиво сообщил он.
- Я знаю, – сказала Гермиона. – Он говорил мне об этом. Они вроде как вызвали меня… то есть его.
Дамблдор поднял брови.
- Обычно он очень изобретательно отделывается от подобных приглашений.
Что? У него была возможность избавить меня от этого?
Желание Гермионы защищать учителя зелий растворилось в страстном желании убить его. После того, как он вернется в свое тело, разумеется.
- Вот как? – Мрачно сказала она. – Надо будет поговорить с ним об этом.
Дамблдор загадочно улыбнулся.
- Что же, я полагаю, сейчас это уже не поможет. Желаю тебе приятно провести время, моя дорогая
Она уже сделала вдох, чтобы попросить у Дамблдора помочь ей придумать причину, помешавшую ей уехать в последнюю минуту, но директор уже каким-то образом исчез.
Мысли Гермионы о ее любимом директоре были в этот момент далеко не доброжелательными. Это все влияние слизеринской крови на мозг, подумала она.
И аппарировала.
__
Она была чрезвычайно признательна сама себе, за то, что решила появиться здесь при свете дня.
Хогвартс был холодным и заваленным снегом, сверкающим, живописным и праздничным.
Это место было просто холодным.
Здесь не было снега, колючая ледяная изморось с привкусом близкого моря. Небо было низким, а свет позднего зимнего дня уничтожал все цвета кроме черного и белого. Кое-где встречались редкие островки растительности, но даже они, казалось бы, с трудом сохраняли зеленый цвет. Она стояла на узкой тропинке, которая могла привлечь бы чье-нибудь внимание только для того, чтобы уведомить кого надо, что ее пора асфальтировать. Трещины и выбоины на ее поверхности наводили на мысль, что ей мало пользовались или за ней совсем не следили. Дорога упиралась в живую изгородь из боярышника, которая внезапно уступала место каменной стене высотой примерно три фута, которая казалась сделанной в основном из кремня. Примерно посередине, в стене была небольшая дверь, за которой короткая тропинка вела через полузаброшенный сад к дому.
Сам дом был серым, как и все его окружение, и сделан из того же материала, что и окружающая его стена. Именно так Гермиона представляла себе игрушечный домик. Два этажа, дверь по середине, по окну с каждой стороны и три окна сверху. И никакого намека на канун Рождества, ни венка на двери, ни хотя бы открытки на подоконнике.
Гермиона постаралась унять дрожь. Ей хотелось бы разделять уверенность Снейпа в том, что она сможет обмануть его родителей.
Нервничая, она открыла дверь в ограде и подошла к дому. На пороге она остановилась. Стал бы Снейп стучать в дверь дома своих родителей? Или она должна просто войти?
Гермиона подняла руку, но была милосердно избавлена от принятия решения, потому что дверь открылась. Сначала она подумала, что дверь зачарована, но потом заметила в тени двери очень маленького домового эльфа. Она осторожно прошла в дом.
В холле было не намного теплее, чем снаружи. В нем почти не было света. В воздухе завис спертый запах переваренных овощей. Фактически единственное, что можно было сказать хорошего об этом месте – здесь было сухо. У нее сложилось впечатление, что дом был коричневым – коричневые дверные проемы, коричневые плинтусы, коричневые потолки и коричнево-зеленые стены. Справа от двери стоял уродливый стол, слева поднимались ступеньки. Дверь справа от нее открылась, и из нее появилась высокая женщина, одетая в мантию с цветочным узором и маленьким белым круглым воротничком. Ее седые волосы были туго завиты в то, что Гермиона всегда называла про себя старушечьей химией.
- Северус, дорогой, чего ради ты топчешься на пороге? Почему ты не аппарировал прямо в дом?
Женщина подошла и небрежно чмокнула ее в щеку.
- Я хотел посмотреть на дом снаружи, - наугад ответила Гермиона. – я давно здесь не был.
- Ну, тут мало что изменилось, - отозвалась женщина, кажется, посчитав это подходящим объяснением ее поведения, - только вот глициния погибла, но я думаю, что ты это заметил.
- Да, конечно, - очень уверенно сказала Гермиона и прошла вслед за женщиной в гостиную.
__
К концу вечера Гермиона начала думать, что ей сойдет с рук этот обман.
Родители Снейпа были старше, чем она ожидала; должно быть, он был поздним ребенком. Его мать непрерывно что-то щебетала, спрашивая, то хорошо ли она ест, то достаточно ли ей тепло, то достаточно ли плотная на ней мантия. Ответов она, видимо, не слушала. Его отец, способный соревноваться в любви к разговорам с самим Снейпом, ограничился парой коротких вопросов об «этой школе», после чего погрузился в молчание.
- Не обращай внимания на отца, дорогой, у него снова разыгрался артрит, - возня матери Снейпа с диванной подушкой была прервана раздраженным взмахом руки его отца. Женщина слабо пыталась возражать. Правда казалось, что никто из них не тратит на это лишней энергии. У Гермионы сложилось впечатление, что эта сцена между ними разыгрывалась настолько часто, что стала теперь делом привычки, не более того.
Она почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы отважиться вставить пару слов в разговор.
- Я думал, вас не будет дома в этом году. – Да, это похоже на Снейпа. Не задавать вопрос, а сделать заявление.
Его мать выглядела слегка озадаченной.
- О, мы и планировали в этом году провести Рождество дома. Ты же знаешь, как обстоит дела с магглами и всеми этими делами в Европе.
Гермиона была в затруднении. Она не сразу поняла, почему какие-то дела в Европе могут быть причиной того, чтобы оставаться дома, тем более для колдунов, у которых своя валюта.
- Понимаю, - сказала она, совсем ничего не понимая.
Мать Снейпа была вполне удовлетворена ответом и активно принялась за организацию чаепития. Гермионе удалось убедить ее, что она достаточно плотно поела во время ленча и теперь хочет только чего-нибудь легкого.
Наедине с отцом Снейпа, который не демонстрировал никакого желания разговаривать, Гермионе оставалось только разглядывать комнату. Она была довольно большой. Больше ничего хорошего о ней нельзя было сказать. Комната продолжала традицию дома производить впечатление чего-то темно-коричневого. На полу было потертое ковровое покрытие, из-под которого по краям комнаты виднелся темный линолеум. Около небольшого камина, который был единственным источником тепла в комнате, стояли два кресла. Еще там были буфет, несколько книжных полок – хотя меньше, чем она ожидала, зная Снейпа – и несколько уродливых ламп. Все вместе напоминало ей музеи, которые она посещала в детстве. В них обязательно были такие вот полностью обставленные комнаты с табличкой Как мы жили: военные годы. Не хватало только радиоприемника на буфете, настроенного на канал официальных новостей - отец Снейпа не производил впечатление человека, который предпочитает развлекательные программы – и можно было бы указывать год: 1941.
Стук капель по окну сообщил о том, что дождь разошелся не на шутку. Гермиона пыталась не думать о Снейпе и о Норе.
Тем временем, мать Снейпа вернулась с чаем, или, по крайней мере, с сообщением, что Питти принесет чай через минуту.
Она подошла к буфету, открыла одну дверцу и начала что-то делать – Гермиона не могла точно разглядеть, что. Наконец, она выпрямилась и повернулась.
- Я думаю, что мы можем выпить немного по такому случаю. – Она держала два стакана. – Твой херес, дорогой. – Она поставила перед отцом Снейпа стакан с чем-то коричневым, на что тот никак не среагировал. – А это для тебя, мой милый, твое любимое. – Со счастливой улыбкой она протянула второй стакан Гермионе.
Гермиона вежливо взяла стакан и изучила находящиеся в нем полтора дюйма мутной коричневатой жидкости. Она достаточно изучила комнаты Снейпа, чтобы знать, что у него есть небольшой набор редких виски, одна или две бутылки бренди и бутылка лимонного Абсолюта. Но это было что-то другое. Ей показалось, что нюхать напиток будет не совсем вежливо, к тому же она кажется догадывалась, что это такое.
Она сделала маленький глоток и чуть не подавилась. То, что было в стакане, было невыносимо сладким. Сироп стекающий по стакану, облепил все во рту, вызывая тошноту и ощущение того, что от контакта с ним у нее разваливаются зубы.
Мать Снейпа была, кажется, чрезвычайно горда этой ужасной смесью.
- Вот видишь, я помню такие вещи. Сладкий вермут и апельсиновый сироп, все как ты любишь.
Гермиона очень сомневалась, что тому Снейпу, которого она знала, могло такое понравиться. Он действительно очень давно не был дома.
- Это замечательно, - сказала она, задумавшись, удастся ли ей хоть раз за время визита сказать правду.
__
Галька хрустела под ногами у Гермионы, которая упорно прогуливалась вдоль берега, слегка склоняясь от ветра. Был Рождественский полдень, и во второй раз за два дня она сбежала к морю из дома, в котором она задыхалась, несмотря на сквозняки. Рождественский ужин был опытом, который она не хотела бы повторить. Запах овощей, пропитавший дом, раскрыл свой источник. И этим источником было брокколи.
Разглядывая вязкую серую массу на своей тарелке, Гермиона поняла жгучую ненависть Снейпа к несчастному овощу. Она из вежливости покопалась в малосъедобном угощении, состоящем из жесткого мяса и несвежей зелени, стараясь не думать о Рождестве в Хогвартсе или в Норе. После происшествия с вермутом, она отказалась от спиртного, сославшись на его вредное взаимодействие с неким воображаемым зельем, которое она якобы принимала от некой воображаемой болезни.
Это сообщение вызвало одну из редких реакций отца Снейпа.
- Зелья, – фыркнул он. – Совершенно бесполезны, по крайней мере большинство из них.
Мать Снейпа нахмурилась, когда Гермиона положила нож и вилку.
- Ты не съел брокколи.
- Я не очень люблю брокколи, - Гермиона постаралась, чтобы ее голос звучал немного виновато.
Женщина снова нахмурилась.
- Любишь, - сказала она. – Ты всегда с удовольствием это ел.
На это мало что можно было ответить, и как только Гермиона смогла это сделать, она сбежала из дома.
Необходимость пройтись после еды только отчасти была оправданием. Тело Снейпа, хранящее значительные резервы энергии, нуждалось в большом количестве физической деятельности. Его постоянные скитания по школе во время семестра давали выход большей части этой энергии. Сидеть взаперти в доме, в котором нечего делать, кроме чтения, подошло бы телу Гермионы, но Снейпово решительно протестовало. Его родителей кажется совершенно не расстроило ее внезапное сообщение, что она собирается прогуляться. Его отец только хмыкнул, а мать пробормотала что-то о том, что Северус так любит свои прогулки и свои книги. По ее мнению, он совсем не изменился.
У нее не было специального намерения найти море. Она просто шла от дома, выбирая направление наугад. Через десять минут выбранная тропинка привела ее к краю обрыва, с крутым, но преодолимым спуском к морю. Еще пять минут она осторожно сползала по склону. А потом она дышала ледяным воздухом, обжигающим горло и глаза, благодарная за то, что у нее наконец прояснилось в голове вдали от запаха переваренных овощей.
Этот дом казался застрявшим в военном времени. В нем была только холодная вода, горячую нагревал домовый эльф. Все комнаты обогревались только каминами, разжигать которые было первой утренней обязанностью того же эльфа. Гермиона первый раз в жизни увидела окно, покрытое льдом с внутренней стороны. Она собиралась было использовать в ее комнате какие-нибудь согревающие заклинания, но вовремя вспомнила, что у нее ее собственная волшебная палочка. Если Министерство зафиксирует использование магии учеником… Этого может и не случиться, она не знала, каким образом фиксируют нарушения, но рисковать не хотелось.
Поэтому она так и дрожала от холода, пока комната не прогрелась достаточно для того, чтобы можно было вылезти из-под одеяла. Она предположила, что должна быть благодарна Снейпам, уже за то, что они провели в дом канализацию. Перспектива прогулки до конца сада определенно не казалась ей заманчивой.
Сама комната была смесью безликого фона с разбросанными по нему свидетельствами жизни Снейпа-подростка – естественно, книгами, и всякой всячиной, собранной во время прогулок. Ветки странной формы, отшлифованные морем камни, ракушки и еще что-то, выглядящее как человеческие кости. Было очень легко представить себе Снейпа мальчишкой. После всего лишь двух дней в обществе его родителей, она понимала, как он замкнулся в своем собственном мире, находя себе среди страниц книг друзей, которых ему не хватало в реальности. А кто будет ругать подростка зато, что он много читает, подумала она с иронией. Разве не считается, что это просто замечательно?
А разве она точно так же не использовала книги, как эффективный механизм для защиты и ухода от реальности?
Она заставила себя прервать эту мысль; анализировать Снейпа было намного приятнее, чем рассматривать собственную жизнь.
Она сглотнула.
Она не хочет больше оставаться здесь, в этом неестественном анахронизме, называемом домом, жители которого считают себя выросшими из того возраста, когда развешивают украшения, и в котором не дарят друг другу подарков, потому что между взрослыми это бессмысленно.
- Кроме того, у нас есть все, что нам нужно. Эти подарки – просто бесполезная трата денег, - снова его мать.
Она хотела быть подальше от обитателей этого дома, которые были настолько заняты сами собой, что для кого-нибудь еще просто не оставалось места. Она хотела назад в Хогвартс, где было тепло, празднично и еды больше, чем можно было съесть. Она хотела видеть Альбуса Дамблдора в очередной смешной шляпе на голове.
Она хотела быть рядом со Снейпом, поняла она, шокированная собственной мыслью. Ей не хватало его. Ей не хватало их разговоров, обмена язвительными репликами по поводу его косметического бизнеса и ее неумения заваривать чай. Ей не хватало возможности спокойно сидеть, читая или работая, в то время как он занимается очередным экспериментом в другой стороне комнаты.
Должен же быть какой-то способ побега из этой упрощенной версии Азкабана.
__
Новости, которые ожидали ее, когда она переступила порог дома, снова вернули ей веру в милость богов. Или, по крайней мере, во всеведение одного директора школы.
На столе в холле лежало письмо, адресованное Профессору Северусу Снейпу. Она взяла письмо и повернула его. На конверте была печать Хогвартса.
Открыв письмо, она прочитала самые, на данный момент, приятные слова, которые когда-либо ей писали.
Профессор Снейп,
Обстоятельства требуют вашего неотложного присутствия в Хорвартсе. Я буду крайне признателен, если вы сможете вернуться как можно быстрее.
Счастливого Рождества,
Альбус Дамблдор, директор.
Слава всем богам, с облегчением подумала Гермиона. Ее больше ничего не беспокоило, кроме того, насколько быстро она сможет вернуться.
Родители Снейпа отнеслись к новости философски. По крайней мере, мать.
- Ты наверно очень ценный человек, если так срочно нужен директору.
Отец Снейпа снова только фыркнул из кресла.
Она собрала вещи и аппарировала с такой поспешностью, которую только позволяли правила приличия.
Вернувшись на территорию Хогвартса, она сразу очутилась в снегу толщиной два фута. Это ее не беспокоило, она снова была дома. Она огляделась вокруг, наслаждаясь окружавшей ее красотой. Гермиона уже собиралась направиться в замок, когда услышала скрип шагов по снегу.
Меня не беспокоит, что это может быть Хуч. Да пусть это даже Алиса Лакок!
Это не был никто из них.
- Приятно провела время, моя дорогая? – мягкий голос директора.
- Не особенно, - ответила она, выбрав правду, а не тактичность.
- Мне случалось слышать, что у родителей Северуса не очень гостеприимный дом.
Негостеприимный было не то слово, которым Гермиона могла бы описать этот дом.
Он был холодным, и с этим холодом ничего не мог сделать слабый огонь, борющийся за существование в каждом камине.
- Мне кажется, что после него любое внимание, обращенное на тебя, покажется желанным.
Гермиона моргнула. Дамблдор дал голос полу-оформленным мыслям, которые постоянно вертелись у нее в голове последние два дня. Мысли, которые окружили молодого человека и заманили на сторону тьмы.
- Северус всегда просил меня послать ему через 48 часов сову с требованием его срочного присутствия в школе, - жизнерадостно продолжил Дамблдор. – Я предположил, что тебе тоже понадобиться что-то подобное.
Еще одна вещь, о которой Снейп ей не сказал. Но теперь у Гермионы не появилось желания его убить. Нет, теперь ей хотелось бы найти его, обнять, просто постоять рядом.
Но зная мужчин, она подозревала, что ее реальные мотивы ее поведения покажутся ему как раз наименее предпочтительными.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-06-07; просмотров: 49; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 52.91.84.219 (0.008 с.)